Спалось Сергею плохо. Кошмары перемежались с какими-то странными радужными картинками. Его бросало то в жар, то в холод. Он просыпался и снова засыпал, и тогда ему казалось, что он в свободном полёте, он птица, и летит в поднебесье. Неожиданно у него обламывалось крыло и он начинал падать. Тогда Сергей просыпался вновь и подолгу лежал с открытыми глазами, не в силах избавиться от реалистичности промелькнувшего сна. Наконец, когда за окном забрезжило, он уснул тяжёлым сном без сновидений и проспал до тех пор, пока в дверь осторожно постучали. Он непроизвольно сунул руку за пазуху, но вспомнил, что не имеет при себе оружия, и тогда его лоб покрылся испариной. Он уже хотел было подняться, чтобы найти в комнате нечто, могущее заменить оружие, но тут же до его сознания дошла простая истина: внезапно появившийся противник вряд ли бы стал столь предупредительно стучаться в дверь. Устыдившись своего собственного страха, Ляпидевский стремительно поднялся с кровати и, быстро подойдя к двери, решительным рывком раскрыл её настежь. На пороге стояла Нина и смущенно улыбалась.
- Все уже встали, один лишь ты всё еще спишь. Вот я и решила проверить, живой ли…
- Угу, кажется живой, - тоже засмущавшись, легионер опустил голову. - Сейчас только умоюсь.
Улыбка девушки стала шире.
- Побрейся заодно, а то скоро на медведя походить станешь.
Сергей провёл по щеке рукой и ощутил под ней неимоверно выросшую щетину. Складывалось впечатление, что он не брился по меньшей мере неделю. Хмыкнув что-то неопределённое, он развернулся и побрёл в ванную комнату.
Ближе к обеду в главном зале коттеджа собрались все. Даже сам хозяин с задумчиво-молчаливой миной на лице неторопливо прохаживался вдоль распахнутого настежь окна и, беззвучно шевеля губами, крутил в руках тонкую изящную тросточку. Свежий морской ветер, прилетающий из-за открытых ставней, беззаботно прогуливался по комнате, но, казалось, его освежающего дыхание никто не замечает. Даже Нина, накануне продрожавшая всю ночь, теперь сидела в одной блузке, а её вязаная кофточка небрежным комком валялась на спинке мягкого дивана. На самом же диване, удобно устроившись на пуфиках, возлежал капрал Клёпиков и мирно потягивал из высокого бокала лучшее чешское пиво. Его напарник Штольтграф снова дрых, на этот раз в кресле. Сергей же с увлечением гонял мяч по электронному полю компьютера. Время бежало, а дельных мыслей, казалось, не было…
Прежде чем засесть за компьютер, генерал привёл в действие скрытый механизм внутренней и внешней защиты. Дверь забаррикадировали толстые бронированные плиты, на куполах открылись узкие прорези, и из них выползли четырехгранные стволы армейских лучемётов. В самой крыше храма обнаружилась широкая прореха, и из неё показалась целая ракетная батарея тяжелых крейсерских ракет пятого поколения. Храм был построен на совесть и мог выдержать атаку небольшой воздушной флотилии. Все эти манипуляции, произведённые в течение получаса, остались незамеченными для снующих по улице прохожих. Легкая серебристая дымка, казавшаяся всего лишь солнечными бликами и являвшаяся на самом деле оптической иллюзией, создаваемой двумя голографическими проекторами, надёжно скрыла производимые изменения в архитектуре храма. Закончив преображение, генерал позволил себе минутный отдых и, став на колени, принялся молиться.
Вся эта система обороны, включавшая в себя мощное современное вооружение и толстые бронированные стены с энергозащищённой крышей, являлась многоуровневым укрытием пятого поколения, и иногда казалась отцу Никодиму всего лишь игрушкой заигравшегося в войну военного, в угоду своему капризу вбухавшего многомиллионные средства в никому не нужный и, даже более того, опасный своей разрушительной силой объект. Иногда генерал думал о том, не обязан ли этот странный проект своим воплощением в жизнь сдвигу в его собственном сознании, произошедшем в результате Ново-Марсианского побоища? Тогда ему хотелось разрушить этот храм и не оставить от него даже памяти. Но ещё чаще его грызла подспудная мысль, что его творение ещё дождётся своего часа. И теперь иначе как предвидением мысль о строительстве этого военно-христианского сооружения назвать было нельзя. Закончив молиться, генерал поднялся с колен и, подойдя к пульту управления боем, взглянул в сторону экрана локатора. Над небом воскресного города неспешно барражировало несколько прогулочных яликов, и лишь где-то далеко на горизонте коптил небо тяжёлый полицейский бот. Тяжело вздохнув, легендарный комбриг сел в кресло, стоящее напротив гражданского ПК и, задумчиво почесав макушку, нажал кнопку входа во всемирную сеть интернета. Минутой спустя пометив два десятка адресов, он отдал команду на отправку почты, а ещё через десять секунд передача была завершена, и новые адреса, помеченные генералом, приготовились принять корреспонденцию. Собираясь проделать подобную манипуляцию в третий, и как ему казалось, в последний раз (хотя, пожалуй, и отправленного уже было достаточно) он машинально взглянул на экран радара и едва не задохнулся от удивления. На нём разрастались, стремительно приближаясь, чёрные точки боевых воздушных машин. Словно чёрные мухи, они расползлись по всему экрану, готовые впиться в свою жертву. Генерал Ильченко, конечно, ожидал довольно быстрой смены декораций, но чтобы зандры появились так скоро… Это было похоже на кошмарный сон. Сплюнув от досады на пол, генерал стремительно перенёс своё массивное тело в кресло боевого управления и, одев наушники, сосредоточил всё своё внимание на приближающихся машинах. Через минуту умная электроника выдала тактико-технические характеристики вражеских катеров. Сомнений не оставалось: на атаку "безобидного" храма зандры бросили глиссеры спецподразделения 4-Б, ибо только у него на вооружении стояли новейшие истребители ЛАГГ-17. Выругавшись, генерал перекрестился и медленно подвёл рамку прицела под ближайший истребитель. Цель, захваченная главным радаром, тут же оказалась в центре перекрёстка. Теперь электронная начинка компьютера знала характеристики машин, принадлежащих противнику, и принялась самостоятельно захватывать и нацеливать на них систему наведения стоящих на крыше ракет. Когда в рамки захвата целей попали двенадцать стремительно приближающихся ЛАГГов, компьютер пискнул, давая понять, что его возможности исчерпаны. Ильченко снова, уже в который раз за утро чертыхнулся. На экране помимо этих двенадцати уже практически обречённых истребителей виднелось еще семь таких же машин. Кроме того, генерал предполагал, что ещё, по крайней мере, две машины подобного класса из состава подразделения остались на базе. Но, впрочем, в данный момент генерала интересовали лишь только эти девятнадцать. До начала боя оставались считанные мгновенья. То, что зандры были не намерены вести переговоры, было ясно по траектории их движения, выводящей ЛАГГи на боевой курс. По количеству машин, брошенных на уничтожение человека, осмелившегося отправить в интернет их сокровенную тайну, генерал понял: зандры в бешенстве.
- Только бы послание дошло! - подумал он, отдавая команду на открытие огня. Двенадцать тяжёлых космических ракет огненным смерчем рванулись навстречу ошалевшим от неожиданности зандрам. Взрывы, разрывающие защитную броню глиссеров, загремели один за другим. Лишь идущий в замыкании лётчик успел хоть как-то среагировать на приближающуюся опасность. Он отстрелил имитационную болванку и рванул в сторону, но слишком поздно: ракета взорвалась так близко, что тяжёлый ЛАГГ швырнуло в сторону, и его потерявшая управление туша, протаранив западную стену одного из небоскрёбов, вместе с обломками стены горящим факелом рухнула вниз на треснувшую от многотонного удара мостовую. На месте остальных ЛАГГов, поражённых прямыми попаданиями ракет, разрослись ослепительно белые факелы. Они, попав под действие термического заряда, сгорели так быстро, что на землю посыпались лишь самые толстые детали обгоревшего каркаса. Всё остальное превратилось в пепел, и его густые, чёрные хлопья уносило внезапно налетевшим ветром в сторону моря. ЛАГГи, к величайшему счастью для сидевших в них летчиков, оставшиеся целыми, выделывая замысловатые кульбиты, попытались выстроиться в противоракетную сетку, но то, что было хорошо для обыкновенных ракет воздух-воздух, совершенно не годилось для отражения ТКР. Ещё три ЛАГГа распались в воздухе на составные части, остальные кинулись врассыпную.
Электроника в храме пищала и выла, выискивая за стенами зданий новые цели или, точнее сказать, старые, на некоторое время ускользнувшие из поля видимости. И вскоре ещё две машины, отброшенные взрывами ракет, догорали на асфальте улиц. Но остальные подошли слишком близко. Грохот взрыва, раздавшийся на куполе, возвестил о начале конца. Вёрткие ЛАГГи сновали вокруг, нанося всё новые и новые повреждения зданию. Компьютер управления, не успевая разворачивать ракеты, слал их во все стороны, но безрезультатно. Все они разрывались в воздухе далеко от цели, а вражеские посудины продолжали наглеть. После очередного ракетного обстрела, когда один из куполов был безнадёжно разрушен, нервы генерала не выдержали. Он отключил электронику наведения и взял управление в свои руки. Бездействовавшие до сего момента лучемёты одновременно ударили в кабину идущего в атаку ЛАГГа. Сноп искр, вырвавшийся из-под резанувших стекло лучей, на мгновение ослепил пилота. Тот не успел вовремя отвернуть и, врезавшись в православный крест, стоявший на маковке главного купола, хрястнулся о бетонное перекрытие соседнего здания. Последний из ЛАГГов, бросив очередную бомбу на крышу убежища, отвалил в сторону и, по добру - по здорову, предпочёл убраться восвояси.
Ильченко, забыв всё своё многолетнее служение богу, поминал чёрта так, что щёки висевших на стенах икон пылали краской. А как было не ругаться, если из всего генеральского оружия уцелела лишь противотанковая батарея, установленная у самого фундамента здания, а крыша представляла собой груду перекорёженного, расплавленного металла. Хорошо было лишь то, что толстые бронированные перекрытия храма выдержали. Но не успел генерал Ильченко опомниться от воздушной атаки, когда радар слежения показал приближение новой опасности. Из-за угла здания выползли три боевые машины пехоты, произвели дружный залп и, резко попятившись назад, скрылись за тем же самым углом. Грохот, раздавшийся за стеной, был посильнее, чем взрывы ракет и авиационных бомб, противник воспользовался чем-то помощнее. Повернувшись в сторону разрывов, генерал с сожалением заметил, что в углу здания появилась трещина. Она была пока ещё маленькая, но после двух-трех залпов грозила большими неприятностями. БТРы не заставили себя долго ждать. Их сто миллиметровые пушки плюнули парой залпов и снова скрылись за углом здания. Ракета с кумулятивным зарядом, с запозданием пущенная противотанковой батареей, улетела в конец улицы и взорвалась в подъезде какого-то здания. Нужно было менять тактику. Ильченко перенастроил батарею на залповый огонь и, сосчитав до трёх, дал команду на открытие огня. В тот момент, когда вражеские машины выскочили из укрытия, их накрыло множеством прожигающих броню ракет. Но прежде чем превратиться в бронированные пустые ящики, две из них успели разрядить свои орудия. Грохот раздавшихся разрывов оглушил боевого генерала. Он схватился за голову и повернулся. В стене здания зияла брешь, через которую было видно, как из-за близлежащих зданий выползают тёмные фигурки, одетые в тяжёлые армейские бронежилеты и, рассыпаясь во все стороны, медленно начинают приближаться к покорёженному остову храма. Ильченко, ещё не совсем опомнившись от полученной контузии, выбрался из кресла и, взяв в руки тяжёлый станковый бластер, проковылял к образовавшемуся отверстию. Едва его фигура показалась в проёме, как со всех сторон к нему понеслись ярко-малиновые лучи. Истерзанное до неузнаваемости тело завалилось назад, в объятия построенного им здания. В меркнувшем сознании генерала выплыла картина боя на Марсе:
Тысячи, если не десятки тысяч бронированных машин-роботов выползали из темной шахты и, разворачиваясь боевым строем, шли на засевших среди камней солдат его легиона…
Сергей взглянул на часы. С того времени, как он вышел из храма отца Никодима, прошли сутки. В этот самый момент генерал Ильченко должен был отправлять через интернет имеющуюся у него информацию. Шансов на то, что послание попадёт в нужные руки, было ничтожно мало, хотя могло и повезти. Всё зависело от того, на сколько адресов генерал успеет скачать информацию, и от того, сколь оперативно будут действовать зандры. Все находившиеся в просторном зале коттеджа молчали. Обед, привезённый роботами, остался нетронутым. И только какая-то маленькая муха, шпионом пробравшаяся в помещение, кружилась над куриным крылышком, лежавшим в тарелке, предназначенной для Клёпикова. Откуда-то издалека долетали глухие звуки ударов океанских волн о камни. Под окном тихо шелестел листвой развесистый клен. А со стороны города доносились гулкие удары артиллерийской канонады. И лишь один Сергей догадывался, что это может означать, но благоразумно помалкивал. Остальные, хоть и нервничали, но не решались завести об этом разговор, опасаясь самого страшного - начала инопланетного захвата.
Первой не вынесла всеобщее затянувшееся молчание Нина. Она взяла кофточку и удалилась в свою комнату смотреть дневные новости. Вслед за ней ушел Лобенштайн. В комнате остались лишь трое. Штольтграф сонно таращился в распахнутое окно, созерцая одному ему видимую точку дневного небосклона. Клёпиков усиленно занимался собственным маникюром, обгрызая и без того обгрызенные ногти, причём делал это с таким усердием, будто это было сейчас самое главное дело на свете. Сергей, скучающе позёвывая, перекидывал с руки на руку тяжёлую серебряную статуэтку и незаметно от остальных вздрагивал при каждом разрыве. Наконец ему надоело это занятие. Он протянул руку к пульту и, достав его, включил телевизор. Огромный экран, располагавшийся в нише стены, расцвел наподобие яркого весеннего цветка. Комната сразу же наполнилась какофонией звуков. Розовощёкий диктор, усиленно жестикулируя, рассказывал последние новости:
- Как только что стало известно, в центре города произошло настоящее сражение. Наш корреспондент сообщает: Сверхсекретное подразделение 4-Б, до недавнего времени будучи ещё только легендой, обросшей множеством слухов, вступило в бой с виновником вчерашнего трагического инцидента. Напомним, вчера в полдень неизвестными злоумышленниками были сбиты четыре летательных аппарата: один полицейский "Мустанг", один гражданский глиссер и два новейших истребителя ЛАГГ-17, принадлежавшие уже упомянутому подразделению. Сегодня правительственным агентам удалось установить виновника гибели всех летательных машин. Им оказался пятидесяти двухлетний герой Ново-Марсианских событий генерал Ильченко, ушедший в отставку сразу же после окончания конфликта. Как сообщило одно высокопоставленное лицо из министерства обороны, впрочем, пожелавшее остаться неизвестным, выход генерала на пенсию был вызван тяжёлой психологической травмой, полученной в результате упомянутых событий. Позже генерал, движимый манией вторжения инопланетных захватчиков, построил в центре города храм, на самом деле являвшийся хорошо укрепленным и вооруженным боевым центром. Как и каким образом ему удалось скрыть от властей такое количество наисовременнейшего оружия, ещё предстоит разобраться. Надеюсь, компетентные органы смогут дать гражданам ответ на все вопросы. Сейчас же мы передаём репортаж с места событий. На связи наш корреспондент Илья Подберёзкин.
На экране показалось круглое лицо широкоплечего парня, державшего в руках хвостовой стабилизатор ракеты.
- Я нахожусь на развалинах поверженного храма…
При этих словах кинокамера ушла в сторону, и на экране показалось дымящееся поле боя. Прямо за спиной у корреспондента стояли чёрные от копоти, выжженные дотла БТРы, чуть дальше виднелся разрушенный остов церкви, Сергей успел заметить устоявший на крыше крест главного купола. Вокруг здания бегали люди, одетые во всё чёрное. Объектив камеры сместился, и вновь во всю ширину экрана показалось розовое лицо корреспондента.
- Полностью потери от инцидента установить пока не предоставляется возможным. По свидетельству очевидцев боя, в атаке участвовало семнадцать истребителей ЛАГГ-17, три боевых машины пехоты и до двух рот спецназа. Из трёх атаковавших крепость БТРов подбиты три. Сколько уцелело ЛАГГов, остаётся только гадать, но учитывая то, что они начали атаку первыми, об их судьбе говорить не приходится. Подразделение пехоты выступило лишь к завершению атаки и практически не пострадало - двое убитых и трое раненых. - Корреспондент хотел сказать что-то ещё, но его внезапно отключили. Затем на экране вновь появился сильно жестикулирующий диктор, а напротив него - перетянутый ремнями портупеи, сидел высокий, худощавый генерал.
- Господин генерал! - внезапно перестав жестикулировать, обратился к нему диктор. - Как только что сообщил наш корреспондент, в атаке участвовало семнадцать истребителей. Учитывая вчерашние потери, нельзя ли сказать, что подразделения 4-Б больше не существует?
Желваки на скулах генерала вздулись от напряжения, хотя всё остальное лицо осталось спокойным. Он нарочито медленно закинул ногу на ногу и, старательно выговаривая слова, ответил:
- Подразделение 4-Б, к счастью, не ограничивается одними истребителями. В него входят многие моторизированные единицы, но не это главное. Главное - человеческий материал, а его нам удалось сохранить. Большинство пилотов благополучно покинули горящие машины и приземлились. - Генерал довольно улыбнулся, но диктор оказался въедливым.
- Простите, господин генерал, отчего же тогда никто из свидетелей не видел парашютных куполов?
От этого вопроса генерал заметно скривился и несколько секунд молчал, обдумывая ответ.
- Да, действительно, так и было, никто не мог видеть парашютов, ведь в процессе приземления использовалась новейшая военная разработка "Антиграв-1".
Глаза диктора полезли на лоб.
- Господин генерал, Вы хотите сказать, что вопрос пространственного перемещения посредством антигравитационного двигателя решён?
- Да, - генерал был сама уверенность, - но он ещё недостаточно изучен, к тому же секретен, так что не станем больше обсуждать этот вопрос.
- Хорошо, хорошо, господин генерал! Но не считаете ли Вы, что в данной, столь драматичной, ситуации, необходимо присутствие президента?
Стороннему наблюдателю могло показаться, что диктор, сам того не желая, своим вопросом испугал самодовольно-напыщенного генерала. Тот вздрогнул и покрылся пятнами, на лбу выступила предательская капелька пота.
- Нет, ни в коем случае! - ответил он слишком резко и слишком поспешно, что не ускользнуло от нагловато посматривающего на него диктора. Суетливость генерала его явно обрадовала. Он едва подавил появившуюся на губах улыбку. - Прерывать государственный визит только из-за выходки сбредившего генерала - это уж слишком! Волнуясь, генерал стал покрываться пятнами всё сильнее, но его голос не дрогнул, когда он продолжил: - К тому же, государственный визит президента заканчивается через три дня. Уже в четверг президент вернётся на Родину. Мы все его ждём. Встреча будет торжественной, как никогда! А теперь извините, мне пора, дела службы. - Генерал встал и покинул студию, на прощание как-то не по - генеральски суетливо пожав протянутую руку диктора.