Отмытый, отскобленный, депилированный и освеженный, я сидел за столом, потягивая кофе.
- Так что там за добрые вести? - осведомилась Анжелина, вопросительно приподнимая бровь.
- Наилучшие. Я нашел планету обетованную, мир, который встретит нас с распростертыми объятьями, устроит наших друзей, поможет им и предоставит им все необходимое для счастливого будущего.
- И как же он называется?
- Механистрия. Просто введи в компьютер, откинься на спинку кресла и упивайся.
Как только она последовала моему совету, я свистнул духовке, продиктовал свой заказ и налег на солидный завтрак, как только тот, источая благоуханные пары, скользнул на стол передо мной.
- На сей раз ты для разнообразия не соврал и даже не преувеличил, - сказала Анжелина, входя в комнату с охапкой брошюр из принтера. Я был настроен чересчур благодушно, чтобы отражать этот легкий выпад в адрес моей правдивости, и потому лишь улыбнулся с набитым ртом. Она вздохнула.
- Мне будет жаль расставаться с ними, но в конечном итоге это ради их же блага.
Жаль?! Я поперхнулся, захлебнулся, закряхтел, отпил еще глоток кофе, улыбнулся и заявил:
- Вот видишь, все в конце концов уладилось!
ГЛАВА 7
Должен признать, добрый капитан Массуд организовал наше отбытие по-армейски четко. Двое суток он не спал, подстегивая трудолюбивых техников, и те развили лихорадочную деятельность. То и дело прибывало оборудование, и тут же его энергично расхватывали. Без какой-либо просьбы с нашей стороны он снес перегородки ряда кают, перестроив их в номер-"люкс" для нас с Анжелиной, вплоть до смежного бара. Искры сварки взлетали под потолок, дрели визжали, молотки грохотали, а свинобразы сердито верещали в ответ. Мы отправились домой собрать вещи, и я нашел утешение в выпивке. Мысль о грядущем полете отнюдь не тешила меня. Уймабашлия еще никогда не казалась мне такой привлекательной. Я поднял бокал за мириады ее утех, которые вот-вот уйдут для меня в небытие.
Слишком уж быстро я окажусь во многих парсеках от ее ласковых объятий. Я порядком хлебнул, почтив теплые воспоминания. Расслабился, ворча под нос, вздремнул, глотнул еще - и снизошла тьма…
Неопределенное время спустя я пробудился оттого, что Анжелина ухватила меня за нос. Открыл было рот, дабы возгласить протест, и она тут же вбросила туда здоровенную пилюлю. И залила ее солидным глотком воды. Захлебнувшись, я подскочил, задрожал, как тронутая струна контрабаса, а из ушей у меня повалил дым. Пилюля "Отрезвина" оказывала свое отрезвляющее воздействие, а я содрогался и корчился.
- А это было обязательно? - просипел я.
- Да. Меня уведомили, что праздник по поводу отбытия на корабле уже выдыхается, и взлет состоится, как только мы прибудем. Мы выходим.
Мы вышли. Парадная дверь лишь скрипнула, как только стазис-поле крепко-накрепко запечатало ее. Наш шофер отсалютовал, распахнув для нас дверцу лимузина. В космопорте тоже царил четко налаженный порядок. Мы полюбовались сверкающим на солнце "Свинобразьим экспрессом", избавленным от ржавчины и отполированным до блеска. При нашем приближении лифт съехал вниз, и из него вышел Боливар, радостно замахавший нам рукой.
- Желаю вашему свинобразьему курорту замечательного путешествия. Жду лучезарных вестей с дороги.
Мать обняла его; я обменялся сердечным рукопожатием. Потом мы весело помахали на прощание сыну, силуэт которого скрылся в лучах закатного солнца. Я обернулся, подавив порывистый вздох, к нашему космическому свинарнику. Мы ступили в портал входа, и лифт стремительно вознес нас навстречу будущему, наверняка сулившему массу интересного. Дверь шлюза с жужжанием загерметизировалась.
- Пожалуйста, займите места. До старта три минуты.
Противоперегрузочные кресла уже дожидались нас. Чтобы пристегнуть ремни, потребовались считаные секунды. Счастливая Анжелина пожала мне руку. Я фальшиво улыбнулся в ответ, и тут же двигатели заставили звездолет встряхнуться, будто пробуждаясь ото сна.
Механистрия, мы идем к тебе!..
Едва перегрузки кончились, я отстегнулся и направился - чисто рефлекторно - к только что установленному бару.
- Заливаем бельма с утра пораньше, а?.. - прозвучал у меня в ушах ледяной голос моей ненаглядной. Обернувшись к ней, я отставил бокал и угрюмо кивнул.
- Разумеется, ты права. Я просто почувствовал жалость к себе и прошу прошения. За работу! Дай мне знать, когда придет время коктейля.
- Непременно. А теперь пойду найду Розочку! Этот взлет наверняка перепугал ее.
- А я на мостик.
Мы расстались. Карабкаясь по лестнице, я сетовал об упущенном коктейле. Признайся же хоть себе, Джим, - ты хлещешь горькую потому, что, откровенно говоря, толку от тебя в этом полете ничуть не больше, чем от пятого колеса. С отличным капитаном, бравым инженером в полностью автоматизированном корабле тебе попросту нет работы.
Я поднялся на мостик, и Массуд радостно помахал мне в знак приветствия.
- Деньги на капитальный ремонт потрачены с толком. Мы уже делаем курсовые поправки, и все системы работают…
Его полный энтузиазма доклад прервал треск помех, исторгнутый настенным громкоговорителем.
- Это Штрамм. У нас небольшая проблемка…
- Босс ди Гриз уже в пути! - проговорил я в микрофон, жестом остановив Массуда, приподнявшегося было из кресла. - Вы нужней здесь. Я выясню, в чем дело, и сообщу.
- Вы босс, босс. - Он уселся на место.
Направляясь в машинное отделение, я насвистывал, напрочь позабыв и о выпивке, и о депрессии, как только почуял добычу.
Штрамма я застал угрюмо взирающим на большой подсвеченный индикатор в ряду других таких же. Постучав по шкале, инженер тяжко вздохнул.
- Что? - спросил я.
- Беда, - отозвался он тоном приговоренного.
- Говорите.
Что он и сделал - с чудовищным переизбытком технических подробностей, как и любой инженер, заарканивший слушателя.
- Как вам известно, этот корабль капельку архаичен. У него нет левитационного поля для взлета и посадки.
- Но мы же взлетели!
- С большим трудом. Когда вы в последний раз пользовались противоперегрузочным креслом?
- В армии…
- Правильно. Все современные гражданские корабли используют компенсаторы перегрузок.
- Но мы же взлетели…
- Взлетели. Но с посадкой у нас будут проблемы.
- Объясните!
Он снова постучал по шкале.
- Показывает полный бак. А бак отнюдь не полон. Я тут вспомнил, как застал здесь этого борова Рифути. И начал гадать, не устроил ли он тут заодно еще какую-нибудь диверсию. Потом проверил этот бак реактивной массы для ядерных ракетных двигателей. Для взлета нам пришлось использовать часть этой массы, а стрелка показывает, что бак полон. Такого быть попросту не может. Так что я прибег к сбросу и перезагрузке - вот так.
Стрелка задрожала и прыгнула из одного конца шкалы в другой. Потом медленно чуть-чуть продвинулась - и замерла.
- Откуда следует?..
- Что Рифути слил изрядную часть содержимого бака. У нас осталось достаточно массы для взлета, да еще чуток сверх того. Но для торможения при посадке у нас ее недостаточно.
- Застряли в космосе! Обречены скитаться среди звезд во веки вечные!..
- Не совсем. Но нам придется порыскать, чтобы найти орбитальную станцию и взять на борт запас реактивной массы.
- А что это такое?
- Вода.
Пошевели-ка мозгами, Джим!
- А больше воды на борту нет?
- Есть. Но немного. Мы можем продолжать ее пить - или использовать для посадки.
- Выбор невелик.
Я прикусил губу, что всегда подстегивает мою мысль, но только сделал себе больно. Думай, Джим, думай!
- А вода - единственная реактивная масса, которой можно воспользоваться?
- Нет, но с ней проще манипулировать скопом. Отшвырните прочь достаточно быстро любую массу - и получите реактивную силу.
Первый закон Ньютона; его проходят в школе. Но что же еще можно взять, кроме воды?.. Вместе с вопросом пришел и ответ!
- Скажите-ка, Штрамм, а что фермы всегда производят в неимоверном количестве?
Он сосредоточенно сдвинул брови.
- Ну не знаю… Я горожанин до мозга костей. Ба!.. - Тут он вытаращил глаза - и ухмыльнулся до ушей. - Швырять можно что угодно!
- Верно! Так что этот звездолет будет первым в истории, применившим для приземления…
- Дерьмовую тягу!
Я был вполне доволен своим нестандартным мышлением. Штрамм же в глубокой задумчивости потирал свою незаурядную челюсть, бормоча:
- Доставка, доставка…
- Не проблема. Вызовем специалиста.
Схватив трубку корабельного интеркома, я переключил его на общий вызов и проговорил как можно более авторитарным тоном:
- Внимание, внимание! Эльмо должен сейчас же явиться в машинное отделение. Эльмо нужен внизу.
Я изучал пломбы на инспекционном лючке бака, когда мой родственничек ввалился, чуть не лопаясь от любопытства, сменившегося блаженством, как только до него дошла суть моего запроса.
- Да это ж распрекрасная идея, кузен Джим! Признаюсь, мне чегой-то невдомек, какого рожна…
- Первым делом работа, объяснения после. Вам понадобятся ведра и тачки, лопаты и вилы…
- Этого-то добра у нас навалом! - Он понесся прочь, и голос его доносился все тише. - Когда мужики прослышат про это, они будут счастливше, чем свиньи по уши в помоях!
Представить, чего ждать от мужиков дальше, было проще простого, а я не хотел иметь к этому ни малейшего касательства.
- Оставляю вас рулить ситуацией, бравый инженер Штрамм. А пока все не будет… завершено… я постараюсь избегать коридоров отсюда до свинарной палубы. Если будут еще проблемы, пожалуйста, обращайтесь ко мне на мостик.
И я постыдно бежал. В отдалении уже гремели ведра, тачки и смачные кондовые вульгаризмы. Присоединившись к Массуду, я принял любезно предложенную им чашку чая. Когда же поведал ему о вероломной выходке Рифути, безмятежная улыбка на лице капитана угасла. Он угрюмо сдвинул брови.
- Я радирую подробности планетарной полиции. Может, они смогут схватить его, прежде чем он покинет планету.
- Держи карман шире, - проворчал я. - Рифути наверняка давным-давно скрылся.
Тут на компьютере звякнул колокольчик, и капитан отставил чашку. Пробормотал что-то под нос, ввел еще несколько чисел и довольно кивнул при звуке сочного зуммера.
- Хорошо. Курсовые поправки введены и корректны. - Он нажал большую красную кнопку. - Готово. Начинаем наше первое Припухание.
Не расслышав, я поковырял пальцем в ухе.
- Наверно, пробка. Я - ха-ха! - ослышался. Мне показалось, что вы сказали "припухание"!
- Так и есть. Звездолет не так уж нов…
При этих словах лицо его омрачилось, как у инженера Штрамма, когда тот говорил о корабле. В голосе его прозвучали глубинные обертона, будто эхо бездонной депрессии.
- Вы видели, какая у нас архаика вместо посадочных двигателей? Ну а маршевый двигатель немногим лучше.
- Он разве не тахионный?
- Куда там! У нас древний, давно вышедший из употребления, устаревший ветхозаветный двигатель, так называемый припухательный.
Я невольно потянулся пальцем к уху, но удержался.
- А вы не против, вроде как… ну, знаете, объяснить чуть подробнее?
- Разумеется. - Он извлек из выдвижного ящика консоли очки в металлической оправе, надел их и сложил пальцы перед собой домиком. И чего это мне чудится, будто в одной из своих многочисленных инкарнаций он был профессором? - Насколько хорошо вы знакомы с ядерной физикой?
- Употребляйте односложные - или более короткие! - слова, и я буду поспевать за вашими рассуждениями.
Угрюмо кивнув, он вздохнул. Я прямо прочел его мысли: дескать, очередной микроцефал.
- Вы слыхали об энергии связи молекул?
- Определенно! В прошлом я весьма успешно пользовался молекусвязными устройствами. - Я не потрудился уточнить, что на прибыльной ниве преступления.
- Тогда молекулярная теория для вас не пустой звук. В этой реакции энергия связи молекул ослабляется, так что другие молекулы могут проскользнуть в существующую структуру. Припухательный двигатель работает аналогичным образом, только куда в больших масштабах - фактически говоря, в два миллиона раз в квадрате - с высвобождением соответствующих сил. Он позволяет молекулам корабля рассеиваться в экспоненциальной зависимости, пока они не окажутся в световых годах друг от друга в самом буквальном смысле.
Пожалуй, я бы тоже не отказался от травки, которую он курит!
- Вы шутите?
- К сожалению, нет. Припухание действует вдоль центральной оси АВ. Без сколько-нибудь заметного смешения точки А и с непрерывным ускорением точки В…
Голова моя пошла кругом.
- Умоляю, попроще!
Капитан снял очки.
- Корабль становится больше и длинней в одном направлении.
- Понятно!
- Так что, когда один конец корабля находится у точки назначения, он начинает снова укорачиваться - в том же направлении. Это напоминает растягивание резинки. Сначала вы тянете ее правой рукой, а затем подводите к ней левую. Растянутая резинка возвращается к нормальным размерам, но уже в новом месте. Точно так же сокращается и вытянутый корабль. Это происходит до тех пор, пока корабль снова не станет маленьким - вот только теперь он находится в новой точке космического пространства.
Профессор снова надел очки, хмуря брови из-за глупости неуча.
- Вот потому-то двигатель и назвали припухательным. Кроме того, он расходует уйму энергии и очень неточен. После его прибытия к звезде назначения делаются астрономические наблюдения, рассчитывается новый курс и выполняется очередное Припухание. Обычно требуется несколько заходов.
- Что ж, спасибо…
Слишком поздно! Он уже припухал на крейсерской скорости:
- Тут задействованы гравитоны. Гравитон - элементарная частица, носитель гравитационной силы и молекулярного притяжения в рамках квантовой теории поля. Гравитон лишен массы покоя, потому что сила гравитации должна простираться до бесконечности, и должен иметь спин, равный двум, потому что гравитация - тензорное поле второго порядка.
Зато в голове у меня к тому времени не было никакого порядка, и я отчаянно нуждался в палочке-выручалочке.
- И как же все это работает? - безнадежно осведомился я - пожалуй, просто пытаясь сменить тему беседы.
- По-моему, я объяснил это достаточно внятно. Гравитоны ориентированы в тензорном поле, как вы видите здесь. - Он указал на светящийся экран, отвел взгляд, но тут же вновь сфокусировал внимание на нем. Челюсть у него отвисла. Протянув руку к экрану, капитан чуть ли не постучал по нему. Потом угрюмо сорвал очки с носа и щелкнул выключателем, резко бросив: - Инженер Штрамм, на мостик! Код красный.
ГЛАВА 8
Я впервые увидел, как наш высокоэффективный капитан теряет хладнокровие. Он злобно заклацал клавишами, быстренько прогнал на компьютере программу, ворча что-то под нос, а затем, вполголоса чертыхнувшись, очистил экран. Но едва примчался Штрамм, капитан развил еще более лихорадочную деятельность. Они колотили по панели управления, прогоняя уравнение за уравнением. И даже стучали по циферблатам измерительных приборов.
- Ребята, что-то не так? - поинтересовался я.
Должен сказать, капитан Сингх выказал изрядное самообладание, не укокошив меня на месте.
- Гравитоны… - угрюмо буркнул Штрамм. Оба глухо заворчали и в унисон недовольно вздохнули.
- Нельзя ли попросить капельку развернуть мысль?
- Эта коварная свинья Рифути… - прорычал капитан. Но тут же взял нервы в кулак и снова возобладал над ситуацией.
- Очередная диверсия. Хитроумный жучила устроил двойные диверсии в надежде, что пока мы будем разбираться с одной, то не заметим его второго черного дела. - Капитан постучал по шкале прибора. - Он слил более восьмидесяти процентов наших гравитонов.
- А их разве не заметили?
- Где там! Они ведь невидимы, бесконечно малы и существуют лишь в квантовом смысле. Может, земля стала тяжелей на пару микросекунд, прежде чем они исчезли в ядре планеты.
- Ну, и что же нам делать?
- Надеяться, что на том конце - когда мы закончим свое Припухание - нас ждет гравитонная заправочная станция.
- Они не так уж и распространены, - заметил Штрамм, усугубив атмосферу безнадежности. - Накопительные станции располагают на массивных планетах с высокой гравитацией, где под рукой уйма гравитонов. - Тут он с улыбкой воздел указательный палец. - Но зато у нас в машинном отделении есть конденсатор гравитонов!
- Я его видел, - угрюмо тряхнул головой капитан. - Это такой же антиквариат, как и все остальное оборудование этого корабля. При работе на всю катушку на планете с тяготением в 1g ему понадобится года два, чтобы набрать достаточно для наших нужд. На планете с 3g вполне хватило бы и трех месяцев. Вот только мы все отправимся на тот свет.
И тут я вбросил в нависшее молчание очевидный вопрос:
- Тогда… что будем делать?
Взяв себя в руки, капитан Сингх выпрямился в кресле и встряхнулся, как пес.
- Выкручиваться. - Бросил взгляд на часы. - Наше первое Припухание закончится часов через пять, когда у нас запланирован навигационный контроль. Придется пока забыть о путешествии на Механистрию, пока не изыщем возможность дозаправиться.
- А куда мы попадем после первого Припухания?
- Надеюсь, окажемся недалеко от звездной системы, включающей в себя единственную обитаемую планету под названием Флорадора.
- Звучит недурно! - возгласил я.
- Веселенькие названия обычно присваивают самым омерзительным планетам, - буркнул Штрамм, снова взвинтив градус уныния.
- Обитаемая планета, - зачитал с экрана капитан. - Зачаточный технический мир типа Альфа-Икс. На момент инспекции ни орбитальных спутников, ни космических станций.
- А когда проводили инспекцию? - осведомился Штрамм.
- В следующий День сурка стукнет как раз четыреста два года.
- Ого, да за это время могла случиться уйма всякого! - жизнерадостно заявил я, но мой порыв натолкнулся на холодную стену молчания. Капитан барабанил по клавишам, углубившись в запущенную программу. Но, закончив, откинулся на спинку кресла и даже улыбнулся.
- По моим оценкам, когда первое Припухание завершится, у нас будет достаточно гравитонов еще для двух Припуханий на то же расстояние. - Тут его улыбка угасла. - Надеюсь, нам удастся принять груз гравитонов в одном из двух пунктов назначения. - Тут и голос покинули теплые нотки. - А если нет - приготовьтесь к затяжному визиту.
На это у меня бодрого ответа не нашлось. Зато имелся важный вопрос.
- А не проще ли вернуться на Уймабашлию, чем следовать тем же курсом дальше?
- Не все так просто, - покачал он головой. - Работая, припухательный привод оставляет в межзвездном пространстве виртуальный тоннель. Мало-помалу эти туннели затягиваются, но порой на это уходят годы. Зато их легко детектировать и избежать.
- Значит, возврата нет?
- Есть, но не тем же путем. А у нас недостаточно гравитонов, чтобы делать крюк.