- Рашель! - воскликнул Габил.
- Рашель полила тебя водой. Поверь мне, это не единственный раз, когда ты коснулся его воды. - Микал чуть заметно улыбнулся. - Но мы…
- Рашель избрала тебя!
- Габил! Прошу, умолкни.
- Молчу, молчу. - По всей видимости, меньшой руш вовсе не обижался на замечания своего мудрого собрата.
- О любви и романтике позже. Пока о черном лесе. Черный лес - обитель зла. Вот, видишь, это добро, - он указал на зеленый лес, - а вон там зло, - он указал на черный. - Воду в черном лесу пить нельзя! Выпьешь воду в черном лесу, и шатайки ринутся в цветной. Начнется бойня.
- Вода в черном лесу злая? Я касался ее.
- Не злая. Не более злая, чем вода зеленого - добрая. Добро и зло в сердце, а не в деревьях и не в воде. Но по обычаю вода - это приглашение. Элион приглашает водой. Черные шатайки приглашают водой.
- И Рашель приглашает тебя водой, - не утерпел Габил.
- Да сейчас, Габил, сейчас. Минутку погоди. - И снова повернулся к Тому: - Много лет назад люди согласились не пересекать реку. Это мудрая предосторожность. В этом суть. Много есть и другого, тысячи подробностей, но ты к этому придешь, я уверен.
- Кроме Великой Любви, - напомнил Габил. - Кроме Высокого Чувства. И кроме Рашели.
- Да, кроме Великой Любви, о которой тебе расскажет Габил. Посмотри, ему не терпится.
Габила не пришлось упрашивать.
- Она избрала тебя, Томас! Рашель тебя выбрала. Это ее выбор и твой тоже. Ты побежишь за ней и обратишься к ней и получишь ее, как тебе подобает. - Выпалив это, Габил расплылся в довольной улыбке.
Том ждал, надеясь, что Габил скажет еще что-то, но тот лишь загадочно улыбался.
- Прошу прощения, - сказал Том. - Но я не понимаю… Ведь я ее даже не знаю!
- Еще лучше! Прекрасный оборот! Суть в том, что на лбу у тебя нет метки, значит, тебя можно избирать. Ты полюбишь ее, и вы соединитесь.
- С ума сойти! У меня провалы, я себя не помню, какие уж тут любовные затеи! Да я, может, кручу любовь с какой-нибудь односельчанкой.
- Нет, это невозможно. Ты носил бы ее метку.
Не заставят же они его гоняться за этой женщиной насильно…
- Я должен ее выбрать, так? Но я не в состоянии сейчас никого выбирать. Я не в лучшей форме, знаете ли… И даже не знаю, понравится ли она мне.
Эта фраза озадачила обоих рушей.
- Боюсь, ты чего-то не понял, - сказал Микал, - при чем тут "понравится"? Конечно же, она тебе понравится! Это твой выбор, иначе и быть не может. Твой род - можешь мне смело поверить - переполнен любовью. Он такими вас создал. По образу и подобию своему. Ты полюбишь любую женщину, которая тебя выберет. И любая женщина, которую ты выберешь, выберет тебя. Так повелось.
- А если я чувствую иначе?
- Но она совершенна! - воскликнул Габил. - Ты не можешь чувствовать иначе, Томас, не можешь!
- Хм… А если мы из разных деревень? Что, она пойдет со мной?
Микал поднял брови.
- Детали, подробности, несущественные мелочи… Да, потеря памяти порождает множество проблем. Однако нам пора! Пешком добираться долго, путь дальний. - Он повернулся к Габилу. - Габил, ты, пожалуй, лети, а мы с Томасом Хантером пешком.
- В дорогу, в дорогу! - воскликнул Габил, взмахнул крыльями, подпрыгнул… Воздух из-под его крыльев смахнул волосы со лба изумленного его легким взлетом Томаса.
Микал обернулся:
- Идем! - и шагнул в сторону леса. Том глубоко вздохнул и без лишних слов последовал за ним.
Минут десять они шли молча. Подводя итог, можно было сказать, что он жив, здоров, находится неведомо где, в каком-то чуть ли не волшебном месте. Конечно же, когда он доберется до своей деревни, увидит друзей, знакомых… кто знает, что еще, - тогда память его очнется.
- Когда я доберусь до своей деревни? - спросил Том.
- Здесь повсюду твой народ. В какую деревню ты попадешь, не так уж важно.
- Хорошо, но свою-то семью мне найти надо?
- Зависит от расстояния. Чем дальше, тем дольше. Новости у нас не слишком скоро распространяются. Может быть, через несколько дней. Может быть, через неделю.
- Через неделю! А что мне делать?
Руш остановился, безмерно удивленный.
- У тебя как будто уши заложило, Томас Хантер. Ты же избран! - Он покачал головой. - Да, потеря памяти - штука суровая. Вот что я тебе посоветую: пока память не наладится, смотри, как другие поступают.
- Но я же не могу слепо повторять то, чего не понимаю.
- Если будешь подражать остальным, скорее придешь в себя. А лучше всего, доверься Рашель и следуй за ней.
- Что же мне, притворяться, что я ее люблю?
- Ты обязательно полюбишь ее. Это опять провал памяти. Ты просто не помнишь, как это функционирует. Если встретишь мать, которую не помнишь, ты же не перестанешь любить ее! Ты знаешь, что любил ее, и никуда эта любовь не денется.
Этот аргумент на Тома подействовал.
Между кронами деревьев вдруг снова появился улыбающийся Габил и бухнулся на рядом с ним траву.
- Есть хочешь, Томас Хантер? - Он протянул спрятанный под крылом синий плод. Том недоверчиво переводил глаза с рушей на плод и обратно.
- Не бойся, государь ты мой. Сочная ягодка, вкусная, сладкая! Синий персик. Гляди! - Он надкусил кожицу, продемонстрировал Тому след укуса. Засверкал сок, показалась зеленоватая мякоть.
- Да-да, - подтвердил Микал. - Если ты забыл, то это ваша пища. Называется фрукт. Как и вода, наша пища освящена Элионом.
Том принял плод и посмотрел на Микала.
- Ешь, ешь, не бойся.
Том откусил крохотный кусочек, ощутил прохладный сладкий сок, нежную мякоть. По телу как будто растеклось мягкое, ласкающее тепло. Он улыбнулся Габилу.
- Вкусно, - похвалил он и откусил побольше. - Очень вкусно!
- Пища воинов! - откликнулся Габил, пружинисто отскочил, подпрыгнул, взмахнув крыльями, и снова взмыл в воздух. Микал усмехнулся.
- Идем, идем. На ходу съешь.
Том едва успел прикончить синий персик, как Габил принес еще один, на этот раз красный. Не приземляясь, он ловко сбросил плод в руки Тому. Третий фрукт оказался зеленым и требовал очистки от довольно толстой кожуры, но по вкусу, пожалуй, превосходил два предыдущих.
В четвертый раз Габил появился, чтобы продемонстрировать свое искусство воздушной акробатики. Он кувыркался, крутился, пикировал и закончил тем, что едва не врезался в голову Тома, который, испугавшись, присел и прикрылся руками.
- Габил! - крикнул ему Микал. - Давай поосторожнее! - Габил прекратил валять дурака и тут же исчез в вышине.
- Великий воин расшалился, - проворчал Микал.
Примерно через милю руш задержался на вершине холма. Том остановился рядом. Внизу, в обширной зеленой долине, усыпанной множеством цветов, похожих на необычайно крупные и пестрые маргаритки, раскинулась крупная деревня, которую Том из-за пестроты ландшафта сначала и не разглядел.
А когда разглядел, у него даже дыхание перехватило.
Границы поселения как будто кто-то обвел громадным циркулем. Выглядело оно на первый взгляд как какой-нибудь леденцовый-карамельный городок, в одном из пряничных домиков которого проживали Гансик и Гретель. Но кисельные реки и молочные берега - фрагменты сказок, как-то зацепившиеся за развалины его памяти, а деревня выглядела вполне реальной.
Несколько сотен ярких разноцветных квадратных хижин расположились, как детские кубики, концентрическими окружностями вокруг башнеобразной структуры в центре деревни. В небе над деревней метались, парили, ныряли, взмывали сотни или даже тысячи белых рушей.
Приглядевшись, Том заметил между домами и обитателей. Вот открылась дверь одного из ближайших строений, в ней появилось какое-то уменьшенное расстоянием существо.
- Ну как, память оживает? - спросил Микал.
- Кажется, да…
- И что вспоминаешь?
- Нет, ничего конкретного, к сожалению. Просто что-то кажется смутно знакомым.
Микал вздохнул.
- Знаешь, нет худа без добра. Я думаю извлечь хоть какую-то пользу из твоего печального приключения в черном лесу. Тут все активнее толкуют об экспедиции - дурацкая идея Таниса, которой соблазнились уже многие великие горе-воины вроде Габила. Танис воображает, что пришло время разделаться с шатайками. Великий выдумщик, знаешь ли. Рассказчик, словоплет искусный. У меня шерсть дыбом поднимается от его замыслов. Может быть, ты смог бы его немного образумить.
- Он умеет драться, этот Танис?
- О, это он умеет! Как никто другой. Разработал свою технику, весьма, надо признать, впечатляющую. Уловки всякие, финты, выпады… На базе древних знаний и систем. Особенно он падок на истории о завоевательных походах. И вознамерился стереть шатаек с лица Земли.
- А почему бы и нет?
- Шатайки, конечно, не великие воины. Но зато они великие обманщики! Вода их заманчивая, к примеру. Сам убедился. Надо тебе с ним поговорить.
Томас кивнул. Ему вдруг очень захотелось увидеться с Танисом.
Микал вздохнул.
- А теперь подожди меня здесь. Понимаешь?
- Да, конечно, но…
- Просто жди. Если увидишь, что они направились на Сбор, можешь пойти с ними, но лучше всего оставайся здесь.
- Что это за Сбор?
- На озере. Не бойся, не пропустишь. Перед наступлением темноты у них Сбор. Все понял?
- Все понял.
Микал впервые за два часа взмахнул крыльями, взлетел и удалился. Том проводил его взглядом и почувствовал себя покинутым и одиноким.
Он снова принялся рассматривать дома. Очевидно, все они построены из стволов цветных лесных деревьев. И - люди. В этих домах живет его народ. Если не отец, мать, братья, сестры, то такие же люди, как и он сам. Не так уж он потерян и одинок, в конце-то концов.
И эта самая Рашель где-то там.
Он сидел у дерева, скрестив ноги, и вздыхал. Домишки невелики, скорее хижины, чем дома, разделяет их зеленая травка с цветочками. Все вместе похоже на гигантское колесо, куда-то катящееся, вращающееся вокруг служащего ступицей большого круглого сооружения в центре. Оно по меньшей мере втрое выше каждого из домишек и во много раз шире. Возможно, какой-нибудь дом для собраний, храм.
Справа от Тома широкая тропа ведет от деревни в лес. Должно быть, к озеру.
Смотрел Том, думал… О том, о сем… О том, к примеру, подумалось, что давно уже оставил его Микал, но все еще не возвращается. И обещанного исхода населения тоже пока не заметно. Он прижался спиной к дереву, закрыл глаза. Странно все это. Ох, и устал же он…
8
Открыв глаза, Том понял, что опять случилось то же самое.
Лежит он на бежевом шезлонге в своей квартире в Денвере, штат Колорадо, под узорчатым батиком стеганого одеяла. Слева сквозь щель в занавесе просачивается свет. Справа диванная спинка, за ней запертая дверь. Над ним потолок. Текстура шкурки апельсина покрыта краской колера "белая ночь". В небе облака и тысячи миров над ними, как, впрочем, и в трещинах потолка. Том лежит, не двигаясь, но дышит громко и взволнованно.
Снова сон.
Конечно, сон! Это не может быть реальностью, потому что он знает, какова реальность. В черном лесу он стукнулся о черный камень. Удар отшиб память и вызвал странные сны, в которых он представлял себя живущим на древней Земле, спасающимся от гангстеров, которых они с Микалом тоже уже успели обсудить.
И вот опять он погрузился в подобный сон. Древняя Земля. Другая Земля.
Он сел. Поразительно! Насколько реальны ощущения… Пальцы ощущают текстуру ткани. Мозаика из маскарадных масок Кары выглядит настоящей. Он дышит, чувствует гадостный утренний привкус во рту. Потрясающая выпуклость и четкость ощущений! Как будто он бодрствует - так же, как и в цветном лесу, где он недавно съел три сладких плода, принесенных Габилом. Очень, очень убеждающая реальность!
Ладно, теперь он знает, почему так происходит. И знает, почему сон выглядит таким правдоподобным.
Том опустил ноги на пол, откинул одеяло. Так. Что он может делать во сне, чего не мог бы наяву? Он вытянул вперед пальцы и покрутил ими. Летать, к примеру.
Встал. Как и ожидал, голова не болит. С чего ж во сне голове болеть-то… Уперся подошвами в пол, поднатужился - нет, не воспарил.
Ладно, полета не получилось - а иногда летал ведь во сне… Что еще? Ну, боли не ощущаешь… тоже интересные возможности открываются, можно поэкспериментировать забавы ради.
Том сделал несколько шагов, остановился. Интересно, что шаги во сне очень похожи на шаги в реальности, но разница заметна. Ноги не вполне настоящие. Если закрыть глаза - что он и сделал, - ноги не ощущаются. Подошвы чуют пол, он чует подошвы, но между ними и задницей как будто ничего и нет. Вот тебе и парение! Невероятно.
Том обошел комнату, удивляясь тому, насколько все реально. Не совсем так, конечно, как при прогулке с Микалом и Габилом, но, не знай он, что спит, подумал бы, что комната настоящая. Удивительно, как устроен разум, сознание, как оно работает…
Том погладил черную резную фигуру казуара, привезенную из Индонезии. Каждую неровность ощутил он, каждую зазубринку. Может, она даже… да, действительно. Понюхав, Том уловил слабый запах дыма, в точности как и ожидал. Дерево закалено обжигом. Что, резчик тоже во сне работал?
- Томас!
Ага, Микал вернулся. Долго его не было, теперь вернулся и будит, пора идти дальше. Тому не очень хотелось просыпаться. Интересный сон.
- Том!
Нет, голос выше, чем у Микала. Наверное, Габил.
- Как дела?
Он повернул голову. Возле дивана стояла Кара в ночнушке в синий цветочек и в широких трусах типа мужских семейных.
Нет, он все еще спит! Спит.
- Привет, сестрица.
Она ему, конечно, никакая не сестрица, потому что в действительности ее не существует. Но в этом-то сне она ему сестра. В реальности сна, а не в реальной реальности.
- Как самочувствие, больной?
- Прекрасно. Как я выгляжу?
- Гм… Значит, больше не мечешь икру из-за того, что случилось вчера?
- Вчера? - Он покосился в сторону, уже снова желая, чтобы Микал его поскорее разбудил. - Ты имеешь в виду гонки с пальбой и с дракой и ранение в голову? Не хочется тебя разочаровывать, но не было всего этого. Не было.
- Не понимаю тебя. Ты что, выдумал все? - На лице ее обозначилось облегчение. - Вот дурак…
- Не совсем. Это случилось, но случилось здесь, а то, что здесь, - не считается. Корова выше луны не прыгнет, а если во сне падаешь, можешь падать вечно, не приземляясь, потому что в действительности никуда ты не падаешь. - Он ухмыльнулся. - Здорово, правда?
- Что ты несешь? - Она поморщилась и перевела взгляд на бутылочку с таблетками, стоящую на краю стола. - Еще таблетку принял, что ли?
- А, димедрол? Нет, не принимал. И - нет, я не брежу, не галлюцинирую. - Он вытянул вперед руку и возгласил истину: - Это сон, дорогая сестрица! Мы здесь с тобою во сне.
- Перестань валять дурака. Не смешно.
- Говори что хочешь, но все это не происходит в действительности. Все понарошку. Можешь называть меня сумасшедшим, но ты - часть сна.
- И повязка на твоей голове тоже сон? Совсем свихнулся. - Она направилась к кухонному буфету.
Том потрогал повязку.
- Повязка мне снится, потому что я упал на камень в черном лесу. Хотя почему-то не все совпадает. Ведь там я руку сломал, а тут… - Он выжидающе уставился на предплечье, как будто обижаясь на то, что оно не сломано.
Кара недоверчиво смотрела на него. Она молчала, и Том даже подумал, что убедил ее. Может быть, если запастись терпением, людей из сна можно убедить в том, что их не существует.
- Ты обдумал нашу ситуацию? Я имею в виду нью-йоркских бандитов.
Нет, не убедил…
- Ты меня не слышишь, Кара? Не было никакой погони. Рана от удара головой в черном лесу. Это сон…
- Томас! Прекрати! И убери свою дурацкую улыбку.
Очень эмоциональным персонажем сна оказалась его сестра. Том озадаченно поджал губы.
- Неужели ты всерьез порешь такую ахинею, Том?
- Еще как серьезно! Подумай только. Ну хотя бы допусти такую возможность. Что, если все это, - он обвел руками вокруг себя, - существует только в твоем воображении? То есть в моем воображении. Поверь, не во сне я стукнулся головой. Не во сне напали на меня шатайки. Если ты ничего об этом не знаешь, это еще не значит, что черных летучих тварей с красными глазами не существует…
Он замолчал. Пожалуй, зря он так старается, вникает в подробности. Кара, не видевшая этого, конечно же, не сможет себе ничего представить.
- В действительности я живу на другой Земле. Сейчас я жду Микала, он где-то задержался, и я присел к дереву, заснул. Понимаешь? - Он усмехнулся.
- Нет, не понимаю.
- Я сплю, Кара, сплю! Сейчас я сплю под деревом. Скажи мне, пожалуйста, как я могу здесь стоять, если точно знаю, что сплю под деревом и жду Микала? Скажи!
- Значит, ты живешь в мире с черными летучими мышами… - Она вздохнула. - Ты сам себя слышишь, Томас? Братец, ты меня пугаешь. Я не хочу, чтобы тебя упрятали в психушку. Надеюсь, что это из-за лишних таблеток…
Том подавил растущее раздражение. В конце концов, это всего лишь сон, чего зря икру метать. Если сейчас вдруг появится какое-нибудь кошмарное привидение, надо рассмеяться ему в физиономию, и оно исчезнет. И спорить с Карой ни к чему, она-то в чем виновата? Если ее невозможно убедить, можно и подыграть, поддаться. Скорей бы, что ли, Микал его разбудил.
- Ладно, ладно, Кара. Только что, если я тебе докажу?
- Ничего ты мне не докажешь. Надо сообразить, что делать дальше. Мне надо одеться и отвести тебя в больницу. У тебя серьезное сотрясение мозга.
- Нет, а все-таки, что, если я тебе докажу, что мы сейчас во сне? Вот посмотри. - Он махнул рукой перед собой. - Не видишь ничего неестественного? А я вижу. Не чувствуешь, что воздух какой-то разреженный?
- Томас, прекрати болтать глупости! Ты меня пугаешь.
Он опустил руку.
- А если я докажу тебе логически?
- Это невозможно.
- Что, если я скажу тебе, как погибнет наш мир?
- Ах, так ты еще и пророк! Живешь с черными мышами и по мышиному помету предсказываешь будущее? Слушай, тебе не смешно? Значит, дело плохо. Значит, ты и вправду заснул беспробудно.
- Подожди. Я могу сказать, как погибнет мир, потому что он уже погиб, и это зафиксировано историей.
- Да-да, конечно.
- Так вот, это начнется со штамма Рейзон, вируса, который выпустит французская фармацевтическая фирма. Все будут думать, что это вакцина, но она мутирует при нагревании и угробит мир в 2010 году. Ну, подробностей я не знаю.
- Доказал! Очень убедительно. Можно и вправду поверить - после того, как мир погибнет по твоему предсказанию. И ждать недолго осталось, меньше года.
Тому пришла в голову другая мысль. Интересная мысль. Он подошел к двери квартиры, отодвинул засов, открыл дверь.
- Сейчас увидишь. - И он вышел.
- Что ты делаешь? А если они там?
- Их там нет, потому что они не существуют. Вот ведь… говоришь тебе, говоришь, и все впустую!
Свет ударил в глаза, он прищурился. Пересек площадку, подошел к перилам ограждения. Четыре этажа, внизу бетон автостоянки.