Этот прибор Райя Треков показала мне на Лонгбоу-стейшн. Но теперь у меня еще больше сомнений, чем прежде. Ведь чем дольше говорит отец, тем муторнее становится на душе. Он посвятил жизнь изучению Комнаты.
И все же ни разу не рискнул этой самой жизнью. Даже во имя матери.
Пока он расхаживает вокруг меня, я вспоминаю, сколько раз я блуждала меж обломков кораблей, как искала застрявших дайверов, как подвергала свою жизнь опасности, чтобы достать их тела.
Лишь один раз мне это не удалось.
На судне класса "Дигнити". Я оставила одного из своих дайверов умирать, потому что он застрял в чем-то непонятном и настолько страшном, что никто ничего не смог поделать. Тогда я не понимала, с чем мы столкнулись.
В точности как сейчас не понимаю действия прибора Райи Треков.
Как не понимаю секрета Комнаты.
Люди посвящали жизни тайне, называемой Комнатой, но так ничего и не добились.
В отличие от них, я не хочу ничего знать. И даже не хочу возвращать маму или Эвинга Трекова, которых считаю мертвыми.
Я хочу увидеть Комнату сама. Чтобы удовлетворить любопытство, донимавшее меня с тех пор, как мне исполнилось десять. В этом, возможно, я больше похожа на мать, чем на отца, если верить его рассказу; правда, не уверена - стоит ли верить.
Более того, я хочу испытать, понять с точки зрения взрослого человека, что именно так повлияло на меня в детстве.
Хочу знать: сформировала ли меня Комната. Меня, озлобленного, ожесточенного рек-дайвера, женщину, которая верила когда-то, что сохранение прошлого куда важнее любых денег, которые можно на этом сделать.
Женщину, которая верила и, возможно, все еще верит, что прошлое содержит тайны. Тайны, которые могут открыть нам о нас самих больше, чем любая наука.
Этого я отцу не сказала. Пусть считает, что я взялась за эту работу из-за денег.
И делаю вид, будто удивлена, когда он заявляет, что хочет лететь со мной.
Мол, хочет увидеть Комнату в последний раз.
На то, чтобы собрать команду, уходит месяц.
Конечно, кое-кого я могу купить - деньги творят чудеса с теми, кто не живет, а выживает, - но всех не купишь. И главное: я не могу купить Карла, который был со мной на "Дигнити".
Сначала он вообще отказывается говорить со мной, но со временем любопытство берет верх. Он соглашается встретиться в старом спейсерском баре на Лонгбоу-стейшн.
Я лечу туда одна. Говорю отцу, что не могу уговаривать людей, когда он рядом. У него репутация человека с дурным характером. Я даже заставила его подписать документ, подтверждающий, что он не будет командовать на борту моего корабля, вмешиваться в ход экспедиции.
Выбирая экипаж, я пользуюсь тремя критериями: мне нужны люди творческие, интеллектуалы, сведущие в области техники. Мне нужны люди, которые занимались дайвингом в самых опасных местах кораблекрушений этого сектора, и мне нужны люди честные.
Карл начал собственный бизнес после того, как я прикрыла свой. И захватил все мои маршруты, но я ему не препятствовала, поскольку была уверена, что навсегда оставила рек-дайвинг.
Карл нужен мне, потому что надежен, достоин доверия… и опасен.
Я не слишком много знаю о его прошлом. Но кое-что мне известно. То, что я наблюдала собственными глазами, и то, что он рассказал мне.
Он бывший военный и превосходно умеет управляться с ножом. Может прикончить кого угодно и дважды убивал в дайверских экспедициях: один раз еще до нашего знакомства и еще раз, когда он открыл свой бизнес и доверился мерзавцу.
Он чрезмерно осторожен и, как ни странно, бесстрашен. Я говорю "странно", потому что видела, как он воздерживался от дайвинга, если что-то его тревожило. Правда, потом я неизменно узнавала, что ему удавалось побороть эти страхи и совершить погружение.
И это я в нем уважаю.
Кроме того, случись что-то со мной, он непременно вернет моих людей в Лонгбоу.
Эти качества важнее творческих способностей, важнее дайверской квалификации, важнее, чем искусство выживания.
Он только сейчас вернулся из экспедиции. И не сказал, куда летал: очевидно, обнаружил обломки кораблекрушения, о которых не хочет мне говорить.
Его угловатое лицо еще больше осунулось, а серые глаза в этом свете кажутся серебристыми. И выглядит он старше, словно каждая такая экспедиция что-то у него отнимает.
На нем тонкая белая рубашка, открывающая узкую грудь. Брюки сползают с бедер, подтверждая, что он действительно похудел, и это не игра моего воображения.
Он садится верхом на стул напротив меня, используя спинку как защитный барьер. Обхватывает ее руками и таращится на меня.
- Наглости в тебе хоть отбавляй, - говорит он.
- Именно, - улыбаюсь я.
Ответной улыбки я не дожидаюсь. Тогда я вздыхаю и медленно убираю улыбку с лица.
- Мне хотелось бы нанять тебя на одну экспедицию.
- А мне хотелось бы послать тебя в задницу, - цедит он, однако с места не двигается. - Но если я это сделаю, ты все равно от меня не отвяжешься. Поэтому я встретился с тобой, чтобы лично ответить тебе "нет".
Я отлично понимаю, почему он зол на меня. И пойму, если он вообще откажется работать со мной. Когда я нанимала его на "Дигнити", то не предупредила, куда придется погружаться, хотя заранее все знала.
И не сказала никому из команды. Не хотела пугать.
Это было моей первой ошибкой в той экспедиции. Объясни я все с самого начала, мы бы не вошли внутрь и я не потеряла бы двух дайверов.
После этого Карл поклялся покончить с дайвингом, но не сдержал слова. От такой профессии тяжело отказаться. В этом секторе больше не осталось ничего, что давало столь полную свободу, риск и приключения, как рек-дайвинг.
- Только выслушай меня, - говорю я ему.
И на этот раз выкладываю все. Насчет моего прошлого, насчет отца и Райи Треков, насчет Эвинга Трекова. Рассказываю о Комнате и связанных с ней опасностях. Рассказываю о паломничестве и квазирелигиозном фанатизме, который вызывает это место.
А потом рассказываю все, что помню о Комнате сама.
И тут он наконец соблаговолил пошевелиться. Совсем чуть-чуть. Но я сразу поняла, что каким-то образом его зацепила. Хотя не знала, каким именно.
- Если твои слова - правда, значит, ты во второй раз пытаешься привести меня к чему-то вневременному, - неожиданно заявляет он.
У меня перехватывает дыхание. Я знаю, что и станция, и эта Комната появились неизвестно откуда. Но ни разу не позволила мысленного сравнения с "Дигнити".
- Думаешь, станция имеет какое-то отношение к "Дигнити"? - спрашивает он.
- Не знаю, - честно признаюсь я. - Такая вероятность существует. Но меня тревожат предрассудки.
- Да, - сухо роняет он. - Это я помню. Укол попадает в цель.
- Я могу и ошибаться, - оправдываюсь я. - И предрассудки по-своему необходимы. Знаю только, что я отношусь к этой работе так же ответственно, как к любому дайвингу, а для этого мне нужна лучшая команда.
- Надеюсь, ты понимаешь, что шансы погибнуть в этой экспедиции очень высоки? - спрашивает он.
- Да.
Я сглатываю. Возможно, эта участь выпадет мне. Карл вздыхает. Он явно обдумывает предложение. Мы еще не обсуждали сумму. Наверняка деньги для него ничего не значат.
- Что ты будешь с этого иметь? - интересуется он. - Примирение с отцом?
Я качаю головой.
- Мне ничего от него не нужно.
- И все же ты берешь его с собой. Это может с самого начала скомпрометировать нас.
Мне нравится слово "нас". Такого я не ожидала. Но не показываю ему, что заметила.
- Знаю, - киваю я. - Мне нужна помощь, чтобы свести к минимуму контакты с ним.
- А твоя мать? Ее история тогда потрясла вас с отцом. Но ты же сама учила нас, что дайверы не должны быть эмоциональными.
И все же наш последний дайвинг был полон переживаний. Мы пытались достать тело и не смогли. Нас обоих это просто раздавило.
- Знаю, - вновь говорю я.
- Если я соглашусь, значит, буду руководить всем, - ставит он условие.
Я застываю на месте.
- Но тогда это уже не будет моей экспедицией, - еле слышно выговариваю я.
- Я руковожу дайвингом. И всем, что имеет отношение к Комнате. Если я прикажу улетать, мы улетаем. Если я прикажу оставить кого-то, мы его оставляем.
Я прикусываю губу.
- Брось, Босс, - усмехается он, называя меня старым прозвищем. - Ты ведь не зря вербуешь меня. Я единственный, кто годится для работы в космосе, и единственный, к кому ты прислушиваешься. И знаешь: если я прикажу убираться, то буду прав.
До меня вдруг доходит, что до этой секунды я задерживала дыхание. И только теперь позволяю себе расслабиться. Он действительно прав. Именно поэтому я и обратилась к нему.
Из-за того, что мы пережили вместе. Из-за того, что он куда осторожнее меня. Из-за того, что ему нечего терять. Из-за того, что ему нечего поставить на карту.
Разве что доказать мою неправоту.
- И никаких обид? - спрашиваю я.
Вот сейчас он улыбается. Только улыбка эта грустная.
- За годы, прошедшие с той экспедиции на "Дигнити", я потерял двух дайверов. Не знаю, избежал ли я твоих ошибок, но наделал собственных. Думаю, что наконец начинаю тебя понимать… Ладно, никаких обид. Я сделаю все возможное. Ради нашей миссии. Не ради Райи Треков или твоего отца. И даже не ради тебя.
Я киваю.
- Ты еще не спросил о деньгах…
- Ты ведь не поскупишься, - отмахивается он. Улыбка его становится шире. - Я всегда хотел увидеть Комнату. Самое таинственное место в этом секторе. Так что - вперед!
Сюда, как мотыльки на огонь, слетаются и гибнут бесчисленные жертвы. Комната захватывает воображение. Ведь вокруг нее столько историй!
И столько мифов.
Теперь, когда со мной Карл, я делаю вдвое больше работы. Мы вновь прослушиваем рассказы, которые ходят о Комнате, и пытаемся найти источники различных легенд. Прослеживаем историю Комнаты в наше время и с ужасом составляем список затерянных душ.
Их оказывается более пятисот, и это только те, о ком нам известно. Никто не вел учет брошенных, рассчитанных на одного пилота кораблей, найденных около станции, или людей, отправившихся в паломничество на свой страх и риск.
Наконец, я говорю Карлу, что все, усвоенное нами, не стоит потраченного времени. А он отвечает, что во всех этих историях просматривается определенная тенденция. Это прежде всего относится к потерям. Случившееся с моим отцом и его командой до мелочей повторяет то, что произошло с самым первым кораблем, пионером этого безумного паломничества.
- То же самое, - киваю я. - Если не считать той мелочи, что я все-таки вышла из Комнаты.
- Если не считать, - соглашается Карл.
Наконец нам удается сколотить команду из десяти человек, а также меня, Карла, Райи и отца.
Карл примет команду, как только мы прибудем на станцию. В пути командую я. И снова стану командиром, как только мы отправимся в обратный путь. Только когда мы причалим, когда окажемся рядом с Комнатой, руководство примет Карл.
Мы летим на "Бизнесе". Он никогда еще не был так переполнен. Мой отец занял капитанскую каюту. Я отстранила его от управления, что, должно быть, ему трудно вынести. Поэтому и возместила ему потери, отдав лучшую каюту на корабле.
У Райи - третья по рангу каюта. Моя - вторая, вместе с предназначенным для нее компьютером, на котором стоит несколько специальных программ: не хочу, чтобы кто-то смог в него заглянуть.
Команда дайверов разместилась на основной палубе, а Карл живет в единственной каюте на верхней палубе. Оттуда открывается самый лучший вид, можно сказать, весьма впечатляющий. Я хочу, чтобы он казался человеком влиятельным и настоящим капитаном еще до того, как он возьмет на себя руководство.
Кое-кто, включая моего отца, уверен, что я поручила Карлу командовать нашей миссией на станции, потому что мы любовники. Дайверы знают правду: для них не секрет, насколько зол на меня Карл после событий на "Дигнити". Однако им приказано не опровергать общего мнения.
Карл помог мне сформировать команду дайверов. Две женщины, работавшие в его предыдущих экспедициях, ветеран, имеющий больше опыта, чем мы с Карлом вместе взятые, трое превосходных и бесстрашных пилотов, трое молодых людей, нанятых скорее за силу, чем за дайверские таланты, и еще одна прежняя коллега, женщина, сопровождавшая меня в первых профессиональных дайверских экспедициях.
Я решила считать это настоящим дайвингом, и, следовательно, мы интересуемся не только Комнатой, но и всей станцией. Как нам удалось выяснить, люди, прибывавшие на станцию, направлялись прямо в Комнату. Никто, включая ученых, не удостоил окружение станции даже беглого взгляда. Мало того, ученые чаще всего полагались на чужие открытия: они будто боялись изучить обстановку станции самостоятельно.
В первый день полета я коротко информирую команду о нашей миссии. Мы встречаемся в салоне. Салон "Бизнеса" не предназначен для отдыха. Я поместила там все аналитическое и воспроизводящее оборудование. Кроме этого, я использую салон, чтобы проанализировать предстоящие погружения. Правда, там стоят мягкие кресла и два дивана, но они расставлены очень неудобно: полукругом, лицом к различным экранам и иллюминаторам.
Сейчас здесь собрались девять членов команды дайверов и мы с Карлом. Я не допускаю Райю и отца на эти совещания. Десятый член команды - пилот, который сейчас управляет кораблем.
Члены команды рассаживаются в салоне, пытаясь принять самый непринужденный вид, но я вижу, как они напряжены. Работа - то, ради чего они живут. То, ради чего всегда жила я. И когда они приближаются к чему-то неизведанному, это не пугает, а волнует.
Но я еще ничего не испытываю - никакого трепета. Впрочем, и страха тоже. И это уже небольшая победа. Но, правду сказать, я нервничаю. Понятия не имею, как все обернется.
Все же я стараюсь сохранять бодрый вид, как в былые времена, когда выполняла опасные миссии. Встаю перед экранами и начинаю говорить, глядя в глаза каждому члену команды.
Я честна с ними не настолько, как с Карлом. Правда, упоминаю о личном: своем отце, исчезновении матери в Комнате. Добавляю, что именно поэтому Карл примет командование, как только мы доберемся до станции, но ни словом не выдаю своих опасений.
Чтобы скрыть волнение, я углубляюсь в историю станции.
- Мы не ищем сувениров, - говорю я, хотя команда, возможно, уже знает об этом. - Мы собираем информацию: все, что укажет нам, кто построил станцию, как она появилась в столь отдаленном месте и каково ее истинное назначение.
- Но является ли Комната составной частью станции? - спрашивает Родерик. Худой, но широкоплечий земной пилот, который каким-то образом стал самым прославленным во всем секторе. Я сидела рядом с ним во время его первой смены на "Бизнесе" и очень впечатлилась. Он за несколько минут нашел неполадки в оборудовании.
- Мы не знаем даже этого, - говорю я. - Не ведаем, намеренно создана эта Комната или же ее таинственные свойства - результат случайности.
- Зато мы знаем, - подхватывает Карл, - что жилые отсеки вокруг Комнаты были уничтожены. Но не имеем понятия, как именно. Не знаем, уничтожил их кто-то из обитателей, пытаясь Заблокировать доступ в Комнату, или раньше Комната была чем-то другим, но в результате взрыва или какой-то иной страшной аварии погибло все живое.
- Мы не ученые, - вставляет Одетт, самая старшая из дайверов, мой давний партнер. Она стоит в глубине салона, около основного выхода, со скрещенными на груди руками-спичками. Она выглядит такой хрупкой на фоне переборки, словно ничто не может помешать ей уплыть в космос. - Как мы поймем, что там случилось на самом деле?
- За нами стоят века опыта и древние технологии.
Теперь я в основном говорю с ней и Карлом, но кое-кто из остальных дайверов тоже прислушивается.
- Мы найдем столько же или больше, чем любой ученый.
- Кроме того, - добавляет Карл, - мы привезем назад столько информации, сколько сможем. Наша цель - выполнение определенной исторической миссии на станции и в Комнате.
- Именно поэтому вы не даете нам временного графика? - спрашивает Тамаз, один из молодых дайверов, которого мы наняли за его силу, а не за большой опыт. На руках и груди бугрятся мышцы, которых я не видела у большинства дайверов. Возможно, ему пришлось заказывать специальный костюм.
Его сила пригодится на тот случай, если придется вытаскивать кого-то из Комнаты. Мы уже установили, что при помощи механизмов этого не сделать. Зато человек вполне на это способен. Очень сильный, очень решительный.
- Мы не даем вам временного графика, потому что не можем, - объясняю я. - Прошлая история Комнаты показывает: люди иногда могут находиться там часами или целый день, прежде чем снова выбраться наружу.
Хотя единственный известный мне человек, находившийся там несколько дней, - это я. Все люди, нанятые Райей и отцом, выходили через несколько часов.
Но мы с Карлом считали, что о моем пребывании в Комнате членам команды знать не полагается. Не хочу, чтобы меня считали экспертом по интерьеру Комнаты, ведь я почти ничего не помню.
- Если внутри нет сокровищ, почему люди туда стремятся? - спрашивает Микк, еще один могучий молодой человек. Он выше Тамаза, но в остальном выглядит, как его родной брат.
- Там есть сокровище, - говорю я, прежде чем Карл успел ответить. - Но оценить в деньгах его невозможно. Мы предупреждали вас об этом, когда нанимали на работу.
Микк машет правой рукой, которая выглядит толще моего бедра.
- Я думаю не о себе. Имею в виду тех пятисот человек, которые так и остались там. Зачем им понадобилось туда входить?
- Надеюсь, Микк, ты не религиозен? - тихо спрашивает Давида, одна из тех, кого нанял Карл, - опытный рек-дайвер со стандартно-худым телом и кожей, туго обтягивающей кости.
- А если и да, то что? - он тут же занимает оборону.
- Паломничество - это что-то религиозное, - уверенно объясняет Давида, хотя сама она явно неверующая.
- Да, паломничество имеет религиозный оттенок, - подтверждает Одетт со своего места в глубине. На этот раз члены команды смотрят на нее так, словно раньше не замечали.
- Но паломничество - это также поездка в определенное место. И необязательно в священное.
Одетт не сводит с меня глаз. Ей кое-что известно из нашей семейной истории. Но вряд ли она знает все до конца.
- На этот раз мы летим туда по просьбе Райи Треков, - объясняю я, чтобы скрыть неловкость. - Она верит, что душа ее отца заключена в этом месте, и считает, что мы можем ее вернуть.
- А ты тоже так считаешь? - спрашивает Тамаз.
Передо мной снова мелькают огни, в голове теснятся наплывающие друг на друга голоса, отцовские руки с силой сжимают меня.
- Нет, - говорю я, немного помолчав, - но это еще не значит, что мы не попытаемся этого сделать.
Станция оказывается больше, чем я предполагала. Больше, чем описывал отец. Больше, чем упоминалось во всех архивах.
Она маячит перед "Бизнесом", как малый астероид или крохотная луна. В постоянных космических сумерках она выглядит серой, но отраженный в ней свет далеких звезд делает ее ярче, чем на самом деле.