- Я тоже не знаю, - признался великий китаевед, и Чижиков даже с шага сбился от такого откровения. - В конце концов, можно сказать, что это варварская диковинка из далеких стран. Только бы не отняли. Я без очков никак не могу. Не вижу я без очков ни черта.
Они направлялись к одному из домишек за городской стеной, неподалеку от ворот. Домик обладал небольшим, обнесенным стеной поменьше, собственным двориком и дымил летним очагом.
- А ты грязью очки намажь, - посоветовал Сумкину Котя. - Вон лужа, черпай скорее. Только не испачкайся.
- Да ну тебя, старик! - возмутился было Федор. - Хотя…
Сумкин нагнулся к луже и гадливо погрузил в нее палец, а потом, сняв очки, осторожно повозил пальцем по дужкам и вокруг стекол.
- Вот когда я окончательно понял, что был прав, не заведя металлическую оправу! - водружая очки на нос, сообщил Федор. - С металлической-то грязь бы враз слетела, а к этой присохнет и не отвалится! Ну, как я вам, зайчик? - торжественно спросил он.
Ника тихонько прыснула в кулак.
Вид у великого китаеведа был комичный: тощая шея, торчащая из великоватой куртки, оттопыренные уши, грязные очки и улыбка от уха и до уха. Вылитый зайчик.
- Тихо… Мы пришли, - Ника стукнула в некрашеную деревянную створку двери.
- Почтенный Ян! - девушка поклонилась показавшемуся в высоких деревянных дверях человеку с добрым морщинистым лицом, в синем халате и длинными седыми волосами, собранными в узел, из которого торчала длинная шпилька. Сумкин и Чижиков переглянулись и поклонились тоже. - Вот мои спутники, почтенный Ян, их зовут… - девушка чуть помедлила. - Сыпокэ и Килэки.
- Проходите, проходите, - хозяин распахнул дверные створки. - Ничтожный дом мой убог и беден, достойно принять гостей мне нечем. Я купил немного мяса и вина на те деньги, коими ты столь щедро одарила меня. Отдохните и поешьте с дороги!
На лице великого китаеведа отразилась гамма чувств: явно китайский с виду человек бегло говорил по-русски! Сумкин безо всяких усилий понимал древнего китайца!
Троица путешественников переместилась во внутренний двор.
- Позволь мне узнать и твое имя? - обратился к Нике хозяин.
- Мое ничтожное имя - Кэсы, - ответила Ника.
- Сколь странны ваши имена, чужеземцы! - всплеснул руками Ян. - Из каких вы земель?
Внимание хозяина отвлек внезапный шорох. Обернувшись на звук, почтенный Ян увидел следующую картину: справа, прямо на глинобитной стене, сидел кот Шпунтик и внимательно рассматривал происходящее во дворе.
При виде кота Ян утратил дар речи, рот его самопроизвольно распахнулся, глаза вылезли из орбит. В таком состоянии он пробыл, наверное, с минуту, после чего тихо выдохнул: "благовещий зверь мао!" - и кинулся со двора прочь, едва не вынеся плечом двери.
Эпизод 7
Те же и Лю Бан
Поднебесная, уезд Пэйсянь, III век до н. э.
Лю Бан быстро шел за Ян Гэ. Едва они вышли из дома смотрителя, он настоятельно попросил почтенного Яна не поднимать излишнего шума, не привлекать внимания, а идти так, будто и не случилось сегодня в Сышуе ничего особенного. Ян, чрезвычайно взбудораженный удивительным созданием, каковое вдруг явилось именно в его доме, с трудом поддался на уговоры: он то и дело порывался рассказать о волшебном событии всем вокруг, в первую очередь ближайшим соседям, и только непререкаемый авторитет смотрителя, человека справедливого, но строгого, удержал его рот на замке. Лю Бан мысленно возблагодарил Небо за то, что Ян был настолько вне себя, когда стремглав бежал к нему, что не раструбил о благовещем звере мао на каждом углу.
По дороге Лю Бан мучительно размышлял. Явление благовещего животного в Сышуе, в его чиновничьей вотчине, - разве это не явный знак Неба? Разве может такое случиться просто так - после всего, что произошло в Поднебесной в последнее время? Особенно после того, что сделал совсем недавно сам смотритель, когда сопровождал очередной отряд плененных разбойников на работы в столицу. Тогда, не будучи в силах глядеть на муки этих людей, он попросту отпустил их на все четыре стороны, отговорившись нападением диких зверей, которым не сумел достойно противостоять.
Кому иному, как не ему, Лю Бану, ниспослан знак Неба?
Но что, если он ошибается? Что, если он неправ? Ясно, что нестроение в государстве достигло предела, но кто положит этому конец, кому суждено снова распространить гармонию управления на земли Поднебесной, чья судьба возглавить великое дело? Неужели эта судьба выпала на долю Лю Бана, скромного уездного смотрителя? Мыслимо ли такое?
Животное - вот ключ ко всему. Лю Бан не был достаточно сведущ в толкованиях знамений, но простые знаки Неба распознать должен! А если нет, то знамение наверняка направлено более подходящему, более достойному человеку.
Потому и важно не поднимать шум преждевременно. Ибо огласка, даже косвенная, может повредить великому делу, если оно заладится. Ибо зорки глаза владыки, чуток его слух, и пусть сердце императора уже не с народом Поднебесной, скорость и неотвратимость карающей длани владыки широко известны. Тут уж лучше поостеречься.
Лю Бан коротко глянул в спину Ян Гэ и машинально сжал рукоять меча. Да, возможно, придется и грех взять на душу. Ян живет один-одинешенек, у него нет родни во всем белом свете, и, коли повернутся дела так, что иного выхода не будет… Смотритель чуть слышно скрипнул зубами. Да, он сделает это. Сунь Девятый предан ему во всем, к тому же совершенно не болтлив - слова лишнего не вытянешь. Мальчишка не подведет. Не выдаст, не предаст. По первому знаку сделает все, как надо.
Да, еще какие-то чужестранцы - торговые люди, подвергшиеся, как сказал Ян Гэ, разбойному нападению и нашедшие приют в его доме. Что за странность? Ежели случилось ограбление, следует явиться к властям и установленным порядком подать жалобу, а не искать ночлега в первом попавшемся доме. Ясно, что Ян за лишний кусок серебра даст пристанище любому, тем паче дом у него стоит пустой, но сами чужестранцы - откуда они здесь, как сюда попали, отчего не проследовали на постоялый двор, в конце концов? Ян сказал, их трое, в том числе женщина. С виду больше похожи на северян, что налетали в былые времена из степи набегами и чей боевой пыл основательно охладил великий владыка дома Цинь. Теперь они жалуют в срединные земли все больше с торговыми делами. Оно и понятно.
Заметили ли чужестранцы благовещего зверя? И если да, то как с ними поступить? Впрочем, чужаки - они и есть чужаки, с ними проще. Никто их не знает, никто их толком не видел, никто их не хватится.
Ян Гэ распахнул перед смотрителем двери, Лю Бан шагнул во двор и увидел…
- Э-э-э… - только и смог произнести Чижиков, когда гостеприимный хозяин их столь быстро покинул. - Кажется, нас разоблачили.
- Очень возможно, капитан Кирк, - кивнул Сумкин, тоже взволнованный поведением Яна. - Однако же думаю, что настоящее разоблачение последует после возвращения этого шустрого деда со стражниками в придачу.
- То есть?
- Да какое там "то есть", старик! Любому ясно, что мы переодетые чужеземцы. Повяжут, посадят, допросят, - махнул рукой Федор. - Если мы действительно в древнем Китае, мало нам не покажется!
- Мы действительно в древнем Китае, - сказала Ника с нажимом. - И я прошу, прошу вас обоих: поверьте в это наконец и давайте выполним нашу миссию… Да вы оглядитесь вокруг, посмотрите внимательно!
- Гм… - хмыкнул Сумкин, оглядываясь. - Признаться честно, декорации просто превосходные. Еще немного, и я точно уверую. Ой, что это такое интересное?
Он с видом знатного этнографа устремился к сложенному из плоских камней очагу, в котором пылал огонь, а рядом на большом листе какого-то растения, по виду лопуха, лежало нарезанное мясо и чуть поодаль от него в глиняном кувшинчике стояло вино. Осторожно взял кувшин, поднял, понюхал - скривился, стал внимательно разглядывать незатейливый, грубый рисунок, нанесенный на поверхность.
- Неужели все это правда?! - Федор яростно заблестел очками. От возбуждения его крупные уши, казалось, зашевелились. - Обалдеть! Эх, ну почему я никогда не уделял существенного внимания важной науке археологии! Сейчас посмотрел бы на эти предметы кустарных промыслов совсем другими глазами и слегонца определил бы, к какому времени они относятся!
- Между прочим, - заговорил Чижиков, внимательно разглядывая дом Яна, - предполагается, что мы заночуем в этой халупе?
- Думаю, нет, - ответила Ника. - Скорее всего, хозяин позволит нам прикорнуть где-нибудь у стенки во дворе, так что нам понадобятся одеяла.
- Вряд ли у простого человека есть в хозяйстве одеяла, - сообщил Сумкин. - Если это действительно Китай третьего века до нашей эры. В лучшем случае - ветошь тряпичная, а то и просто солома. Солома, кстати, если к ней как следует приглядеться - весьма преизрядная штука, так что…
Великий китаевед осторожно, двумя пальцами, поднял с лопуха пластинку мяса и поднес к носу. Рядом с ним давно уже вертелся Шпунтик: коту все было интересно - и очаг, и лопух, и кувшинчик. Сумкин брезгливо разжал пальцы, и мясом тут же завладел кот.
- Кстати, Федор Михайлович! - Чижиков почесал в затылке. - Скажи-ка мне, а что это наш хозяин при виде Шпунтика так возбудился?
- Ты, старик, невежествен и не знаешь, что китайцы кошку узнали и одомашнили гораздо позднее, - ответил Сумкин, детально исследуя прислоненный к стене деревянный плуг. - Кошки попали сюда, если не ошибаюсь, из Индии и века на два-три позднее. Еще наш учитель Конфуций в часы творческого досуга сетовал: "Шао мао", то есть "Мало кошек". Тянулся Конфуций к кошкам, чисто инстинктивно, но никак не мог получить полного удовольствия от поглаживания и почесывания в виду отсутствия у него собственной чудесной зверюшки. Трагедия, если задуматься, старик… Так что для нашего шустрого хозяина Шпунтик - редкость редкая, которой он в жизни своей видеть не видел. Немудрено, что товарищ обалдел и умчался с криками.
- А что он там про благовещего зверя кричал?
- Так вон зверь-то, - указал пальцем Сумкин, - мясо древнекитайское исследует. Шпунтик называется. Он и есть благовещий до крайности. Таких тут никто не видал отродясь, а сегодня - раз, и на тебе, получите-распишитесь: сидит на стене зверь невиданный и хвостом помахивает. Ясно же, что сидит не просто так, а с умыслом - явился выказать волю Неба, знаменовать грядущие великие перемены и тому подобные вещи. Какой нынче год на дворе, говорите? Двести десятый? И чего вы хотели? Вскоре империя Цинь прикажет долго жить, в Поднебесной начнется смута, и спустя несколько лет на обломках самовластья поднимется новая династия - Хань, которая будет править долго и поначалу счастливо. Так что Шпунтик явился очень к месту. Нет, я поверить не могу! Неужели мы и правда в гостях у Цинь Ши-хуана?! Старик Килэки, ты понимаешь, что это значит?! Нет, ты вообще понимаешь?
- Тихо! - поднесла к губам пальчик Ника. - Кажется, сюда кто-то идет.
Лю Бан увидел пламя очага, а рядом любопытную троицу. Один высокий, второй пониже, с какой-то странной блестящей штукой на носу, сразу видно, что северный варвар, третья - молодая девица. Одеты, вроде, как обычные простолюдины, ничем не выделяются. Хотя их ограбили, однако, видно, не до конца - недалеко от очага два свертка холщовых лежат, веревками перетянутые, небольшие такие, да дорожная сума. Видно - все, что осталось от торгового имущества, что спасти удалось.
И все же было в этих троих нечто такое… Лю Бан не мог сразу определить, что именно. Настораживающее? Скорее, неправильное. Хотя бы потому, что при появлении чиновника, хоть и без сопровождающих, но все же в официальном платье и в шапке, кланялись они не очень уверенно, не как надо: сначала девица, а уж потом, быстро взглянув на нее, с заминкой, и остальные двое.
Лю Бан ничего по первости не сказал, лишь шагнул через порог, поклоны принял и ответил сообразно положению - рукой слегка повел: вставайте, мол, нечего тут. И с любопытством завертел головою: где зверь благовещий?
Ян Гэ тоже суетился - шею вытягивал, шарил по сторонам глазами, на гостей своих внимания нисколько не обращая, ибо не ради них, убогих, звал в дом самого смотрителя, а ради зверя мао, чудесным образом явившегося в его дворе.
И тут…
Лю Бан вздрогнул: все правда!
Вот и он - благовещий зверь! Глаза как угли - горят-переливаются, о четырех ногах, сам весь сплошь волосатый, уши треугольником, как рога - торчком стоят, к небесам устремились, хвост по земле туда-сюда, так и бьет грозно. Видно сразу: недоволен зверь мао, как приняли его приход, сердится зверь и на Ян Гэ, и на самого смотрителя.
Что делать, что?! Мысли лихорадочно забегали, Лю Бан аж вспотел - и уж потом поспешно колена преклонил, в сторону благовещего животного стал поклоны бить, дабы не прогневалось еще больше и не навлекло на смотрителя, да и на весь Сышуй, беды неисчислимые, не говоря уж о Поднебесной.
- Чего это он? - шепнул Чижиков Сумкину, видя, как новопришедший усердно кланяется Шпунтику, не щадя ни халата своего, явно недешевого, ни шапки. - С ума сошел? А, Федор Михайлович?
- Говорю тебе, старик, он кота никогда прежде не видел, - едва слышно пояснил Сумкин. - Это местный бонза, вишь, халат на нем какой официальный да шапка пирожком, именно за ним наш дорогой хозяин и бегал галопом. Все, сейчас начнется процесс поклонения. Ой, расколют нас, как пить дать расколют! Какие мы, к свиньям собачьим, уйгуры.
- Слушай, - Котя почувствовал себя крайне неловко. - А давай ему скажем, что это просто кот. А то ерунда какая-то получается. Неудобно.
- Да ты что! - зашипел Сумкин. - Если мы уж в древнем Китае оказались, а приходится, кажется, это признать, то нам тут любое преимущество пригодится. За версту же видно: никакие мы не местные, нас хватать надо да в острог, палок выписать, а уж там мы и сами во всем признаемся - что шпионы северных варваров, что злоумышляем против императора, что скрытые конфуцианцы и далее по списку. Ты удивишься, старик, как тут все просто и какое тут плевое отношение к человеческой жизни. И никаких адвокатов! Нет, теперь нам надо изо всех сил в друганы к Шпунтику набиваться. Теперь он главный, а мы как бы при нем…
- Ни фига себе, - выдохнул изумленно Чижиков, по примеру Сумкина сел на землю и стал наблюдать, как начальник, а вместе с ним Ян Гэ и еще какой-то невысокий паренек, самозабвенно бьют Шпунтику поклоны.
Кот взирал на происходящее с легким недоумением, но в общем и целом не возражал.
Поклонившись девять раз, Лю Бан осторожно поднял голову, дабы посмотреть, какова реакция благовещего зверя - и увидел поразительное: зверь мао уютно устроился у ног сидящего на земле чужеземца, что был повыше, и тот самым обыденным образом гладил благовещего зверя пальцем между ушами! И по всему было видно, что зверю мао такое обращение нравилось!
Совсем оторопел смотритель.
Это что же получается? Вот эти трое - ну, по крайней мере, один из них - общаются с небесными созданиями?! Не иначе это могучие маги. Или вообще святые-бессмертные, по своим непостижимым делам посетившие уездный городок Сышуй.
- Кто вы, о странники? - выдохнул Лю Бан.
- Мы торговцы с севера, - ответила девица. - Лихие люди напали на нас вчерашним днем и ограбили дочиста. Нам самим еле удалось спастись.
- Поднимись, мой господин, - вдруг заговорил другой чужестранец, с блестящими кольцами, насаженными на нос. Девица кинула на него быстрый взгляд. - Поднимись, ибо не пристало человеку твоего положения и учености в пыли мараться. Сядь с нами у огня этого гостеприимного дома и раздели трапезу.
Речь незнакомца звучала учтиво, и смотритель, мало-помалу успокаиваясь, медленно поднялся на ноги, продолжая во все глаза разглядывать благовещего зверя.
- Но… - Лю Бан замялся. - Не оскорбит ли мое поведение благовещего зверя? Не осердится ли он? Не нашлет ли беды?
- Не беспокойся, достойный господин, - развеял его сомнения чужестранец. Или маг? Или бессмертный? - Ибо хорошо ведома нам природа животного мао! И я заверяю тебя, что не несет это животное вам ни беды, ни разорения.
- Позвольте тогда мне пригласить вас в свой дом, - спохватился смотритель. - Ибо лачуга сия никак не подходит для таких достойных людей, как вы… не говоря уже о благовещем звере. Прошу вас не побрезговать моим гостеприимством.
Сидящие чужеземцы переглянулись.
- Мы с радостью принимаем твое приглашение, мой господин, - ответил чужеземец с блестящими кольцами. - Единственно, нам не хотелось бы причинить обиду радушному хозяину нашему, - кивнул он на Ян Гэ, который так и не решился подняться с колен, - ибо гостеприимство его было щедрым и искренним.
- О, не беспокойтесь, не беспокойтесь! - улыбнулся Лю Бан. - Это добрый человек и верный друг, и я буду рад увидеть его в своем доме завтра, после того как вы отдохнете. Сунь Девятый! - позвал смотритель. Рядом тут же возник мальчик-слуга с кувшином в руках. - В благодарность я хочу преподнести моему другу Яну полную меру прекрасного шаосинского вина.
Обомлевший от событий и благоволения смотрителя Ян принял из рук слуги кувшин и благодарно закланялся.
- Следуйте за мной, достойные господа, - простер Лю Бан руку в сторону дверей. - Уже спустилась ночь, вам необходимы еда и отдых. Но прошу вас не привлекать излишнего внимания: добрые горожане наши весьма простодушны и могут прямо сейчас предаться ликованию по случаю вашего прибытия.
- Мы прекрасно понимаем тебя, мой господин, - кивнул чужеземец с кольцами, поднимаясь на ноги. - И нам не хотелось бы стать причиной беспорядков или волнений. Мы проследуем за тобой скрытно.
Высокий чужестранец подхватил на руки благовещее животное, и смотритель окончательно уверился, что незнакомцы накоротке со зверем мао.
- Ты уверен в том, что делаешь? - прошептал Чижиков Сумкину, пока они шли по темным улицам.
Общаться приходилось на грани слышимости, чтобы не привлечь чужеземной речью внимание смотрителя и его слуги. Хотя Котя, а за ним и Федор, отключили на время свои переводчики, уверенности, что это действительно работает, ни у того, ни у другого не было.
- Пока все идет гладко, старик, - тихо ответил Федор. - Нас ведут в явно более комфортное место, и хотя про водяной матрац можешь, конечно, забыть, но, думаю, одеялами мы там разжиться сможем. Ну и порубаем чего-нибудь помимо завонявшей требухи. Ты главное не пей много.
- Чего мне бояться? - Котя перехватил Шпунтика поудобнее. - Пекинскую народную я уже пробовал.
- И-и-и, старик! - почти беззвучно прыснул в кулак великий китаевед. - Размечтался: пекинская народная! Подожди пару тысяч лет. Здесь сейчас такую бражку гонят, что лучше не спрашивать, из чего. Градусов, правда, мало, но ты все равно не налегай. И вы, Ника.
- Я вина не пью, - ответила девушка. - А между прочим, у вас здорово получается с ними беседовать.
- Ну так! - задрал нос Сумкин. - Я же того, профессионал. Я…
- Федор Михайлович! - одернул приятеля Чижиков.