"Интересно, - подумала Людмила, усаживаясь напротив гостя, - ведь я не поверила ни одному его слову, а впустила к себе, позвонила бабушке и сейчас пялюсь на него, как на икону!"
Оставив свой планетарный модуль на вершине холма в пригородах Ташкента, Милан, добрался до города и пришел в дом, где пятьдесят лет тому назад его встречали друзья Павла Курлясова.
Несмотря на годы, дом выглядел неплохо, а бывшая квартира Саши и Кати изменилась до неузнаваемости - новая мебель, пластик вместо дерева на окнах и дверях, совершенно иное расположение стен. На звонок открыла миловидная девушка лет двадцати. Милан узнал в ней Ирину - такие же волосы, рост, но другой взгляд, хотя улыбка чем-то напоминала ту девочку, с которой Милан почувствовал нечто общее, сидя на камне в горах, после того, как он спас ее.
- Хотите посмотреть фотографии? - не зная чем занять молчаливого гостя, спросила хозяйка.
- Фотографии… - Память отыскала забытое слово и восстановила образ, - да, хочу.
Людмила достала большой альбом, устроилась рядом с Миланом на диване и положила альбом на колени, любовно поглаживая его потрепанную обложку.
- Это старый альбом, - не спеша открывать его, мягким загадочным голосом, начала Мила, - здесь фотографии моих предков - прабабушки, прадедушки, всех!
Милан внимательно слушал, замечая, что девушка кокетливо поглядывает на него.
- Вот, это прадед Саша, когда он был ребенком, - показывая изящным пальчиком на фото, рассказывала Мила, - а это он и баба Катя, когда они поженились… А это они с дедом Пашей в горах, они были друзьями, а дед, к тому же любил Катю, представляете?
Милан согласно кивал, удивляясь больше тому, как девушка вела рассказ, чем самому факту любовного треугольника.
- Здесь тоже они в горах… это уже не интересно, - Людмила хотела перевернуть картонную страницу, но Милан остановил, положив свою руку на ее. Девушка одарила гостя многообещающим взглядом, но он не заметил его.
- Подожди…
С поблекшей фотографии на него смотрела улыбающаяся Катя, взяв под руки двух мужчин - Сашу и его, Милана. Он вспомнил тот день, яркое солнце, запах распаренных трав, журчание сая у пещеры Двуглазка.
- Они умерли? - взглянув в глаза девушки, спросил Милан.
- Да… они давно… только дед год назад… Знаете, такое впечатление, будто вы знали их. Это невозможно…
- Почему невозможно? Возможно, милая девочка, все возможно…
Мила вскинула брови. "Милая девочка" прозвучало так, словно сказал эти слова не молодой красивый парень, а старый, повидавший жизнь, человек.
Но расспросить его о чем-либо Мила не успела - раздался звонок в дверь.
- Бабушка приехала! - девушка отложила тяжелый альбом в сторону и вышла из комнаты.
Милан встал. Он волновался. Встреча, которую он представлял себе все прошедшие годы разлуки, приблизилась, и сейчас его от Ири отделял миг, мгновение, только одно из множеств мгновений, составляющих саму жизнь.
В прихожей послышался приглушенный шепот, шелест снимаемой одежды, потом тишина, и на пороге показалась Людмила. Она жестом указала в пустоту и представила:
- Ирина Александровна Курлясова, профессор, доктор исторических наук, фанат уфологии и, - девушка шумно вздохнула, - моя бабушка!
- Успела все доложить, - с улыбкой ответила Ирина, появляясь в дверном проеме, с укором поглядывая на внучку.
- Здравствуйте! Вы хоте… ли…, - Ира запнулась, взглянув на мужчину, ожидающего ее.
Она замерла, опустив руки. Улыбка пропала, непонимание, смешанное с тревогой промелькнуло на лице. Перед ней стоял высокий красивый парень, с серьезным лицом, правильные черты которого делали его нереальным, фантастическим. Они встретились взглядами, и Ирина не могла оторвать глаз, погружаясь в изумрудную бездну чувств, излучаемых им.
- Здравствуй, Ири! - произнес Милан, его губы разомкнулись, оживив лицо.
Вмиг очарование сменилось испугом. Ири! Так ее звал только один человек в мире, и не человек даже, а тот, кого она запомнила человеком, но всю жизнь мечтала увидеть его настоящего, не Павлом, образ которого он принял тогда, а настоящего! Сейчас же, стоя почти рядом с ним, Ира сразу вспомнила, что она стара, что ее лицо покрыто морщинами, кожа щек провисает, глаза погрузились глубже, словно прячась за веками. Среди своих ровесников, она выглядела неплохо, даже моложаво, но встретившись с красотой и молодостью того, кого она мечтала хоть раз в жизни увидеть воочию, Ира почувствовала себя глупо.
Опустив глаза, она сцепила пальцы и сразу развела руки, спрятав их за спиной. Узловатые вены, дряблая кожа… Сглотнув, Ирина потеребила мочку уха, и сделала решительный шаг к креслу, что стояло в углу - затененном, в отличие от ярко освещенного центра комнаты.
- Вы хотели меня видеть? - погружаясь в мягкие подушки, с вызовом спросила она. - Слушаю вас! Должно быть, случилось что-то важное, раз вы вытащили меня из дома в такой час.
Голос Ирины стальными нотами резанул по слуху Милана. Он продолжал стоять, молча разглядывая сердитую женщину. Сомнение в том, та ли она, о ком он думает, взволновали его. Влезть в чужую человеческую жизнь, нарушив ее мерное течение еще раз, Милан не мог себе позволить. Это недопустимо. Он посмотрел на девушку, все так же подпирающую дверной косяк. Людмила сложила руки под грудью и исподлобья разглядывала того, кто сумел вывести бабушку из себя, не произнеся ничего, кроме "Здравствуй!".
Милан вернулся на диван и, как спасительный маяк, увидел раскрытый альбом. Взяв его, Княжич подошел к Ирине; аккуратно положив альбом на ее колени, ладонью прикрыл фотографию с тремя друзьями, сделанную девочкой Ирой.
- Это ты фотографировала?
Ира опешила.
- Ого! - раздался голос внучки, не сдержавшей возгласа удивления. Она прошла в комнату и села на краешек дивана.
- Что вы себе позволяете? - заикаясь и совершенно растерявшись, проговорила Ирина.
Милан поднял ладонь. Ира, как завороженная опустила глаза, рассматривая знакомую фотографию.
- Это ты снимала тогда? - повторил Милан, не спуская глаз с лица женщины.
- Да, - тихо ответила она.
Милан вздохнул с облегчением.
- Вот и хорошо! Это ты! Я ждал нашей встречи, долго ждал. Я понимаю тебя, Ири, но … забудь о годах. Я вижу в тебе ту маленькую смелую девочку, с которой когда-то расстался в пустыне…
- Вот именно, - поднимая глаза, глухим голосом сказала Ирина, перебивая Милана - той девочки уже нет! Есть я - старая кляча, которая забыла, что время пожирает плоть!
- Мы остановим время, поверь мне! - Милан говорил с таким пылом и так уверенно, что Ирина вдруг почувствовала надежду на чудо.
Она всегда верила чудесам, любила сказки с красивым концом, мечтала о путешествиях в иные миры и потому всю жизнь посвятила изучению внеземной жизни. Иногда ей казалось сном то, что произошло с ней в детские годы. Ей, в то время не верящей ни в каких инопланетян, довелось воочию увидеть их, да, к тому же, таких разных.
- А ты, правда, инопланетянин? - вдруг по-детски спросила она и ее глаза засветились улыбкой, сразу оживив лицо.
Милан широко улыбнулся.
- Правда!
- А вот тут, давайте поподробней! - вмешалась Людмила, наблюдая за странной сценой у себя дома.
- Милочка, - хотела было что-то объяснить Ира, но Милан остановил ее.
Он встал, подошел к девушке.
- Дай руку!
- Это еще зачем? - пряча руки за спиной, с вызовом спросила она.
- Не бойся! Дай руку!
Люда протянула руку. Милан сжал ее ладонь в своей. Невидимый поток объединил двух существ, даруя успокоение и доверие.
- Теперь веришь мне?
- Это все трюки, - не сдавалась Людмила, но пугающие подозрения улетучились, как сон. - Ладно, верю. И знаете, что, я чай поставлю. Инопланетяне пьют чай?
- С удовольствием!
Ночь накрыла город, добавив стужи в зимний воздух. Изредка с улицы доносился звук автомобиля, мчавшегося мимо на высокой скорости. Город спал. Но некоторые окна в домах светились. Всякий, кто видел их свет, думал, что за ними не спят, потому что плачет ребенок, или плохо больному человеку, или просто напала бессонница и, чем терять время на бесполезное ворочание в постели, лучше почитать книгу или посмотреть телевизор.
В квартире, где Ира провела детство, не спали двое: она сама и ее гость - лириниец Милан. Внучка Ирины Александровны ушла к себе, решив не мешать воспоминаниям друзей, и друзей ли… Чай давно остыл в чашках, а Ира все рассказывала о своей жизни, вспоминая родителей, Павла, радостные и трагические события, канувшие в прошлое, но оживающие в памяти яркими картинами.
Милан слушал, не перебивая, боясь порвать нить, связавшую их несколькими днями жизни в те далекие времена.
- Когда ты … исчез, мы с Павлом остались одни. Я странно чувствовала себя. В полузабытьи я видела тебя, потом вас вместе, потом его. Странно, потому что лица не менялись, а в один момент просто раздвоились. Воды, что ты оставил нам, хватило, чтобы добраться до жилья смотрителя мазара, где мы остановились с родителями. Я жалею, что не оставила ни капли для анализа. Интересно, у вас вода имеет такой же состав?
- Немного отличается, микроэлементами.
- Вот, мне хотелось это знать. Но тогда от воды зависела наша с Пашей жизнь. Да! А бутылки, потом исчезли. Я одну хранила, но она становилась все тоньше с каждым днем и потом и вовсе, словно испарилась.
- Так и должно было быть. Саморазрушающийся состав. Так мы решаем проблему утилизации.
- Интересно… Так вот, не знаю, успел ли ты увидеть, но к нам летел вертолет. Он почти подлетал, когда с неба посыпались осколки астероида. Один из них попал в вертолет. Все погибли. Был такой взрыв… Нас засыпало песком. - Ира говорила отрывочно, тяжелые воспоминания не пробуждали красноречие, напротив, в лаконичные фразы вмещалось море чувств. - Родители заблудились в пустыне. Они бродили в песках дольше нас и вернулись только на следующий день, обгоревшие, но живые. Смотритель мазара с женой ухаживали за нами. Помню, она все причитала по-узбекски, качая головой, а сам смотритель молился, долго.
Потом за нами приехали военные. Противно вспоминать допросы, объяснения, мольбы… В конце концов, нас отпустили, а Павла забрали… отправили в Москву. Я дам тебе почитать его воспоминания. Он все описал, начиная с последнего полета на МКС. И ваш корабль, и вас. Даже нарисовал портрет лиринийца. Немного похож на тебя, только без кудрей. - Ирина ласково посмотрела на Милана. Она все еще смущалась, но временами забывалась, и тогда природное очарование украшало ее - глаза светились, улыбка завораживала, а речь становилась певучей, как у ребенка. - Потом… случилось самое страшное в моей жизни, - Ира замолчала, проглатывая комок, подкатившийся к горлу.
- Не продолжай, тебе трудно об этом рассказывать…
- Нет, нет, я расскажу, я хочу вспомнить! Так вот, это случилось в такой же зимний день, как этот. Мне тогда было столько же, сколько сейчас Людочке. Мы возвращались в воскресенье с Чимгана. Это в горах, там лыжные трассы. Родители были фанатами гор: летом ходили в походы, зимой катались на лыжах… Отец не смог вырулить на скользкой дороге. Мы перевернулись, во что-то врезались… Очнулась я в больнице. Без них. - Ира всплакнула, отворачиваясь. - Так я и запомнила папу и маму - молодыми, веселыми. Я теперь старше их… - она достала платочек из кармана платья.
Строгое платье из серо-зеленой шерсти ладно сидело на ее фигуре, скрывая недостатки и добавляя элегантности. Отстроченные лацканы карманов, держали форму, а фигурный вырез декольте украшал яркий шарфик, будто желтым цветком пестреющий над утренним лугом.
- У тебя красивое платье, - заметил Милан.
- Правда?! - Ирина приосанилась и быстрым взглядом осмотрела себя. - Я люблю его. Мы с Пашей выбирали в бутике.
Но Милан не смог оценить последнее замечание. Он просто не знал, что платье в бутике может стоить всего месячного дохода семьи, учитывая даже профессорскую зарплату.
- Когда я вернулась домой после больницы, то просто не могла здесь находиться, - Ира потупила взгляд, - родителей похоронили, я переехала жить к бабушке. Но квартиру навещала, держала в чистоте. Теперь вот Людмилка здесь живет… да… Так вот, как-то, когда я прибиралась, раздался звонок и, открыв дверь, я увидела Пашу, дядю Пашу тогда. - поправила Ирина. - Он ничего не знал про родителей. Мы вместе навестили их на кладбище. Паша тогда плакал. Он любил мою маму, всю жизнь.
- Я знаю, - подтвердил Милан.
- Ах, да, я и забыла, что ты был им какое-то время… Милан, ты тогда просто скопировал все его воспоминания, его знания?
- Можно и так сказать.
- А сейчас, ты сохранил их? - Ирина разволновалась.
- Сохранил. Благодаря его знаниям, я смог сразу разговаривать на двух ваших языках. Мне это очень помогло. И не только мне. Я расскажу тебе, когда закончишь.
- Да немного осталось. Мы привязались друг к другу, полюбили… Спустя некоторое время поженились. У нас родился сын Михаил. Людмилка его дочка. Вот и все.
Ирине хотелось рассказать о муже все - какой он был хороший, умный, ласковый! Она помнила каждый день их долгой совместной жизни, но посчитала, что не стоит чужому в общем-то человеку - да и не человеку вовсе! - открывать свое сердце. Но Милан спросил:
- Вас объединило горе. А любовь? Скажи, вы любили друг друга?
От такого прямого вопроса Ирине стало не по себе. Она всю жизнь с нежностью относилась к Павлу. Да, инициатором свадьбы была она. Павел ни за что не решился бы сам сделать ей предложение. Он как-то сказал ей об этом. Но от него Ира чувствовала тепло, душевное тепло. Они понимали друг друга, не разговаривая. Просто сидели рядом, обнявшись, и от этого было хорошо.
- Он остался со мной, бросив Москву, сменил гражданство. Он всегда был честен, и всегда был рядом - и в радости, и в горе. Мне не нравился ни один из парней, добивающихся моей любви. Когда я рассказывала ему о них, то замечала беспокойство в его глазах. Он ревновал! Я видела это! Что это, если не любовь?!
- Прости, Ири, прошу тебя, прости! - взмолился Милан. - Я сам ищу ответ на этот вопрос. Твой рассказ заставил меня задуматься. Но я не хочу, чтобы ты подумала, будто я усомнился в ваших чувствах, нет, я верю тебе и знаю Павла Курлясова. Я помню, как поразил меня его внутренний мир, как я еле справился с потоком его чувств, которые вместе со знаниями и всем, что хранилось в его разуме, передалось мне. Возможно, я видел тебя его зрением, чувствовал тебя, как он, потому и думал о тебе все время.
- Что ты хочешь сказать, Милан? - смутилась Ирина.
Милан понял, что поторопился. Он еще не разобрался в себе, и не готов был сделать признание, но наверняка знал одно - эта женщина дорога ему.
- Ирина, мы отложим этот разговор на потом. Хорошо? Мне надо обдумать все, что ты сказала. И еще, у меня есть задание. Да, попасть на Землю просто так нельзя. Я здесь в качестве наблюдателя.
- Наблюдателя? - Ирина чувствовала, что уже плохо соображает - то ли от усталости, то ли от стресса, - в ее голове все перепуталось: и прошлое, и настоящее.
Милан все понял.
- Иди спать, Ири. Ночь еще не закончилась. Ты сможешь отдохнуть до утра. А утром мы продолжим разговор.
Ира почувствовала тяжесть, словно на плечи легли чьи-то большие руки. Глаза сами собой закрылись. Милан поднял ее на руки и отнес на диван.
Укрыв женщину пледом, Княжич выключил свет на кухне и подошел к окну. Открыв его, он вдохнул морозный воздух, а холодный порыв ветра принес влажные капли, даже не капли, а мелкие ажурные фигурки, тающие на лице от тепла его тела. Милан высунул руку из окна, подставив раскрытую ладонь под медленно падающие снежинки, которых становилось все больше и больше. Они таяли на глазах, вызывая у лиринийца восхищение. Ира тяжело вздохнула во сне. Милан оглянулся, закрыл окно и вышел на кухню, где просидел в раздумье до утра.
Милан очнулся от сна, услышав утреннюю возню в квартире, шепот женщин, приглушенный звук работающего телевизора. Он открыл глаза и увидел Людмилу, разливающую кофе в чашки. Девушка сияла свежестью.
- Доброе утро! Простите, что разбудила, но … пора!
- Доброе утро! А где Ири? - Милан выглянул в комнату. Ирина сидела перед телевизором и слушала новости. Она повернулась к нему и с улыбкой сказала: - Я здесь! С добрым утром!
Милан облегченно вздохнул. Ира в хорошем настроении. Значит, все нормально. Он может рассчитывать на ее помощь.
Предстоящий день обещал быть долгим. Княжич прибыл на Землю как наблюдатель от Совета Лиги. Его тайная миссия заключалась в сборе информации и анализе мнений землян относительно предложения Лиги Разумных Миров об открытом контакте. Зная о разобщенности людей, о сокрытии самого факта существования иных рас во Вселенной, Совет Лиги направил четыре миссии для одновременной встречи с четырьмя посольствами людей в разных точках Земли: в Америке, Евразии, Африке и Австралии. Посольства должны возглавить правители ведущих держав. Совет рассчитывал, что скрыть информацию о миссии инопланетян так будет невозможно. Для этого правители всех стран должны договориться друг с другом, но их амбиции вряд ли позволят это сделать. Милану же, как и сотне других наблюдателей, предстояло общение с людьми, просмотр источников информации, определение отношения землян к факту существования других разумных рас.
Посланники уже находились на Земле. Но пока ни один источник информации не сообщил об этом. Официальный контакт назначен на полдень по времени нулевого меридиана, на который ориентировались земляне, Часы на руке Милана отмеряли именно то время. До момента истины оставалось десять часов.
- Идемте завтракать! - позвала хозяйка дома, накрыв низенький столик перед диваном.
Женщины торопились в университет: Ирина читать лекции по истории, Людмила учиться. В будущем она собиралась стать экологом. Обо всем этом Милан узнал вчера.
- Спасибо! - устроившись на диване напротив Ирины, он спросил, кивнув в сторону телевизора: - Что говорят?
- Ничего интересного! - ответила Люда. - Как всегда: там цунами, там поезд свалился с рельс, а тут марш гомосексуалистов. Вы знаете, кто такие гомосексуалисты?
Ира чуть не подавилась.
- Тебе не стыдно задавать подобные вопросы?
- Не волнуйся, Ири! Я знаю, кто такие гомосексуалисты, - ответил он девушке, - но давайте сейчас о другом. Сегодня состоится важное событие для Земли. Оно имеет большое значение и для нас - членов Лиги Разумных Миров Вселенной. Важно, чтобы об этом событии знали не только секретные службы государств планеты, но и все земляне. Потому я здесь.
Женщины переглянулись. Людмила встала, решительно выставив ладони, словно защищалась от нападения.
- Нет, ты как хочешь, ба, а я отказываюсь в это верить! Какая-то лига, вселенная, земляне - сплошной пафос! Я вам не верю, господин инопланетянин!
Она снова села, отвернувшись от стола. Милан еще вчера почувствовал в поведении Людмилы напряжение, некое противостояние девушки в отношении своей бабушки. Ее такта хватило только на вечер, а сегодня чаша терпения переполнилась и нужна была только искра, чтобы чувства вспыхнули в ней, ощетинившись обжигающими язычками. Но Милан не хотел вмешиваться в отношения близких людей.