В школьных коридорах, наполненных веселым народом, на оживленных лестницах, по которым Петр за руку тащил неторопливого Костю, никто, конечно, не подозревал, что только что в одном из классов происходило нечто таинственное. Не думали об этом и во дворе, у школьного подъезда. Легкомысленные девчонки прыгали по расчерченным на асфальте квадратам на одной ножке, а беспечные мальчишки гоняли в футбол теннисным мячиком.
- Играют! - возмущенно пробурчал на ходу Петр, - а тут, может, где-то рядом космический корабль стоит.
- Его бы давно все увидели, - возразил Костя, но Петр тут же нашел ответ:
- Да он тоже вполне может быть невидимым! Стоит себе где-нибудь возле школы, может, на метеоплощадке, там все равно никого никогда не бывает. И никто его не видит.
Метеоплощадка была в самом углу школьного двора. Увлеченный пришедшей ему идеей, Петр на мгновение остановился, раздвинул густые и высокие кусты жасмина, и на всякий случай окинул площадку взглядом.
Площадка с метеоприборами обычно и в самом деле была пуста. Дело в том, что Лаэрт Анатольевич, учитель физики, в ведении которого она находилась, опасаясь за приборы, принял меры.
Учитель был очень молод и всецело поглощен изобретательством. За глаза учителя все так и звали - Изобретатель. Кабинет физики был наполнен невиданными техническими чудесами, сотворению которых Лаэрт Анатольевич отдавал не меньше, пожалуй, времени, чем прямым обязанностям педагога. На метеоплощадке тоже было свое техническое чудо - система лазерной охраны. Сама по себе безопасная для нарушителей границ, она мгновенно давала предупредительный сигнал на главный пульт в физическом кабинете. Сразу же на площадке автоматически включалась скрытая видеокамера, чтобы Лаэрт Анатольевич мог определить, кто посягнул на запретную зону.
Однако Петр и Костя увидели, что здесь, как ни в чем не бывало, сидели прямо на траве двое мальчишек. Были они тоже, примерно, шестиклассного возраста, но необычного вида. Во-первых, оба были в одинаковых голубых штанах и зеленых куртках с оранжевыми горошинами. Во-вторых, лицо одного было обыкновенного цвета, а другого - шоколадного, как у африканца.
Шоколадный мальчишка держал на коленях аппарат неизвестного назначения и копался в его внутренностях. Другой мальчишка тихо говорил ему что-то на ухо. Рядом на траве лежала еще какая-то конструкция, похожая на причудливую комбинацию из бинокля и транзисторного приемника.
- Слушай, да ведь это инопланетяне и есть! - воскликнул Петр и полез сквозь кусты. Костину руку он так и не отпустил, и поэтому они вместе появились на метеоплощадке перед незнакомцами.
С минуту все четверо молча разглядывали друг друга. На лицах инопланетян отчего-то все яснее проступало недоумение. Казалось, они никак не могли понять, что же, собственно, происходит.
- Эй, - вымолвил наконец Петр, - слушайте, это вы? Это вы были там у нас в классе?
Пришелец с обыкновенным лицом встал.
- Неужели так и есть? - сказал он, обреченно глядя на своего товарища. - Значит, сначала слышимость, а теперь и видимость. Златко, да ты представляешь, что нам за это будет?
Златко, пришелец с лицом шоколадного цвета, отложил в сторону загадочный аппарат и тоже встал.
- Вы в самом деле нас видите? - спросил он.
Теперь Костя тяжело опустился на траву. Все-таки, это было не просто загадочное, аномальное явление, а нечто большее. Похоже, юные незнакомцы и в самом деле прибыли с другой планеты. Но, если подумать, такое событие в конце концов должно же когда-нибудь случиться! Вот и случилось.
- Еще бы, не видим! - радостно отозвался Петр. - Добро пожаловать на нашу планету!
Инопланетяне удрученно переглянулись и как по команде опустили головы. Несколько минут тянулось молчание. Наконец шоколадный пришелец махнул рукой.
- Ладно, - сказал он, - теперь уж все равно. Давайте хоть познакомимся. Я - Златко, а его зовут Бренк.
- Костя Костиков, - представился Костя. От растерянности он еще не в силах был встать.
Но Петр, у которого были очень зоркие глаза и отличная реакция, опять схватил его за руку и рывком поднял с места.
- А ну бежим! - приказал он вполголоса. - Изобретатель идет!
В общем-то, события происходили в самом деле исключительные. Так что никакой необходимости в бегстве не было. Если на самом деле случился Контакт двух разумных цивилизаций, учитель физики как никак тоже имел отношение к науке и не оказался бы лишним.
Но в Петре сработал тренированный рефлекс самосохранения. Не выпуская Костиной руки, он юркнул в незаметный просвет между кустами, и мгновение спустя оба оказались уже за школьными воротами.
Здесь они обнаружили, что от них не отстали ни на шаг и двое юных инопланетян. Все вместе они пробежали несколько дворов, пересекли улицу, снова углубились в дворы. И вскоре все четверо, переводя дух, остановились, укрывшись в густых кустах рядом с домом-башней, где жили Петр и Костя.
Теперь можно было продолжить переговоры.
- Послушайте, - неожиданно сказал инопланетянин Бренк, - если вы двое нас видите, значит, теперь и любой другой сможет увидеть?
- Ну конечно! - отозвался Петр. - Так что ж из этого? Это же грандиозное событие для нашей планеты! Такого еще никогда не было на Земле!
- А нас как раз никто не должен видеть, - сказал Бренк. - Если увидят, будут огромные неприятности. Вы даже представить не можете, какие будут неприятности.
- Это еще почему? - поинтересовался Петр.
- Да потому что мы из двадцать третьего века, - мрачно ответил Бренк. - Из вашего будущего. Общение с вами, жителями прошлого, может привести к изменению в ходе истории.
3. Доктор педагогических наук
Петр нажал кнопку звонка, и дверь в квартиру открыла маленькая старушка. Она была в очках и в домашнем халате, но с такой аккуратной прической, словно сию же минуту уходила в филармонию или на прием в иностранное посольство. Она ничему не удивилась.
- Заходите, - сказала она приветливо. - Только ноги вытрите.
Бренк и Златко, нерешительно переглянувшись, шагнули за порог и поставили свою диковинную аппаратуру в угол прихожей. Старушка окинула гостей беглым взглядом и задумчиво молвила:
- Интересно! Таких, как вы, я еще не видела. Вы из какой страны? По-русски говорите? Если нет, то я свободно владею французским, английским, немецким, итальянским. Если вы по культурному обмену…
- По-русски говорим, - выдавил из себя Бренк.
- Хорошо! Международный язык! - старушка кивнула и остановила проницательный взгляд на Косте. - А вы, молодой человек, конечно, Петечкин одноклассник?
- Бабушка, он, Костя, мой одноклассник, а вот они не по культурному обмену, - промямлил Петр.
Костя даже удивился, что в присутствии маленькой старушки Петр, человек боевой и решительный, явно робеет.
- Меня, молодые люди, зовут Александра Михайловна, - сказала старушка и поправила очки.
- Бабушка, - робко повторил Петр, - они не по культурному обмену. Они, ты уж поверь, из нашего будущего, из двадцать третьего века. Им надо немного побыть у нас, потому что, если их кто-нибудь увидит, произойдет нежелательное изменение в ходе истории.
- Вы проходите в гостиную, - сказала Александра Михайловна невозмутимо, - и мы быстренько во всем разберемся. А я, извините, выйду к вам через минутку-другую.
Отворив перед ребятами двустворчатую дверь гостиной, бабушка скрылась в другой комнате. Петр вытер рукой лоб.
- Все в порядке, - сказал он с явным облегчением. - Бабка у меня, в общем, что надо, хоть и доктор педагогических наук. Правда, теперь на пенсии. Она никому ничего про вас не скажет. Проходите!
Нерешительно оглядываясь, Бренк и Златко вошли в большую комнату, Она оказалась похожей на музей: кроме обычной мебели здесь были индейские луки и стрелы, африканские маски и барабаны, бивни слонов, шкуры леопардов и прочие экзотические сувениры. Костя последовал за ними.
И тут же в комнате-музее появилась Александра Михайловна. Она успела сменить домашний халат на элегантное платье.
- Ну-с, молодые люди, - сказала она, - присаживайтесь, я готова вас выслушать. Я, знаете ли, давно уже ничему не удивляюсь, потому что внук у меня такой общительный человек, что, прямо…
- Бабушка, - начал было Петя, но Александра Михайловна подняла палец, и внук послушно замолк.
- Ничего плохого в общительности нет, - продолжила Александра Михайловна. - Наоборот! Я поощряю общительность. Человеку необщительному, некоммуникабельному, очень трудно жить на свете. Я отлично знаю, Петр, все твои сильные и слабые стороны.
Бренк, Златко и Костя робко уселись на большой диван, а бабушка расположилась в кресле напротив. Петр остался стоять.
- Плохо то, что он отстал на год от своих сверстников, - продолжала доктор педагогических наук, разглядывая гостей. - Но тут, знаете ли, большой его вины нет. Он болел долго, да еще без постоянного внимания родителей. Родители у него ведь совсем от рук отбились, из-за границы не вылезают. Вот сейчас, например, строят горнообогатительный комбинат где-то в Африке. То и дело открытки присылают, на которых аборигены с копьями, а как они сами выглядят, мы уж и не помним. Ничего удивительного, что Петру пришлось отстать!
Александра Михайловна вздохнула.
- И потом, что могут ему дать теперешние педагоги? На родительских собраниях мне приходится беседовать с классным руководителем Аркадией Львовной Турчаниновой. Так хочу вам сказать: взгляды на педагогический процесс у нее - ну ни в какие ворота!
Глаза Александры Михайловны сверкнули.
- У нас с ней постоянные дискуссии, очень острые. Я даже замечаю: в последнее время она откровенно избегает общения со мной. Что ж, тем хуже для нее!
Взгляд доктора наук вновь сверкнул.
- Я отдаю себе отчет: может быть, говорить вам то, что я сейчас говорю, кое-кому показалось бы непедагогичным, но, к счастью, у меня свои принципы. Один из них - ребенку нужно давать как можно больше самостоятельности. И как раз здесь, знаете, Петр на высоте. Другой бы без родителей, которые от рук отбились, и сам бы от рук отбился, а он, представьте, научился играть на скрипке.
Петр покраснел так, что стал похож на поспевающую вишенку.
- Бабушка, - начал он умоляюще, но Александра Михайловна опять подняла палец, и внук послушно замолк.
- Этим гордиться надо, а не краснеть, - отрезала бабушка. - Других тянут в музыку на веревке, и, конечно, не получается ничего хорошего. А Петр, вы только представьте, освоил инструмент совершенно самостоятельно, безо всяких учителей, и ничуть этим не гордится. Сейчас свободно играет партию скрипки из "Интродукции и Рондо каприччиозо" Сен-Санса. Представляете, что из него может вырасти, вернее, кто?!
Петр покраснел еще больше. Костя, впервые узнав, что тот играет на скрипке, бросил на одноклассника оторопелый взгляд. Бабушка между тем, безо всякого перехода, спросила:
- Так что же у вас стряслось? Я пока ничего толком не поняла.
В комнате стало тихо. Бабушка смотрела на гостей пытливым взором. Наконец Бренк, покосившись на Златко, встал перед доктором педагогических наук, как школьник перед учителем, и виновато молвил:
- Другого выхода у нас нет, Александра Михайловна, потому что нам нужно убежище. Мы должны вам довериться и рассказать все, как есть. Вашим ребятам мы уже объяснили в общих чертах. Но о том, что мы здесь, действительно никто не должен знать.
- На мою скромность вы вполне можете положиться, - сказала бабушка.
Бренк набрал в грудь воздуха.
- Если в вашем времени кто-нибудь что-нибудь о нас узнает, последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
Александра Михайловна понимающе кивнула.
- Мы, конечно, сами виноваты, - сказал Бренк. - У нас стабильность хронопереноса разладилась, а мы и не заметили поначалу… Потом было уже поздно: исчез эффект кажущегося неприсутствия, а блок аварийного возвращения тоже вышел из строя. Запчастей у нас собой нет, неполадку не исправишь. В общем, в двадцать третий век сами мы уже не можем вернуться. Надо ждать, когда там спохватятся и вытащат нас из вашего времени с помощью страховочных средств.
- М-да, - участливо сказала бабушка. - А что же такое понадобилось вам в нашем двадцатом веке?
- Мы зачет должны сдавать, - сказал Бренк. - Зачет по натуральной истории. Ах да, вам непонятно, наверное. Натуральная история, это когда наблюдаешь какой-то момент прошлого своими глазами.
- Что ж тут непонятного, - сказала доктор педагогических наук.
- Да нет, вы, все-таки, не верите, я вижу! - воскликнул Бренк с досадой. - А вот они, - он кивнул на Петю и Костю, - сразу поверили, правда, мы им далеко не все могли рассказать, да и времени было мало. Но я сейчас докажу, я аппаратуру принесу. Блок индивидуального хронопереноса и фонокварелескоп. Тогда вы сразу поверите, потому что на них год выпуска указан.
Мгновение спустя на столе появилась аппаратура - устройство, похожее на комбинацию транзистора с биноклем, и маленький полупрозрачный ящичек с ручкой, чтобы его можно было носить. Бренк поднял верхнюю крышку ящичка, и Александра Михайловна, поправив очки, медленно прочитала:
- "Юпитерогорск. Маломерные хроноаппараты. 2261 г."
Доктор педагогических наук откинулась на спинку кресла и кашлянула.
Петр и Костя, сгорая от любопытства, заглянули во внутренности аппарата и увидели сложнейшую путаницу мелких деталей. Ничего нельзя было в них понять.
- Вот это да! - восхищенно воскликнул Петр.
- Рассказывайте, молодой человек, - не очень уверенным голосом попросила Александра Михайловна.
- В общем, начать надо с того, - сказал Бренк, - что живем мы в 2267 году.
- В феврале, - уточнил Златко.
- В феврале 2267 года, - повторил Бренк, - и вот сейчас мы должны сдавать зачет по натуральной истории…
Он рассказывал, и истина, невероятная истина, краешек которой уже был приоткрыт перед Петей и Костей, понемногу становилась все более четкой, определенной и, удивительное дело, - все менее невероятной.
Ну что ж сверхъестественного, в конце концов, в том, что школьники двадцать третьего века Бренк и Златко, изучавшие среди прочих дисциплин и натуральную историю, получили такое задание: незаметно снять фильм о жизни, учебе и быте школьников двадцатого века?
Ведь и раньше Бренку и Златко случалось с помощью блока индивидуального хронопереноса совершать экскурсии в самые разные исторические эпохи. Один из них, например, два года назад снял фильм о восстании Спартака, второй своими глазами видел, кто и как открывал Америку…
И что же сверхнебывалого в том, что случились разные неполадки, и исчез эффект кажущегося неприсутствия - ЭКН? Говоря же попросту, в самый неподходящий момент гости из ХХ111 века перестали быть невидимыми и неслышимыми. Ну и что? Любой аппаратуре, как всем известно, свойственно время от времени выходить из строя. В двадцатом веке в свой срок тоже ломается буквально все - холодильники, пылесосы, телевизоры, компьютеры…
И вполне понятно, что, став видимыми и слышимыми, люди из двадцать третьего века стремились всячески избегать общения с людьми двадцатого века. А как же иначе? Каждому станет ясно, если хоть немножко подумать, что такой контакт и в самом деле был бы совершенно нежелателен, даже вреден…
Бренк закончил рассказ, и какое-то время в комнате было очень тихо. Потом Александра Михайловна слабо пошевелилась в кресле и слабым голосом спросила:
- Так, стало быть, вы снимаете в нашем времени фильм?
- Не все еще успели отснять, - со вздохом ответил Бренк и взял со стола тот прибор, что был похож на бинокль и на транзистор. - Это фонокварелескоп. Он универсален: и записывает, и воспроизводит. Мы, конечно, отснятый материал еще не монтировали, но вот, взгляните…
Бренк нажал на фонокварелескопе какую-то кнопку и вместо телевизора в углу комнаты вдруг возникли классная доска и отличница Букина с указкой в руке. Как заведенная, Марина затараторила:
- А вблизи были найдены многочисленные кости существа, получившего тогда название "хомо хабилис". Перевод этих латинских слов означает "человек умелый". Как понимает аудитория…
Несмотря на всю свою выдержку, Александра Михайловна слабо вскрикнула. Бренк понял ее испуг.
- Ах, да! - молвил он и нажал кнопку. Марина, оборванная на полуслове, исчезла вместе с классной доской. - Вы ж с таким качеством еще не знакомы. Полная иллюзия достоверности - объемность, краски. У вас такой аппарат появится только в…
Златко кашлянул, и Бренк замолк. А Петр, не в силах сдержать восторг, ударил себя по колену.
- Здорово! Букина прямо, как настоящая! А меня вы тоже снимали?
Усмехнувшись, Бренк снова нажал кнопку. Теперь вместо стенки с книгами в комнате появился ряд столов, за которыми среди одноклассников сидели и Петр с Костей. Затаив дыхание, Петр на цыпочках подошел к самому себе и нерешительно протянул руку, чтобы коснуться Трофименко-двойника. Но рука ушла в пустоту. Бренк тут же выключил изображение.
- Здорово! - с восхищением сказал Петр. - Стало быть, меня будут показывать в двадцать третьем веке!
- Скажите, а когда был открыт принцип переноса во времени? - спросил Костя. У него было очень много вопросов к пришельцам из будущего. - И если можно, вкратце, самую суть принципа.
Бренк и Златко переглянулись.
- Нет, этого мы никак не можем сказать, - виновато ответил Златко. Вы уже и так знаете больше, чем следует.
Петр обиделся.
- Эх вы! А мы вас укрыли, помогли!
- Не обижайся, - примирительно сказал Бренк. - Позже вы сами поймете, что мы правы. Даже то немногое, что вы о нас знаете, это уже поворот в ходе истории. Правда, если все останется между нами, должно обойтись.
- Но все-таки, - рассудительно произнес Костя, - нельзя же нас полностью оставлять в неведении. Если вы не можете ответить на глобальные вопросы, я готов это понять. Действительно, преждевременные знания могут привести к самым неожиданным последствиям.
Костя задумчиво взглянул на фонокварелескоп и стал развивать свою мысль:
- Вот, допустим, вы рассказали бы мне о каких-то важных научных открытиях вашего времени. И если я даже никому о них не скажу, возможно, само это знание подтолкнет меня к каким-то другим научным открытиям. Я их сделаю, и они будут преждевременными. Здесь вы полностью правы! Но неужели вы даже на простейшие вопросы не ответите?
Бренк и Златко опять переглянулись.
- Ладно, давайте попробуем, - сказал Златко. - Вы спрашивайте, если на вопрос можно ответить, мы ответим.
- Вы в Москве живете? - сразу же выпалил Петр. - У нас?
- Нет, - ответил Бренк, - мы вообще живем не на Земле, а в одном из поселений на Венере. Там работают наши родители.
- Так что же, значит, с помощью вашего хроноблока вы прямо прямо с Венеры переноситесь на Землю в наше время? - спросил Костя.
- Нет, это вовсе не простой вопрос! - отрезал Златко. - Не могу я ответить.
- Ладно, - сказал Петр. - А какие предметы у вас в школе, кроме этой натуральной истории?
- Математика и многие другие, - уклончиво ответил Бренк.
- А почему вы именно в нашей школе снимаете? - спросил Костя.
- Совершенно произвольный выбор, - сказал Златко, - нам было бы абсолютно все равно, где снимать.