* * *
Я открыл глаза в темноте и вздрогнул. Неужели освобождение лишь приснилось? Неужели я все еще в руках бандитов, просто факелы, наконец, погасли? Или сургири утащили-таки меня в свой мир без света и тепла, и теперь стоит ждать их невидимого прикосновения? Меня передернуло.
И с чего я, вообще, решил, что меня освободили? Меня похищают одни за другими разные группы бандитов. Сначала эта странная парочка, Трана и Нарт, предатели, один из которых, пожалуй, мертв, а другая, наверное, до сих пор бродит по пещерам, едва ли ей хватит ума самостоятельно найти выход. Потом какие-то разбойники, из караванных налетчиков, желавшие продать нас неизвестному заказчику. Дальше сургири, легендарные человекоподобные чудовища, вылезшие из глубин Жемчужины, перебили наших похитителей и потащили меня за собой в страну вечного мрака. И, наконец, невидимый летающий плащ, вооруженный тремя выжигателями, выхватил меня из тележки и доставил куда-то, где я теперь, видимо, и лежу в непроглядной тьме.
Какое освобождение?! Это просто новый плен. Нужно только понять, чей, чтобы найти верный способ выбраться. Вся жизнь моя превратилась в непрерывное бегство с тех пор, как я возвысил голос против старшего. Но я не жалею. Потому что был прав.
В темноте раздались легкие шаги. Медленно разгорелся свет.
Нарт!
Нет, не она, но женщина, походившая на нее как сестра или, скорее, как мать. Варварка. Те же волосы, тот же прямой, длинный и тонкий нос, но на лице заметны следы времени и, пожалуй, власти.
- Ты очнулся. - без какой-либо тени эмоции обронила женщина. - Ты в безопасности. Тебе подали чистую одежду. Здесь комната для омовений, - она повела рукой, и я, проследив за движением, обнаружил нишу. - Еду подадут, когда ты будешь готов.
Повернувшись, она почти вышла, но я опомнился и воскликнул ей вслед:
- Постой! Но… где я? Кто ты? Что я здесь делаю?
Она полуобернулась и произнесла тем же ровным голосом:
- Ты в Нагорной. Меня зовут Армир. Тебя принесла Айбис, моя сестра.
- Птица? Твоя сестра - птица-криворог?
Армир чуть нахмурилась, словно соображая:
- Моя сестра Айбис. Она мурикси. Да, в долинах их называют криворогами.
Только сейчас я сообразил, что мы говорим на староферсейском. Тот же диалект, что у наших святош, но выговор незнакомый. Слово "криворог" она произнесла на западном торговом. Вот почему заминка. Я запомнил суть названия и, не подумав, перевел на ферсейский, а она помнила лишь звучание.
- Но она же такая… тонкая… слабая! - Изумился я.
- Слабая? - облачко удивления скользнуло по лицу Армир. - Айбис? Она несла тебя и Трану.
- Трана жив?!
- Нет. Его разум умер.
На этих словах женщина вышла из комнаты. Дверь за ней не затворилась, потому что никакой двери не было - открытая арка, резко сходившаяся на верхний угол. Такая же вела и в комнату для омовений.
Наконец, впервые за много дней я привел себя в порядок, оделся в чистое и насытился.
Маленькая смуглая женщина, похоже, из местных горцев, подала мне еду, а затем и убрала стол. Она не разговаривала со мной. Ее лицо было печальным, а в левом ухе висела серьга с крупным белым камнем.
Такие камни символизируют жемчуг, слишком дорогой для бесплодных гор. Я знаком с обычаем, распространенным вдоль побережья Мессемского моря. Местные горцы в родстве с народом, проживающим там. Жемчужины - слезы вдовы. Когда один из мужей умирает, женщина вдевает в ухо серьгу, которую носит не меньше года, но может не снимать до конца жизни. Новый муж не может появиться у женщины, пока она не снимет серьгу скорби.
В моем народе не женщина выбирает мужа, а мужчина - жену. И живут они парой, не бывает так, чтобы было два мужа или две жены. Если такое случается, то случается тайно, а когда всплывает на поверхность пересудов - карается изгнанием из родных мест. Имущество переходит "обиженной стороне", так у нас называют "обманутую" жену или мужа, и эта "обиженная сторона" может искать себе нового спутника жизни немедленно. Также и траур у нас не затягивается. Чем быстрее оставшийся без пары перестанет быть одиноким, тем лучше для всех.
Когда маленькая женщина вышла, я подождал время, которое посчитал приличным, и, поскольку ничего не происходило, решил прогуляться и осмотреть пределы своей новой тюрьмы. За стрельчатой аркой открылся небольшой зал, драпированный тканью с выцветшим незнакомым орнаментом. Центр зала занимал треугольный резной стол, вероятно, пиршественный. Сомневаюсь, что в прошедшие двудевять лет за ним кто-то собирался, неуловимый оттенок неиспользованности шел от этой вещи, или от люка подачи в потолке, или от выцветшей драпировки… или я так решил потому, что в комнате не на чем было сидеть…
В Хампуране едят, располагаясь на низких узких диванах с высокими спинками и подголовиями. Столы там тоже сквозьрезные, хотя украшены другими орнаментами, и форму имеют также треугольную, ибо треугольник - символ Жемчужины. А вот жрецы Весенницы, хотя во многом походят на нас, используют, как слышал, квадратные столы. Квадрат - символ Зеленой звезды, знак Владычицы времени. Еще они не наносят "тонкий узор" на кожу головы, хотя также, как все цивилизованные люди, лишают ее волос.
Я никогда не видел их. Говорили, что Весеннице служат только женщины, так же, как Звездному огню - только мужчины. Говорили, что эти женщины из другого народа, некогда спасшегося бегством с древнего затонувшего острова, а то и прилетевшего с самой Зеленой звезды. Сейчас они обитают на другом острове, называемом Лальм. Наши святоши, конечно, с радостью подмяли бы их под себя, но, видать, руки коротки. Наверное, с затонувшего острова жрицы взяли с собой не только пожитки, но и опасное древнее знание, и машины, удерживающие потенциальных противников на расстоянии.
Храмы Лальм уже сами по себе обросли древностью, настолько давно случилось переселение. И я не слышал ничего о мужчинах в тех краях. Однако служительницы неизменно, как и многими годами раньше, совершают ритуалы, и количество жриц, вроде бы, не убавляется. В Хампуране ходило немало грязных слухов на эту тему, и, кто знает, вполне возможно, какие-то их них на поверку окажутся правдивыми.
Почему я подумал о Лальм? Что-то в манере произносить слова, что-то во властном взгляде, в безэмоциональности женщины, говорившей со мной, а, возможно, что-то еще, пока не осознанное, наводило на мысли о связи ее со жрицами Владычицы времени. Или так глубоко врезалась в мою память Зеленая звезда, зависшая над противоположным концом пропасти, через которую мне так и не суждено было перебраться вслед за сургири, что теперь я на все вокруг буду смотреть под ее освещением?
Обойдя зал, я заглянул в единственное окно, узкое и высокое, имевшее ту же стрельчатую форму, что и арка. Прозрачный камень тонким слоем закрывал его, не позволяя своенравному горному ветру проникать вовнутрь. Похоже, оно прорублено в стене обрыва. За окном лежало ущелье, расширяющееся к югу, кое-где поросшее чахлыми кустиками. Трана говорил, раньше здесь повсюду был лес, но можно ли теперь доверять его словам? По дну ущелья в сезон дождей, наверное, текла быстрая речка, но сейчас, в самый разгар засухи, там виднелась лишь россыпь окатанных булыжников.
Коридор с гладким полом и стенами, закругленными к потолку, вел от окна плавно вниз, как бы обвивая помещение. По всему его протяжению из прозрачных трубок, проложенных на уровне головы, исходил дневной свет. Похожие светоносы применялись и в наших домах, чтобы зря не тратить энергию стержней: солнечный свет собирался зеркалами и передавался вовнутрь. Таким образом, искусственное освещение можно было использовать только в последней, темной трети суток.
Коридор закончился, выведя меня в новый зал, украшенный множеством тонких резных колонн с изображением животных и растений, в основном, неизвестных мне. Насколько я мог судить, они ни разу не повторялись. Колонны располагались то поближе, то подальше одна от другой, но самое большое расстояние между ними оказалось настолько мало, что два человека плечом к плечу едва ли смогли бы пройти.
По контуру этот скульптурный лес огибала гладкая дорожка. Стены вместо драпировки украшались сценами из жизни дикой природы: и морской, и сухопутной, и воздушной, и подземной. С большим увлечением рассматривал я барельефы, не углубляясь в колонный зал из опасения заплутать в нем. Наконец, я завершил полный круг и только тогда обратил внимание на короткий коридорчик, ведущий на балкон.
Как и окно этажом выше, здесь выход наружу был закрыт тонким слоем прозрачного камня. Я видел ступени, спускавшиеся до площадки, за ними - умело украшенную балюстраду; по внешней стене вилась цепкая лоза горного плюща, разновидности томлина, умудряющейся выживать в местных суровых условиях - сейчас на нем набухали первые бутончики, готовые вот-вот разорваться мелкими ярко-алыми цветами. К осени созреют крепкие шипастые орешки, чью ароматную сердцевину ценят искусные повара, а также укротители панцирных скакунов - незаменимых и неутомимых ксенги.
Вдалеке, меж двумя плоскоголовыми горами, над которыми я сейчас возвышался, коричневым пятном лежала пустыня. Там восток. Если мне удалось правильно сориентироваться, немного левее, невидимый за вершиной, торчит утес Крепости Костей. Выходит, я совершил полный приключений круг, почти вернувшись к исходной точке.
Прозрачный камень не отодвигался, и я никак не мог сообразить, можно ли выбраться на балкон. Неслышно рядом появилась Армир, нажала на одну из деталей настенного барельефа - заслон отъехал в сторону, впуская порывистый ветер. Густые темно-коричневые волосы зашевелились на голове хозяйки подобно волнению высоких трав равнины, и я нашел, что это, конечно, дико и небрежно, однако красиво. Она поймала мой взгляд.
- Ты удивлен? Уже много лет не извожу их. Что за глупости. Я предоставила себя Владычице времени, а она восстановила форму баланса, присущую мне. Тебе не кажется, что так лучше?
Я чуть потянул, подбирая верные слова, чтобы не обидеть ее неучтивостью:
- Кто я такой, чтобы судить…
Она улыбнулась, едва заметно шевельнув углами губ:
- Ты - жрец Звездного огня.
- Бывший ученик, - уточнил я.
- Бывший, - согласилась она. - Теперь ты главный враг святош, Рожденный Пустыней.
- Пустыня не рождала меня, - мое плечо дернулось в жесте отрицания. - Дсеба научил, как переждать время. Я закопался в бархан и отлеживался там, пока наследники не ушли. Они же ждут, оборачивая триднями число смерти…
Что-то похожее на тихий смешок донеслось до моего слуха:
- Переждать время? О, как многие пытались это сделать. Переждать время, направить время, повернуть время вспять. Многие хотели бы управлять временем. Но время все стирает в пыль. Неизменно.
- Трудно возразить, госпожа.
- Трудно, но хочется? - она посмотрела на меня странно, словно бы даже с некоторым вызовом. - Я была одной из них. Из этих напыщенных лысых дур с острова Лальм. Они служат Владычице времени. Зеленому шару, подобному Жемчужине, что восходит на наших небесах в сопровождении своего маленького спутника… Ты удивлен? Или знал это?
Я ответил осторожно и, одновременно, провокационно, желая заполучить побольше информации, при этом не показавшись профаном:
- Но разве Владычица не одно из тех небесных существ, что летают в океане пустоты вокруг нашего мира? О лальмийском культе, конечно, слышал. В народе бродят разные слухи о том, почему на острове нет мужчин…
Она промолчала, словно бы задумавшись, и сделала жест рукой, приглашая выйти-таки на балкон. Через три шага мы оказались у балюстрады. Армир положила локти на перила, уперлась кулаками в подбородок. Она смотрела на восток, в пустыню. Я подумал, что разговор окончен, когда она вдруг произнесла:
- Откуда берутся наши дочери? Ты это хочешь знать? Как это происходит - строжайшая тайна, ибо от нее зависит существование. Но знай, ни одна дочь Зеленой звезды не пачкается с мужчиной. Считай, что богиня дарует им детей. В этом, в общем, есть правда.
Солнце садилось, небо начало темнеть. Яркая горошина Весенницы уже горела прямо над нашими головами.
- Скоро уйдет за хозяином, - Армир кивнула на запад. - Никогда не отходит от него далеко. Ближе к солнцу только Рассветная. Она тоже как наша Жемчужина: тяжелый шар в тонкой обертке воздуха, несущийся по пустоте. Есть еще одна, Служанка, совсем рядом с солнцем, но ее так просто не разглядишь.
- Солнце у них хозяин? - я немного удивился. С детства нас учили, что весь мир вертится вокруг Жемчужины, даже звезды, но чем дальше по ступеням знания мне доводилось подняться, тем страннее это казалось.
- Становишься меньше, потеряв центр? - снова раздался легкий смешок. - Как же вы, хампуранцы, привыкли думать, что находитесь в центре мироздания. А самый центр-центров, наверное, ваша главная Башня, величайшая среди прочих башен?
- Примерно так, - согласно хмыкнул я.
- Ты не дурак. У тебя свободное мышление.
- Поэтому я бегаю от наследников.
- Поэтому, да. Но не только.
- Скажи мне, Армир, - я рискнул впервые обратиться к ней по имени, но не увидел никакой особой реакции. - Ты посылала Трану за мной? Почему?
Она посмотрела прямо вовнутрь меня своими пронзительными черными глазами, сделавшись до неразличимости похожей на Нарт.
- Да, посылала. Я посылала его каждый раз, когда наследники гнали жертву. Каждый раз тщетно. Но я знала, однажды Рожденный Пустыней обманет глупых святош, и его надо будет перехватить.
- Для чего?
- Чтобы помочь. И не дать другим воспользоваться им. Тобой.
Становилось все темнее, потянуло холодом.
- Войдем в дом, - предложила Армир.
Мы вошли, и она замкнула за собой прозрачную стену.
- Как тебе нравится мой каменный лес?
- Прекрасные изображения.
- Их больше нет. Многих из них. Исчезли с кожи Жемчужины. Остались вот здесь. И в памяти храмов острова Лальм.
Святоши тоже собирали древности. Некоторые из них. В основном, всякие механизмы, то, что можно было использовать для людей или против людей. Или то, чем можно было бы людей пугать - например, кости анамибсов. Но были среди жрецов Звездного огня и настоящие ученые. Которые искали знания просто так. Ради знаний. Чтобы сохранить и научить. Но я не стал говорить Армир об этом.
- А что случилось с Траной? Почему он предал тебя?
Армир бросила на меня взгляд, которым можно было бы прожечь насквозь. Ого, какие у нас бывают эмоции… Надо поосторожнее впредь…
- Трана не предавал. Он служил мне в моем уединении. Ты видел его вдову, она принесла тебе пищу. Он был ее единственным мужем.
Я с непониманием посмотрел на нее.
- Но как же…
- Это не Трана. Трана умер. Они убили его сознание. Они хотели убить и Нарт, но Нарт сломала им зубы. Она победила в битве разума, притворилась поверженной, спряталась и ударила неожиданно, когда враг думал, что все уже кончено - и никого не было рядом, чтобы помочь ему, ни самих сургири, ни их проклятых машин.
Так вот оно как. Еще одна сказка оказалась почти правдой. Сургири не пожирают мозг, они его захватывают. Но как? Разве голова - это крепость, в которую можно посадить свой гарнизон?
- А… Нарт… Она сейчас где?
- Здесь. Нарт моя дочь. Ты ведь заметил сходство?
- Слепой бы заметил.
- Ты еще поговоришь с ней. Позже. Она готовится к отъезду.
- Она уезжает?
- Уезжаешь ты.
На этих словах я опешил. Только что ведь решил, что получится отдышаться, отсидеться, собраться с силами и мыслями, спокойно поговорить с Полом, если он снова объявится…
- Я тоже поеду, - Армир по-своему поняла мое состояние. - И Нарт. Здесь нельзя задерживаться. Иные могут прийти в любой миг. Мы бессильны.
И тут я вспомнил, как с неба три огнелуча безуспешно пытались пробуравить скафандры сургири.
- Скажи мне, кто стрелял? Из трех выжигателей, с неба?
- Айбис.
- Птица?!
- У нее четыре руки.
- Но… Как ты управляешь ею?
Армир посмотрела на меня как на задавшего неуместный вопрос:
- Я не управляю. Мы решаем вместе.
- Она… Разумна?! - голова моя шла кругом от неожиданностей.
- Более, чем ты, - снова тихий смешок.
Показав следовать за собой, хозяйка Нагорной двинулась вглубь колонного зала. Я старался не отставать. Диковинные морды, хвосты, плавники, лапы, крылья, когти, цветы, стебли, плоды окружали меня, с удивительным мастерством вырезанные из твердого камня. Такой камень может стоять тридевятилетиями без единой царапинки. Сейчас по нему не режут, считается слишком неудобным материалом.
Среди колонн, оказалось, скрыты ступени. Вьющаяся лестница. Армир повела меня вниз, минуя несколько этажей. И вот мы ступили на темный холодный пол большого зала. В стенах горели круглые фонарики, пахло металлом, смазкой, чем-то еще неприятным. Напоминало запах в механических мастерских Башен, где ремонтируют самокатные повозки, ктары, насосы и прочие машины, практически неизвестные за периметром стен, но более-менее широко применяемые в Хампуране.
Нос мой, привыкший раскладывать запахи так же, как уши раскладывают звуки, выделил еще один, смутно знакомый, которого никак не должно бы обнаружиться здесь… Так пахло в секретной мастерской жрецов Звездного огня, куда нас водили при инициации второй трети обучения.
Это был запах вирманы.
Пройдя за перегородку, закрывающую едва не половину зала, я увидел его. Огромную машину желтоватого металла, с высоким выпуклым лбом и круглым затылком. "Это кабина, - напомнил я себе, - в ней сидит управитель-наездник, и еще несколько человек могут влезть".
- Знаешь, что это? - с оттенком любопытства спросила моя спутница.
- Вирмана.
- Молодец, - любопытство, уже смешанное с одобрением, сильнее проявилось в голосе. - Умеешь им управлять?
- Нет. Только на словах, - нам показывали вирману, даже пустили посидеть внутри и рассказали, что делать, чтобы он летел, но попробовать никому не дали.
- Тогда не будем рисковать, поведу сама. Нарт!
Выпуклый лоб распался на три части, и нам предстала девушка. Конечно, я узнал ее, но казалось, она помолодела лет на десять. Движения ее были полны грации, в лице светился ум.
Легко она выпрыгнула из машины и подошла к нам. Темные волосы всколыхнулись и опали, и я снова заметил, что больше не испытываю брезгливости, свойственной нашему чванному хампуранскому обществу. Напротив, они мне нравятся, как и сама девушка.
- Ксената, - поприветствовала она меня без церемоний. Голос, в отличие от матери, ей достался мягкий, словно обволакивающий. От такого щекотится в груди.
- Нарт. Рад, что ты здорова.
- Я притворялась. Он мог понять. Тот, кто вселил отражение в Трану.
И тогда я задал вопрос, который мучил меня целый день. Я повернулся к Армир и спросил:
- Как они делают это?
- Как-то делают, - пожала плечами хозяйка Нагорной. - У всех свои тайны. Я знаю только выдавленное на пластинах. В храмах много золотых пластин, больших и тяжелых. Со старых времен. Очень старых времен…
- Расскажи!
- Ты знаешь, что твоим телом управляет то, что закрыто под черепом головы? Мы называем это "мозг"?
- Да, конечно.
- Представь себе невозможное. У тебя вынули мозг, у меня вынули мозг, тебе вложили мой, а мне - твой. Что будет?