Вызывали из конторы. То есть из ее четвертого отдела. Они получили странный результат. Если верить расшифровке остаточных явлений в мозгу, а ей принято верить, потеря сознания произошла примерно за час до нападения. С чем может быть связана такая ошибка или погрешность - непонятно. Понятно же, что он не в обмороке напал. И еще интересный факт: биологическая смерть наступила после падения, но убила этого парня, похоже, не Катя. Сердце прекратило биться по неустановленной причине. Просто остановилось.
Нож он взял в своем служебном номере. Странно, что номер выглядел достаточно опрятным, но словно бы со следами неумелого, спешного и очень поверхностного, краткого обыска. Досье погибшего содержало сплошь одобрительные отзывы. Не относился он и к натуралистам: два полных обновления, не считая частичных, и несколько профилактик. Если бы он не восстанавливался, давно бы уже умер от старости, ему было лет сто пятьдесят. Я мысленно присвистнул: "Вот тебе и парень… Раньше, до того, как обновления вошли в широкую практику, наверное, было проще с этим, всегда можно было по внешности понять, какой жизненный опыт за плечами у человека, не то что у нас сейчас - молокосос и старик внешне выглядят на один возраст".
Катя слушала доклад, прикрыв глаза. Дослушала, поблагодарила, попросила держать в курсе и отключила связь. Молча вырубила свет и пустила запись с регистратора. Мы просмотрели ее несколько раз с разными скоростями и приближением деталей.
- Знаешь, - произнесла она задумчиво, - я вообще ничего не понимаю.
Тревожное, нехорошее что-то заскреблось у меня на сердце. Очень похожее на страх.
- Зачем он напал на тебя? Почему бросился как слепой, даже не попытался увернуться от моего удара, словно меня не видел? Почему сидел в засаде? Проще было подойти и пырнуть неожиданно. Почему, вообще, нож? Несложно найти дистанционное оружие. Старое и не очень. Или то, что можно использовать как оружие. Экстремалы из натуралистов не стали бы действовать так, Пол… Вообще никто бы не стал… Внезапное помешательство?
Страх расползался по мне противными волнами, от него темнело в глазах. Это тоже странно. Это ненормально. Даже в тех ночных кошмарах, когда меня преследовало ганимедийское существо, мне не было так страшно, как сейчас, в теплой кровати рядом с Катей, в полной безопасности.
Снова запиликал коммуникатор. На этот раз - доклад от лингвистов, криптографов или кто там занимался расшифровкой четырехчасового Катиного монолога, надиктованного голосом Лиен. Чуда не произошло. Язык не опознан, не относится ни к одной из известных групп, можно предположить то, се, пятое и десятое, но ничего - с достаточной уверенностью.
- Нам надо поспать, Пол, - неожиданно и твердо произнесла Катя. - Давай-ка поставим на воспроизведение и попытаемся заснуть. Может быть, это как-то поможет выйти на Лиен или Ксенату. Или понять слова. Мы же оба знаем этот язык. Через них.
Я не мог ответить. Черное, черное небо приближалось ко мне, в нем ярко горели жестокие звезды. Они жгли мне глаза цветными иглами, шипели, впиваясь в тело. Я не чувствовал боли, все это происходило не здесь и не со мной. Откуда-то издалека донесся Катин голос:
- Не бойся, Пол. Все, спим.
И чернота накрыла меня.
* * *
Сон прервался, оставив в сознании привкус пепла, и пустоту - в памяти.
Что-то удерживало меня от того, чтобы вспоминать.
Факелы почти прогорели, но никто не торопился их менять.
Трана не спал. В полутьме блестели белки его глаз.
Я хотел было подняться, но он сделал останавливающий знак рукой, мол, лежи тихо.
По пещере не разносилось ни звука. Я прислушался. Нет, все же, звуки есть: посвистывает-посапывает кто-то невдалеке, и едва слышно капает просачивающаяся сквозь каменную толщу вода. Несколько водокапов, это очевидно, если разложить звук на составляющие. И это совершенно не имеет значения в нашей ситуации.
Или имеет? Почему я слышу только одного спящего человека? Где остальные?
Трана сделал манящий жест рукой, одновременно прося соблюдать осторожность. Я медленно-медленно сдвинулся, приблизился к нему. Он молча ткнул пальцем неперевязанной руки в сторону очага. Там было пусто. Никого не оказалось и на лежаке Гарки. Я чуть высунулся из нашего угла, заглянул за острый край большого камня, прикрывающего часть стоянки - снова никого. Недоуменно обернулся к Тране. Он поманил меня к себе.
- Ушли, - прошипел мне на ухо. - Один тут. Вон за той кучей.
Трана показал на груду тряпья, ее раньше не было. Видимо, притащили, пока я спал.
Любопытно. Они бросили пленников, за которых должны получить солидный выкуп? Оставили единственного часового, к тому же такого, что ему нельзя доверить и валабора пасти?
- Давно? - шепнул я.
- Да. Притащили барахло и тю-тю. Уж пару девятин не возвращаются.
Хм. Пару девятин. Почти треть дня. Долговато. Интересно, что сейчас над нами, свет или тьма… Попытался восстановить ход событий, вроде, получается, свет. Вторая треть, середина солнцепада. Пошли куда-нибудь и наткнулись на врагов? Упали все вместе с высокой скалы? Награбили так много, что не смогли подняться, и лежат, придавленные грузом?
Дальнейшее произошло быстро.
Почти бесшумно из черного провала выхода появились тени.
В темноте они сливались с темнотой, на свету - с цветом стен. Двигались плавно и стремительно, словно всю жизнь скакали по острым камням, словно привыкли подобно воде обтекать их.
Но что-то все же разбудило нашего незадачливого стража. Возможно, внутренний голос или слишком громкий бульк в кишечнике заставил его, невидимого нам, открыть глаза и поднять голову, а затем и вскочить с воплем ужаса. Кто знает, что привиделось ему спросонья, какая ядовитая муха укусила, заставив подпрыгнуть. Затаившись или просто не просыпаясь, он прожил бы на несколько мгновений дольше. Хлыстом стеганул желтый злой огнелуч и гортанный крик прервался, едва начавшись.
Рефлекторно я хотел было спрятаться за уступ, но Трана, встав во весь рост, замахал над головой обеими руками, сведя ладони вместе. Конечно, ничего у него не сломано, но что за странный жест?
Послышался негромкий шорох скатившегося камешка, и перед нами появилось одно из них - существо, с трудом различимое на фоне скал. По фигуре это был человек. Но кожа его выглядела очень похожей на окружавший нас камень, серый и шершавый. А на голове выделялись огромные выпуклые сетчатые глаза и еще более огромные, прижатые к голове, уши. Вероятно, они могли раскрываться вширь, когда возникала потребность прислушаться, а размер глаз указывал на способность видеть при очень слабом освещении или даже в темноте… Я вспомнил птицу-криворога, умевшую различать тепло. Кто знает, вдруг эти… человекоподобные… тоже его видят?
И что они теперь сделают с нами?
Пока я думал, рядом возникли еще трое.
Один из подошедших что-то сказал Тране, я не понял. Трана ответил ему. Язык звучал подозрительно знакомо и больше всего напоминал сильно искаженный староферсейский. Вот уж никогда не подумал бы, что горский дикарь знаком с древнейшим языком священных книг.
"Ксената - снова голос в голове, и снова так не вовремя! - Это скафандры".
"Что?" - неужели Пол встречался с этими существами?
"Скафандры на них надеты. Одежда такая, чтобы защищать тело, маскироваться, мало ли, зачем. А на головах не глаза, это приборы для ночного видения, они видят тепло, возможно, умеют приближать изображение, короче, это устройства, механизмы."
"Механизмы? Устройства? Существа не настоящие, они сделаны?" - я недоумевал.
"Да нет, черт, нет! На них это все надето. Это могут быть обычные люди. Язык ты узнал?"
"С трудом разбираю отдельные слова. Надо послушать", - какое это имеет значение… Вот убьют меня или нет, это любопытно. Не похоже, чтобы собирались, не похоже… А он все не унимался.
"Ксената, мне нужно, чтобы ты перевел то, что я скажу. Ты сможешь?"
"Пол, не сейчас".
"Сейчас! Неизвестно, когда следующий… Важно… Важнее…" - и он пропал.
"Пол…" - мысленно позвал я. Нет ответа.
Что ж, сконцентрируюсь на насущном.
Острым плоским ножом, напоминающим квадратный лепесток цветущего йови, переднее существо разрезало путы на Тране и повернулось ко мне. А Пол-то прав. Оно вполне может оказаться человеком в облегающих одеждах из толстой кожи, например, ксенги, покрытой какой-нибудь хитрой краской, меняющей цвет.
С меня путы тоже срезали.
Взмах руки указал, что нужно идти.
- Ты пойдешь с нами, - на западном торговом сообщил Трана. Его глаза просто-таки лучились радостью. - Не сопротивляйся, не пытайся убежать, тебе сохранят жизнь и здоровье. Когда придем, тебе дадут еду и женщину.
- Трана, кто это? - я мотнул головой в сторону существ.
- Трана? - он рассмеялся. - Ладно, зови меня так и дальше. Это сургири. Так вы нас называете.
Я непроизвольно вздрогнул. Он расхохотался громче. Один из них обернулся.
Сургири. По-староферсейски это значит "изгнанные", а сейчас их называют словом "Иные". Существа из ночных кошмаров. Из сказок о ночных кошмарах. Подземные жители, когда-то воевавшие с людьми и бывшие с нами в кровной связи, загнанные в царство вечной тьмы и холода. Я всегда думал, они выдумка. Кошмар стал явью. Значит, мои худшие подозрения насчет Траны оказались верными? Он - предатель, его хозяева - из глубоких пещер, и они хотят затащить меня туда? Но зачем? Для чего им я?
- Зачем я вам? - надеюсь, мой голос не дрогнул.
- Тебе объяснят. Когда придем. А теперь шевелись, - проскрипел Трана-не-Трана таким знакомым, обманчиво-знакомым голосом. - Нам долго идти. И не разговаривай.
- Но…
- Выбью зубы, - прорычал Трана мне в лицо и оскалился. Вот теперь он совсем не казался знакомым.
Мы покинули лагерь и потопали по пещерам. Специально для нас с Траной включили плоские фонарики на длинных ножках, прикрепив их к нашим плечам. Неяркий свет не слишком-то хорошо рассеивал темноту, боковые ответвления казались черными ямами, и вперед было видно не больше, чем на тройку шагов, но, наверное, считалось, что нам достаточно.
Спереди и сзади нас бесшумно двигались сургири. Они не нуждались в освещении, ведь тьма - их дом, и ловко скакали по камням; я же нередко спотыкался, даже падал, так что им пришлось убавить темп.
Мы шли долго. Очень долго. То поднимались, то опускались, то петляли, то двигались прямо. Почти ничего не различая за кругом, освещенным фонариком, я лишь отмечал, что вот, мы, например, проходим большой зал. Или что, кажется, здесь до нас были люди и оставили знаки на стенах. Мои ноги подгибались - все-таки, еще совсем недавно лежал под барханом, а набраться полных сил так и не успел.
Поняв, что я вот-вот упаду, или сам уже падая от усталости, Трана положил мне руку на плечо, останавливая. Я обернулся, и он сунул мне в рот какой-то шарик.
- Разжуй хорошенько и глотай. Придаст здоровья.
Я подчинился и почувствовал, как волна огня пробежала по моему телу. Теперь я мог двигать горы и прыгать до небес. Зрение прорезалось вглубь и словно бы раздвинулось. В голове появилась ясность, рассеивающая сомнения, разгоняющая муть усталости. Все стало понятным: нужно просто идти вперед, подчиняясь сургири, они хотят мне добра, обещают еду и женщину, надо только дойти.
И мы бодро потопали дальше. Через несколько поворотов вышли к узкой щели, сквозь которую едва ли смог бы протиснуться человек плотного сложения. Ну, мне-то это не составит труда. Призрачный свет Вестника гладил плоскую стену с двумя зигзагообразными трещинами. Моим глазам он теперь казался ярким, почти дневным.
"Это наркотик. Тебе дали наркотик, чтобы ты быстрее шел и подчинялся".
"Пол?"
"Да. Сопротивляйся. Это не друзья. Они похитили тебя и ничего хорошего тебе не сделают. Ты должен попытаться сбежать. Но сначала переведи то, что я скажу."
"Что такое наркотик?" - я зацепился за незнакомое слово.
"Дурман. То, что на время дает силу, иллюзии, красивые миражи, ощущение ясности в голове. Они по-разному действуют, но если часто принимать, вызывают привыкание и смерть. Повтори то, что я скажу…"
И прежде, чем я успел возразить, он начал, с короткими паузами, почему-то запинаясь и склеивая соседние фразы, читать мне. Похоже, что читать - так обычно звучит, когда читают что-то, начертанное известными знаками, но на неизвестном языке. Но ведь это наш язык, центральный, на нем говорит вся внутристенная область Башен. И Пол прекрасно владеет им, только вставляет разные посторонние слова.
"Меня зовут Лиен," - произнес он, а я повторил ему мысленно то же самое на том же центрально-хампуранском: "берега Лальм дали мне рождение, и первая мать принесла дар солнцу в день, когда имя прозвучало под куполом посвященных…"
Голос Пола прервался, будто отрезанный невидимой каменной плитой, но я, кажется, уже начал кое-что понимать. Прозрачность течения мыслей, появившаяся в голове после этого, как назвал его Пол, "наркотика", позволяла видеть одновременно множество струй и сплетать их между собой, пропускать одну через другую или даже через несколько, чтобы поймать суммарное отражение.
"Лиен, Лальм, первая мать, дар солнцу, купол посвященных… Так вот откуда дует ветер откровения, лальмийский культ, Зеленая звезда, она же - Весенница, Владычица времени… Ее жрицы. Как же я забыл о них… Но их редко встретишь на континенте, сам не видел ни разу… Знаю, что культура их высока, они владеют древними машинами и удаляют волосы, как все цивилизованные люди…"
- Давай, шагай! - толкнул меня в спину Трана.
Оказывается, передние сургири уже выбрались наружу, настал мой черед.
Без труда проскользнув в щель, я почувствовал, как прохладный воздушный поток обдувает гладкую кожу головы и лица. Прямо в лицо светил Вестник, на треть прикрытый полумаской. Фобос, как называл его Пол. Глупые дикари, да и большинство цивилизованных жителей земли Башен, хампуранцы, понятия не имеют о том, что Вестник - вовсе не посыльный на побегушках богов, не надзиратель, не жадно следящий за жителями Жемчужины глаз чудовища или что там еще навыдумывали люди за долгую историю. Жрецы Звездного огня знали об истиной природе этого существа, но хранили свое тайное знание за многими запертыми дверями. На каждой ступени посвящения открывалась своя часть истины. Иногда, с открытием новой части, картина, сложенная из старых, переворачивалась.
Я дошел до четвертой ступени - первой во втором звене девятистопной лестницы посвящения. Дошел прежде, чем возвысил свой голос против старшего и был вынужден бежать. Но случилось это уже после того, как Дакситида, великий мудрец и ученый муж, чья силы мысли поражает, приподнял завесу и сообщил нам, пребывавшим в заблуждении, правду о Вестнике. Он сказал, что это гигантское существо, усыпленное в давние-давние, незапамятные времена нашими всемогущими предками. Что оно обращается вокруг земель Жемчужины в противную природе сторону для того, чтобы люди не забывали. Оно хранит великие тайны и сокровища, но чтобы разбудить его и добраться до них, человек должен вспомнить, как ступить на берега небес и войти в океан пустоты.
Это противоречило прежним знаниям, ведь небеса - страна мертвых, место жизни и сияния достойнейших из числа вознесшихся предков. Тех предков, что истово блюли себя и чтили Звездный огонь. Но мудрый Дакситида разъяснил противоречие, он сказал, что звезды находятся далеко от нас, хотя и способны достать нас своим огнем, своими посланцами, а также способны и сами приблизиться к нам, если того пожелают. Вблизи же от нас, хотя это "вблизи" - огромные пространства, где невозможно даже дышать, располагаются океаны небесной пустоты, в которых обитают различные и весьма удивительные существа. Одно из таких - Вестник, хранитель и носитель тайн. Другое - яркий Страж, так похожий на звезду, но лишь охраняющий внешний покой Жемчужины. Оба они обращаются вокруг нашего мира, но Вестник - близко, а Страж - далеко, поэтому кажется, что они разного размера. На самом же деле они - родные братья и словно братья похожи.
Интересно, как Пол величал бы Стража? Вестник у него почему-то вызывает страх. А что вызывает Страж? Ужас?
Я так увлекся мысленными играми, что вновь получил тычок в спину. Похоже, действие разжеванной горошины заключается также в пробуждении беспечности, свойственной юным, и в потере концентрации на цели. Мне хотелось вдыхать эту ночь, распластаться под мерцающими звездами, обнять небо и землю, но я собрал волю в кулак и напомнил себе: уважаемые, добрые и милые сургири, которые ведут меня ко всем благам, о которых только может мечтать, по их мнению, человек с поверхности - пусть они идут дальше без меня, а мне нужно бежать.
Бежать, но как?
Я перебрался с одного обломка скалы на другой и оказался посреди небольшой площадки, с которой через пропасть тянулся тонкий волосок канатной дороги. Противоположная стена скрывалась во мраке, только самая верхняя кромка обрыва была освещена Вестником.
Она возвышалась над нами, а над нею горела Зеленая звезда. "Это ведь тоже не звезда, - вспомнил я, - это мир, земля, подобная нашей Жемчужине, и зовется она - Весенница, Владычица времени, а служат ей жрицы Лальм, одну из которых, похоже, зовут Лиен, и Пол хочет, чтобы я нашел ее…"
Я обернулся к Тране и спросил, как бы убоявшись:
- Мы пойдем по этой веревке?
Трана хрюкнул:
- Нет. Поедем. Смотри.
Первые два сургири выкатили из тени подвесную повозку, прикрепили к канату и уселись один за другим. Что-то щелкнуло, загудело, и повозка с порядочной скоростью понеслась от нас, быстро скрывшись во тьме.
Не успело сердце отбить девятижды по девять ударов, как повозка вернулась пустой. Следующая пара сургири переправилась на тот край ущелья.
- Теперь мы, - весело проскрипел Трана. - Полезай вперед.
Осторожно я забрался в покачивающуюся повозку. Предатель устроился сзади. Хотя, почему "предатель"? Он же считает себя одним из них. Кто бы мог подумать, что таинственные Иные выглядят в точности как дикие горцы…
- Поехали, - бросил Трана, дернув рычаг справа от себя. Тележка скрежетнула и тронулась. Закрутились колеса, ободами зацепленные за канат над нашими головами…
И вдруг с неба ударила молния.
Я сначала не сообразил, что произошло, и принял за молнию то, чего не могло быть никак. А дальше уже оказалось не до размышлений: повозка соскочила с каната, потому что канат лопнул сразу за нами, перерезанный ударом огнелуча. Я успел обернуться и заметил, что еще три оранжевые молнии, вырвавшись из одной точки на небе, врезали по камням и выступам казавшейся пустой площадки.
Однако камни зашевелились и бросились врассыпную, когда по ним побежали пылающие змеи.
Короткий миг - и я уже лечу, кувыркаясь в свободном падении, ветер свистит у меня в ушах, а из живота к горлу поднимается противная, щекотная и сосущая пустота. Но в тот миг я успел увидеть многое. То, что осознал только позже. Выжигатель не уничтожил сургири. Хлысты огня коротко поплясали на шкурах подземных монстров, раскалив их, но существа сбежали живыми, спрятались в укрытии. Немыслимо.
Скафандр? Пол произносил это слово. Внешняя шкура, защищающая человека. Наверное, все-таки, это люди - такие же, как мы, или, скорее, похожие на Трану. Но обладающие серьезным превосходством перед святошами - самое могучее из нашего оружия может оказаться бессильным против их… скафандров.