8
Скинув после возвращения из города неудобные костюмы землян, посьерране с облегчением облачились в уютные биокомбинезоны и принялись разрабатывать дальнейший план действий.
На гравюре были изображены они, это не вызывало сомнений. Четвертый всадник, вероятно, и был убийцей Мозга и семерых офицеров Управления. По приказу Зюта Умник выдал на экран фотографии хранителей Мозга. Коммодор сделал это скорее для порядка, чем по необходимости - астронавты знали эти лица наизусть.
Восемь человек, восемь лиц, восемь судеб.
Киа Снефр - капитан, начальник смены. Волевое, тяжелое лицо, властный взгляд. Последние годы у него барахлило имплантированное правое сердце. В связи с этим Совет принял решение отправить его в отставку. До назначенного срока оставалось всего тридцать дней. Тридцать чашек сорбу - тонизирующего напитка, выпиваемого после пробуждения, и Киа Снефр мог спокойно заняться своим любимым делом - охотой на летающих пардов в горах Пирсунтон-Соеу. Он не имел ни дурных увлечений, ни дурных наклонностей. Он не интересовался ни женщинами, ни политикой, ни жестокими зрелищами, ни высокой философией, не злоупотреблял ганьшой. Лишь охота на летающих пардов зеленоснежных гор давала ему здоровый выход энергии. До дня, когда был уничтожен Мозг, капитан Киа Снефр был вне подозрений.
Горувв - детатор смены, человек, который должен был занять место Киа Снефра. Огромного роста, массивный, словно скала, мощный, как тильсанский буйвол. В прошлом - офицер космоспец-группы "Комета". Участвовал в высадках на девятнадцати планетах, побывал во многих переделках. Не раз был ранен, чудом остался в живых, побывав в лапах снежного дракона с Руфу. У него был лишь один крохотный недостаток - в глубинах его подсознания жила невероятная жестокость, о которой Горувв и сам не подозревал, но положительные качества компенсировали этот изъян. Так же, как и Киа Снефр, Горувв не интересовался ничем, кроме службы. Разве что коллекционировал холодное оружие с планет, на которых побывал. Его коллекция, официально разрешенная Советом, считалась одной из лучших в Пацифисе. Горувв мастерски владел всеми видами оружия, начиная от золотой ленты Коу и кончая новейшими образцами излучателей. Если убийца Мозга он, а компьютер указывал на двадцатипроцентную вероятность этого, то совладать с преступником будет чрезвычайно сложно. Жесткое, с нахмуренными бровями лицо Горувва исчезло с монитора, уступая место следующему.
Джер Ди - психолог-аналитик. Девушка с тонкими, чуть птичьими чертами лица. Совсем юная, возраст всего около пятнадцати сомметанских лет, но уже магистр шестой степени. Увлекалась высокой философией и историей примитивных искусств - ее познания могли бы пригодиться здесь, на Земле. Ни одного порочащего пятнышка в биографии. Через три-четыре года ей предстояло войти в нижнюю палату Совета. В перспективе у нее были все возможности, чтобы стать членом Конклава. Вероятность идентификации Джер Ди с личностью преступника была не более пяти десятых процента. Ничтожно мало!
Скоф - делар связи. Немного старше Джер Ди. Лицо веселое, бесшабашное, в точности как характер. Баловался ганьшой, но в меру, увлекался женщинами, но не интересовался ни политикой, ни высокой философией. Отличался высокой контактностью. Компьютер давал Скофу двенадцать процентов.
Ри Шесукбо - биоэнергетик. Единственный из смены - непосьерранин. Был выходцем с Арробы - планеты с тусклыми солнцами. Зеленоватая кожа Ри Шесукбо была чрезвычайно чувствительна к ультрафиолетовым лучам, поэтому большую часть дня он предпочитал проводить в сумрачных помещениях. Совет Арробы ручался за его невиновность. Компьютер поставил против его имени десять процентов.
Чирр - дежурный офицер. Прослужил пять лет под началом Горувва, который и рекомендовал его на эту должность. Лицо честное, взгляд открытый, но в уголках губ различимы затаенность и скрытность. Мечтал сделать карьеру. Женщинами, ганьшой, политикой не интересовался. Коэффициент вероятности довольно высок - семнадцать процентов.
Таук - дежурный стирер. Сын Таука-старшего, плантатора с Шеллы, влиятельного члена Совета Пацифиса. Невысокого роста, склонен к полноте, на щеках ямочки. При обсуждении кандидатуры Таука на пост дежурного стирера были возражения со стороны психоаналитиков, указывавших на то, что память кандидата хранит темные участки былого. Возражения были отклонены благодаря настойчивости отца. Мечтал сделать карьеру, потенциально жесток, вожделел успеха у женщин. Коэффициент самый высокий - тридцать процентов.
Последним всегда появлялось лицо очаровательной Ленлы Гиль. В прошлом довольно известная сферомодель, красавица, разбившая сердце не одному поклоннику. По данным Управления, Ленла была нимфоманкой. Не интересовалась ни ганьшой, ни высокой философией. Была склонна к перемене занятий. Обожала цветы и дорогие вина. Глядя на это очаровательное личико, трудно было предположить, что Ленла может быть преступницей, но компьютер все же давал ей пять с половиной процентов.
Восемь человек, восемь судеб, восемь лиц.
Семь из них - жертвы, один или одна - преступник, нашедший или нашедшая убежище на планете Земля.
Астронавты долго сидели в креслах, уставив взоры на экран монитора. Молчание нарушил Зют:
- Какие будут соображения?
Флурр пожал плечами, у него не было никаких предложений. Слово взял Аквилон.
- Как установило следствие, он воспользовался деларом связи. - Зют, соглашаясь, кивнул. - То есть отбыл в произвольную точку Галактики и в произвольный временной отрезок. Чтобы замести следы, преступник был вынужден стереть координаты, лишив себя, таким образом, возможности вернуться назад, даже имея при себе переносной делар. Предполагаю, мы нашли его местонахождение. Точнее, он сам подсказал его. Цель преступника вполне определенна - он хочет, чтобы мы вернулись в предыдущий отрезок времени и попытались найти его. Пока мы будем заниматься поисками, он либо уничтожит нас, либо попытается завладеть деларом крейсера и переместится в другую точку пространства и времени, а скорее всего, в его планы входит и то и другое. Иначе по прошествии определенного временного отрезка, около трехсот лет по местному времени, он умрет. Точнее говоря, относительно данного времени он уже мертв, но мы можем изменить течение временных потоков и перетащить его в иной отрезок.
- Но зачем? - шлепнул губами Флурр. - Он мертв, а значит, понес заслуженную кару.
- Не согласен! - возразил Аквилон. - Он прожил более или менее полноценную жизнь здесь на Земле. Это не кара! Преступник должен умереть на эшафоте у Дворца Трех Добродетелей. Граждане Пацифиса должны убедиться, что Управление не оставляет безнаказанным ни одного преступления. Тем более такого ужасного. Мы должны использовать делар и переместиться в прошлое этой планеты.
Пилот вновь не был согласен.
- Что касается меня, я бы погулял на этом зеленом шарике пару дней, раздобыл в качестве доказательства эту картину и преспокойно отбыл домой!
- Поэтому ты до сих пор пилот, а не коммодор или астронавигатор, - холодно заметил Аквилон. - К тому же гравюра не может служить доказательством того, что преступник мертв. Вполне вероятно, что Совет потребует от нас вернуться обратно и представить более весомые доказательства.
Флурр промолчал. Пилот остался бесстрастен, но в чистых голубых глазах его мелькнула искорка злобы. Мелькнула и погасла.
Аквилон подытожил:
- Голоса разделились. Что скажет коммодор?
Зюту было непросто принять решение. Смутные предчувствия тревожили его, колотя в сердце быстрыми упругими молоточками. Незримый голос тревожно кричал: беги с этой планеты, здесь смерть! Но честь офицера Управления Порядка превыше всего. Сначала честь, а уж потом жизнь. Помимо этого Зют имел и личную причину покарать таинственного убийцу. Причину, тщательно скрываемую от всех, даже от самого себя. Погибшая при взрыве Мозга Ленла Гиль некогда разбила сердце капитана Зюта. Одно из сотен разбитых сердец. И это сердце вожделело мести.
- Пусть он умрет на площади у Дворца Трех Добродетелей!
- Отлично, коммодор! - воскликнул Аквилон.
Компьютер произвел отсчет времени: 1998-1498.
Ровно пятьсот лет от условного настоящего до момента создания изображения с четырьмя всадниками. Ровно пятьсот!
- Он знал, когда мы найдем эту планету, - пробормотал Зют. В его груди вновь шевельнулось неосознанное чувство тревоги, вызванное этой мыслью, но проанализировать его в то мгновение коммодор не смог.
Ни Аквилон, ни Флурр не услышали произнесенной шепотом фразы. Астронавигатор уже начал настраивать делар, пилоту предстояло подготовиться к сложной роли - он должен был воплотиться в землянина той эпохи, в которую они отправлялись.
Мягко отворились створки метемпсиходенной камеры. Флурр завис в покрытом антигравитационным составом кресле. Тонкий, с множеством вьющихся проводов обруч обхватил коротко стриженную голову. Через некоторое время из кресла поднялся почтенный бюргер города Мюнстера Михаэль Гартунг. Удивленно озираясь, он хотел закричать от страха, но не успел - в его предплечье мягко вонзилась игла, и бюргер упал на руки астронавтов.
Флурр улыбнулся и уснул. С этого мига он уже не был посьерранином, он был человеком с Земли, человеком конца пятнадцатого - начала шестнадцатого века, человеком эпохи Колумба и Гутенберга, распутного Александра VI и неистового Савонаролы, великих Боттичелли и Микеланджело.
Мягко подхватив Флурра под руки, Аквилон и Зют внесли его в делар-камеру, где уже все было готово для перемещения в прошлое.
Век пятнадцатый, город Нюрнберг, дом вдовы мастера Якоба Шельзе, точнее, огромный подвал этого дома, где хранились полусгнившие, непригодные для использования винные бочонки.
- Отсчет времени пошел!..
На грунтовой дороге вблизи небольшого селения Бломенфельд стоял неприметный фургон с неброской надписью на борту и затемненными стеклами. Сидевший в фургоне агент Генрих Гирш внимательно следил за странным, ни на что не похожим сигналом, появившимся на экране радара.
9
Цок! Цок! Востроносые, подбитые медными гвоздиками туфельки звонко стучат по неровной брусчатке мостовой. Цок! Цок! Сусанну Грей смело можно назвать миловидной девушкой - прозрачные голубые глаза, прямой носик, аппетитные пухлые щечки. Правда, многие парни непременно в разговоре заметят, что она худовата - то было время пышных женщин, но в глубине души многие из них были бы счастливы назвать ее своей девушкой. Цок! Цок! Быстрые ножки повернули мимо дома Готлиба Бурхера в die Bondarejgasse - здесь, в доме Марты Шельзе, остановился мюнстерский бюргер Гартунг со своими помощниками. Один из этих помощников, белокурый Ганс, пленил сердце симпатичной нюрнбергской горожанки Сусанны Грей. Потому-то каблучки и выбивают дробь - цок, цок.
Вот и дом вдовы Шельзе.
- Доброе утро, тетушка Марта!
- А, пришла! Здравствуй, шалунья! - Краснощекая толстуха Марта широко улыбнулась гостье. - Ганса ищешь?
- А кого же еще, тетушка Марта!
- Нет его. Ушел куда-то с Бородатым Фридрихом. - Бородатым Фридрихом звали второго слугу купца Гартунга.
- Наверно, они у реки.
- Скорее всего. Прохлаждаются, бездельники! Господин Гартунг весь город обегал, разыскивая их!
- До свидания, тетушка Марта!
Цок! Цок! Быстрые ножки Сусанны побежали к неспешно текущему Пегницу.
Слуги мюнстерского купца и в самом деле сидели в кустах на берегу реки. Меняя наживку на крючке, Ганс говорил Бородатому Фридриху:
- Третий месяц, и все без толку!
Бородатый Фридрих широко зевнул.
- Терпи, Аквилон. Считай, что мы в отпуске.
- Ну уж дудки! Управлению ни за что не удастся засчитать эту командировку как отпуск. Пусть даже и не мечтают! Подобной скуки я не испытывал с тех пор, как сидел в засаде в системе Розовых Астероидов. Серый, отвратительный городишко! Ни одного приличного борделя!
Зют потянулся и улегся на усыпанную листвой землю.
- Зачем тебе бордель, Аквилон? Тебе и так чертовски повезло. Подцепить такую красивую девчонку!
- Надоели вздохи при луне.
- А дело ограничивается лишь вздохами?
- А чего бы ты хотел? - с вызовом спросил астронавигатор.
- Не дается?
Аквилон раздраженно махнул рукой. Это развеселило Зюта.
- Наверное, братец, плохо просишь! - загоготал он. Обсуждение любовных похождений было излюбленной темой среди стражей. - Вот я со своей Линдой!..
- Тьфу! - Аквилон брезгливо сплюнул. - Кусок жирного мяса, да к тому же еще и заплесневелый!
Зют слегка смутился.
- Она, конечно, не идеал грации и красоты, но полная женщина имеет свой шарм.
- Не уверен, - отрезал Аквилон. - Впрочем, твое дело.
Посьерране замолчали. Подобный разговор возникал не реже трех раз в день на протяжении двух с лишним месяцев, что они торчали в этом городишке...
Отправляясь в прошлое, астронавты и не предполагали, что их миссия окажется столь долгой. Делар-камера переместила посьерран в средневековый Нюрнберг глубокой ночью. Замаскировав ее трухлявыми бочонками, Зют и Аквилон осторожно выбрались на улицу. Зют нес на спине сладко посапывающего во сне бюргера города Мюнстера Михаэля Гартунга, то есть Флурра, а Аквилон - сундук с необходимыми вещами, в том числе и с десятком мешочков металлических кружков, которые играли в этом отрезке времени роль разноцветных бумажек, столь любимых землянами века двадцатого.
Утро встретило космических путешественников у городского собора. Уже появились первые жители, с подозрением поглядывавшие на незнакомцев. Зют разбудил задремавшего Аквилона, затем бюргера Гартунга, которому было внушено, что он прибыл в Нюрнберг для закупки серебряных чаш, а двое хлопочущих у сундука молодцев - его слуги.
Посредством метемпсихоза Флурр превратился в типичного купца из прошлого - расчетливого, хитрого, сноровистого. Как и было намечено, он немедленно приказал слугам отправляться к дому вдовы Якоба Шельзе. Этот дом, по мнению компьютера, был идеальным убежищем для путешественников во времени. После кратких переговоров купец снял у вдовы две комнаты. На первый взгляд все шло по плану, но вскоре выяснилось, что метемпсиходенный анализатор переусердствовал, в результате чего пилот обрел массу пренеприятных качеств, которые раздражали посьерран, а нередко и мешали их миссии.
Вместо того чтобы приступить к поискам преступника, Зют и Аквилон были вынуждены таскаться за вжившимся в новую личину Флурром по лавкам ювелиров, где самозваный купец долго и придирчиво осматривал серебряные чаши и кубки. Предлагаемые образцы не удовлетворили мастера Гартунга, и он сделал заказ по собственным эскизам, уплатив при этом залог за материал. Старательно помалкивавшие посьерране диву давались тому, как вошедший в образ Флурр торгуется с ювелирами за каждый серебряный кружочек, хотя синтезатор мог бы завалить ими весь город. То же самое повторилось и на второй день, и на третий. Лишь под вечер, кляня на чем свет стоит идиота Флурра, Аквилон и Зют выбирались на свободу и спешили в die Bierstube, преследуя двойную цель - отдохнуть душой и разжиться информацией.
В первый раз им пришлось покинуть это славное заведение несолоно хлебавши. Флурр не позаботился о том, чтобы выдать им серебряные кружочки. На следующий день выяснилось, что бюргер Михаэль Гартунг - порядочный скряга. И это вдобавок к прочим своим недостаткам! Дабы не зависеть от прихотей Флурра, посьерране были вынуждены спешно разрешить проблему финансирования, точнее, наполнения своих карманов достаточным количеством гульденов и талеров. Рискуя попасться на глаза хозяйке дома, они ночью, крадучись, спустились в темный подвал, чтобы вскоре вылезти из него грязными, в паутине и пыли, но весьма довольными собой. В кармане Зюта побрякивали золотые монеты, Аквилон тащил увесистый мешочек с серебряными кругляшками.
На следующий вечер они отправились в die Bierstube. Пред тем Зют самоуверенно заявил:
- Нисколько не сомневаюсь, что всего за пару часов мы получим сведений больше, чем на улицах городка за целый месяц.
Но не тут-то было! Сколько глупостей они наделали в тот вечер, лучше не вспоминать. А сколько глупостей они наделали в первые дни своего пребывания в городе! Сколько вызвали подозрений!
Длинная цепь ошибок и недоразумений началась с того, что по совету коррелятора времени посьерране обрядились в вычурные, идиотского вида костюмы. Узкие жакеты, тесно облегающие бедра штаны и особенно неудобные узконосые туфли с вытянутыми носами. С первых же шагов путешественники во времени почувствовали косые взгляды, встревожившие их не на шутку. Подозрительный Аквилон даже решил, что их разоблачили. Но все оказалось куда проще. Просто подобную одежду вот уже десять лет никто не носил. Кляня земные обычаи - стиль одежды в Содружестве оставался неизменным многие столетия, - астронавты заказали синтезатору более современную одежду, модифицированную потайными карманами и контейнерами, после чего перестали выделяться в толпе горожан.
Немало неудобств доставлял и язык, не похожий на тот, которым пользовались пять столетий спустя. Лишь Флурр говорил как надо; Аквилону и Зюту пришлось срочно совершенствовать свои познания.
Нередко опасные ситуации возникали из ничего - из неумения правильно поприветствовать известного богача или оплатить покупку. Уже обжившись, посьерране не раз со смехом вспоминали, как Аквилон расплачивался первый раз в die Bierstube. При виде покатившейся по столу золотой монеты хозяин заведения согнул спину в дугу и сообщил, что господа могут пить бесплатно целую неделю. А наутро бюргерши шептались о подозрительной расточительности слуг мастера Михаэля. Зют что-то соврал по этому поводу вдове Шельзе, но вышло не очень убедительно. С тех пор посьерране вели себя поосторожней.
Но шло время, и горожане привыкли к странным гостям, а гости привыкли к городу. У посьерран появились свои пристрастия и привычки. Флурр, которого местные бюргеры уважали за солидность и немалые деньги, не вылезал из мастерских и лавок и почти каждый вечер отправлялся в гости к какому-нибудь купцу или мастеру. Все были рады видеть у себя der eiche Herr Михаэля. Аквилон, как и следовало ожидать, пользовался успехом у бюргерских дочек. Зют, которому пришлась по душе местная кухня, особенно по части выпивки, предпочитал коротать время в пивной, слушая занятные, принесенные бродягами из далеких земель, истории.
- И превратил вечный град в вертеп, растлевая блудом матрон и девиц! - восклицал монах-странник, и обличающий пламень горел в налитых вином и дурной кровью глазах.
Посьерране знакомились с жителями городка, наводили справки. Аквилон действовал через Mädchens, охотно поверявших свои, а заодно и чужие тайны белокурому красавчику. Оружием дознания Зюта была пивная кружка.
- Herr, еще пару eine dunkle Geschichte!