* * *
- Да тоже по-разному, - сказал Серега. - Зарплату, вон, опять задерживают, а цены растут, убиться можно. То и дело тянет все бросить - и к вам.
- Это правильно, - одобрил Николай. - Еще по пивку?
- Давай.
- Юлька?
- У меня пока есть. Сережка, нам надо еще пару адресных доснять, не забыл?
- Слушай, ну Коля же сказал: как будем идти, от поворота. Сделаю, сиди, не парься.
Юлька и не парилась. На Серегу, в отличие от Андрея, вполне можно было положиться, ну допустим, с поправкой на лень. Однако минимально необходимое видео он уже набрал, и синхроны вроде бы живенькие, неплохие. Правда, Николай отказался сниматься наотрез, о чем Юлька немного жалела: на студии все бы просто выпали. Ну да ладно. А сидели они хорошо. Плескалось море над культурным шельфом, плескалось пиво на донышке банки. Дайверы попались на редкость адекватные, даже не верилось такому счастью. Не говоря уже собственно о Кольке.
- Отличная точка, - Николай распечатал еще одну банку, пена рванулась было в отверстие, но была перехвачена по пути и грамотно направлена в запрокинутый рот. - Все с нее адресный снимают. И композиционно, и по свету, если, конечно, не вечером, тогда плохо против солнца. Вон недавно опять была группа из страны моих, блин, бывших работодателей, так я им тоже посоветовал. Вообще оттуда чуть не каждую неделю кто-нибудь приезжает, я фигею…
- У них там спускают госзаказ на дайверов, - пояснила Юлька. - В качестве социального контраста. Чтобы верноподданные граждане не забывали, как хорошо живется у них в стране.
- Странные какие-то, - Колька пожал плечами, оглядываясь вокруг. - Это у нас тут хорошо.
Серега допил пиво и отбросил банку через плечо:
- Ну смотря как снять.
- И как смонтировать, - подхватил Николай и захихикал.
Юлька никогда с ним вместе не работала, но в лицо знала давно: корпункт северных соседей сидел на пятнадцатом этаже и перекусывать бегал, естественно, на четырнадцатый. Колька Иванченко был прикольный, всегда травил в кафешке анекдоты и байки из бурной видеоинженерской жизни. Когда именно в ней произошла столь разительная перемена, Юлька не отследила; ну да, как-то прошел слух о сокращениях на корпункте, но ее лично это не касалось, а потому внимания не зацепило. Непонятно вообще-то, почему он не пристроился куда-нибудь еще: наверняка имелись, кроме сокращения, и другие, личные проблемы. Или попросту все достало вконец.
Про себя Юлька решила: потом, как только запустится проект, вернуться сюда вместе с Кешкой и попробовать все-таки Николая разговорить. В "Глобальном потеплении" планировался целый блок на тему, как в нашей стране люди становятся дайверами. Особенно если это не тупые и пассивные изначально, а деятельные, творческие люди, неравнодушные, блин, к своей работе. Видно же.
Колька уже наклонился над Серегиной камерой, отсматривая отснятый материал, махал руками, тыкал пальцем в монитор, высказывал одобрение и давал советы. К ним, любопытствуя, стянулись в кружок другие дайверы, вскоре камера Сергея пошла по рукам, и Юлька заволновалась. С другой стороны, вполне нормальные ведь ребята, не агрессивные и не обкуренные ничуть, и вообще, ей всегда казалось, что студийные инструкции по съемкам в дайверских поселках отдают маразмом - как и любые инструкции относительно чего бы то ни было в нашей стране. Нафига, скажите, этим мужикам тырить камеру? Ладно еще аквушку, если уж на то пошло, ее, наверное, можно как-то приспособить к погружениям…
Аквушка, кстати, выскользнула из-под Серегиной майки и болталась на ремешке у него за спиной, подпрыгивая над задницей - находка для начинающего вора. На всякий случай лучше не выпускать ее из виду.
- Что там вообще делается, Юлька? - спросил Николай, непонятным образом подойдя сзади. - В нашей стране?
Она усмехнулась:
- Стабильности нет. А так все более-менее, живем. Вон, газ опять подешевел к лету, приятно, хоть что-то дешевеет… А вы тут новости совсем не смотрите?
- Ну тебя, - обиделся Колька. - У Рыжего на палатке тарелка стоит, он что хочешь ловит. Но смысл?
- Действительно, - согласилась она.
Николай придвинулся ближе, взял ее под локоток - и раньше, чем этот локоток автоматически заехал ему под дых, прошептал щекотно и заговорщически в самое ухо:
- Скоро у нас тут и будут главные новости. Для всей страны, и не только для нашей. А то достали уже, сколько можно клепать пургу про тяжелую дайверскую жизнь…
- Расскажи, - потребовала Юлька.
И Колька Иванченко рассказал.
* * *
Торпеда летела странно, с подскоками, черт его знает, чем они ее заправили. Под водой опасно близко к поверхности просвечивали останки столбов и крыш культурного шельфа, но вроде бы ничего, не цепляли. Серега утвердился на корме, расставив ноги, и снял с плеча панораму удаляющегося берега - по собственной инициативе, Юлька аж присвистнула от удивления. И все равно же выйдет в браке, с такой-то вибрацией.
- Но на месте не снимать, - в двадцать пятый раз предупредил Николай.
- Мы только посмотрим, - заверила Юлька.
Она тащилась от его мужской (дайверской?) логики. Какого было вообще рассказывать, если потом так дергаться? Если б он поменьше ляпал языком, они с Сережкой давно тряслись бы по дороге на студию, отсняв напоследок адресный от поворота. Но теперь, зная, она никак не могла взять и просто уехать, не посмотрев.
Титаническая конструкция базы приближалась, уже было видно нагромождение ржавых контейнеров и канистр, потрескавшихся бетонных блоков, автомобильных остовов и еще черт знает чего, перекрученного тросами и заваренного арматурой. На самом верху, вряд ли совсем недоступном волнам, торчала смешная постройка, похожая на скворечник. Когда торпеда подлетела ближе, Юлька разглядела сквозь воду и фундамент дайверской архитектуры - уходивший вглубь скелет высотного дома с обросшими ракушками и водорослями глазницами давно выбитых окон.
- Акваланги у вас там? - спросил Серега.
- Акваланги у нас везде. Только до места в наших все равно не доплыть, специальные нужны, с резервом. Ну да Юрка обещал привезти. Знаете Юрку Рибера?
- Кажется, - неуверенно отозвалась Юлька. Она много кого знала.
- Мы с ним организуем экспедицию по высшему разряду, - похвастался Колька. - Он там у себя пошустрил по старым связям, нашел бабло. У них в стране, куда ни плюнь, полно лишнего бабла.
Юлька вздохнула о своем. И зажмурилась, потому что торпеда с разгону врезалась в рыжий бок гигантской конструкции - точно посередине между двумя автомобильными покрышками, предназначенными, видимо, для мягкого финиша. Серега заорал благим (нет, пожалуй, не очень благим) матом и чуть не рухнул с торпеды вместе с камерой, а Колька таки свалился, обдав Юльку ливнем брызг. Огромная база содрогнулась, затряслась и задребезжала, торпеду отбросило было назад, но ее острый нос, пробив брешь, застрял в ржавом железе и завибрировал, как стрела в мишени. Юлька намертво вцепилась в переборку, дрожащую и раскаленную. Постепенно вибрация стихала. Николай вынырнул и, отплевываясь, подтянулся на резиновом колесе.
- В жизни не угадаете, кто к нам едет в экспедицию, - сообщил он, ловко вскарабкиваясь наверх. - Юлька, давай руку. Сдаетесь? Сам Димка Ливанов! Ну, его-то ты точно знать должна.
- Ага, попробуй его не знать, - почти не удивившись, отозвалась она. - Этого Ливанова везде полно, куда ни плюнь. Как ихнего бабла.
Поднялась на ноги, неохотно выпустив переборку. Серега двинулся было помогать залезть ненавязчивой поддержкой под задницу. Юлька дружески наподдала ему локтем куда попала, поставила ногу на покрышку, взялась за Колькину руку и взобралась наверх вполне проворно, сама не ожидала от себя; перехватила протянутую снизу Сережкину камеру. Оператор взгромоздился следом, негромко матерясь себе под нос. Но вообще ему явно здесь нравилось, как и Юльке. Здесь было откровенно хорошо.
Полый горячий металл гудел под ногами, снизу поднимались жар и ржавая пыль. Но воздух был прохладный и свежий, не то что в поселке. Вокруг простирался культурный шельф, причудливо просвечивая сквозь поверхность воды, в отдалении виднелись другие базы-острова, а у горизонта синело, кажется, настоящее море.
Николай полководческим жестом указал вперед и вверх, в сторону скворечника, отсюда вообще ни на что не похожего:
- Идите, там склад, подбирайте себе акваланги. А я торпеду выдерну пока.
Юлька и Серега полезли в указанном направлении, сначала придерживаясь за арматуру или тросы и придирчиво выбирая, куда бы поставить ногу, а потом все смелей и быстрее. Дайверская база скрипела, ходила ходуном, каждый шаг отдавался многоступенчатым эхом. Оступившись, Юлька содрала коленку, ладони давно были сплошь рыжие от ржавчины, а в мизинец, кажется, вогнала занозу. Ладно, как-нибудь. Надо будет запомнить это место для съемок "Глобального потепления".
Потрясающая локация, и не только для дайверских эпизодов - а как сквозной символ, метафора самой нашей страны. Конструкция на затопленном фундаменте, собранная неизвестно из чего, скрепленная неизвестно как, шаткая и ненадежная, проржавевшая до основания, раскаленная, экстремальная, опасная, несуразная, нелепая; но все-таки держится же как-то, не рассыпается, стоит, сопротивляется коррозии и штормам. Надо лишь приноровиться, войти в ритм, перестать осторожничать и бояться - и увидишь, что ничего, оказывается, здесь вполне можно жить.
И даже неплохо. Замечательно, здорово, в кайф!
- Брошу все и уйду в дайверы, - пробормотал Серега, взбираясь по гофрированному шиферному листу. - Уйдем с тобой в дайверы, Чопик?
- Я тебе уйду, - отозвалась Юлька. - Сними отсюда поселок длинным фокусом, прикольно. Слышишь, Серега, - она понизила голос, - на погружение подготовь аквушку. На всякий случай. Чтоб было.
- А Колька же… - начал оператор, оборачиваясь. - Чопик, смотри!!!
- Блин!.. - выдохнула она.
Торпеда летела прочь от базы, к далекому берегу, по-дельфиньи подпрыгивая на волнах и оставляя за собой след, похожий на серебряную стрелу. Человеческую фигуру на таком расстоянии уже не было видно.
- Обкатывает, наверное, - неуверенно предположила Юлька. - Ну проверяет, в рабочем ли состоя…
Ее прервал взрыв совсем уж неадекватных операторских матов. Обернулась с недоуменным возмущением. Под Юлькиным взглядом Серега заткнулся, посмотрел растерянно и безнадежно.
- Мобилу сперли, - кратко сообщил он.
* * *
Железный остров потихоньку остывал в ночи и дышал теперь не жаром, а мягким уютным теплом. Сергей готовил себе лежбище в кособоком домике (где, кстати, нашлась только одна пара облезлых аквалангов, незаправленных и без насоса), доказывая таким образом, что он абсолютно спокоен и вообще. Юлька сидела снаружи, обхватив колени руками, и смотрела на море. Точнее, на берег, но берега все равно не было видно, не считая нескольких смутных искр то ли аккумуляторных фонарей, то ли костров, то ли фиг его знает.
Юлька все еще верила в относительно лучшее.
- Он мог про нас просто забыть, - сказала она в темноту. - Он же дайвер.
- Дайвер, - зло отозвался Серега. - Читала б ты инструкции, Чопик, может, была бы умнее. Скажи спасибо, что мы до сих пор живы. Не знаю, правда, как надолго.
- Только не надо панику гнать, хорошо?
- Какая, к черту, паника, Чопик. Они же непредсказуемые! Психи, наркоманы, беспредельщики, понимаешь?! Сейчас ширнутся, загрузятся толпой в торпеду… Ты Витьку Злобина знала с четвертого? Тоже как-то поехал дайверов снимать. Знала, спрашиваю, Витьку или нет?!
- Ложись спать, Сережка. Если нервничаешь, я покараулю.
- Ага. Толку с тебя и с твоего караула.
Юлька в который раз вынула мобилку и убедилась в ее мертвой бесполезности. Аккумулятор разрядился на второй минуте разговора с первым мужем, то есть рассказать-то она все успела. Однако и муж параллельно делился неразрешимыми проблемами, Юлька в упор не уловила, какими именно, - а значит, по элементарной убийственной логике, тоже вряд ли была услышана. Блин, звонить надо было мужу-два; правда, тот обычно воспринимал ее голос как источник сексуального возбуждения, а вовсе не информации…
На самом деле, звонить надо было, разумеется, сразу на студию, Ивану Михалычу! - но простейшие и неопровержимейшие истины обычно приходят в голову, лишь потеряв всякую актуальность. Впрочем, Серега высказался в таком духе, что, мол, она, Юлька, думает вообще не головой, как и все бабы-дуры. А раньше она, между прочим, не замечала за ним настолько ярко выраженного мейл-шовинизма.
Оперлась спиной на косую стенку металлического контейнера, теплую, а потому по ощущениям не слишком твердую. В черноте светились разноцветные звезды, большущие, какие бывают в нашей стране лишь над культурным шельфом, нигде больше. Пропали еще две сегодняшние съемки, и завтрашние, скорее всего, тоже, пропал, судя по всему, последний "Супер-Мост", да что там мелочиться, все пропало. Блин, а Иннокентий должен был звонить, и она собиралась обрадовать его известием о Дмитрии Ливанове в эфире как некотором гаранте кондишенного бабла… кстати, что-то она вроде бы слышала сегодня похожее, про бабло и Ливанова, забыла, ну и ладно, пофиг… обидно только, что дети не поедут теперь на Соловки…
Начинался шторм, и хлипкая конструкция на фундаменте полуразрушенной высотки колыхалась и скрежетала, как общежитская панцирная кровать, на которой студент со студенточкой занимаются любовью.
А Юлька Чопик, свернувшись калачиком, дрыхла без задних ног.
ГЛОБАЛЬНОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ Полнометражный документальный фильм Автор сценария и режиссер - Юлия Чопик Оператор-постановщик - Иннокентий Брыль
КОНЦЕПЦИЯ ФИЛЬМА
Фильм призван показать и проанализировать через призму глобального потепления недавнее прошлое и настоящее нашей страны, причины всего того, что происходит в ней сегодня. Глобальное потепление как нельзя нагляднее вскрыло особенности нашего менталитета, мировоззрения и системы ценностей. Выводы, сделанные в фильме, позволят обществу по-новому взглянуть на себя, задать новые ориентиры и выработать стратегию на будущее.
Хронометраж - 90-100 мин.
Целевая аудитория - умные люди. Независимо от возраста, гендера, социального и материального положения.
Тематика - актуальные проблемы страны, обусловленные в первую очередь нашим менталитетом и мировоззрением, обозначение путей к их решению.
Жанр - авторское кино с элементами аналитики и лайф-стори.
Формат - документальное кино с закадровым текстом, использованием историй реальных людей из различных слоев общества, а также комментариев экспертов.
Локации - столица, небольшой город (райцентр), село (банановая плантация), дайверский поселок, культурный шельф (подводные съемки), а также Остров и Беломорское побережье (Соловки).
Основные предполагаемые блоки:
Катастрофа: экскурс в прошлое;
Жизнь после: обзор современной ситуации в стране;
Любимый город: история столичного жителя;
Мы всегда так живем: история жителя маленького городка;
Банановая республика: история жителя села;
Дом под водой: история переселенца с территории культурного шельфа;
Акваланги и пиво: история дайвера;
Кому выгодно: история кондишенного магната; (дописано от руки: тут может быть ваша скрытая реклама, - И. Б.)
Где нас нет и не будет: Остров;
Где тепло и хорошо: взаимоотношения с северными соседями;
Дорога никуда: закономерные перспективы нашей страны;
Нам здесь жить: возможные альтернативы.
Фильм "Глобальное потепление" рассчитан как на фестивальные показы и призы в нашей стране и за рубежом, так и на продажу телеканалам, отечественным и соседнего государства, для демонстрации в прайм-тайм с широким привлечением рекламодателей. Актуальность проблематики фильма и его провокативная стилистика гарантируют возникновение острых дискуссий вокруг него в самых разных сферах общества.
И вообще будет интересно.
6. Еще немного Этой Страны + Банановая республика
Пока вагон мерно, колыбельно покачивало, Ливанов дрых как убитый, компенсируя, мягко говоря, недосып минувшей ночи. Но когда поезд остановился с плавным, но ощутимым толчком родом из школьного учебника физики, писатель проснулся, приоткрыл глаза и тут же опять зажмурился под кинжальным лучом солнца наискось из окна.
Пришлось так и садиться, продвигаться вслепую на край полки и нашаривать защитный экран. Который тут же снова подскочил вверх, но со второй попытки ничего, опустился. Из чего Ливанов сделал вывод, что едет поездом Банановой железной дороги. И, судя по логотипу на скатерке и занавесках, не ошибся.
На другой полке, отвернувшись зубами к стене, храпел под простыней огромный, жирный, неприятный субъект со складкой на затылке, удивительно похожей на задницу. Ливанов поморщился. Со стороны Володи было форменным жлобством взять ему один билет, а не целое купе, как он привык и, черт возьми, имел право привыкнуть! Конечно, Катенька приняла накладку тихо и безропотно, как данность; только у таких женщин и получалось находиться рядом с Ливановым более-менее длительное время. И осталась на предрассветной платформе - худенькая фигурка, вцепившаяся в ручку маленького дорожного кофра.
Смотреть на соседа было куда менее приятно, чем на Катеньку, свернись она калачиком на том же самом месте. Ливанов перевел взгляд к окну, уткнулся в слепую клеенку экрана и, чертыхнувшись, аккуратно приподнял его на пару десятков сантиметров, удерживая от стремительного прыжка вверх. Впрочем, солнце поднялось выше и уже не било с такой силой в окно.
Поезд стоял на ярком, цветущем полустанке: короткая полоска солнечного асфальта выступала из буйной зелени, сирени, роз, тюльпанных деревьев, магнолий и мальв. На черноземах средней полосы после глобального потепления благодарно росло все, только воткни. И народ в конце концов осел-таки на земле - а что ему еще оставалось делать, народу, после обвала нефтегазовой экономики и вообще всего на свете, одного за другим, по принципу домино? В те годы молодой Ливанов еще зарабатывал журналистикой и бывал то и дело посылаем в командировки в глубинку, куда добровольно не ездил никто, даже Юрка Рибер отмазывался через раз. После тех командировок приходилось напиваться без просыпу как минимум дня три, а потом ничего, отпускало.
Разумеется, писать обо всем увиденном было нельзя. Ливанов и не писал, отделываясь абстрактными зарисовками для газеты и тем более не вставляя реальных эпизодов в книги - и не столько даже из-за цензуры, ее-то в этой стране всегда можно было без напряжения обойти, сколько по внутреннему убеждению: все написанное рано или поздно сбывается, вплетается в реальность, создает ее вернее, чем внешние природные факторы вроде глобального потепления. Эта страна ничем не заслужила, чтобы он творил, вернее, чтобы застолбил ей навечно такую реальность. И потом, уже тогда было понятно, что рано или поздно все образумится и устаканится, сгладится и войдет в колею: колеи в этой стране всегда прокладывали с завидным педантизмом и постоянством, на железной дороге оно ощущалось особенно хорошо.