- Ах, ты не думала! А нужно было думать, когда влезла в эту историю с "Генезисом"! Из-за чего, по твоему, уничтожили целую планету? Ты хотела проверить свои идеи практикой? Они верны, почему ты не радуешься? Именно ты открыла этот ящик Пандоры, и отступать поздно!
- Ната, успокойся ради бога! - испугано вскочила со своего места Бигли.
- Я спокойна. И заявляю с полной ответственностью - если у меня появится шанс изменить ход эволюции человека, я это сделаю. Возможно, в этом цель моей жизни. Кто из вас остаётся со мной?
- Я, - не задумываясь, кивнула головой Сорокина. - Очень интересная и необычная задача. Независимо от того, какой результат мы получим.
- Мы дружим двадцать лет, - пожал плечами Мюррей. - Не думаешь же ты, что мы с Ивон бросим тебя теперь? Если ты решила ввязаться в это гиблое дело... ну, пусть так и будет.
Гилл повернулась к Клер, посмотрела вопросительно.
- А что будет с той, кто не желает в этом участвовать? - грустно скривила губы Холанд.
- Мы тебя линчуем. Ничего, естественно, не будет! Можешь написать заявление и уйти. Но, Клер, мне нужна твоя помощь. Всё это выходит за пределы естественных наук, которыми я занималась.
- Что ж, я останусь. Я понимаю, что несу ответственность за возможные последствия нашего открытия. И мне страшно. За нас и за человечество.
Транспорт-лента свернула за угол, побежала мимо утопающего в зелени и цветах сквера к трёхъярусным жилым блокам.
- Вот я и дома.
Люк с удивлением взглянул на Людмилу:
- Ты здесь живёшь? Странно, обычно информеры не любят этот квартал. Он слишком... старомоден, что ли.
- А нам с Ириной нравится. Чуть-чуть напоминает долину. Хотя, разумеется, таких цветов там нет.
- Да, красиво.
- Зайдёшь в гости?
Люк растерялся на миг от неожиданного предложения:
- А... я не помешаю?
- Конечно нет! Наоборот, я буду рада. Пошли, пошли! - Людмила схватила его за руку, вынуждая сделать шаг с транспорт-ленты.
Квартира её располагалась на третьем ярусе. Удобная, напичканная техникой, делающей быт комфортным и беззаботным.
- Проходи, не стесняйся! - Сорокина мягко подтолкнула гостя внутрь. - Это гостиная, дальше кабинет, спальни, моя и Ирины. А направо - кухня. Те двери - туалет и ванная.
Люк застыл посреди гостиной, еле успевая головой вертеть вслед за жестами хозяйки.
- Тесновато, да? - не переставала тараторить та. - Ты привык к большему простору? Но я здесь мало времени провожу. Практически, только ночую. Дочь хозяйничает. Кабинет ей отдала, да и кухней она занимается. Так что маму вытеснили в её спальню. Но мне хватает! Жаль, сегодня с Иришкой познакомить тебя не получится - она отпросилась до утра на день рождения подруги.
Людмила остановилась наконец, с хитрой улыбкой посмотрела на гостя.
- Я тебя чаем поить буду. У нас, озерян, это традиционный напиток. Где расположимся? Здесь или на кухне? Или... пойдём в мою норку?
Люк вдруг почувствовал, что краснеет. Кивнул поспешно, чтобы скрыть смущение
Спаленка у Людмилы была крохотная, но уютная. В самом деле похожая на норку, обитую белым, как снег, псевдопухом. И пустая, никакой мебели, лишь едва приподнятый над полом прямоугольник тахты и спрятанный в стену шкаф.
- Располагайся, как тебе удобно, я сейчас всё принесу!
Люк осторожно присел на тахту. Упругая на вид поверхность тотчас прогнулась, стараясь повторить каждый изгиб тела. Приятно, должно быть, вытянутся на такой постели в полный рост, наслаждаясь нежными прикосновениями шелковистого пуха... Неожиданно он позавидовал этому пуху.
Хотя нет, как раз неожиданным ощущение не было. В свои девятнадцать Люк был достаточно опытен, чтобы безошибочно понять, что с ним творится. Он влюбился! По уши! Как последний болван! Но как такое могло случиться? Он три месяца проработал в лаборатории и на странную русу, что годилась ему чуть ли не в матери, внимания не обращал. А теперь обратил. И понял, какая она красивая...
Нет, опять неправильно! Внешность у Сорокиной была вполне заурядной. Но внешность ничего не значила, как и разница в возрасте.
Хозяйка вернулась минут через пять. Она успела за это время не только чай приготовить, но и переодеться. Сменила, казалось, сросшийся с ней серебристый комбинезон на коротенький цветастый халат и сразу же стала выглядеть лет на десять моложе. Поставила поднос с чашечками и вазочками, опустилась на тахту рядом с гостем. Провела рукой где-то у пола по сенсорам освещения, погрузив комнату в розовато-лиловый полумрак.
- Не слишком темно? Чай мимо рта не понесём? Я сахар не клала, вкус забивает. А вкус - основное в чае.
Люк взял чашечку, осторожно сделал глоток. Напиток был горячим и ароматным.
- Не похоже на чай.
- Здесь добавлены травы из долины.
- Ты что?! Разве они съедобные?
- Нет. Пока нет. Панина ещё не добралась до всего, что растёт в лесу. Но в небольших количествах яд этих растений не опасен. Зато придаёт необычный вкус и аромат.
Сорокина пила маленькими глотками, смакуя. И поглядывала то и дело на Люка. Потом засмеялась тихо, подвинула вазочку с какими-то сладостями.
- Поставь, не мучайся. Вижу, что с непривычки не нравится. Вот это попробуй. Тоже из долины, но вполне съедобно. Мы называем это медовками.
- Это какие-то фрукты?
- Да. Местное дерево получило гены яблони, груши, айвы, и не знаю, чего ещё. Получилось съедобно, но вкус - фе! Терпкая кислятина. Но когда его выварить в сахарном сиропе - другое дело! Кстати, сахар натуральный, местного производства.
- Я слышал, его из какого-то камыша получают?
- Камышник, а не камыш. Кустарник такой.
- Наверное, это не очень рациональный способ? Химический синтез выгоднее.
- Наверное. Но мне натуральный больше нравится.
Люк поставил полупустую чашку, осторожно подцепил фрукт, выудил из густого тягучего желе. Вкус у медовки, и впрямь, оказался неплох, почти как у мармелада. Однако возни наверняка гораздо больше. Странные эти русы. А одна - так особенно. Странная и...
То ли от горячего чая, то ли от температуры в комнате Люку стало душно. Он незаметно отключил застёжку на вороте. Спросил:
- Мне кажется, или у тебя правда жарко?
- Я родилась и выросла в долине, - пожала плечами Людмила. - В здешней кондиционированной прохладе чувствую себя не слишком комфортно. На работе кутаюсь, а дома люблю ходить в лёгкой одежде, потому и настроила так терморегулятор. Если жарко, сними куртку.
Люк снова смутился. Признался:
- Я под ней ничего не ношу.
- И что? Или ты меня стесняешься? Тогда хотя бы расстегни.
Она отвернулась, демонстрируя, что не хочет смущать. Люк быстро взглянул на часы. Не злоупотребляет ли он гостеприимством? У информ-аналитика работа напряжённая и отдых требуется полноценный. Нужно поблагодарить за угощение, попрощаться, встать и уйти.
Он осторожно взглянул на Людмилу. В розово-лиловых бликах та выглядела вовсе не такой холодной и непонятной, как в лаборатории. Что, если она больше не пригласит? Нет, откладывать нельзя. В лаборатории он не решится спросить. Сейчас самое подходящее время! Тем более, дочери нет.
- Людм... Люда, можно задать тебе один вопрос? Как другу.
- Задавай, - Сорокина обернулась.
- Вопрос касается эксперимента. Знаешь, у меня было достаточно много женщин, и я всегда считал, что любовь - это такая игра. Даже смешно было наблюдать, как серьёзно люди к ней относятся. А теперь мне не смешно. Совсем. - Он помолчал. Продолжил: - Я внимательно изучал материалы по модели, которую мне транслировали. Там не было ничего похожего. Но я же не дурак! Это не может быть случайным совпадением - эксперимент над моей личностью и...
- То, что ты влюбился?
- Да! Люда, скажи, это Гилл устроила? Это такая месть, чтобы я на собственной шкуре ощутил?
Сорокина вдруг засмеялась.
- Глупенький! Гилл не имеет к этому никакого отношения. И уж тем более - это не месть. Ты ведь любишь не всех женщин подряд, а одну-единственную, верно? Назови имя, а я скажу, кто это сделал.
- Но...
- Имя!
Женщина внезапно оказалась у него на коленях. Тонкие сильные пальцы пробежались по застёжкам куртки.
- Я...
- Быстрее!
Куртка соскользнула с плеч. А цветастый халат распахнулся ещё раньше. Между их телами не осталось никакой преграды.
- Люда, я люблю тебя!
- А я - тебя! И так будет всегда! Всю жизнь, вечность! Мы с тобой - одно целое!
Её груди были упругими, словно у девушки, а губы влажными и горячими. Ароматными, как травяной чай, и сладкими, как медовки...
Люк зажмурился, позволяя опрокинуть себя на спину. Хищный блеск в глазах женщины он не увидел.
Моник протянула руку к панели визифона и тотчас отдёрнула. "Что же ты, давай, решайся!" Именно ради этого она сегодня соврала Нате, что устала, и сбежала домой пораньше. Два месяца готовилась к этому дню, несколько раз пыталась это сделать и откладывала в последнюю минуту.
Она поправила воротник блузки. Застегнула верхнюю кнопку. Нет, так будет выглядеть слишком официально! Расстегнула. Зажмурилась. Набрала полную грудь воздуха. Задержала дыхание. Раз, два, три, четыре, пять! Давай!
Фуух! Резко выдохнула, открыла глаза, решительно включила виз, быстро набрала давно заученный номер диспетчерской службы Озёрного посёлка.
- Добрый вечер! Чем могу вам помочь?
Сексапильная брюнетка на экране с готовностью улыбнулась. Моник напряглась, как будто перед ней был не вирт-бот, а живой человек.
- Как можно связаться с егерем Ильёй Альментьевым?
- Минуточку, - девушка замерла, продолжая улыбаться.
"Скорее всего, он где-то в лесу. И связаться с ним можно исключительно по служебной линии или по личному комму. Ни тот, ни другой номер какой-то горожанке сообщать не станут", - вихрем пронеслись в голове мысли. Почти поверив в фиаско, Моник ощутила какое-то облегчение. А в следующую секунду девушка на экране ожила:
- Илья Альментьев в настоящее время находится у себя дома. Уровень доступа: "Я отдыхаю. Беспокоить только по неотложным делам". Вы настаиваете на соединении?
"Конечно же, нет! Пусть отдыхает, я могу подождать до следующего раза". Моник кивнула.
- Настаиваю.
Изображение вновь замерло. Может быть, Илья спит? Долго не отвечает на вызов.
Девушка на экране дрогнула и исчезла. Вместо неё появилось знакомое лицо с русой бородкой.
- Добрый вечер.
- Здравствуйте.
Моник запнулась. Подготовленные фразы мгновенно вылетели из головы.
- Вы, наверное, меня не узнали?
- Почему же, - Альментьев улыбнулся. - Вы Моник. Как ваше здоровье?
- Всё хорошо, спасибо.
- Больше не хотите прилетать к нам в долину?
- Работы много. На экскурсии времени не остаётся.
- Жаль. Зима закончилась. Пройдут дожди, лес сразу преобразится. - Он помолчал. Ждал ответа? - Может, найдёте время прилететь? У нас есть очень красивые места.
- Покажите? - вопрос вырвался сам собой, Моник даже губу испуганно прикусила.
Альментьев неуверенно пожал плечами.
- А ваша подруга не рассердится? Она такая... строгая.
Он смотрел вопросительно, ждал. Моник облизнула внезапно пересохшие губы. Что же ты, это же только слова!
- Я прилечу одна.
Глаза Ильи распахнулись шире, он кивнул едва заметно.
- Я буду ждать. Моник...
- Да?
- Вы... спасибо, что позвонили!
Глава 10. Мятеж
В долине закончилась зима, прошли весенние ливни, смывая клочья тумана, загоняя его вглубь чаши, к болотам. Весну сменило лето, зазеленела свежая трава на полянах, начали наливаться плоды в садах вокруг Озёрного посёлка. А в городе смен времён года не было. Да если бы и были, у сотрудников седьмой лаборатории не оставалось времени их замечать. Они работали в две смены, забыв о выходных. Гилл торопила, словно предчувствовала надвигающуюся беду. Они не успели совсем немного. К концу лета новая модель была готова процентов на девяносто пять, как утверждала Сорокина.
За три дня до первого осеннего месяца неожиданно прибыл имперский курьер с Остина. В Галактике началась война.
Сотни лет назад человечество покинуло Старую Землю в надежде, что космос достаточно велик, что там хватит места для всех рас, наций, религий и мировоззрений. Что межзвёздные расстояния и гипер-пространсвенные барьеры охладят самых горячих и нетерпимых. И вот иллюзия рухнула.
Что происходило в последние годы на закрытом от остального человечества, похожем на древнюю восточную сказку Рияде, достоверно не знал никто. До внешнего мира докатывались лишь отдельные, мало что говорящие непосвящённым слова, экзотичные, будто тоже вынырнувшие из сказки: Махди, газават, муджахиды.
А затем сказка сделалась страшной. Какими методами муджахиды вынудили капитанов трёх имперских транспортов, захваченных в портах Рияда, открыть коды доступа к якорным гиперстанциям своих планет, неизвестно. Но эти корабли, заполненные десантными дивизиями, беспрепятственно вошли в локальные пространства Леты, Финикса и Квинса. Не вызывая подозрений, зависли на планетарных орбитах и начали высадку.
Лета нужна была муджахидам для акции устрашения. Двенадцать миллионов населения сосредоточенного в закрытых городах на единственном материке - лёгкая добыча. Резня шла три дня. Взрослых вырезали под корень, не щадя ни стариков, ни женщин, скрупулёзно фиксировали подробности, чтобы после разослать рейдерами на все населённые миры. Для чего и куда забрали детей, пока оставалось неизвестным.
Удары по Финиксу и Квинсу были уже стратегически обоснованы - целью стали одновременно обе орбитальные верфи имперского флота и все проходившие профилактику, модернизацию и ремонт гиперкрейсеры. Здесь операция муджахидов не прошла так молниеносно и безболезненно для нападавших. В этих системах сейчас полыхала война, но перевес явно был на стороне агрессора, захватившего якорные станции, тем самым перекрывшего путь основным силам Империи. Финикс ещё держался, Квинс муджахидам удалось заблокировать полностью, связь с ним оборвалась.
Разумеется, даже потеряв в первый месяц войны треть боевого флота, Империя оставалась сильнее Рияда. Но психологически муджахиды уже побеждали. Солдаты имперской армии и флота не умели воевать так, как их противник - безжалостно и равнодушно к чужой, а самое страшное, к своей смерти.
Новость, привезённую курьером, Гилл узнала на экстренном совещании у губернатора. Неизвестно, собирались ли муджахиды предпринять вторжение на Альбион, расположенный далеко в стороне от основных миров Империи, но в любом случае якорную станцию, обеспечивающую доступ в его локальное пространство, необходимо было временно блокировать. Это не остановит межзвёздные крейсеры, но транспорты с десантом, линкоры с осадным вооружением прорваться к планете не смогут. Город готовился к введению военного положения.
Однако главным на совещании было другое. Именно Альбион мог оказаться решающим козырем Империи. Здесь, в одной из лабораторий воссоздали действующий прототип преонной пушки, секретного оружия "Генезиса". Подробности её действия не обсуждались, но и то, что было сказано, устрашало. Это оружие способно было выборочно уничтожать биологические объекты на громадных расстояниях, от него не защищали ни броня, ни силовые поля. Триста лет назад тогдашние владельцы то ли не посмели, то ли не успели им воспользоваться. Нынешние останавливаться не собирались.
Если к блокированию локального пространства и введению военного положения все руководители Альбиона отнеслись с пониманием, то вторая новость не встретила такой единодушной поддержки. Вслух высказалась одна Эшли Уайтакер, но видно было, что многие разделяют её сомнения. Аргументы у заместителя губернатора были следующие: отправить секретное оружие на Остин, в пространство которого, не исключено, прорвались муджахиды, не означает ли то же самое, что передать его им прямо в руки? И тем самым подарить лёгкую победу и полную власть над Галактикой. Ведь любая палка о двух концах! Может быть, лучше выждать? Тем более, обладающий такой защитой Альбион неуязвим для любого агрессора.
С одной стороны, Ната согласна была с доводами Уайтакер. Но с другой - отсиживаться, пока фанатики уничтожают людей, пытаются повернуть историю вспять? Это выглядело трусостью и предательством. И в любом случае построение модели следовало заканчивать как можно быстрее. Пока не поздно.
Моник решилась. Если введут военное положение, из города не вырвешься, и встречу придётся отложить на неопределённое время. Или ещё хуже, война в самом деле докатится до Альбиона. Легко было говорить: "я прилечу одна" За полгода она так и не осмелилась улизнуть на несколько часов от Наты. Лишь разговоры по комму украдкой.
Створки ворот шлюза разошлись в стороны. Джабира запустила двигатель. Сколько лет назад она последний раз управляла флайером? Ничего, навыки, полученные в юности, не исчезли. Она подняла машину, вывела из ангара. Внизу разлилось зелёное море долины. Неужели она отважилась на это? "Робкая птичка"... К чёрту! Никакая она не "птичка", а Моник Джабира. Или просто - Ника. Так её никто не называл раньше.
Она включила комм, - "Илюша, здравствуй! Я лечу!" - "Ты в долине?!" - "Да!" - "Здорово! Ника, это здорово!" - "Куда мне лететь? Где мы встретимся?" - "Знаешь длинное озеро в юго-восточном секторе, на границе леса и степи?" - "Нет! Я ничего не знаю в долине!" - "Лети на юго-запад, пока увидишь реку внизу. А потом - вдоль её русла".
Моник увеличила скорость до максимума. Нужно спешить, Ната в любую минуту может заметить её отсутствие, начнёт искать. "Не заметит", - она постаралась успокоить себя, - "её же опять вызвали на экстренное совещание, успею вернуться!"
Внизу проскользнула гряда холмов, а вон и серебристая лента блеснула между деревьями. Она развернула машину на запад. Река текла не спеша, выписывала широкие петли по долине. Несла свои воды куда-то за горизонт, к Большому Озеру. К Илье. Илюше. Нет, сейчас он не дома, он спешит к ней навстречу! Моник бросило в жар - это ведь их первое свидание! Страшновато. Хоть всё о себе рассказали за полгода, а страшновато.
Она ждала, когда появится озеро, но всё равно увидела его неожиданно. И большой холм на северном берегу. Там, на опушке леса, отчётливо виднелось красно-сине-белое пятнышко. Моник глубже вздохнула и направила флайер вниз.
Илья ждал, радостно махал руками. Ей показалось на минуту, что она не сможет сесть, уронит машину, разобьётся, так бешено застучала кровь в висках. Но нет, обошлось, опоры мягко коснулись земли. Альментьев бросился было к двери, но стушевался, замер. Почему же он такой стеснительный?!
Моник выпрыгнула наружу, шагнула к нему:
- Здравствуй.
- Здравствуй.
Стоит, переминается с ноги на ногу. Сунул руки в карманы, выдернул. Не знает, что делать со своими сильными руками. Да протяни же их, обними! Она улыбнулась. Придётся начать первой, она ведь опытнее и старше на целых четыре года! Как странно и непривычно - быть старшей. Самой решать, что должно произойти в следующую минуту.
Моник сделала ещё шаг, перехватила его руки, готовящиеся вновь спрятаться, прижала к груди.
- Илюша, я прилетела к тебе. Как обещала.