По привычке Марина продолжала считать, что на них напали террористы, хотя куда они сейчас подевались, было решительно не понятно. Если некто каким-то чудом захватил охотничью заимку, то почему она до сих пор еще жива и на свободе?
Взгляд девушки обежал просторный жилой номер, наткнулся на стационарный телефон. С затаенной надеждой Иванцова подняла трубку, но ее чуткое ухо не смогло уловить ни единого сигнала. Связь действительно отсутствовала. Оставался призрачный шанс дозвониться, используя сотовые военных, охранявших VIP-базу отдыха, их рации, стационарные телефоны в других строениях комплекса или иные средства связи, отсутствующие в номере. Но для этого нужно было собраться с силами и выйти наружу.
Марина несколько раз вздохнула, пытаясь прийти в себя. Получилось из рук вон плохо, но нужно было что-то делать, не сидеть сложа руки, и девушка попробовала рискнуть. Она претворила дверь номера, выглянула в коридор. Тот оказался, во-первых, совершенно пустым, во-вторых, полностью обесточенным, то есть обессвеченным.
Вся дрожа от страха, который все же позволял ей двигаться, девушка сделала один шаг, другой по направлению к лестнице, ведший в холл. Спустя буквально пять-семь метров Иванцова наткнулась на труп. Видимо она уже настолько измоталась, что обыкновенный труп здорового, сильного мужчины восприняла почти что как должное. Почти. Марина зажала рот ладошкой, несколько раз выдохнула и… начала обшаривать бездыханное тело.
Мужик в камуфляже с беретом на голове (головной убор при падении не пожелал расставаться со своим хозяином) вежливо поделился с девушкой каким-то ни то автоматом, ни то пистолетом, рацией и запасными обоймами. Некоторое время у Марины ушло на то, чтобы изучить оружие, после чего она убедилась в том, что ее автомат (назовем его так для простоты повествования) полностью снаряжен и готов к бою.
Используя "айфон" в качестве фонарика, девушка спустилась на первый этаж и увидела страшную картину. Прямо перед ней посреди холла на гладком мраморном полу валялся Мишель. Его лицо было все изодрано когтями, руки неестественно вывернуты и, о Господи, сломаны в нескольких местах. Парень валялся в луже собственной крови и не подавал признаков жизни. До сего момента Марина видела подобные картины только в кино, и вот тут такое!
Девушка нерешительно приблизилась к бездыханному телу. Мишель ее порой сильно бесил, но теперь, глядя на этого сильного, уверенного в себе человека, ей стало его жалко. Кто мог совершить такое? Звери? Террористы? Но тогда они больше напоминают маньяков, чем привычных всем террористов. Да и с живого парня куда как больше пользы, чем с мертвого.
Девушке было очень неприятно смотреть на эту растерзанную тушу, еще совсем недавно бывшую живым человеком, но страшная картина надежно приковала к себе взгляд. Что-то в этом теле казалось Марине подозрительным, но вот что? Расцарапанное до неузнаваемости лицо, разорванная гортань, кровь уже не хлещет из артерии, а медленно, словно бы нехотя, вытекает. Вывихнутая лодыжка, открытый перелом ноги, вон даже обрубок кости торчит, сломанные руки… Руки? Марина впилась своими глазами в ногти парня и вдруг поняла, что же ей во всем этом показалось подозрительным. Ногти Мишеля, те, что не были сорваны, оказались покрыты кусками кожи, одежды и мяса. Собственного мяса. Выходит… это он сам себе нанес такие увечья? Но почему? Отчего?
Вот уж не думала она, что обычная туристическая поездка станет настолько экстремальной и превратиться, фактически, в адское сафари. Неужели подобные вещи случились со всеми? Тогда почему она выжила? Что вообще здесь произошло!?
Марина чуть не заплакала, стоя прямо над трупом Мишеля, но в это время ей почудился, будто за углом по направлению к кинотеатру раздался какой-то шорох. Она была уверена, что это не плод ее воображения. Практически не сомневаясь, что поступает правильно, Иванцова решила проверить источник шума. Она старалась двигаться очень аккуратно, производить минимум звуков, при этом держа автомат наготове.
Медленно подойдя к одной из колонн, Марина аккуратно выглянула из-за угла, осматривая пространство. Темнота, света нет, но в этой темноте что-то есть. Что-то живое. Может быть, кому-то нужна ее помощь?
Девушка двинулась дальше, освещая себе путь фонариком "айфона", и совсем скоро натолкнулась на человека. Скорее всего, он был из обслуги базы отдыха, но самое главное заключалось не в этом, самое главное, что он был еще жив!
Глава 9
Адская заимка
Старый раздолбанный уазик выскочил на бетонку ВПП, лихо завизжал тормозами и встал как вкопанный. Прямо перед ним буквально в сорока метрах покоился корпус четырехмоторного гиганта-левиафана АН-124, прозванного "Русланом". Дверь советского военного джипа отварилась, выпустив на свет божий трех людей в форме. У двоих из них в руках имелись большие спортивные сумки, да и их облачение больше напоминало обмундирование готовых к охоте диверсантов. А вот третий, явно главный, никакой военно-полевой робы на себе не имел. Одет он был в генеральский мундир и всем своим видом показывал, что он самый что ни на есть большой начальник.
- Вашу мать, - покачал головой старший из диверсантов, - вот Вам не западло гонять ради нас целого "Руслана"? Керосин нынче дорогой, неужто у Вас, Петр Григорьевич, в кармане припасен свой собственный нефтеперерабатывающий завод?
- Нет никакого завода, - ответил диверсанту генерал. - Все обусловлено спецификой предстоящей операции. Нужно пустить пыль в глаза, и такой гигант - самое то.
- Кому и зачем нужно пускать пыль? - насторожился диверсант. - Неужели Вы от нас по-прежнему что-то скрываете?
- Ничего не скрываю, - поспешно ответил генерал, может быть, слишком поспешно, - это элементарная перестраховка. Мы ведь не знаем причин, по которым искомый нами объект не выходит на связь. Вот для них и устроим представление, правда, Григорий?
Еще один диверсант, чуть поменьше и поуже в плечах кивнул. Он, поглощенный размышлениями над предстоящей операцией, не обратил внимания на это "них". Впрочем, тот, что был более высок и широкоплеч, все заметил:
- Дурите Вы нам мозги, Петр Григорьевич, ой дурите. Допускаю, что Вам известно не все, но кое-какие мысли в голове у Вас все же присутствуют. Не желаете поделиться?
Троица подошла к раскрытому брюху четырехмоторного гиганта. Генерал резко остановился, поочередно осмотрел обоих подчиненных.
- Я сказал все, что знаю. Надеюсь, с вашей помощью я вскоре буду знать больше. Тогда можно будет вести предметные диалоги.
- Ну, Ваши дела, - безразличным, даже чуть-чуть расхлябанным тоном ответил ему старший группы. - Приедем, позвоним, если живы будем.
От его мрачного юмора генерал скривился:
- Не говори чушь, Миша. Только попробуй мне не вернуться и загубить пацана. Сам понимаешь, если не вы, то никто.
- Так уж? - прищурился тот, кого звали Михаилом.
- Все, - махнул генерал, - на борт. Время не ждет! Берегите себя, и… удачи вам.
- Спасибо, - процедил Михаил, хлопнул своего приятеля-диверсанта по спине и бодро зашагал в трюм военного авиалайнера.
Спустя полчаса "Руслан" с необычным для себя грузом поднялся в хмурое подмосковное небо и взял курс на восток.
- Волнуешься? - спросил Михаил, обращаясь к Григорию.
Парнишка ему понравился даже несмотря на то, что боевой да и физической подготовки не имел. Да, по сравнению с ним самим, суперсолдатом, даже бравый вояка спецназовец считался ребенком, что уж говорить о каком-то пацане. Вот только правильно говорил генерал - если не вы, то никто. Пацан отличался от обычного человека так же, как навороченный "Бугатти Вейрон Суперспорт" от шестой модели "Жигулей", и Кондратьев быстро сообразил, как им вдвоем максимально эффективно объединить свои неординарные способности, дабы выжить и победить.
- Немного, - честно признался Мезенцев, глядя в пол пред собой. Стало холодно, но он этого не замечал.
- Первый раз так всегда. Вскоре привыкнешь.
- У меня не первый, - машинально поправил старшего Григорий.
- То было давно и неправда.
Мезенцев не обратил на эту реплику никакого внимания. В течение всего знакомства с Михаилом Кондратьевым, он пытался прочитать суперсолдата, залезть к нему в голову, прочесть память, подчинить своей воле и… ничего не мог сделать. Ни одна попытка не увенчалась успехом, что раздражало Мезенцева несказанно. Нет, Михаил врагом, естественно, не был, но он показал Григорию, что его дар далеко не абсолютен, и это неожиданно больно било.
- Слушай, - решил, наконец, расставить все точки над "и" Мезенцев, - я никак не могу взять в толк, как тебе удается…
- Не знаю, - перебил его своим ответом Кондратьев.
- То есть как? - опешил Мезенцев.
- А вот так. Не знаю.
Все это время после той встречи на даче у генерала Михаил рассказывал Григорию о себе, причем обо всем, стараясь ничего не утаить из своей выдающейся биографии. В ответ Мезенцев был честен с ним, и вскоре эти двое странных людей знали друг о друге если и не все, то многое. Доверие в группе должно было быть абсолютным, иначе из-за недомолвок и недосказок в ходе операции могли возникнуть лишние проблемы. В том, что проблем избежать не удастся, кажется, никто не сомневался.
- Знаешь, - начал размышлять вслух Мезенцев, - сколько пользуюсь своими способностями, столько узнаю нового, как о себе, так и о людях. Пока мне удалось выявить три типа людей.
- Каких же?
- Ну, первый тип - самый распространенный. Туда я включил тех, кто легко поддается гипнозу и прочим паранормальным фокусам. Когда мне довелось обезвреживать террористку, я встретился со вторым типом людей. Этих, как я понял, уже кто-то сумел обработать, и мне пришлось изобретать велосипед.
- В смысле?
- Мне пришлось по ходу дела придумывает, как ее обезвредить. Стандартные методы, которые проходили со всеми, с ней не получались. Во всем была виновата сторонняя программа, которую можно было либо сломать, либо обойти.
Кондратьев хмыкнул:
- Я, надо понимать, третий тип?
- Угу, - буркнул Мезенцев. - Что мне надо будет делать, если я встречу подобных тебе?
- Молиться, - угрожающе оскалился Михаил.
Видя недоумение на лице товарища, он заржал.
- Не боись, прорвемся. Если такие как я заявятся, твое дело найти самую глубокую яму и сидеть в ней до тех пор, пока я не скажу.
- А таких как ты много?
- Не знаю, - пожал плечами Кондратьев. На его лицо легла тень грусти. - Могло быть достаточно, а так, похоже, могут появиться с пяток недоучек, однако я не думаю, что они замешаны в этом деле.
- Спасибо, успокоил, - закивал Мезенцев, закрывая глаза.
Перед газами встала недавняя сцена демонстрации некоторых особых возможностей его нового друга. Григорий, узнав, с кем ему предстоит исследовать сибирскую тайгу и выявлять на ее просторах непонятную угрозу мирному существованию российских граждан, попросил Кондратьева показать пару фокусов, на что Михаил тут же согласился. Сначала суперсолдат простейшим ударом ноги (мидлкиком по терминологии кикбокса) срубил крепенькую такую березку с диаметром ствола в пятнадцать сантиметров, а потом выхватил полностью снаряженный ГШ-18 и с пятидесяти метров начертил аккуратный круг на пулевой мишени, правда, неподвижной. После подобного трюкачества Мезенцев уверовал в товарища, и предстоящее ему мутное дело приобрело некую прозрачность.
- Слушай, - вновь обратился к командиру их маленького, но очень боеспособно отряда Григорий, - я так и не понял, а каков вообще план?
- Что ты не понял конкретно? План велик, состоит из многих частей. Что ты не понял?
- Ну, вот, например, не понял, зачем нужно было ради нас поднимать в небо этого монстра. Больше нет авиатранспортных средств, способных домчать наши тела из-под Москвы в точку назначении?
- Есть, почему же, но по мнение генерала подобный трюк отвлечет ненужные глаз. Только не спрашивай, кто они, наши недруги, сам ничего о них не знаю.
Мезенцев помолчал немного, после чего задал еще один вопрос:
- И как эта металлическая корова с крыльями поможет нам запудрить кому-то мозги?
- Очень просто. Весь фокус в том, что сейчас "Руслан" никакой миссии не выполняет, зато потом…
- Как это не выполняет? А мы? Нас же он несет над тайгой, несет диверсантов…
- И кто об этом знает? Пилоты? Они все наши, ну, я имел ввиду, что они находятся в подчинении генерала. Сам генерал знает? Он мозг операции, ему положено знать. Кто еще?
- Обслуга аэродрома.
- Тоже в подчинении Петра Григорьевича.
- И все равно не понятно.
- Это оттого, что ты недослушал. Учись добывать информацию вопросами лишь в том случае, когда по-другому уже не получается. Усек?
Мезенцев кивнул.
- Молодец, понятливый. Так вот, вся фишка в том, что кроме узкого круга своих, никто не знает, что мы сейчас на борту этого самолета. По всем документам он летит на один военный аэродром, расположенный в пятистах километрах юго-восточней нашей заимки для принятия на свой борт военного груза. "Руслан" приземлится, в него загрузят груз, дозаправят и отправят в Москву, вот и все.
- А мы?
- А мы с тобой произведем десантирование в ста километрах западнее искомого охотничьего угодья.
- В скольких километрах? - опешил Мезенцев.
- В ста, - терпеливо повторил Кондратьев. - Тебя что-то смущает?
- Смущает?! Да меня все смущает. Начиная с того, что у меня совершенно нет парашютно-десантной подготовки, ну, совсем никакой, и заканчивая тем, что я понятия не имею, как мы будем преодолевать сто километров по таежному лесу.
Михаил опять заржал. Его напарник, первый в жизни, изрядно забавлял своим поведением.
- Про десантирование не беспокойся, я тебя подстрахую, тем более что высадку будем осуществлять не совсем стандартно. А сто километров перодолеем пешком. А ты как думал?
- Пешком?
Мезенцев устал удивляться заявлениям своего боевого товарища. Марш-бросок по тайге его совершенно не устраивал, но, похоже, именно этого и следовало ожидать.
- Не боись, все предусмотрено, - усмехнулся Кондратьев, очевидно поняв опасения Григория. - Твоя физическая форма не подкачает, будь уверен.
- Откуда тебе знать?
- Оттуда, что я командир диверсионной группы и обязан предусмотреть все трудности, которые могут возникнуть во время операции.
- Да что ты говоришь? - завелся Мезенцев. - И как же ты планируешь решить эту небольшую проблему? Десять, ну, пятнадцать километров я протяну, обещаю, а дальше? Это не двадцать, не тридцать, это сто! Понимаешь?! Сто!!!
- Не ори, не глухой. - Михаил украдкой взглянул на спортивную сумку, лежащую рядом с ним, затем вновь уставился на Мезенцева. - Поверь мне, способ есть, и ты о нем обязательно узнаешь, но в свое время. Это сюрприз.
- Ой, что-то не нравятся мне твои сюрпризы, - вздохнул Григорий. - Ладно, надеюсь, ты прав, и я не сдохну раньше времени. А что ты имел ввиду, когда говорил про десантирование?
Кондратьев загадочно улыбнулся.
- Что, опять сюрприз? - воскликнул молодой человек.
- Конечно, я без этого не могу.
С этими словами он раскрыл свою сумку и извлек из нее два комплекта чего-то свернутого в рулон.
- Надевай.
- Что это? - спросил Мезенцев, принимая из рук Михаила один из свертков.
- Пиджак от Армани, - пошутил Михаил. - Одевай, одевай, тебе понравится.
Мезенцев возражать не стал, развернул сверток, как следует его встряхнул и обалдел. В его руках находилось нечто, напоминающее одновременно водолазный костюм и спальный мешок.
- Мечтал стать Бетменом? Считай, твоя мечта осуществилась. Единственное, плаща сзади не хватает, а так все практически в точности, как и у Брюса Уэйна.
Григорий с любопытством наблюдал за тем, как Михаил переоблачается в летающее крыло, затем сам начал переодеваться. Костюм для полета, военный аналог гражданского вингсьюта, сел идеально, будто специально был пошит для Мезенцева. Ощупав себя и не найдя, к чему бы можно было придраться, молодой человек поспешил спросить:
- Высаживаться будем ночью?
- Если и не ночью, то в глубоких сумерках, чтобы меньше было заметно. Как пользоваться этой фиговиной разобрался?
Мезенцев кивнул.
- Здесь все просто, единственное, что непонятно, когда начинать дергать тормозной парашют.
- Когда я дерну, тогда и ты. Повторяй за мной, останешься жив, понял?
- Еще бы не понять, - улыбнулся парень.
- Ну, вот и славно.
Как Михаил и говорил, высадку производили практически в полной темноте. Вдобавок, ночь была звездная, темная, что играло лишь на руку облаченным в черные летательные костюмы диверсантам. Две стремительные бесшумные тени выскользнули из чрева железного гиганта и незаметными, призрачными молниями понеслись к земле. По ощущениям Мезенцева, их пара серьезно отклонилась от курса, но в этом тандеме он играл роль ведомого и обязан был подчиняться командам лидера. Кондратьев взял курс уверенно и шел, точнее, летел по нему, никуда не сворачивая. Под брюхом простиралась тьма без единого огонька, без каких либо ориентиров. Оставалось загадкой, как во всем этом безобразии ориентировался Кондратьев. Порой силуэт Михаила практически исчезал, и Григорию периодически приходилось "добавлять газу", чтобы не потерять хоть какой-то ориентир.
Слава Богу, бешеная гонка в ночи над раскинувшимися под двумя человеческими фигурками таежными просторами длилась не долго, по субъективным ощущениям Григория всего минут пятнадцать. Летевший впереди Кондратьев, завалил корпус вправо, ушел вверх и дернул парашют. Мезенцев, подражая своему командиру, повторил маневр, стараясь выполнить его в точности, как Кондратьев.
Их угораздило приземлиться в самый что ни на есть бурелом. Если б не тормозящие парашюты, Мезенцев бы поломал себе все что только можно, а так молодой человек отделался лишь легким испугом, парой синяков и ссадинами. Михаил как всегда выглядел невозмутимым. После приземления он срезал стропы парашюта, зацепившегося за крону раскидистой елки, стащил его на землю, Скинул костюм и принялся маленькой саперной лопаткой, заточенной словно бритва, рыть яму. Не долго думая, Мезенцев проделал то же самое, и вскоре все ненужное покоилось в земле под приметными ориентирами.
Григорий напялил на себя очки с функцией ночного видения, включил их, осмотрелся по сторонам. Они оказались на вершине небольшого холма, одного из тысяч и тысяч таких же, разбросанных тут и там на просторах бескрайнего соснового леса. Мезенцев сделал шаг и чуть не полетел кубарем, зацепившись ногой о здоровенную корягу.
- Осторожней, - подал голос Михаил, спустившись с холма, - шею себе не сверни. Местность, как ты видишь, тяжелая, передвигаться надо осторожно.
Тяжелая местность в понятии Кондратьева означало обилие растительности и захламленности леса. Среди буйно росшей травы повсеместно виднелись упавшие деревья, которые могли стать серьезным препятствием для любого неподготовленного человека. За Михаила можно было не беспокоиться. Тот везде и всегда чувствовал себя в своей тарелке, а вот Григорий не был в себе настолько уверен.
- Пошли? - подал голос суперсолдат после недолго паузы, вовремя которой тот словно бы принюхивался и прислушивался к чему-то.
- Тебе видней, - отозвался Мезенцев. - Я совершенно не представляю, в какую сторону следует двигаться.
- Компасом умеешь пользоваться?