8
Анссет очнулся и обнаружил, что идет по улице.
- Эй, с дороги, воробей! - раздался сзади грубый голос. Анссет бросился влево, пропустив тележку, на которой было написано "Колбасы".
А после этого Анссет был захвачен чудовищной круговертью, неожиданно осознав, что он находится вовсе не в своей камере, и что он полностью одет, хотя это и не была одежда Певческого Дома. Он был жив, свободен от своих тюремщиков, но мгновенная радость тут же сменилась приливом старой вины; и это столкновение чувств, вызванных неожиданностью освобождения было для него тягостным, на какой-то долгий момент он даже позабыл о дыхании, после чего темнота накатила на него и свалила с ног…
- Эй, парень, с тобой все в порядке?
- Тебя что, жареный петух в темечко клюнул, паренек?
- Я усек номер машины. Мы еще сможем ее нагнать.
- Похоже, он уже приходит в себя.
Анссет открыл глаза.
- Где находится это место? - тихо спросил он.
Ну, это Норнет, ответили ему.
- А как далеко это от дворца? - спросил мальчик, с трудом вспоминая, что слыхал про Норнет, как окраине Гиспера.
- Дворца? Какого еще дворца?
- Дворца Майкела… Я должен идти к Майкелу…
Анссет пытался встать, но голова кружилась, и он пошатнулся.
- Что он несет?
- Дворец Майкела…
- Это всего шестьдесят километров, парень. Слушай, может предупредить, чтобы подождали тебя с ужином?
Шутка вызвала бурю смеха, но Анссет уже полностью Владел Собой, поэтому он вырвался из придерживающих его рук и встал на ноги. Наркотик, который туманил его сознание, теперь уже почти не действовал.
- Найдите мне полицейского, - сказал он. - Майкел желает увидеть меня немедленно.
Кое-кто еще смеялся, но другие внимательно присмотрелись к нему, отметив, по-видимому, его правильную речь и внешность, совершенно не похожую на внешность уличного мальчишки.
- Кто ты такой, парень? - спросил кто-то.
- Я Анссет. Певчая Птица Майкела.
К нему пригляделись и вспомнили, что это лицо появлялось в газетах; половина собравшихся тут же побежала, чтобы найти ответственное лицо, способное разобраться в ситуации, в то время как другая половина стояла и глядела на мальчика - только теперь до них дошло, насколько прекрасны его глаза, они удерживали в себе это мгновение, чтобы потом рассказывать о нем своим детям и внукам. Я лично видел Анссета, Певчую Птицу Майкела, будут рассказывать они, когда их дети станут расспрашивать об этом. А когда те спросят: А каким был он? - они смогут ответить: ах, он был прекрасен, самое ценное сокровище из всех, что были у Майкела Грозного, самое миленькое личико из всех, что я видел в жизни, и еще песни, которые могли привести дождь в пустыню и вырастить цветы среди глубоких снегов.
Они протягивали руки, и мальчик касался их, улыбался им, размышляя, каких действий от него ожидали - смущения их благоговейным страхом или же приспособления к ним. Он читал песни в их голосах, когда люди бормотали: "Певчая Птичка", "Спасибо тебе" или "Какая прелесть". И после того мальчик решил, что они хотят одновременно, чтобы он был таким же прекрасным, грациозным, но в то же время оставался отстраненным, далеким от них, чтобы их поклонение ему было ничем не нарушаемо.
- Спасибо вам, - сказал Анссет. - Благодарю. Вы так помогли мне. Огромное вам спасибо.
Тут прибежал полицейский, сразу же начав извиняться за то, что все их мобили слишком грязны, что на станции был только один, так что, пожалуйста, присаживайтесь. Его не повезут на станцию, а прямо к дороге, где его уже ожидает летательная машина из дворца. А в ней Анссета встретил Управляющий.
- Да, это он, - сказал Управляющий полицейскому, после чего подал Анссету руку. - С тобой все в порядке?
- Думаю, что так, - ответил мальчик, неожиданно осознав, что каким-то образом это может быть и неправдой. Но он уже был в аппарате, земля, казалось, отпрыгнула вниз, и они поднялись в воздух, направляясь в сторону дворца. В сторону Майкела.
9
- Мальчишка начинает нервничать, - сказал Капитан.
- И я не могу его порицать за это, - ответил Управляющий.
- Майкелу тоже не терпится.
На это Управляющий ничего не ответил, а только поглядел на Капитана.
- Все, что я говорю, Управляющий, это то, что нам следует поторопиться.
Тот вздохнул.
- Знаю. Но этот ребенок - монстр. Ты же знаешь, однажды я уже был женат.
Капитан этого не знал, но ему было все равно. Он пожал плечами.
- И у меня был парень. В одиннадцать лет это был вредный тип, маленький чертенок, но все, что в нем было, можно было видеть навылет, как бы он не притворялся. Даже когда он пытался скрыть свои чувства, можно было с точностью сказать, что именно он желает скрыть. Но вот этот мальчишка…
- В Певческом Доме его учили управлять собственными чувствами, - заметил на это Капитан.
- Да, Певческий Дом. Я восхищен их обучением. Ребенок способен скрыть любое чувство, которое желает скрыть. Даже эта его нетерпеливость - он предпочел показать ее, чтобы не показать чего-то еще.
- Но ведь вы загипнотизировали его.
- Так, но только с помощью наркотиков. Когда же я начал копаться в его сознании, знаете, что я там обнаружил?
- Стены.
- Стены. Кто-то поставил в его сознании блоки, через которые я не смог прорваться.
- И теперь вы настаиваете на том, - усмехнулся Капитан, - чтобы лично допросить мальчишку.
Управляющий злобно глянул на собеседника.
- Если уж откровенно, то я не доверяю вашим людям, Капитан. Это ваши люди должны были охранять его в тот день.
Теперь уже рассердился Капитан:
- И вам прекрасно известно, кто приказал им держаться не на виду! Они следили за всем через оптику и не могли добежать до него раньше, чем его затащили под воду. На поиски не хватило буквально секунды!
- В том-то и проблема! Не хватило всего секунды.
- Вы провалили расследование! Майкел требует вернуть свою Певчую Птицу обратно! Теперь я буду допрашивать мальчика!
Управляющий еще раз злобно глянул на него, а затем пошел на попятную:
- Ладно, и хоть мне тяжело говорить такое, желаю вам успеха.
Капитан обнаружил Анссета, сидящего на краешке лежанки. Мальчик поглядел на вошедшего без малейшего интереса.
- Снова, - сказал Капитан.
- Я знаю, - вздохнул мальчик. Капитан взял в руки поднос с шприцами и ампулами. Приготавливая первый укол, он болтал с мальчиком. Тем самым, считал он, Анссет расслабится, хотя по мальчику не было заметно, волнуется он или нет.
- Тебе известно, что Майкел хочет видеть тебя?
- Я тоже хочу видеть его, - ответил Анссет.
- Но ведь целых пять месяцев тебя держал кто-то, кто наверняка не испытывал к императору дружеских чувств.
- Я уже рассказал вам все, что знал.
- Мне это известно. У нас есть все записи. Мне кажется, нам известно все, что ты делал по вечерам, каждое слово, сказанное тебе членами экипажа. У тебя изумительная способность к имитации. Сейчас наши эксперты изучают акцент членов группы. Твоя память на лица позволила нашим художникам нарисовать их портреты. Все, что ты сообщил нам, было полным и до мельчайших деталей. Ты идеальный свидетель.
На лице Анссета нельзя было прочесть ничего, он даже не вздохнул.
- Тем не менее, мы снова пойдем через это.
- Вся штука в том, Анссет, что происходило утром и днем в эти месяцы. В тебе имеются блоки…
- Управляющий говорил мне. Я сразу же понял это.
- И нам надо пробиться через них.
- Я сам хочу того же. Вы должны мне верить, - сказал Анссет. - Я сам желаю все знать. Я не хочу быть угрозой для Майкела. Уж лучше мне умереть, чем как-то навредить ему. И еще, мне лучше умереть, чем оставить его.
Эти слова были песней. Только вот голос был плоским и пустым. Песни в нем не было.
- Это каким-то образом связано с сообщением из Певческого Дома? Я уверен, что они все поняли.
Анссет поглядел на него.
- Капитан, Певческий Дом примет меня назад в любое время.
- Анссет, одна из причин, по которой мы не можем пробиться через блокировку в твоем сознании, это то, что ты нам не помогаешь.
- Но я же пытаюсь.
- Анссет, я даже не знаю, как это сказать. Большую часть времени твой голос звучит естественно и по-человечески, и ты сам ведешь себя так, как вел бы самый обычный человек. Но теперь, когда нам надо общаться с тобой в большей, чем раньше степени, ты отморожен. До тебя совершенно нельзя достучаться. Вот и сейчас, с тех пор, как я сюда вошел, ты не проявляешь никаких эмоций.
Анссет выглядел удивленным. Даже этот мелкий факт хоть какой-то реакции заставил сердце Капитана биться сильнее.
- Капитан, а вы не пользовались наркотиками?
- Наркотики - это самое последнее дело, Анссет, к тому же ты умеешь сопротивляться их действию. Наркотики лишь частично ведут нас внутрь тебя. Но после этого ты сопротивляешься уже на каждом шагу.
Анссет присматривался к собеседнику чуть подольше, как будто переваривал услышанное, а потом он отвернулся и сиплым голосом сказал:
- То, что вы просите меня, означает потерять Самообладание.
Капитан ничего не знал о Самообладании; он услышал "самообладание" и совершенно не понял тех сложностей, о которых просил.
- Ну, так.
- И это единственный способ открыть то, что спрятано в моих мыслях?
- Да, - ответил Капитан
Анссет помолчал еще какое-то время.
- И я действительно представляю опасность для Майкела?
- Я не знаю. Возможно, кто-то посчитал, будто с тобой в нынешнем состоянии невозможно справиться. Может, у тебя в мыслях не спрятано ничего, кроме памяти о похитителях. Вполне возможно, что тебя похищали только лишь ради выкупа, потом они поняли, что никак не смогут уйти с ним живыми и все оставшееся у них время посвятили тому, чтобы постараться скрыть то, кем они были. Я не знаю. Но, может статься и так, за этими блоками скрыты инструкции для тебя, как убить Майкела. Если они хотели найти идеального убийцу, то никого лучше тебя им не найти. Никто кроме тебя не встречается с Майкелом каждый день в самой интимной обстановке. Только ты пользуешься таким доверием. Сам факт того, что он настаивает вернуть тебя к нему побыстрее, поспешить с расспросами… Так что ты понимаешь, какую опасность для него можешь представлять.
- Ну ладно, если ради Майкела… - сказал Анссет, и Капитан был поражен, как быстро было снято Самообладание мальчика. - Передайте Майкелу, - сообщил Анссет, в то время, как его лицо было искажено эмоциями и покрывалось слезами, - что для него я сделаю все, что угодно. Даже это.
И мальчик откровенно заплакал. Рыдания сотрясали всем его телом, он изливал слезы за все эти месяцы ужаса, вины и одиночества. Он рыдал, понимая, что, возможно, никогда уже не увидит Майкела. Капитан глядел и не верил собственным глазам на то, как целый час Анссет не мог говорить вообще, он только валялся на своей лежанке будто малое дитя, пускал пузыри и тер глаза. Он знал, что в это же время другие следователи будут наблюдать в благоговении за тем, как быстро Капитан переломал барьеры, через которые нельзя было пробиться даже с помощью наркотиков. Капитан наслаждался мыслью о том, что, возможно, Управляющий тоже будет наблюдать за этим.
А потом Анссет понемногу успокоился, и Капитан начал задавать свои вопросы, пользуясь самыми хитроумными способами, которые, как он считал, помогут ему пройти за метальные блоки. Он пробовал самые косвенные ходы, о которых только слыхал. Он испытывал на прочность все барьеры, которые ранее заслоняли ему путь. Но даже теперь, при полнейшем содействии Анссета, ничего сделать не удавалось. Даже погруженный в самый глубочайший транс Анссет не мог рассказать, что было спрятано в его сознании. Капитан смог узнать только одно. Исследуя окраины одного из блоков, он спросил:
- Кто поставил вот этот барьер?
И Анссет, находящийся в столь глубоком трансе, что едва мог говорить, прошептал:
- Эссте.
Сейчас это имя Капитану не говорило ничего. Но он же вытянул его из мальчика. Через час он, вместе с Управляющим, стоял перед Майкелом.
- Эссте… - произнес Майкел.
- Именно так он и сказал.
- Эссте - так зовут Песенного Мастера Высокого Зала, - объяснил Майкел. - Она обучала мальчика в Певческом Доме.
- О!
- Эти блоки, которые вы с такой любовью сокрушали целых четыре дня, были поставлены много лет назад его учительницей! А вовсе не похитителями в эти последние несколько месяцев!
- Нам нужно было удостовериться.
- Да, - согласился Майкел. - Вам нужно было удостовериться. И мы, конечно же, так до сих пор и не уверены. Если эти барьеры в сознании были поставлены его учительницей, почему же он не может вспомнить дни собственного плена? Мы же можем сделать заключение, что некоторые блоки поставлены еще в Певческом Доме, а некоторые - его похитителями. И что мы можем с этим сделать?
- Давайте отошлем мальчика в Певческий Дом назад, - предложил Управляющий.
На лицо Майкела было страшно глядеть. Все было так, будто он хотел кричать, но пытался ничего не говорить то, чего собирался, чтобы выжить в опаляющей его страсти. Поэтому он не раскричался, а только, после упорной внутренней борьбы, сказал:
- Управляющий, чтобы второй раз я подобного предложения не слыхал! Понимаю, что может это и будет необходимым, но сейчас я желаю, чтобы мою Певчую Птицу мне вернули!
- Мой Повелитель! - сказал Капитан. - Все эти годы ты оставался в живых, потому что не предпринимал подобного риска.
- Пока Анссет сюда не прибыл, - с болью ответил ему Майкел, - я понятия не имел, ради чего я оставался в живых.
Капитан склонил голову. Зато Управляющий уже подумал про другой аргумент, но ничего не сказал, а лишь сильнее задумался.
- Приведите его ко мне, - приказал Майкел, в открытое место, чтобы каждый мог видеть, что я вновь принимаю Певчую Птицу к себе, что на нем нет никакой вины. Через два часа.
Капитан с Управляющим вышли, а Майкел сидел сам перед своим камином, опустив подбородок на скрещенные руки. Он чувствовал себя ужасно постаревшим, у него болела спина, и он пытался мурлыкать мелодию, которую частенько напевал Анссет. Только голос у него был тоже старый и скрипучий, поэтому вскоре он бросил это занятие. Языки пламени двоились перед его глазами, а Майкел думал о том, как бы это могло быть, если бы ангелоподобный Анссет взял лазер и направил бы ему прямо в сердце. Он бы и не знал, что делает, напомнил сам себе Майкел. В своем сердце он оставался бы таким же невинным.
Но когда он опомнился бы, я был бы мертв.
10
Управляющий с Капитаном шли вместе забирать Анссета из камеры, в которой тот провел последние четыре дня.
- Он желает, чтобы ты пришел.
Анссет уже восстановил свое Самообладание, когда спросил:
- А я сам готов?
Они ничего не могли ответить, что само по себе было достаточным ответом.
- Тогда я идти не могу.
- Он сам отдал такой приказ, - сказал на это Управляющий.
- Мне нельзя, если мы не знаем, что же спрятано в моей голове
Капитан похлопал Анссета по плечу.
- Весьма верноподданническое отношение. Но единственное, что мы смогли обнаружить, это несколько блоков, поставленных твоей учительницей.
- Эссте?
- Да.
Анссет улыбнулся, и вдруг в его голосе прозвучало доверие:
- Тогда все в порядке. Она желала Майкелу ничего, кроме добра!
- Но ведь это только некоторые блоки.
После этих слов улыбка покинула лицо мальчика.
- Но ты все равно пойдешь. Он ожидает тебя на приеме меньше, чем через два часа.
- А мы не можем попробовать опять?
- Эти попытки опять могут ни к чему не привести. Если кто и поставил блоки в твоем сознании, о сделал это хорошо. И Майкел не может ждать дольше. У тебя нет выбора, Анссет. А теперь пошли с нами.
После этого Капитан поднялся. Он ожидал, что его будут слушаться, и Анссет, действительно, последовал за ним. Вместе они прошли в комнаты стражи, имеющие выход прямо в зал приемов. Здесь Анссет настоял на том, чтобы его обыскали самым тщательнейшим образом, проверили на все возможные яды и виды оружия.
- И обязательно свяжите мне руки, - сказал мальчик.
- На этом Майкел не настаивал, - заметил Капитан, но Управляющий лишь кивнул и сказал: - Мальчик прав.
Вот почему на руки Анссету надели наручники, которые тут же стянули его локти и запястья. Металлические стержни отделили скованные руки от спины ровно на двадцать сантиметров, что было неудобным уже с самого начала, и становилось невыносимым с ходом времени. Вдобавок мальчику сковали и ноги.
- И еще поставьте охранников с нацеленными лазерами, чтобы у меня не было ни малейшей возможности схватить оружие.
- А ты знаешь, - сообщил Капитан, - что мы еще можем найти твоих похитителей. Мы уже идентифицировали акцент. Ирландия.
- Никогда не слыхал про такую планету, - сказал Управляющий.
- Это остров. Здесь, на Земле.
- Еще одна группа борцов за свободу? - презрительно спросил Управляющий.
- Обладающие еще большей наглостью, чем у большинства других.
- Но одного акцента для поисков еще мало.
- Все равно, продолжать будем, - чтобы закончить тему, сказал Капитан.
- Пора, - сообщил им появившийся в двери слуга.
Все вместе они покинули комнату охранников и прошли через обычную охранную систему, детекторы которой могли выявить металл и большинство распространенных ядов; охранники тщательно обыскали их, в том числе и Анссета, потому что им было приказано не делать исключений.
А после того Анссет прошел еще через ряд дверей и вошел в громадный зал. Когда здесь были студенты, большая часть зала оставалась пустой, сидения для посетителей были собраны возле трона. Теперь же задействовано было все пространство, гости с десятков планет ожидали, стоя у стен, чтобы представить собственные просьбы, возложить дары или пожаловаться на действия имперской полиции или чиновников. Майкел сидел на своем троне в конце зала. Ему не нужно было ничего больше, чем простой, хотя и элегантно сделанный стул - никаких возвышенных подиумов, никаких ступеней, ничего, кроме собственного бремени и достоинства, чтобы подняться над всеми окружающими. Анссету никогда еще не приходилось проходить к трону с этого конца зала. До сих пор он всегда становился рядом с Майкелом, всегда выходил к трону сзади, так что теперь ему стало ясно, почему многие, прошедшие столь долгий путь, начинали дрожать, когда доходили до конца. Все взгляды были устремлены на мальчика, когда он проходил мимо собравшихся, а сам Майкел мрачно глядел на него со своего трона. Анссету так хотелось побежать к нему, обнять, петь песни и наконец-то найти удовлетворение в том, что Майкел снова примет его к себе. Но в то же время он знал, что в его голове могут скрываться приказания убить сидящего на троне старика.
Мальчик приблизился на десяток метров к трону и привстал на колено, склонив голову.