* * *
Напоенные жарким солнцем дни тянулись как резина - и одновременно пролетали как пули. Днем Карина наслаждалась тишиной и покоем старого отеля и заброшенного парка, задумчиво листая учебники и тренируясь каллиграфически выводить в тетради буквослоги, а вечером вместе с остальными слушала истории, которые рассказывал папа. Истории оказывались разными - веселыми и страшными, но всегда интересными: про кочующих по степи тарсаков, у которых правили женщины, и про коварных гуланов-скотокрадов, про старые каменные города Четырех Княжеств и обнесенные высокими глинобитными стенами крепости Караграша, и про то, как древнее маленькое княжество Катония стала зародышем великой и могучей Империи Майно, и про войны с Крестоцином, Зерапоном, Клухом и далекой северной Самуканской республикой, где издревле не водилось ни императоров, ни князей… Дзинтон рассказывал про то, как человек по имени Тилос проявил чудеса изворотливости и политической интриги, не позволив империи после исчезновения Майно и Пробуждения Звезд утонуть в кровопролитной гражданской войне за обладание троном, а после остановив опустошительное нашествие южных кочевых племен на Четыре Княжества. Он описывал, как под ужасными ударами цунами один за другим гибли богатые приморские города, как рыбаки и торговцы бежали вглубь континента, где побирались на улицах городов и деревень, умирая от голода и жестокости местных аристократов, как на долгие полтора века прервалась всякая торговая связь между материками, как тысячами погибали тролли на своих священных островах, зажатые между извергающимися вулканами и бушующей морской стихией, но не желающие согнуться перед обстоятельствами и покинуть древние жилища…
Во время его рассказов Цукка и Саматта временами переглядывались и задавали странные вопросы, которые - как и ответы на них - Карина не понимала. Что такое, например, геноцид? Или инфляция? Однако общий смысл она все равно ухватывала. Временами ее собственные беды казались ей совсем-совсем незначащими на фоне тех ужасов, что пришлось пережить миру. В такие моменты она подавленно затихала и съеживалась в углу столовой, где проходили встречи. Но Дзинтон всегда замечал ее страх и начинал рассказывать что-нибудь веселое - про то, как пятьсот лет назад князья Клуха выбирали себе наследников, заставляя бояр-претендентов проходить забавные испытания - например, раздевшись догола и намазавшись медом, простоять целый день под палящим солнцем возле пчелиных ульев или ложкой наносить воды в большой кувшин, опередив конкурентов.
Яна с Палеком тоже с интересом слушали его истории, но не принимали их близко к сердцу. Они все чаще стали исчезать вечерами на прогулки с новыми школьными приятелями и приятельницами. Карину они звали с собой, но она отказывалась. Сама мысль о том, чтобы оказаться рядом с незнакомыми детьми, которые начнут пихаться и дразниться, приводила ее в ужас. А если она в раздражении случайно ударит их манипулятором? Зашла в гости семья Цукки, и Карина вежливо говорила с ними, но постаралась потихоньку исчезнуть при первой же возможности - шумные и непоседливые брат и сестра Цукки пугали ее не меньше остальных детей. Яна же с Палеком мгновенно подружились и с ними, и уже несколько раз ходили к ним в гости, задерживаясь на ужин. Родители Цукки бросали странные оценивающие взгляды на Саматту, который не отходил далеко от девушки, и качали головами - похоже, он им не слишком-то нравился. Зато от Дзинтона тетя Танна просто таяла, да и дядя Панарий обращался с ним с преувеличенной почтительностью, даром что казался в два раза старше.
Первого числа седьмого периода, в первый официальный день лета, Карина сдала экзамены за пятый класс. Папа водил ее в большое девятиэтажное каменное здание, в котором, как он сказал, располагается городская комиссия по делам несовершеннолетних. Две строгих пожилых женщины и один лысый дядька заставляли ее решать задачи по математике, писать под диктовку, показывать на карте города и страны, расспрашивали о животных и растениях, о которых писали в учебнике естествознания, а также задавали вопросы по истории. Она без труда справилась со всем, даже слегка разочаровавшись, что так боялась экзаменов, а они оказались легкими. Единственная заминка вышла с историей - когда она сказала, что император Майно намеренно не включал в состав своей империи соседние государства, чтобы… (тут она запнулась, сообразив, что про Игру и Демиургов рассказывать, пожалуй, не стоит, а другая причина на ходу придумываться не захотела).
- И где ты такое прочитала? - внезапно заинтересовался лысый дядька. - Неужели в учебнике по истории? Но ведь ты знаешь, что император Майно - мифическая личность? Что его никогда не существовало на самом деле?
- Анализ внешней политики Империи Майно приведен в фундаментальном труде Мары Парасаки с одноименным названием, - пришел на выручку к замявшейся Карине Дзинтон. - Я его читал и кое-что пересказывал детям. И насчет мифичности Императора Майно есть разные гипотезы. Разумеется, гибель архивов в Смутные времена дает большой простор для толкования…
- Все-все! - шутливо поднял руки дядька. - Сдаюсь, господин Дзинтон. Я читал монографию еще в университете. Просто мне показалось странным, что ребенок в ее возрасте знает такие вещи. Ну что, сударыни, - обратился он к строгим теткам, - есть еще вопросы к девочке? Если нет, то от лица комиссии поздравляю тебя, Карина, с успешной сдачей экзаменов. Надеюсь, зимой ты не менее успешно сдашь нам экзамены и за шестой класс. Господин Дзинтон, аттестат оформят примерно через неделю, зайдешь за ним в канцелярию, в комнату сто пять.
- Большое спасибо, господин, - кивнул Дзинтон. - Поздравляю, Кара, ты отлично справилась. Ну, а теперь нам пора домой.
Еще три дня спустя Карине наконец удалось справиться с блокиратором. Ненавистный ошейник по-прежнему создавал невыносимый шум в ушах и глубоко в голове, но она постепенно научилась ощущать сквозь него свои невидимые руки. Сначала в присутствии блокиратора эффектор ощущался как какая-то мертвая, совершенно неподвижная часть тела, но с течением времени девочка научилась сначала слегка шевелить манипуляторами, а потом и почти нормально пользоваться ими. Шум в ушах все еще мешал управляться с невидимыми щупальцами полноценно, не давал толком смотреть не-глазами, но, по крайней мере, ей уже не составляло труда поднимать и удерживать в воздухе вещи наподобие камней и палок. Рано или поздно шум в ушах нарушал концентрацию, и предмет падал на землю, но удерживать его две или три минуты у нее стало получаться довольно скоро.
Когда Карина поделилась своим достижением с товарищами, Яна только кивнула.
- У меня тоже уже получается, - сообщила она. - Лика все время пристает - когда научишься да когда научишься! А я уже умею, вот…
- И ничего я не пристаю, - обиделся Палек, но Яна не обратила на него внимания. Она нацепила ошейник на шею - на нем загорелась лампочка активности - и сосредоточенно уставилась на валявшуюся под соседним деревом ветку. Несколько секунд спустя та резко дернулась вверх, подлетев сразу на сажень, потом провалилась вниз, почти до земли, но не коснулась ее и, покачиваясь, повисла в воздухе.
- Здорово! - искренне сказала Карина. - А что ты раньше не сказала?
- Ну… - внезапно смутилась Яна, роняя ветку. - Ты же старшая сестра. У тебя должно было у первой получиться. Ой… - Она покраснела.
- Дурочка! - Карина пихнула ее в плечо. - Какая разница, у кого первого получится? Ты молодец!
- И ты тоже молодец! - от избытка чувств во все горло завопил Палек. - Теперь Дзинтон нас отведет в Парк чудес!
- Ага! - с энтузиазмом кивнула Яна. - Вот здорово!
Карина невольно улыбнулась. Кто о чем, а Лика о развлечениях. Впрочем… может, Парк чудес действительно такая здоровская штука?
Когда за ужином Яна с Кариной по очереди гордо продемонстрировали свое достижение при помощи солонки, взрослые переглянулись.
- Ну надо же, - задумчиво произнес Саматта. - Значит, такое действительно возможно. Ну и ну…
- Многое возможно, если в него искренне поверить, - кивнул Дзинтон. - Молодцы, девчата. Я и сам не знал, справитесь ли. Но у вас получилось, и вы заслужили награду. Итак, головастики, официально объявляю: завтра мы идем в Парк чудес!
- Ура! - во все горло завопили Яна с Палеком. - Парк чудес! Парк чудес!
- Тихо! - с преувеличенной строгостью произнес Дзинтон. - Ну что за манеры, молодежь! С вами же оглохнуть можно. В школе на уроках вы так же кричите? Бедные учителя…
- Мы не кричим на уроках, - громким шепотом сообщила Яна. - Мы записками кидаемся.
- Еще не лучше! - Дзинтон сделал укоризненное лицо, но тут же рассмеялся. - Ну что с вами сделаешь, разбойники… В общем, завтра с утречка направляемся на вылазку. Цу, ты с нами?
- Обязательно! - девушка тряхнула волосами. - Еще немного, и я начну от тоски на луну выть. Достали меня учебники с формулами, надо развеяться.
- Мати?
- Я - пас, - покачал головой Саматта. - Вышел я из детского возраста. Хочу книжку дочитать, что ты мне принес. В военной истории автор не разбирается совершенно, но в целом кое-какие интересные мысли есть.
- Рад, что тебя заинтересовало. Знаешь, может, и хорошо, что ты не идешь, - Дзинтон прищуренно посмотрел на него. - У меня есть впечатление, что тебе тоже следует развеяться. Если ты не против размяться, то сходи-ка завтра в порт. Найди там грузовой катамаран "Осьминог". Он принадлежит археологической экспедиции, как раз заканчивает погрузку и выходит на точку. Они копаются в подводных руинах к западу по побережью, и у них несколько новичков-студентов на практике. Им нужен инструктор по подводному плаванью, а у тебя богатый опыт работы с аквалангом. Лучше, если ты сходишь с ними на недельку и поучишь прямо на месте.
- Вот как? - Саматта вернул ему оценивающий взгляд. - А что осталось за кадром?
- Догадливый, - усмехнулся Демиург. - Ничего особенного. Ими заинтересовались черные археологи. Думают, что экспедиция охотится за кладом. На самом деле руины безнадежно пусты: они остались от старого опорного порта Камилла, а у него не имелось привычки таскать золото морем. Но черные, разумеется, не в курсе. В общем, нужно прикрыть экспедицию на время первой вылазки. Я передам тебе кое-какие спецсредства, но чуть погодя. Тебе тоже полезно - руины упоминаются в книжке, которую ты читаешь. Сравнишь, как реальность трансформируется в воображении некоторых ученых.
- Хорошо, сделаю, - кивнул бывший спецназовец.
- Нет, Мати, не так, - неожиданно жестко ответил Дзинтон. - Я же сказал - ЕСЛИ хочешь развеяться. Я не приказываю. Просто возникла возможность на время сменить обстановку. Твои основные обязанности - здесь. Если не хочешь, просто забудь. У меня есть и альтернативные варианты. Просто я подумал, что поездка может оказаться интересно лично тебе, вот и все. Но заставлять тебя развлекаться я не намерен.
- А мне интересно, - безмятежно сообщил Саматта. - Я с аквалангом уже пару лет как не опускался, неплохо бы навыки восстановить.
Дзинтон возвел очи к потолку, покачал головой и вздохнул.
- Тьфу на тебя, Мати, - недовольно сказал он. - Я тебе сюрприз хотел сделать, а получился приказ. Ладно, думай сам. Седьмой пирс, катамаран "Осьминог". Сошлешься на меня - мы с руководителем экспедиции заочно знакомы. Его, кстати, зовут Бун Юбэда. На неделю я тебя отпускаю. Сегодня забеги ко мне в комнату после девяти, научу тебя паре фокусов, чтобы успел потренироваться. Всех остальных заранее предупреждаю: в парк стартуем в восемь утра. С учетом пробок туда нам пару часов добираться, так что как раз к полудню окажемся на месте. Ладно, ребята, я пошел, нужно еще делами позаниматься. Спасибо, все очень вкусно. Кара, ты явно делаешь успехи в кухонном деле.
Он подмигнул девочке, выскользнул из-за стола и, махнув рукой, исчез в коридоре. Карина невольно смутилась. Цурме с морским петухом и в самом деле делала она, пусть и под руководством Цукки, и результат понравился даже ей самой. Может, она и в самом деле когда-нибудь научится хорошо готовить? А то пока что даже у Лики получается лучше…
* * *
Позже, перед сном, когда Звездный Пруд уже вовсю сверкал в небе, а старый парк возле отеля окутала темнота, Карина выбралась через окно, чтобы прогуляться перед сном. Жесткие корни маронов покусывали босые ноги, а свежеющий ночной ветерок пронизывал майку, заставляя кожу покрываться пупырышками.
Девочка намеревалась немного посидеть на своей любимой скале над заливом, наблюдая за бухтой. Но едва выбравшись из окна, она расслышала сигналы двухчасового цунами-предупреждения. Все. Идти на скалу смысла не осталось. Сейчас мелкие суда укрываются в бетонированных эллингах, а крупные поспешно прерывают работы и отшвартовываются от пирсов, чтобы встретить волну на глубоководье. Уже через несколько минут светлячки судовых огней исчезнут, и смотреть вниз станет совершенно неинтересно. Она решила просто пройтись по саду, вдыхая ночной воздух и давая голове освободиться от всяких-разных мыслей, чтобы потом спокойно заснуть.
Она осторожно пробиралась между стволами маронов, ориентируясь только по отблескам звездного света, пробивавшегося сквозь густые кроны. Ей нравилось воображать себя отважной разведчицей в тылу врага, где-нибудь в джунглях Сураграша, и она двигалась как можно осторожней. Ни одна сухая ветка не хрустнула под ее босой пяткой, ни одна лиственная купа не зашелестела недовольно от прикосновения тела. И когда она расслышала неподалеку тихие голоса, замерла неподвижно. С одной стороны, подслушивать очень невежливо. С другой - интересно, о чем могут Цукка с Саматтой шептаться в этом месте и в это время?
Любопытство пересилило, и она еще на несколько шагов приблизилась к заброшенной беседке.
- …не понимаю его мотивов, - тихо говорил Саматта. - Понимаешь, Цу, с такой защитной системой, как здесь, я ему и близко не нужен. Она сама по себе ничуть не глупее меня, так что вполне могла бы защищать дом в автоматическом режиме, без оператора. И вот оно-то меня и гнетет. Я очень не люблю, когда меня используют втемную, когда не понимаю, что хочет командование. В зоне боевых действий такие штуки плохо кончаются.
- Но мы не в зоне боевых действий, - возразила Цукка. - Мати, даже если ты не понимаешь его мотивов, они не обязательно плохие. Вот он требует, чтобы мы с тобой обязательно чему-то учились - зачем, если он замышляет плохое? Использовать и выбросить человека можно куда как проще. А он с нами честен… ну, по своему разумению, конечно. Я теперь понимаю, почему он настаивает на нашей финансовой независимости. Если ему нужны друзья, их нельзя держать на коротком поводке. Они должны обладать свободой, даже свободой бросить все и уйти.
- Цу, не обижайся, но ты еще очень молода, - хмыкнул бывший спецназовец. - У меня жизненного опыта побольше, чем у тебя, так что я знаю, как можно привязать к себе человека. Можно сделать так, что он окажется игрушкой в твоих руках, искренне полагая себя свободным. Особенно просто с молодыми: им покажешь высокую цель, и они, задрав хвосты, бросаются к ней напролом. Вон, наш батальон сразу после учебки в полном составе погрузили на корабль и отправили на Западный континент. Ты наверняка не помнишь по малолетству, но в то время все газеты и телеканалы лопались от воплей о том, что свободолюбивые народы Сураграша страдают под гнетом военной оккупации Четырех Княжеств, сосущих из них все соки. Знаешь, как мы в это верили? А знаешь, каково обнаружить вместо свободолюбивых народов бандитские кланы Дракона, заставляющие еле живых крестьян под дулом автомата выращивать маяку на с трудом расчищенных плантациях? А вместо кровососущих оккупантов - полудохлые полицейские силы, нос боящиеся высунуть за пределы своих баз, да и те спешно эвакуирующиеся восвояси? Ага, встречались там и настоящие войска, которые рейды по джунглям проводили в поисках плантаций - и вот с ними-то мы и сталкивались от случая к случаю. Чекашные рейдерские отряды состояли из полных отморозков, половина - наркоманы. И такими же наркоманами уже через несколько периодов стали и наши ребята. К моменту отправки домой мы потеряли десять процентов личного состава от болезней и несчастных случаев, три или четыре процента в боевых контактах, и минимум тридцать процентов умерло или стало безнадежными инвалидами от наркотиков и беспробудного пьянства. Я тоже сел было на иглу, но сумел удержаться на грани. Прошел через страшную ломку, но выжил, потом несколько лет даже столового вина в рот не брал. А сколько не сумели удержаться?..
- Бедный… - вздохнула Цукка. - И с тех пор ты никому не веришь?
- С тех пор я верю, что дружбе и благолепию в жизни места нет. По крайней мере - среди тех, кто ей управляет. Цу, ты видишь только внешнюю форму Джао, которую он считает нужным нам демонстрировать. Помнишь, что он говорил? Проекция - всего лишь кукла с запрограммированными реакциями, предназначенная для общения с биоформами. Она зевает, вздыхает, поднимает брови - но ты видишь не настоящие реакции человеческого тела. Просто наигранная мимика, вызывающая у окружающих определенные реакции. Она не отражает происходщего в его уме. Мы не знаем и никогда не узнаем, что он думает и к чему стремится на самом деле. А ведь он даже не человек - он бессмертен, всемогущ и привык играть судьбами миров. Помнишь, что он говорил про детей? Он не сказал прямо - щадил наши чувства, наверное, но мне вполне очевидно, что мы для него такие же инструменты, как скальпель и игла для хирурга. Нет, Цу, все совсем не так плохо: ты всегда или хирург, или инструмент, а иногда и то, и другое вместе. И хирург тоже может любить свои инструменты - затачивать их, полировать, держать в удобных бархатных футлярах. Но чтобы в один прекрасный день не разочароваться в жизни, нужно четко понимать, с кем и в каких отношениях состоишь.
- Мати, - осторожно спросила Цукка, - так ты думаешь, что он нас обманывает? И все-таки хочешь уйти?
- Я? - изумился Саматта. - Да упаси меня Тинурил от такой глупости! Он меня с потрохами купил. Цу, я столько времени удерживал детей в сволочном Институте, что сейчас просто обязан позаботиться хотя бы о Карине и Яне. Да и любопытство меня до смерти заест, если уйду. Нет, Цу, ни в коем случае. Мне, в общем-то, давно наплевать на свою жизнь. Даже если мне суждено пойти по разряду расходных материалов, я сдохну более чем довольным. Многие ли из людей прикасались к тайне такого масштаба? Охранником ли при детях, звеном ли сети влияния, камикадзе ли для публичного теракта - все равно. Да, я прекрасно понимаю ниточки, которыми он меня удерживает, но у меня нет ни малейшего желания их рвать. И любопытство, и вина, и ты… ох.
- Я? - тихо спросила Цукка. - Мати, ты…
- Цу, я давно хотел тебе сказать, - в голосе Саматты зазвучали странные панические нотки. - Все как-то не получалось, но раз уж… погоди, не перебивай, а то у меня не хватит духу. Знаешь, я каждый день просыпаюсь с мыслью, что впереди новый яркий день. Яркий - потому что рядом ты. Прости, я не умею красиво говорить, но…
- Мати, ты сломаешь мне руку! - засмеялась Цукка. - По-моему, для объяснения в любви способ не самый лучший.
- Прости, Цу. В общем… да, похоже на то. Я еще никогда не объяснялся, - он смущенно хмыкнул. - Даже когда предлагал своей будущей жене выйти за меня. Но я хочу сказать, Цу, что без тебя жить не могу. Мне без тебя плохо. Я… я не знаю, любовь или что-то еще, но я готов сделать все, лишь бы тебе стало хорошо. А если ты не желаешь, чтобы я…