На Земле я с такой вообще не стал бы и общаться, но здесь, где детей мало, да в общем-то и людей мало, мы спрессованы в один кусок как икра в банке.
Я её не люблю за враньё, за талантливое отлынивание от любой работы, за неопрятность, за отсутствие моральных и этических границ, она может ляпнуть всё, что угодно, кому угодно, голышом выскочить из душевой, разбросать свою интимную одежду, разлить еду, а главное, на любое замечание выпятит свои бараньи глаза с неизменным "А чё!?"
Не помню, чтобы я её как-то особо приветствовал, а тут вот, она, сопит, скрючившись, не в коконе, замерзла, зацепилась за мой саркофаг и заснула, видимо дежурила, кто же её посадил сюда? Она же ещё не прошла Ритуал?
Странная смесь неприязни и нежности ко всему детскому заставляет меня окончательно проснуться, освободиться от ремней, которыми я пристёгнут.
Немного подумав, я вылезаю из кокона, потихоньку втискиваю Айру на своё место и сажаю ей на лоб и на руки присоски датчиков, пусть спит, а мой уход будет незаметен.
Хорошо хоть, что штаны и прочее остались на мне, ужас, я представил себя голым в нелепой стеклянной трубе, под взглядами этой девочки и покраснел как двоечник.
Манёвр почти удался, Айра даже не проснулась, наоборот, почувствовав тепло камеры, расслабила скованное тело и улыбнулась чему-то своему во сне, а я снял с неё свой обруч и тихонечко попытался дать дёру.
Но не тут то было, в ячейку уже вплывает врач, Дэниэл, которого все зовут просто Док. Где же он прятался, не пойму.
Как будто подглядывал, хотя, что это я, вот, тормоз-то, и ежу ясно, что Первый продал меня с потрохами, как только я начал двигаться. Накапал, сексот несчастный.
И я хорош, балбес, надо было быстрее смываться…
- Ну, ну, ну! Куда это вы собрались, Кэп?
- Привет, Док! Да я……Навалялся уже. Что это со мной было?
Ну, нашего эскулапа эдаким наивным манёвром не проймёшь, он и не таких хитрецов видывал и поэтому молча пришпиливает меня петлёй комбеза к какому-то крючку и начинает не спеша измерять давление своим знаменитым древним приборчиком с резиновой грушей, смотрит в глаза, в рот и во все мои дырки, хотя мы оба понимаем, что это просто цирк, все данные он давно просмотрел у нашего вездесущего Шивы, вплоть до анализов всех жидкостей и кардиограммы, и просто выполняет стандартный психологический ритуал.
- Что было? Да ничего особенного, Кэп, напугал ты всех, потом тут провалялся почти сутки, профилонил, симулянт! Подумаешь, усталость у него, нервы, давление, мелочи какие, в обмороки он, видите ли падает…
Теперь в ход пошла такая же древняя трубочка фонендоскопа, классическое "Дышите - не дышите"…
- Ну-ка выдохни резко! Ещё!….. Что? Поехала крыша?… Запустил себя, Кэп! Всё прыгаешь?.. Ковбой!.Я сколько говорю, полежал бы, витаминчиков бы тебе пару курсов, гормончиков…ну, что ты всё время ехидно улыбаешься? Спать надо вовремя ложиться. Думаешь, тебе хоть кто-нибудь спасибо скажет за твои нервы?
Эти слова, тоже традиционны и я их много раз слышал, в них информационной является только интонация и на этот раз она более озабоченная, чем раньше, и голова от выдохов действительно закружилась, что заставляет меня прислушаться.
В переводе его слова говорят: "Сегодня ничего хорошего".
- А что, неужели никто?
В переводе это означает: "Неужели так плохо?"
- Старый ты, Кэп, должна уже мудрость сыпаться, а всё никак не поймёшь, никому твои подвиги не нужны. Помоложе есть!
- Какие уж там подвиги!
- Вот именно!
- Да я-то что? Детей жалко. Да и зло берёт, что ж мы совсем как бараны на бойне, что ли?
- Детей всем жалко. А ты своё сделал. Пройти негде, прыгают, носятся по всем отсекам, я сюда еле долетел. Ты, Кэп, не бойся, без тебя доделают…. И "спасиба" не жди.
- Это почему же? Я-то что сделал не так?
- Всё так! Для тех, кто понимает! А многие ведь до сих пор думают, что это из-за вас с Полем пришлось тогда….двадцать лет назад….Да и сейчас тоже.
- Про Развод я знаю, но сейчас-то что не так? Мы же их же пытаемся спасти!
- Чудак ты, кэп! Это тебе понятно, а другие и думают по-другому и живут не так, и для них ты распоследний раздолбай, извини уж, за резкость. Уж, что они там себе размышляют, не знаю, но то, что тебя считают виноватым, это уж точно. А жить все хотят. Вот и поразмысли.
- Что ж тогда, лапы сложить?
- Зачем? При чём тут лапы? Тогда ты вместо раздолбая станешь слюнтяем и последней сволочью. Ты не кипятись, Кэп, ты просто пойми, что есть людишки, для которых начальство в любом виде - козлы! И что бы ты ни делал, всё будет плохо! Абсолютно всё! Весь героизм твой! Хоть из кожи вылезь!
- Не-е, Док, но я же для них же!
- Ну, это вообще общий самообман. Классический. Многовековой! Ничего ты не для них! Для себя! и не ври сам себе, а тем более мне! Ты ещё скажи, что делаешь всё от большой любви к человечеству!
- Не понял…Ну, не от большой, но всё-таки, действительно от любви, иначе как это назовёшь?
- А чего тут понимать? Ты можешь мне плести всё, что угодно, Кэп, но тебе эта война нравится! Хоть ты и надеешься в ней победить, но она прочистила твои мозги так, что ты от этого ловишь кайф как от хорошего наркотика. И люди как таковые тебя в этой сваре не очень волнуют. И хотя внешне ты произносишь слова о нашем спасении, внутри ты весь в схватке. Тебе гораздо важнее, переманит наша сеть локаторы этих гавриков или нет. Вот, что тебя волнует и в этом твоё удовольствие. А ты мне - "любовь"!
Господи, чего он несёт? Мне хочется побить этого всезнайку, который спокойно, как гнойник, трепарирует содержимое моих мозгов, но в его словах столько странной правды, что ответить нечего, а он болтается по всему отсеку со своими трубками и продолжает свою пытку.
- Что такое - "Любовь?!" Чушь собачья и больше ничего. Нам всю жизнь вдалбливают, что дети должны любить родителей, а ещё бабушек и дедушек, да ещё и "ближнего своего", потом ещё друга и товарищей по партии и ещё чёрт знает кого! А на самом-то деле все мы любим только самих себя, это уж истина, Кэп.
- А дети как же?
- А что - "дети"? Дети, это первобытный инстинкт. Вон, многие любят кошек гладить, так это же не любовь.
- Никак не пойму, но ведь дети - не кошки, как это можно сравнивать, чушь какая-то.
- Сам ты чушь! Ты врубись в мысль, не спеши, вдумайся, потом ругайся….не-е-е… помолчи уж, раз разговор зашёл… Дети только тем отличаются, что кроме мягкой шерсти у них есть мягкие ручки, и умненькие глазки, и вообще, Природа- матушка сделала так, что мы всех детей заочно любим за один только вид, который нас умиляет до соплей.
Хоть своих, хоть собачьих, даже поросяток и крокодильчиков! Почему? Да просто потому, что нам это приятно! Ты же не считаешь своим достижением то, что тебе нравится глазеть на женские ножки? Да, ладно, не суетись, знаю я, знаю…. Это инстинкты, Кэп, примитив, и вся твоя так называемая "любовь" - это просто комплекс первобытных позывов умноженных на такое же чванливое самолюбие!
- Док, но мы же болеем за них, готовы отдать свою жизнь, сколько таких случаев… Вон в Китае раскопали древнюю могилу, там после наводнения грязью внезапно завалило несколько матерей с детьми, а недавно скелеты раскопали. Так вот, все матери накрывали малышей своими телами. Все! Это факт?
- Не знаю, не читал. Только чего же здесь особенного? Я и говорю - инстинкты! И правильно, любой зверь за своего ребёнка горло передерёт. Только при чём тут любовь? Мы их просто пожизненно обожаем и всё! Фатум!
А теперь ещё прибавь людское тщеславие пустое, когда оно, кровинушка, стишок прочитает лучше других, станцует в платьице, тогда тебя изнутри гордость распирает, вот, мол какой у меня!… Фото с цветочками, бантик дурацкий или бабочку на шею, а оно ему надо?…У тебя трое, кажется?
- Четверо!
- О-о-о, видишь, как ты голосом нажал, "четверо!", тоже ведь себя уважаешь за то, что ты такой самец! Что ты, Кэп, какая же тут "любовь"? Это всё самоутверждение!
Я с ужасом понимаю, наконец его мысль и моё существо проваливается в бездну черноты, потому что всё сказанное доктором не открытие, многие такие мысли и меня раньше мучили, но я загонял их вглубь сознания и запирал на громадный замок.
Если этот замок сломать, то получится, что все высокие слова о служении, любви и самопожертвовании - пустой звук и жизнь вообще не имеет никакого смысла кроме пошлого ублажения своей персоны.
Тогда получается, что абсолютно равные права имеет и тот, кто лелеет свои инстинкты, совершая добрые поступки и называя это любовью, и тот, кто не произносит высоких слов, а просто хапает себе по праву сильного. Каждый ублажает себя. И всё!
Многое вытекает из такой простой мысли.
Но не хочется так просто сдаваться и я ещё лезу в драку за чистоту моральных основ бытия.
- Ладно, Док, а женщины? Разве у тебя не было потерь, от которых хотелось под поезд? Разве ты не страдал, не мучился, не воспарял к небесам, не писал стихи при луне?
- Ты, дорогой, весь переполнен штампами. Мало ли куда я воспарял и чего писал. Ты вот, когда голодный, разве не возбуждаешься при виде вкуснятины, а от запаха горячего супа разве не сходишь с ума?….. В любых чувствах могут быть обострения. Ты ведь у нас человек науки, так?
- Ну, сейчас-то вряд ли, но когда-то да, конечно…
- Тогда вспомни, были у тебя моменты острые как вспышка света, когда ты внезапно постигал истину, когда тебе приоткрывалась тайная дверца познания? Вспомни, был ли ты тогда счастлив до небес? А когда на вершину залезал? Или когда письмо получал, которого ждал два месяца?…А?
Тут он попал в точку. Я был. Я много раз был на пороге маленьких открытий, удач, невероятного счастья, от которого чувствовал себя невероятным гигантом интеллекта и везения. Приходится сознаваться, хотя мозг мой не хочет терпеть поражение в нашей спонтанно возникшей битве и судорожно мечется по неведомым кладовым моей памяти, как король по доске в поисках спасения от мата.
- Был, конечно. Но это же разные вещи!
- Увиливаешь, Кэп! Не хочешь сдаваться?! Тогда прояви свои научные мозги, напряги их хорошенько, и несколько однотипных явлений объедини в кучу, это же азы классификации, и согласись, что им присуща одна простая общая черта: все они по сути твои личные, первобытные, независящие от тебя ощущения и всё! И все они могут обостряться в зависимости от ситуации. И твоя любовь - это такой же примитив, как голод.
Тебе это нравилось, хотелось, вот ты и "любил". Всё просто как самокат!
- Нет, а как же ответная любовь, обоюдное счастье? Любовь до гроба?
- Кэп, ну ты же сам себя сдаёшь! Придумал бы что-нибудь позаковыристей… Там просто сложение двух желаний, которые по времени совпали. Кстати, в большинстве случаев, это я тебе как врач говорю, кто-то из двоих привирает, он просто временно что-то получает от этой остроты, но не любит по-настоящему, то есть его обострение в тот момент не достигает максимума. Лукавит.
Такой партнёр легко сдаёт своего любовника и чуть что, ширк хвостом и - на сторону! А потом все удивляются: "Ну, надо же! Такая пара была! Какое коварство!". И под поезд обычно лезет только один из двух, это пока ему другая любовь не встретится.
- Ну, ты и циник, Док! Пускай даже так…..А родители?
- А что, "родители"? Чего же их не любить, когда они денежку дают, и кормят, и гладят по головке, и внуков воспитывают, пока ты молод, и всё бескорыстно? Точнее почти бескорыстно.
А вот когда они от тебя потребуют чего-нибудь такого, что заставит сломать своё "Я" и накормить их любовь к самими себе твоим поступком, который тебе не по сердцу, тогда вам недолго и до ненависти дойти, уж тут примеров - миллионы, только шляпу подставляй. И ненавидят повсеместно и травят и режут друг друга, уж нам ли не знать, в нашей тюрьме. Но при этом нет ничего неестественного, инстинкты родителей противоречат инстинктам детей. И не надо высоких слов!
И мы кричим на детей: "Моральные уроды!!" Да они все обычные, нормальные просто хотят ублажить свою плоть. А преступники отличаются от "добродетельных" только тем, что у них ручка регулятора чуть-чуть набок сбита. Причём с рождения. И не по их вине! Вообще ни по чьей вине!
Это уж опять же Матушка природа подсиропила! Одним добродетель через край, эти в монастырь пойдут, другим - анархии чуть побольше и они готовы резать и папу и маму и любого, кто встал на пути. Тормоз слабоват! А они тут причём? Это я, так уже, в сторону отошел, профессия, знаете ли, всю жизнь по тюрьмам.
- Ты уж, Док, вообще договорился, тогда давай зебриков выпустим, облобызаем и подставим шеи, пусть режут, где-то же есть граница допустимости?
- Граница-то есть. Правда, не мы с тобой её ставили. Только слово "любовь" тут ни при чём. Хоть ты сам его и талдычил всё это время.
Хочешь, люби сам себя, ублажай свою прихоть, любя своих женщин и детей, а заодно и родителей, ну, можешь ещё напарника по связке полюбить в своих горах, если ты такой любвеобильный, хоть весь мир люби, но всегда помни, что это не то, чем ты мог бы гордится, это просто лично твоё свойство наслаждать себя, данное тебе Природой. Как музыкальный слух.
И если у другого смертного этого свойства нет, ты не кори его, может быть даже, пожалей за то, что он импотент чувства и не в состоянии испытать твоё блаженство, но не жди, что он переменится и с осиянным лицом выйдет навстречу.
Ни хрена он не выйдет. А пырнёт тебя тихо ножичком в тёмном проулке и на твои денежки усладит своё тело с купленной мамзелью. И от детей своих не жди ничего. Старики никому не нужны, нечего себя обманывать.
Они будут любить, пока твоей пенсии хватает на сухари с морковкой и разношенные тапочки, да на шоколадки для внуков, а за спиной твоей маячит хотя бы старый дом, который можно будет продать, любят, пока ты не начал ходить под себя и сам доползаешь до туалета, а в проявлениях твоего старческого маразма нет ничего опасного для общества. А то ещё подожжёшь что-нибудь, гнилая развалина, а им расхлёбывать….
Это я не о тебе, Кэп, я вообще. Старики - это обуза!
А особенно старики - развалюхи, которым то инсулин колоть раз в час, то судно подать, то их капризы исполнять!
А ты, Кэп, похоже, к этому стремишься и высасываешь сам себя до шкурки! Нет уж, ты полежи, встань на ноги и тогда, когда ты сможешь быть полезен, тогда все к тебе и воспылают этой твоей…любовью и приползут на коленях!
- А почему ты Док, эскулап несчастный, циник неисправимый, почему ты сейчас только так заговорил, а двадцать лет я и не подозревал в тебе таких слов?
- А, чёрт его знает….Да мы как то и не общались, очень-то, вспомни-ка, чего мне со здоровыми общаться?… И повода не было… И потом, раньше ты не грохался наземь, как барышня в пикантные дни, а ещё я, похоже, и сам уже стар становлюсь, болтлив и занудлив…да эти ещё летят, может, скоро уже и не удастся вот так мило поболтать…
- А как же "граница"?
- Граница?….Какая?… А-а-а, вспомнил…граница доступного поведения. А что, "граница"? Это такая условная линия, как линия горизонта, которую люди соблюдают, пока их это устраивает. А как перестанет устраивать, все её пересекают за милую душу и государство в первую очередь. Если только за это не бьют сильно!
Эти все сопли типа "не убий" да не "укради", да ещё "не обмани", они только для детей написаны, чтобы мир совсем не свихнулся. Иначе они начнут грабить с колыбели и тогда всё в тартарары полетит. Да ты что, Кэп, ни разу не наврал или не спёр ничего в жизни? Тогда ты даже не святой, ты чокнутый!
Да, ладно, не отвечай, вон покраснел как! Нормальный ты. Только вот беззащитного ты убить не сможешь, потому что у тебя барьер стоит на нужном месте. Вот и живи. А для начала полежи-ка ещё денёчек, а я тебе девочку с укольчиками пришлю.
И не переживай ты, всё у нас нормально идёт…Возьми у Шивы отчётики, посмотри, только не лезь пока ни во что, я тебя умоляю!
- Ладно, Док, немного полежу.
- Вот и ладушки.
Эй, Айра! Айра! Просыпайся-ка, голубушка, солнышко встало, пошли отсюда…… давай, давай, двигай…Надо этому герою таблеточку принести, а то от укольчика он ещё расплачется, пожалуй, ну и уточку, конечно…. осторожно, тут вот не вмажься в стеночку, там рукояточка нехорошая торчит…
* * *
На этот раз я просыпаюсь без сновидений. Просто открываю глаза с ощущением давно забытой свежести восприятия.
- Проснулся, Вад?
Это Мария, высокая, красивая блондинка, настолько уверенная в своей неотразимости, что мне всегда неловко рядом с ней, а порою хочется даже куда угодно спрятаться, потому что её холодная красота только раздражает своей недостижимостью, но ей этого не объяснить.
Это чисто мужская черта - опасаться и неприязненно относиться к женщинам, природная порода которых создаёт непреодолимый барьер, о котором они догадываются с полувзгляда. А после двух суток небритости и немытости…
- Привет, Мари… Сколько я лежал?
- Двадцать часов почти… Как спалось?
Почему-то я краснею сам того не желаю начинаю несильно хамить, странная защитная реакция организма, который бубнит моим охрипшим и провалившимся в желудок голосом:
- Зря провалялся только, времени жалко, не до того сейчас, извини, Мари, пойду я…
- Разве можно, да ещё босиком, вы уж не мальчик, надо бы ещё подлечиться, я сейчас у Дока спрошу.
Только тут я замечаю, что и впрямь мои уродливые пальцы нелепо торчат без обуви, мало того, весь мой костюм висит рядышком, фу ты, срам какой-то, и опять краснею как болван и начинаю одеваться.
- Где ОНИ?
- Близко, я видела новости, уже всю ракету видно, катера висят на крыльях, говорят, один катер отлетел в сторону и летит на расстоянии. Давайте-ка я один укольчик сделаю, это Док приказал, всё равно же вы не послушаетесь и удерете, да я уже и набрала в шприц.
Укол так укол. Она уже "набрала"….Это довод. Раз нолито, надо выпить.
Молча соглашаюсь, должен же я хоть чем-то расплатиться за то, что со мной возились, волновались, наверно, как бы не загнулся? Не люблю я медиков, но прекрасно понимаю, насколько неблагодарны мы к ним, пока не стукнет настоящая болезнь.
Игла входит с такой неожиданной и резкой болью, что я невольно вздрагиваю, а Мария извиняется, и теперь очевидно, что руки её дрожат, а глаза красны, и, видя, что я это заметил, она прижимается ко мне лицом и шепчет "Страшно! Как страшно!".
Я как дурак злюсь на себя за свою нелепую позу, за глупые мысли, только что проскочившие в голове и понимаю, наконец, эгоист и тупица, что жуткий страх ожидания беды сдавил и парализовал всё её нежное существо, но не могу ничего придумать лучшего, как тихо гладить ее по голове и короткие шелковые волосы меня самого успокаивают и разнеживают.
А в моей голове в то же время медленно рождается бешенство на тех, кто исковеркал жизнь этой девочке, которая всю жизнь поступала правильно. Она всё делала так, как учила её мама, и колледж, и Родина, и Президент. Она училась, работала, хотела накопить немного денег и устроить своё маленькое гнездо, а вместо этого двадцать лет болтается бог знает где, формально убитая, и уже снова обстрелянная ядерными зарядами по чьей-то черной воле. И ей уже почти сорок, а жизнь заново не проживёшь. Если вообще удастся выжить.