Последние слова, как я догадывался, были всего лишь мерой предосторожности с ее стороны, так как, взглянув на себя в своем новом обличье, я не сомневался, кто станет моей первой жертвой, если я вдруг решу отказаться от миролюбивых привычек.
- Все готовы? - спросила она, порадовавшись своей работе. - Осса? Гвидо?
- Это - твое шоу, - пожал я плечами.
Она двинулась в сторону стоящих на границе поселения лавок и мастерских, а мы потащились следом.
На улице было немноголюдно, да и среди тех, кто там оказался, преобладали домохозяйки. Однако очень скоро Пуки вычислила свою первую жертву. Выбор пал на огненно-рыжего, тощего, как жердь, и страшно долговязого типа. Для натренированного глаза было ясно, что его наряд по цене значительно превосходит одежку всех, кто находился в поле нашего зрения.
- Простите меня... Сэр? - остановила его Пуки.
Рыжий огляделся и, убедившись, что дама не только обращается, но и направляется к нему, сказал:
- Да, сударыня. Могу ли вам чем-нибудь помочь?
Образованный, вне всякого сомнения, тип.
- Во всяком случае, я на это очень надеюсь, - проговорила Пуки, пуская в ход одну из своих наиболее чарующих улыбок. - Вы проживаете здесь?
- Боюсь, что так, - сказал Рыжий, отвечая на улыбку улыбкой.
- В таком случае вы, возможно, действительно способны нам помочь. Понимаете, я и мои спутники только что пришли в ваше очаровательное поселение и пребываем в некоторой растерянности. Дело в том, что мы проводим своего рода обследование, но совершенно не представляем, с чего начать.
- Обследование? Потрясающе!
Обмениваясь этими репликами, они оглядели друг друга. А если быть честным, то они оглядели друг друга не один, а два или три раза. И, судя по всему, увиденное не повергло их в разочарование.
- Я как раз только что сказала своим помощникам... Ах да, простите! Меня зовут Пуки. А вас?
- Уилл.
- Рада познакомиться с вами, Уилл. Понимаете, я подумала, что если нам поможет один из тех, кто по-настоящему знает округу, мы справимся с работой очень быстро. И это даст нам возможность развлечься и лучше познакомиться с местной ночной жизнью. И вы можете составить мне... то есть нам компанию... если согласитесь помочь.
На мой взгляд, Пуки слегка пережимала, но болван, проглотив наживку вместе с ложкой, продолжал пускать слюни.
- Получилось так, что всю вторую половину дня я свободен... и вечером тоже, - сказал он, улыбаясь от уха до уха. - Какое именно обследование вы проводите?
- Мы пытаемся выяснить отношение местных жителей к тем борцам за права человека, которые базируются в Королевском охотничьем заказнике.
Улыбку с лица Уилла словно смыло.
- Борцов за права человека? - переспросил он.
- Тех ребят, - подмигнула ему Пуки, - которые в последнее время совершали налеты на сборщиков налогов.
Услышав эти слова, абориген в буквальном смысле попятился.
- Никогда о них не слышал, - сказал он. - Нет, мэм! Не имею ни малейшего понятия. И боюсь, что помощь вам я оказать не смогу. Теперь, если позволите...
- Может быть, вы присоединитесь к нам позже? - не сдавалась Пуки.
- Боюсь, что с моей стороны это может оказаться не очень хорошей затеей, - сказал он. - У людей, которые увидят нас вдвоем, могут создаться ложные представления... Дело в том, что я женат.
- А меня это не колышет, - заявила Пуки, меняя тон. - Кроме того, все проблемы, связанные с браком, может без труда разрулить хороший адвокат - если ему заплатить, конечно.
- К вашему сведению, сударыня, я - адвокат, - сообщил Рыжий, - но я никогда не разруливал, как вы выражаетесь, проблем, связанных с браком. До свидания...
С этими словами он развернулся на каблуках и, желая как можно скорее увеличить расстояние между собой и нами, чуть ли не припустился бегом. Мы в молчаливом изумлении глядели ему вслед.
- Ну и чего же в этом поучительного? - полюбопытствовала Осса.
- Притормози, Осса, - поспешил я, пока Пуки не врезала ей по полной, и, обращаясь к последней, спросил: - Скажи, парень действительно вел себя как-то странно или мне почудилось?
- Здесь явно что-то не то, - мрачно ответила Пуки. - Готова поклясться, я крепко посадила его на крючок. Ну да ладно, позволь мне сделать еще один заход.
Следующий парень, которого она попыталась подцепить, обладал атлетическим телосложением, и звали его Джон. Он занимался тем, что грузил в фургон один из упомянутых выше портативных сортиров. Дальше события, к сожалению, развивались точно так же, как и в случае с Уиллом, разве что язык общения оказался не столь рафинированным. Джон пылал энтузиазмом до тех пор, пока Пуки не упомянула лесных парней. Услышав вопрос, он бросился прочь, едва не растоптав нас на бегу. Нам удалось выяснить лишь то, что Джон тоже был женат.
- Либо женатые мужчины в этом измерении значительно отличаются от, простите, семейных мужиков иных миров, либо мы угодили в весьма странную общину, - глубокомысленно заметила Пуки.
- Я тоже ничего не понимаю, - сказал я. - Вот что, Пуки, коль скоро Красавица оказалась бессильной, настала пора пустить в ход Чудовище.
- Прости, не поняла.
Я одарил ее своей лучшей улыбкой и сказал:
- Верни мне мою прежнюю внешность и позволь разок пальнуть.
- Почему бы и нет? - ответила она. - Я пока выбила ноль очков. Заодно верну Оссе и мне наш обычный вид. Если потребуется, мы потом снова можем принять обличье команды, страшно интересующейся общественным мнением.
Она сделала несколько магических пассов, и я снова стал самим собой. Дело в том, что Заклинание личины не изменяет вашего физического состояния, просто со стороны все начинают видеть вас в ином облике. Мне было приятно осознавать, что люди снова видят меня в самом что ни на есть всамделишном виде.
- Хорошо, Гвидо, - сказала Пуки, - теперь твоя очередь. Выбирай цель.
- Вон то заведение на противоположной стороне ничуть не хуже, чем все другие, - сказал я, кивнув на какую-то лавочку.
- "Скобяные и спортивные товары Роба", - прочитала Пуки на вывеске. - Валяй, действуй. Что нам следует делать, чтобы тебе подыграть?
- Ничего особенного. Слоняйтесь по лавке и лениво глазейте на товары. И улыбайтесь как можно больше.
Дав эти указания, я пересек улицу и вошел в дверь магазина.
Парень за прилавком сразу усек наше появление, и не только потому, что в его заведении никого, кроме нас, не было, но главным образом в силу того - и я об этом уже говорил, - что мой обычный облик привлекает всеобщее внимание.
- Чем... чем могу помочь? - неуверенно поинтересовался он.
Пуки и Осса начали дрейфовать между полками, даже не удостоив его взглядом. Они брали в руки товар, внимательно рассматривали и небрежно бросали на место. Я же облокотился на прилавок и, глядя не на парня, а в зал, процедил:
- Мне хотелось бы потолковать с хозяином, если у него сыщется на это время.
- Я... Это я, - сказал парень. - Меня зовут Робб.
- И это заведение принадлежит вам?
- Да... конечно.
Я обернулся и оглядел помещение, уделив особое внимание потолку.
- Миленькое заведеньице, - произнес я якобы задумчиво. - Удобное местонахождение. Приличный набор товаров. Да, сэр, очень хорошая лавка. Жаль, если с ней что-то случится.
- Случится? Что, например? - спросил Робб, нервно облизывая губы.
- Трудно сказать, - протянул я. - Пожар... Разбитые витрины... Главная беда малого бизнеса - в его маргиналистическомхарактере. Даже крошечные потери могут обернуться для него полным крахом.
Вконец разнервничавшийся парень покосился на Пуки и Оссу, которые лениво рассматривали товар... и при этом чему-то улыбались.
- Так... так чем же я все-таки могу вам помочь? - спросил он. - Что вы желаете купить?
- Вообще-то я желаю получить информацию, - сказал я. - По округе ходят кое-какие слухи, и мне хотелось бы их проверить.
- Дальше по улице есть бар, - радостно заверещал Робб. - Тамошний бармен знает обо всем, что творится в наших краях.
- Неужели? Дальше по улице, говорите? - Я опустил глаза и, уставясь прямо в его зрачки, произнес: - Беда в том, что бар - дальше по улице. А я - здесь. И говорю я с вами. Вы и впредь намерены создавать для меня проблемы?
- Н-н-н-нет. Конечно, нет, - ответил он. - Так что же вы хотите узнать?
- Дело в том, что я представляю м-м-м... некую ассоциацию бизнесменов, - сказал я. - До членов ассоциации дошли слухи, что в этих краях действует группа лиц, вмешивающихся в деятельность королевских сборщиков налогов, когда последние совершают обход своих территорий. Мои работодатели горят желанием побеседовать с этими людьми, чтобы выяснить возможность совместной деятельности с пользой для обеих договаривающихся сторон. Мне надо найти способ вступить с этими парнями в контакт, чтобы организовать встречу заинтересованных сторон.
- Я... я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал Робб.
- Хотите, чтобы я повторил? - спросил я, слегка повышая голос. - Неужели я так сильно заикался, что вы ничего не просекли?
- Нет-нет... Я просто хочу сказать, что ничего не слышал об упомянутой вами группе. Я вообще ни о каких группах ничего не знаю. Все свое время я провожу либо в магазине, либо дома с супругой. Никто мне ничего не рассказывает.
- Что же, поразмыслите о том, что вы от меня услышали, - произнес я, демонстрируя ослепительную улыбку. - Потолкуйте с супругой. Может быть, она поможет вам что-то вспомнить. Не исключено, что я к вам еще загляну. Если мне вдруг станет известно, что вы что-то знали, но не поделились этим знанием со мной, вам, возможно, никогда не удастся увидеть моего появления. Вы понимаете, о чем я?
- Да-да... Я подумаю. Но я правда ничего не знаю.
Я некоторое время молча смотрел на него, затем отвернулся и направился к двери, взглядом дав понять Пуки и Оссе, что мы уходим.
Никто ничего не сказал, пока мы не вышли из поселения, чтобы избежать любопытствующих взглядов. Однако когда мы удалились от домов на порядочное расстояние, Осса не выдержала и разразилась:
- Вот это да, Гвидо! Ты был великолепен! Просто здорово!
- Ничего подобного, - сказал я, несколько замедляя шаг, но по-прежнему избегая встречаться с девицами взглядом.
- Что ты хочешь сказать?!
- Подумай сама, дорогуша, - сказала Пуки. - Шоу было и впрямь великолепным, но информацию Гвидо, так же, как и я, раздобыть не смог.
- Нет, во всем этом действительно есть что-то странное, - сказал я, обращаясь в основном к самому себе.
- Не знаю, - протянула Осса. - А вдруг они на самом деле ничего не знают?
- Ну уж нет! - ответил я. - Если они и не располагают точными сведениями, хоть что-то они должны были слышать. Пусть в форме слухов. Этого было бы достаточно, чтобы произвести впечатление на Пуки или отвязаться от меня. Нет, здесь я вижу какой-то сговор.
- Да, похоже на то, - кивнула Пуки.
- А у меня есть идея! - выпалила Осса. - Может, стоит попробовать?
- Попробовать - что? - спросил я.
- Здешний народ любит деньги. Правда? За информацию мы можем обещать им вознаграждение. Если они не реагируют на угрозы или похоть, то вполне могут пасть жертвой алчности.
Мы с Пуки обменялись взглядами и одновременно покачали головами.
- Не думаю, что от этого будет толк, сестренка, - сказала Пуки. - Идея хорошая, но когда на кону появляются деньги, возникает огромное число ложных версий и необоснованных предположений. Мы свихнемся, общаясь с информаторами, а о том, чтобы проверить всю чепуху, которую на нас вывалят, и речи быть не может.
- Кроме того, - вмешался я, - если мы правы и здесь имеет место сговор, каждый, кто согласится с нами сотрудничать, восстановит против себя всех остальных. Деньги, бесспорно, удачный стимул, но их потребуется очень много, чтобы преодолеть страх наказания.
- Постой, Гвидо, - сказала Пуки. - Может быть, мы смотрим на все не с той стороны? Что, если от общения с нами их удерживает не страх наказания, а деньги?
- Повтори.
- Что, если банда делится своей добычей с общиной, - пояснила она. - Грабит, так сказать, богатых, чтобы одарить бедных. Если обитатели подрайона получают кусок пирога, не приходится удивляться тому, что они не желают делиться сведениями с чужаками.
- Не знаю, не знаю, - протянул я. - Для меня это звучит как-то диковато. Я хочу сказать, что не понимаю той части, в которой речь идет о грабеже богатых. Ведь бедных вообще не имеет смысла грабить, поскольку у них нет денег. И с какой стати они вдруг решат делиться своей добычей? Особенно учитывая то, что в этой округе я еще не встречал ни одного бедняка.
- Это было фигуральное выражение, - сказала Пуки. - Надеюсь, ты помнишь мои слова о том, что партизаны для ведения боевых действий нуждаются в поддержке населения? Поэтому схема раздела прибылей может оказаться отличной находкой для банды. Я, во всяком случае, не вижу более действенного способа обеспечить себе народную поддержку. Это очень умный и тонкий способ привлечь на свою сторону народ в борьбе с властью.
- Надо подумать, - ответил я. - Пока ясно одно: в этой части расследования мы зашли в тупик. Похоже, настало время заняться клоуном в черном наряде.
Однако наша команда следователей не знала о последствиях, которые принес их визит в "Герб Шервуда".
В тот же день, вечером, состоялось экстренное и чрезвычайное собрание всех членов "Клуба любителей лучной охоты Шервуда".
- Брось, Робб, - сказал Такк, - это была целиком твоя затея. А когда какая-то личность начала задавать тебе вопросы, ты сразу сдрейфил.
- Я вовсе не сдрейфил, - ответил Робб. - Я испугался до потери сознания. И вы бы уписались от страха, если бы увидели того монстра, который учинил мне допрос. И готов поклясться, вам бы и в голову не пришло называть его "какой-то личностью".
- Если это тот же парень, который был со шлюшкой, пытавшейся выудить у меня информацию, то на меня он особого впечатления не произвел, - заметил Уилл.
- Жалкий костлявый тип, - поддержал его Джон.
- Заткнитесь, вы оба! - рявкнул Такк, возложив на себя роль председателя. - Мы уже пришли к выводу, что вопросы задавали две различные группы, состоящие из одного мужчины и двух женщин.
- И это было ровно на две группы больше, чем нужно, если вас интересует мое мнение, - произнес Робб. - Одно дело, когда за нами по лесам гоняется армия, но совсем другой оборот, когда охота начинается рядом с тем местом, где мы живем. Думаю, нам хотя бы на время следует лечь на дно. Необходимо отложить операцию, пока не уляжется волна этого неожиданного интереса.
- Никаких проблем, - пожал плечами Уилл. - Будем считать, что приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
- Вот как? И никакого прения сторон? - вскинул брови Такк.
- Естественно, - сказал Уилл. - Пораскинь мозгами, Таккер. Мы уже нанесли один удар сборщикам налогов. Как по-твоему, сколько раз в году они будут совершать свой обход? Теперь тебе все ясно?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Приемы, с помощью которых мы пытались выйти на след одинокого налетчика, существенно отличались от методов отлова стрелков Шервудского леса. Объединяло их лишь то, что в обоих случаях мы ощущали себя несчастными... главным образом потому, что нас не устраивала наша внешность.
Мы снова сошлись во мнении, что нам следует принять такое беспомощное обличье, которое побудило бы злодея немедленно на нас напасть. Таким образом, отпадала необходимость отправляться на его поиски. Одним словом, Пуки снова пустила в ход свое Заклинание личины.
Когда Пуки закончила, на нас оказалась армейская униформа, и все стали мужчинами. Мы договорились об этом заранее, на случай, если по округе распространится слух о подозрительной группе, состоящей из одного мужчины и двух женщин. Проблемы начались, когда Пуки настояла на том, чтобы мы приняли облик жалких, ничтожных хиляков. Она считала, что такой облик скорее вдохновит супостата на атаку. Поскольку мы с Оссой уже настрадались от подобного обличья в "Гербе Шервуда", мы потребовали, чтобы справедливости ради Пуки придала столь же жалкий образ и себе. Накал и продолжительность дискуссии по этому поводу свидетельствовали: Пуки, каким бы профессионалом она ни была, все же не лишена женского тщеславия. Однако, в конце концов ей пришлось уступить. Справедливость восторжествовала.
Наш план был чрезвычайно привлекателен и прост в теории, зато оказался на редкость тосклив при воплощении в жизнь. В основном он сводился к тому, чтобы повторить путь сборщиков налогов, на которых напал этот шут. Мы должны были изображать отряд, отставший от своих и спешащий с ними воссоединиться. Логически рассуждая, мы, оказавшись в тех же краях, должны были стать объектом нападения. Но в отличие от первого отряда наша группа к атаке была готова. На практике это означало, что нам приходилось пройти через множество поселений, в которых солдат, мягко говоря, вообще недолюбливали, а после первого визита сборщиков интенсивность этой нелюбви по меньшей мере удвоилась. Мои спутницы были уверены, что те словесные помои, которыми нас поливали во всех населенных пунктах, были следствием нашего менее чем героического вида. Я же был убежден в том, что грязь на нас лили только потому, что мы, с точки зрения публики, принадлежали к армии. На внешний вид народу было ровным счетом плевать.
Как вы понимаете, свое мнение я держал при себе. Нет ничего хуже, чем вступать в спор с расстроенной женщиной. Впрочем, хуже этого может быть только спор с двумя расстроенными женщинами - если вы, конечно, не готовы заранее принять все их аргументы.
- Я все-таки не понимаю, с какой стати мы должны таскать эти глупые личины, когда находимся не в городе, а в чистом поле, - пробубнила по меньшей мере в двадцатый раз Осса. - Нас здесь все равно никто не видит.
На сей раз ее нытье вызвало ответ с моей стороны. Возможно, это произошло потому, что я уже был на взводе. Не исключено, что это была реакция на двадцатое повторение одного и того же. Впрочем, был еще один момент: мне приходилось катить перед собой тачку. Наличие тачки говорило о том, что мы вживались в образ по полной программе, и о том, что в нашей небольшой группе явно имела место дискриминация по половому признаку.
- Эта личина нужна нам в городе для того, - ядовито ответил я, - чтобы те типы, которые информируют колдуна в черном, сказали ему, что мы являемся легкой добычей. А в сельской местности мы носим ее затем, чтобы упомянутый клоун, увидев нас, понял: мы именно та легкая добыча, которую заметили в городе.
- Тебя что-то беспокоит, Гвидо? - спросила Пуки. - В последнее время ты стал весь какой-то взвинченный и по пустякам выходишь из себя.
- Может, это потому, - серьезно ответил я, - что мы, несмотря на наши личины и эту треклятую тачку, которую я должен катить, слишком легкомысленно относимся к вышеупомянутому клоуну.