- Я? Я думаю, что как раз сейчас я в хорошем расположении духа, У меня есть на то причины. И у вас тоже.
- Да?
- Разве это не очевидно? Мы ушли с Солярии живыми. Мы точно знаем, в чем состоит солярианская опасность. Мы добыли необычайное оружие, которое заинтересует наших военных. Вы будете героиней Бейлимира. Наше правительство уже знает, что произошло, и жаждет приветствовать вас. Вы героиня этого корабля. Почти каждый на борту хотел принести вам этот комбинезон. Все стремятся быть рядом с вами и, так сказать, купаться в вашей ауре.
- Полная перемена, - сухо заметила Глэдия.
- Абсолютно. Нисс, которого Дэниел наказал…
- Я помню.
- Он хочет просить у вас прощения и привести своих четверых товарищей, чтобы они могли тоже извиниться и в вашем присутствии дать пинка тому, кто делал неприличные намеки. Нисс неплохой парень.
- Я уверена в этом. Передайте ему, что он прощен, а инцидент забыт. Если вы все уладите, то я… я пожму руку ему, а может, и некоторым другим, прежде чем мы высадимся. Но только велите им не толпиться вокруг меня.
- Я понимаю, но не могу гарантировать, что вокруг вас не будет столпотворения в Бейлитауне - столице Бейлимира. Нельзя удержать правительственных чиновников, стремящихся получить политическую выгоду от встречи с вами.
- "Иосафат!" - как говорил ваш Предок когда-то.
- Не говорите так, когда высадимся, мадам. Это выражение принадлежит ему. Считается дурным тоном, если так выразится кто-то другой. Так вот, будут речи, приветствия и всякие несущественные формальности. Извините, мадам.
- Я могла бы обойтись без этого, но полагаю, избежать этого нельзя?
- Нельзя, миледи.
- Долго это будет продолжаться?
- Пока они не устанут. Наверное, несколько дней, но могут быть варианты.
- Долго мы пробудем на планете?
- Пока я не устану. Простите, мадам, но мне много чего придется сделать: посетить кой-какие места, повидаться с друзьями…
- Любить женщин.
- Увы, и я подвержен человеческим слабостям. - Д. Ж. широко улыбнулся.
- Любой, кроме сентиментальности.
- Это мой недостаток. Я не могу позволить себе быть сентиментальным.
Глэдия улыбнулась.
- Но ведь вы не всегда руководствовались здравым смыслом.
- Я никогда не утверждал этого. Но, даже несмотря на это, я просто должен учитывать тот скучный факт, что мои офицеры и команда хотят повидаться со своими семьями, друзьями, отоспаться и повеселиться. А если хотите учесть чувства неодушевленных предметов, то кораблю нужно, чтобы его отремонтировали, почистили, обновили, заправили и все такое прочее.
- И много времени потребуется на это?
- Кто знает? Может, несколько месяцев.
- А что я буду делать в это время?
- Можете осматривать нашу планету, расширять свой кругозор.
- Но ваша планета - не игровая площадка Галактики.
- Совершенно справедливо, но мы постараемся, чтобы вам было интересно. - Д. Ж. взглянул на часы. - Еще одно предупреждение, мадам. Не упоминайте о своем возрасте.
- Зачем бы я стала это делать?
- Это может получиться случайно. Вас могут попросить сказать несколько слов, и вы, к примеру, скажете: "За свои двести лет ни одна встреча не доставляла мне столько радости, как встреча с народом Бейлимира". Если вам придет в голову сказать что-нибудь подобное, воздержитесь.
- Воздержусь. В любом случае я не намерена преувеличивать. Но просто из любопытства - почему?
- Просто потому, что им лучше не знать вашего возраста.
- Но ведь они знают его! Они знают, что я была другом вашего Предка, и знают, когда он жил. Может, они предполагают, что я потомок той Глэдии?
- Нет, они знают, кто вы и сколько вам лет, но знают это только умозрительно. - Он постучал себя по лбу. - А кое у кого головы работают, как вы сами замечали.
- Да, замечала. Даже на Авроре.
- Это хорошо. Я бы не хотел, чтобы поселенцы отличались в этом смысле. Ну вот, вы выглядите на… - Д. Ж. оценивающе взглянул на Глэдию. - Лет на сорок, сорок пять, и именно такой они воспримут вас своими потрохами, в которых у среднего поселенца находится мыслительный механизм, если вы не будете твердить о своем настоящем возрасте.
- А какая разница?
- Видите ли, среднему поселенцу действительно не нужны роботы. Он их не любит и не желает иметь. В этом он отличается от космонита, и это его удовлетворяет. Другое дело долголетие. Четыреста лет значительно больше ста.
- Немногие из нас доживают до четырех столетий.
- И немногие из нас доживают до ста. Мы толкуем о преимуществе короткой жизни: качество важнее количества, быстрая эволюция, все время меняющийся мир. Но людям не хочется жить один век, когда они могли бы жить четыре. Так пусть лучше не думают об этом. Они не часто видят космонитов, у них нет случая погоревать, что космонит выглядит молодым и сильным, будучи вдвое старше самого старого из живых поселенцев. Они увидят это в вас и, если станут думать об этом, будут расстраиваться.
Глэдия с горечью сказала:
- Вам бы хотелось, чтобы я произнесла речь и сказала, что означают четыре столетия? Чтобы я сказала, на сколько столетий человек переживает весну надежд, и ничего не говорила о друзьях и близких? Чтобы я сказала, как мало значения имеют дети и семьи, о бесконечной смене мужей и незапоминающихся встречах в промежутках между мужьями и при них, о том, что наступает время, когда уже видел все, что хотел увидеть, и слышал все, что хотел услышать, когда уже невозможно думать о чем-то новом, когда забываешь, что такое волнения и новые открытия, и с каждым годом все больше убеждаешься, какой невыносимой может быть скука?
- Люди Бейлимира не поверят этому. И я вряд ли поверю. Так чувствуют все космониты или только вы?
- С уверенностью могу сказать лишь о моих личных ощущениях. Но я наблюдала, как другие с возрастом тускнеют. Они становятся более угрюмыми, безразличными и ни к чему не стремятся.
- Должно быть, среди космонитов много самоубийц? Я никогда об этом не слышал.
- Их практически нет.
- Но это не вяжется с тем, что вы говорили.
- Подумайте, мы окружены роботами, задача которых - охранять нас от чего бы то ни было. Мы не можем убить себя, когда рядом всегда бдительные и активные роботы. Я сомневаюсь, что кто-то из нас мог бы даже помыслить о такой попытке. Сама я не думаю об этом хотя бы потому, что не могу перенести мысли о том, что тогда будет с моими домашними роботами, в особенности с Дэниелом и Жискаром.
- Но вы же знаете, что они, в сущности, не живые, у них нет чувств.
Глэдия покачала головой:
- Вы так говорите, потому что никогда не жили с ними. Во всяком случае, вы переоцениваете стремление вашего народа к долголетию. Вы знаете, сколько мне лет, видите, как я выгляжу, однако это не беспокоит вас.
- Потому что я убежден, что Внешние миры выродятся и погибнут, а Поселенческие миры - надежда будущего человечества, и это гарантировано именно краткостью нашего существования. Выслушав то, что вы сказали, и принимая ваши слова за правду, я укрепляюсь в этом убеждении.
- Напрасно вы так уверены. У вас тоже могут возникнуть неразрешимые проблемы, если уже не возникли.
- Это, без сомнений, возможно, миледи, но сейчас я должен покинуть вас. Корабль готовится к посадке и мне придется с умным видом смотреть на управляющий компьютер, иначе никто не поверит, что я капитан.
Он вышел. Глэдия некоторое время сидела, рассеянно пощипывая пакет, в котором лежал комбинезон.
На Авроре ее жизнь была размеренной и неторопливой: от завтрака до ужина, день за днем, год за годом. Глэдия почти равнодушно думала о единственном оставшемся ей приключении - смерти.
И вот она побывала на Солярии, и ее растревожили воспоминания о прошедшем детстве и канувшем в небытие мире. Спокойствие ее исчезло - возможно, навсегда, - Глэдия оказалась беззащитной перед ужасом продолжавшейся жизни. Что заменит ей пропавшее спокойствие?
Она поймала тускло горящий взгляд Жискара, устремленный на нее, и сказала:
- Помоги мне разобраться в этом, Жискар.
32
Было холодно. Небо затянули серые тучи, в воздухе мелькали снежинки. Кружилась поземка; далеко за посадочной площадкой Глэдия видела сугробы.
Вокруг корабля поставили барьер, чтобы толпа, собравшаяся со всех сторон, не подходила слишком близко. Люди были одеты в комбинезоны разных фасонов и цветов, казавшиеся надутыми, отчего человечество превратилось в кучу бесформенных предметов с глазами. Лица некоторых были прикрыты прозрачными щитками.
Глэдия прижала руку в варежке к лицу. Ей было тепло, мерз только нос. Комбинезон не только укрывал от холода, но и сам выделял тепло.
Она оглянулась. Дэниел и Жискар стояли рядом, оба в комбинезонах.
Поначалу она протестовала:
- Им не нужны комбинезоны. Они не чувствуют холода.
- Не сомневаюсь, - сказал Д. Ж. - Но вы говорили, что никуда без них не пойдете, и мы не можем допустить, чтобы Дэниел торчал на морозе, как есть. Это будет выглядеть противоестественно. Мы не хотим вызвать враждебность, так явно давая понять, что с вами роботы.
- Но они же знают, что со мной роботы, а лицо выдаст Жискара даже в комбинезоне.
- Знать-то они знают, но могут не подумать об этом, если их не заставить… Так что давайте не будем заставлять.
Д. Ж. подвел ее к наземному кару с прозрачными стенками и крышей.
- Народ хочет видеть вас, - сказал он и улыбнулся. Глэдия села, Д. Ж. сел рядом.
- Я герой за компанию, - сказал он.
- Это для вас важно?
- О да. Это означает премию для моего экипажа и возможное повышение по службе для меня. Я не хочу пренебрегать такой возможностью.
Дэниел и Жискар сели напротив людей.
Перед ними стоял еще кар, но не прозрачный, и не меньше десятка каров позади.
Толпа разразилась приветственными воплями и дружно замахала руками.
В ответ Д. Ж. тоже поднял руку и с улыбкой подтолкнул плечом Глэдию. Она небрежно помахала. В машине было тепло, нос Глэдии стал отогреваться.
- Как неприятно блестят стекла, - сказала она. - Можно это устранить?
- Можно, - ответил Д. Ж., - но не нужно. Это самое ненавязчивое силовое поле, которое мы можем установить. Восторженная публика, конечно, обыскана, но кто-нибудь мог ухитриться скрыть оружие, а мы не хотим, чтобы вам нанесли вред.
- Вы хотите сказать, что кто-нибудь захочет убить меня?
Дэниел спокойно разглядывал толпу с одной стороны кара, а Жискар - с другой.
- Весьма маловероятно, миледи, - ответил Д. Ж. - Но вы космонитка, а поселенцы не любят космонитов. Кто-нибудь может ненавидеть их так сильно, что увидит в вас только космонитку. Но опасаться нечего. Даже если кто-то и попытается, хотя это и невероятно, то ничего у него не выйдет.
Вереница каров очень мягко двинулась с места. Глэдия даже привстала от удивления: в передней части кара не было кабины.
- Кто ведет? - спросила она.
- Кары полностью компьютеризованы, - ответил Д. Ж. - Разве у космонитов не так?
- У нас кары водят роботы.
- А у нас роботов нет.
- Но компьютер, по существу, тот же робот.
- Компьютер не похож на человека, и его не видно. Каково бы ни было технологическое сходство, психологически это совсем иное.
Глэдия огляделась по сторонам: все вокруг казалось совершенно безжизненным. Было что-то заброшенное в редких, лишенных листьев кустиках и одиноких деревцах; природа словно умерла.
Заметив, как Глэдия тоскливо озирается по сторонам, Д. Ж. сказал:
- Сейчас все выглядит не слишком привлекательно, миледи, но вообще-то здесь неплохо. Есть сады, луга, поля…
- И леса?
- Настоящие, дикие леса. Мы - развивающаяся планета. Все еще надо делать. Мы живем здесь всего полтораста лет. Первым делом надо было засеять привозными семенами участки первых поселенцев. Затем мы пустили в океан рыбу и всяких беспозвоночных, чтобы по возможности создать самостоятельную экологию. Это не так сложно, если химический состав океанской воды подходящий. Если нет, то без предварительных масштабных изменений планету заселять бесполезно, а этого еще ни разу не пытались сделать, хотя существует множество планов процедур. И, наконец, мы пытаемся сделать страну цветущей, а это работа трудная и медленная.
- И все Поселенческие миры в таком состоянии?
- Да. Ни один еще окончательно не обустроен. Бейлимир - самый старый из всех, но и его еще не довели до ума. Еще пара столетий - и Поселенческие миры будут богатыми и полными жизни как на суше, так и на море, и за это время появятся новые миры, которые пройдут через разные предварительные стадии. Я уверен, что Внешние миры прошли тот же путь.
- Много столетий назад и, я думаю, без таких огромных усилий. Нам помогали роботы.
- Мы обойдемся без них, - отрезал Д. Ж.
- А как насчет местной жизни - растений, животных, которые были здесь до появления людей?
Д. Ж. пожал плечами:
- А, ерунда. Мелкие, слабые. Ученые, конечно, заинтересовались ими, поэтому местная жизнь и сейчас существует в аквариумах, ботанических садах, зоопарках. Кроме того, есть обширные пространства как воды, так и суши, которые еще не обработаны, и там местная жизнь находится в первозданном виде.
- Но и они со временем будут изменены?
- Надеемся.
- А вам не кажется, что планета принадлежит этим незначительным, мелким, слабым существам?
- Нет. Мы не сентиментальны. Планеты и вся Вселенная принадлежат разуму. Космониты согласны с этим. Где местная жизнь на Солярии? На Авроре?
Кары подъехали к ровному мощеному пространству, где виднелось несколько куполообразных зданий.
- Это главная площадь, - тихо сказал Д. Ж., - официальный центр планеты. Здесь размещены правительственные здания. Здесь собирается Планетарный конгресс, здесь правительственный дворец и так далее.
- Простите, Диджи, но это не очень впечатляет. Здания какие-то маленькие и невзрачные.
- Вы видите только верхушки, миледи. - Д. Ж. улыбнулся. - Сами здания под землей и сообщаются друг с другом. Это, по существу, единый комплекс, который все время растет. Это город. Вместе с окружающей территорией он составляет Бейлитаун.
- Вы собираетесь со временем все запихать под землю? Целый город? Целый мир?
- Да, большинство из нас представляет себе Бейлимир подземным.
- Я слышала, что на Земле есть подземные города.
- Да. Так называемые Стальные пещеры.
- И вы хотите сделать такие же здесь?
- Не совсем такие. Мы добавляем свои идеи и… Мы приехали. Миледи, нам вот-вот прикажут остановиться. На вашем месте я застегнул бы комбинезон; зимой на главной площади жуткий ветер.
Глэдия так и сделала, с трудом соединив концы непослушной застежки.
- Так вы говорите, не совсем такие?
- Да. Мы конструируем наше подземелье, учитывая особенности климата. Поскольку здесь климат в целом более суровый, чем на Земле, требуются некоторые изменения в архитектуре. Правильно построенное здание должно сохранять тепло зимой и прохладу летом. В какой-то мере мы действительно сохраняем их, запасая тепло с предыдущего лета, а прохладу с предыдущей зимы.
- А как с вентиляцией?
- Пользуемся ею экономно. Но когда-нибудь, миледи, мы догоним Землю. Это, так сказать, высшее стремление - сделать Бейлимир похожим на Землю.
- Никогда не думала, что Земля настолько хороша, чтобы желать ее повторить, - пошутила Глэдия.
Д. Ж. быстро взглянул на нее:
- Не шутите так, миледи, с поселенцами, даже со мной. На эту тему нельзя шутить.
- Простите, Диджи, я не хотела вас обидеть.
- Вы не знали. Но теперь знаете. Давайте выйдем.
Двери кара бесшумно открылись. Д. Ж. вышел и протянул руку Глэдии.
- Знаете, вы должны выступить перед Планетарным конгрессом. Так поступает всякое официальное лицо, прибывающее на планету.
В лицо Глэдии ударил холодный ветер. Она отдернула протянутую Д. Ж. руку.
- Выступить? Мне об этом не говорили.
Д. Ж. выглядел удивленным.
- Я думаю, вам следует сказать что-то вроде приветствия.
- Нет, я не буду. И я не могу держать речь. Я никогда не делала ничего подобного.
- Придется. Ничего страшного. Всего-то несколько слов после долгих и утомительных приветственных речей.
- Но что я скажу?
- Ничего замысловатого, поверьте, не надо. Мир, любовь и прочий вздор. Потратьте на них полминуты. Я набросаю кое-что для вас, если хотите.
Глэдия вышла из кара. Голова ее шла кругом.
Глава девятая
Речь
33
Войдя в здание, гости сняли комбинезоны и отдали служителям. Дэниел и Жискар тоже сняли комбинезоны, и служитель, бросив быстрый взгляд на Жискара, подошел к нему с опаской.
Глэдия нервно поправила носовые фильтры. Ей никогда не приходилось бывать среди стольких маложивущих, отчасти потому, что - как говорили - они носят в себе хронические инфекции и массу паразитов.
- Мне отдадут именно этот комбинезон? - прошептала она.
- Вы не наденете его второй раз, - ответил Д. Ж. - Все они будут простерилизованы.
Глэдия осторожно огляделась. Ей почему-то казалось, что даже визуальный контакт может быть опасным.
- Кто эти люди? - Она показала на нескольких человек в яркой одежде и несомненно вооруженных.
- Охрана, мадам.
- Даже здесь, в правительственном здании?
- Совершенно верно. А когда мы поднимемся на сцену, силовое поле отделит нас от аудитории.
- Значит, вы не доверяете собственным законодателям?
Д. Ж. чуть заметно улыбнулся.
- Не вполне. Наш мир еще "сырой", и мы идем собственным путем. Мы еще не пообтесали острые углы, и у нас нет роботов, приглядывающих за нами. К тому же у нас есть партии воинствующего меньшинства, наши ястребы.
- Что такое ястребы?
Большинство прибывших уже сняли комбинезоны и стали выпивать. В воздухе стоял гул голосов. Многие рассматривали Глэдию, но никто не пытался с ней заговорить.
Глэдии стало ясно, что вокруг нее был круг изоляции. Д. Ж. заметил, что она оглядывается по сторонам, и понял это правильно.
- Им сказали, что вы не выносите толкотни. Я думаю, они понимают, что вы боитесь инфекции.
- Надеюсь, они не обижаются?
- Может быть, но рядом с вами робот, а большинство бейлимирцев опасаются этого вида инфекции, в особенности ястребы.
- Вы мне так и не сказали, кто они?
- Скажу, если будет время. Мы с вами скоро пойдем на сцену. Большинство поселенцев думают, что со временем Галактика будет принадлежать им, что космониты не могут и не смогут состязаться с ними в деле освоения Галактики. Но мы понимаем, что на это потребуется время. Мы не увидим этого, наши дети, вероятно, тоже. Это может занять и тысячу лет. Ястребы не хотят ждать. Они хотят сделать это сейчас.
- Они хотят войны?
- Они, конечно, так не говорят. И они не называют себя ястребами. Это мы, люди здравомыслящие, называем их так. Они называют себя супрематистами Земли. Трудно согласиться с людьми, уверяющими, что только они желают господства Земли. Мы все к этому стремимся, но большинство из нас не считают, что это случится завтра, и не приходят в ярость при мысли, что этого не случится.