Там он наткнулся на сторожа, низенького кривобокого дедка, наспех сочинил нечто вроде того, что отстал от компании, поехавшей на пикник… наверно, это была глупая выдумка, но Коротин подкрепил свой рассказ трешкой, напросившись на ночлег, и старикан жутко обрадовался, больше ни о чем не спрашивал, а Игорь усмехнулся позабытой уже им наивности советских людей, позже начисто выжженной "новой эрой".
В домике сторож сделался совсем почтительным, предлагал чаю и даже водки, но Коротин отказался. Благополучно переночевал на продавленной скрипучей кровати, а утром вручил деду еще три рубля:
- Спасибо, выручили, - и, как бы спохватившись, озаботился: - Ах да… Сегодня у нас какое число наступило? Что-то я того…
- Двадцать шестое! - услужливо подхватил дед. - Среда сегодня, - и объяснил, как пройти к автобусной остановке.
Игорю повезло: только вышел к шоссе, как из-за поворота возник грязно-рыжий ЛиАЗ - неуклюжий, громыхающий железной требухой ящик.
Господи! И от таких авточудовищ успел отвыкнуть.
Людей в салоне оказалось немного, и все народец пожилой, тусклый, потертый жизнью. И все так дружно и молча уставились на Игоря, как будто увидели привидение.
Ну, напрягло, конечно. Он постарался сесть в угол, как можно незаметнее. Автобус покатил, надрывно воя мотором, одно колесо бухнулось в яму, тряхнуло так, что Игорь чуть не прикусил язык.
И враз дошло, отчего залебезил сторож, почему вытаращились пассажиры. Да потому, что он, Игорь Коротин, выглядит как пришелец с другой планеты! Он не похож на всех. Разбитые дороги, грубые одежды, телогрейки, сапоги - и тут здрасьте вам, мужчина неясного возраста в светлых, элегантных джинсах и куртке, в невиданной кепке… Игорь с запоздалой досадой понял, что выглядит в глазах провинциалов 1989 года столичным молодящимся пижоном, хотя старался одеться как раз скромнее.
Вот они, годы.
Грязно, серо, плачевно вокруг - плакать хочется… Глядя в окна, видя людей в салоне, Игорь убеждался в том, чего не замечал тогда, живя в этом времени первый раз: во всем царил упадок. Прежний мир шел к концу, он был неизлечимо болен. А миру новому лишь предстояло родиться…
И будет он не светлым и не радостным.
Коротина так и пробрало от мысли, что никто из этих людей еще не ведает, что предстоит им года через три-четыре - безработица, безденежье, войны, бандиты, мошенники… Эх, жизнь-жестянка!
Так тошно стало на душе, что Игорь поспешил выйти, не доехав. А уже когда вышел, подумал: не доехав - до чего? До дома своего тогдашнего, где жили они еще тогда все вместе, жили счастливо… Так туда рано пока.
Мысли клубились вокруг структуры времени. "Если время суть нечто, созидающее физические формы и текущее сквозь них… значит, я могу встретить здешнего Игоря Коротина, который не-Я, и он увидит в этом странном взрослом типе нечто знакомое…"
Тут мысль сделала внезапный скачок.
"А я-то сам, я, сознающий себя, может, и я когда-нибудь встречал свое второе Я, да только не узнал?! Или оно само не захотело показаться мне, смотрело издалека… Могло это быть? А почему нет?"
Загруженный такими думами, Игорь брел грязными улицами, мимо пустых витрин. За час-полтора он привык к этому позабытому миру, скудость и уныние не резали глаз, разве что иногда на месте давно уже знакомых высоток или торговых комплексов вдруг оказывались пустыри либо трущобы, и он сразу вспоминал: точно, так и было.
Он бродил, время шло. Самое обычное время, безо всяких выкрутасов. Голод стал ощутимо сжимать желудок, и Коротин, оглядевшись, припомнил, что неподалеку был ресторан… то есть он и в новую эру имеется, но совсем иной, буржуазно-респектабельный. А тогда это был кабак средней руки с неважной репутацией. Игорь, кстати, в нем никогда и не был. "Ну, вот и побываю", - решил он.
В зале в столь ранний час было полутемно и совсем пусто. Игорь уселся, осмотрелся. Вскоре к нему подошел официант, молодой, но обрюзгший, лысоватый и с брюшком.
- Здрасьте, - буркнул он, кинув на стол меню.
Коротин угадал, что этот парень из разряда навсегда недовольных жизнью, что в эту эпоху это преобладающий тип Homo sapiens… Игорь и бровью не повел.
- Здравствуйте, - сказал он приветливо, открыв кожаную папку.
Валентин Данько, официант
Психолог Коротин попал в точку: официант был жестоко зол на всю эту, мать ее во все дыры, жизнь. Его наказали: перевели из урожайной вечерней смены в дневную, на полную засуху. Сам Валентин упорно считал, что пострадал невинно, хотя директор и сказал ему:
- Ты, Данько, какой-то удав что ли! Меры не знаешь, хапаешь и ртом и жопой. Смотри, по краю ходишь… - а потом сжалился и, чтобы уберечь от края, перевел на голодный паек: - Мне же потом спасибо скажешь.
Но пока вместо "спасибо" подчиненный сыпал на босса голимый ненорматив. И настроение было соответствующее… Поэтому, когда один какой-то хрен вдруг вперся в зал, Валентин подошел к нему как к пеньку и меню на стол шваркнул не глядя - на, мол, подавись.
Но тот, листая, заговорил так дружелюбно, что официант невольно присмотрелся. И удивился. А дядька-то ничего себе! Одет хорошо, речь интеллигентная, морда тоже… "Заезжий! - осенило труженика подноса. - Столичная штучка". Он сразу стал любезнее.
Гость заказал борщ, телячью отбивную с рисом, чай с пирожным.
- Сразу и рассчитаюсь, - сказал он и достал бумажник…
Когда Валентин увидал стопку четвертных да червонцев, его враз обожгло и ослепило. И как будто слегка дали под дых.
Он зря злился на директора. Тот был прав на все сто. Главная беда Валентина была в его дикой жадности. При виде "капусты" он терял разум, терял себя и был готов на все. А это плохо.
Вот и сейчас он отошел от стола с перевернутой душой. И когда в кухне передавал заказ поварам, его все крутило, мотало. Деньги! Деньги!..
Вот если бы… того, а? Боязно, конечно, особенно после вчерашнего. И хочется и колется…
От душевных перепадов захотелось в сортир по-малому. Он и побежал. А когда вышел в вестибюль, тут оно и случилось.
Входная дверь громко хлопнула. Ввалился Лом - принц местной гопоты Толян Ломов, уже оттянувший три года по хулиганке. Знакомый с незапамятных времен: одни дворы, одна школа, одна шпана.
- О! - вскрикнул он. - Валька, братан! Как это я на тебя попал! Брат, опохмели. Сдохну, бля!..
Валентин смотрел на эту быдловатую харю, как на чудо. Да! Так и есть. Это знак.
Он был трусливо-суеверен по жизни. И когда после того, как едва не вывернуло наизнанку, возник этот дурак Лом, Валентина вставило совсем вперекос. Он вздрогнул - и решился. Как с горы слетел!
- Иди сюда.
- Чё?..
- Сюда, говорю! Видишь?
Лом глянул в зал:
- Ну, вижу. И чо? Фраер какой-то сраный.
Данько схватил Лома за лацкан куртки, потащил в туалет.
- Иди, иди… А знаешь, сколько у этого фраера лавэ?
- Ну?
- Гну! Да сотен семь в лопатнике, не меньше. Понял?
Они взглянули друг другу в глаза. Так Валентин не выдержал бы взгляда желтых рысьих глаз, а тут - легко, хоть бы хрен по деревне.
- Ну?.. - прищурился Лом, все поняв.
- Чего ну? - обозлился Данько. - Я говорю, взять на гоп-стоп, когда в сортир пойдет, руки мыть. Капусту пополам. Ну?
- А! Ну да, понятно. Работать мне, а бабки пополам…
- Ну ладно, ладно, пополам, не пополам, там разберемся. Тут, главное, шанс! Я ж говорю, у него там чуть не штука мается!.. - Все это неслось яростным свистящим шепотом.
- Ладно. - Лом сплюнул. - Но сперва сотку! А то горю.
Они и прежде промышляли так по вечерам. Когда иной вдрызг пьяный вываливался на темную улицу, тут-то его и "принимали" Толян с братвой. В самом кабаке ни-ни - но тут особый случай. Шанс! И, как нарочно, все сложилось под него.
Данько сбегал на кухню, втихую вынес Лому сто грамм, потом быстро смотался за готовым блюдом:
- Ваш заказ, прошу. Приятного аппетита!
- Спасибо. - Гость как будто удивился внезапной любезности официанта.
Игорь Коротин
"С чего это он так расстелился? Купюры увидел небось. Да и по одежде, по манерам небось за кого-то особенного принял… Ну и ладно".
Игорь с аппетитом ел, думая о своем. О "Глоке", например. Он и сам толком не знал, зачем ему оружие. Что случилось с Сашей? Куда пошли ребята и для чего здесь пистолет?.. Не знал, но ничего хорошего от этой неизвестности не ждал. А раз так, то и мозги морочить нечего. Есть ствол - и хорошо, что есть.
Поев, Коротин поискал глазами официанта, но тот куда-то пропал. Как ветром сдуло. Игорь пожал плечами, оставил на столе рубль и пошел на выход. Идя, ощутил, что пистолет неловко повернулся в кармане. А, зараза… Поправить надо.
И вдруг почудилось, что в темноте гардероба колыхнулось нечто. Игорь сдвинул брови: что за чушь?.. Но вглядываться не стал. Шагнул в сортир, включил воду - типа руки помыть…
Дверь за спиной внезапно распахнулась.
- Стой ровно, баклан. Стой, я сказал! Своих дырок мало?
И в спину уперлось что-то острое.
Анатолий Ломов
"Сука ты, Валек. Ишь, бабки пополам… Сроду такой был, говна не выпросишь. А на халяву первый. Сука… Ладно, сочтемся. Еще не знаешь, кто такой Толян Ломов, какие дела он делает. Придет время - узнаешь, шары вылупишь. От зависти усрешься!"
От водки отпустило, а то в самом деле приперло - гроб. Толян поглубже вдохнул, выдохнул…
Он занял нужную позицию. Его в гардеробе было не видать, а он оттуда видел все. Тот мужик сидел, жрал, пил. Долго, но Лом умел ждать, ничего не делая, ни о чем не думая. Да и дело того стоило.
Наконец этот козел пожрал, встал, пошел сюда. Сука… Конечно, ничего худого он не сделал, но Лом так уж привык думать про всех. Жизнь научила.
Почти про всех. Кроме одного человека…
Пока тот мужик шел, он успел разглядеть его. Точно просек Валька! Хоть и гондон, а мозгой шурупит. Шмотки правильные, такие хрен где встретишь. И морда ученая, в очках. Точно, москвич, сука. И руки точно мыть пойдет - культурный, гад.
Двинулся неловко - и этот крендель встрепенулся, давай зырить. Толян весь зашхерился, ни звука… Ну, этот зыркнул да свернул в сортир.
Вперед! Лом беззвучно скользнул следом. Нож-выкидуха у него всегда с собой. Лезвие щелкнуло, выскочив из рукояти.
"Обдрищется фраерок, - весело подумал Лом. - А рыпнется, так на перо и подсажу!"
Игорь Коротин
Он сразу понял, что это. И замер.
- Стою, - послушно сказал, держа руки на весу.
- Лавэ гони, - просипел голос. Острие нажало посильнее.
- Понял, не дурак, - самым спокойным тоном ответил Игорь. - Внутри, в кармане.
- Давай. - Неизвестный шмыгнул носом.
- А? - прикинулся Игорь. - Не слышу!
Вода и впрямь шумела громко. Но Игорь все слышал, а дурака включил, чтобы отвлечь внимание агрессора. Прием простой, но надежный.
- Быстрей, сказал! - Лезвие отступило от спины. - А то щас фонтан сделаю!
- А, понял, понял, - заговорил Коротин торопливо, как бы испугавшись и стараясь умаслить врага. - Ничего, нет-нет… Тут что уж, против лома нет приема…
Избитая фраза вдруг вызвала краткое ржание:
- Га-а!.. Уж это точно… Ну, быстро!
- Достаю.
В самом же деле Игорь ощутил холодную расчетливую ярость.
Он часто имел дело с жертвами насильников, разбойников, видел сломленных, раздавленных, переживших ад людей, всякий раз его сердце сжималось, всякий раз он вспоминал Сашу…
И сейчас вспомнил. Полыхнуло ледяное пламя.
Рука легла на рукоять "Глока" так, точно делала это всю жизнь. Палец нашел спуск.
Игорь рывком повернулся, воткнув ствол в жлобское брюхо.
На, сволочь!
Анатолий Ломов
Он ничего не успел понять. Фраер крутанулся, его рука ткнула Лома так, что он отлетел к стене.
"С-сука!.." - чуть не взревел он, но не смог.
Кто-то вдруг погасил свет. Лампы наполовину померкли.
Что за херня?!
И пропали руки и ноги. Раз! - и нету, как отлетели.
А через миг он сам полетел куда-то. Комната дико вытянулась кишкой, и он летел по ней спиной вперед, а вслед за ним летел, догоняя, странно знакомый предмет - но гаснущий мозг никак не мог понять, собрать в единый образ, что это…
Это была рука с пистолетом.
Предмет догнал, уткнулся в грудь - и Лома вновь встряхнуло. Но он уже не злился, не орал, не рвался никуда…
Свет погас весь.
Игорь Коротин
Выстрелы в упор прозвучали глухо, из-за шума воды почти неслышно.
Игорь нагнулся над убитым.
"Что я должен ощутить?.."
Не ощутил ничего. Словно гадость какую-то размазал башмаком.
Он выпрямился, сунул пистолет в карман и вышел.
Вода лилась.
Валентин Данько
Сначала он топтался у входа в зал, а потом сообразил, что лучше бы сейчас быть на виду: это ведь алиби! Лома, кроме него, никто не видел, а крик, шум пойдет - так вот он я, со всеми вместе.
Он вернулся в кухню, стал болтать с поварами, тем тоже делать было не хрен. Да и дежурная администраторша здесь же торчала.
Данько трепался, хихикал, а сам думал: "Ну, вот сейчас вбежит этот лох педальный: караул! Ограбили!.."
Но никто не вбегал.
Наконец один из поваров сказал:
- Валька! Ты бы сходил глянул, как там этот чижик.
Так назывались у них ранние, внеплановые клиенты.
Валентин отмахнулся:
- Да ну его! Какой с него навар? Так, плач один.
Но встряла и администратор:
- А вдруг ему что-то надо? Начнет бухтеть… Тебе что, от шефа мало влетело? Еще хочешь?
Он поморщился:
- Ладно… - И нехотя оттолкнулся от стула.
Войдя в зал, удивился: никого. Посуда на столе. Подошел, увидел рубль. Взял, конечно.
Не вышло, что ли, у Лома?..
Осторожными шагами Данько двинулся к выходу.
"Что за шум?" - обалдело подумал он, стоя в пустом вестибюле… и лишь спустя секунды понял, что это льется вода.
Глянув влево, он увидал: дверь туалета приоткрыта, свет горит.
И вода льется!
Ноги противно ослабли. Валентин, как завороженный, пошел к туалету. Мыслей никаких. Даже страха нет. Только тоскливая, тягучая беда.
Что-то не то. Что-то не так. Что-то…
Непоправимое.
Еще не до конца сознавая это, он толкнул дверь.
Глава 3
Виктор Андреев
Он поймал себя на том, что все время думает о Коротине. Говорит с клиентом, улыбается, смотрит документы, а сам думает: как он там?..
Зацепило, признавался он себе.
Хотя чего здесь удивляться? Он прекрасно понял мотив Игоря Коротина. Двадцать лет неизвестности! Даже больше. Когда Виктор попытался представить себе, что это такое, когда твой младший брат пропал бесследно и ты ничего не знаешь, и так годы, годы и годы… озноб прошел по спине.
Теперь Андреев ловил себя на том, что украдкой смотрит на часы. В "Хронотуризме" это считалось не очень хорошим тоном, начальство могло бы насупиться, если бы увидело. Что, мол, не терпится скорей со службы?.. Но совесть Виктора была чиста. Ему не терпелось совсем по другому поводу.
Он знал: Коротин должен вернуться в час ночи. И знал, что побежит встречать. Конечно, там положен карантин, все такое… но главное, увидеть - жив, здоров. А дальше разберемся.
Виктор малость замечтался и на секунду выпал из реальности. Но спохватился.
- Простите, - виновато улыбнулся он клиентам - супружеской паре, смотревшей на него с недоумением, а в женском взгляде читалось и нечто гневное: видимо, дама привыкла к подобострастию вокруг себя. Виктор заторопился, включил все свое обаяние… и быстро выправил ситуацию. Он говорил, слушал, кивал одобрительно, а в висках стучало: "Час ночи, час ночи, час ночи!" - как поезд по рельсам.
Валентин Данько
В голове сделалось пусто и гулко, словно кто-то жахнул в нее, как в колокол.
Валентин стоял столбом и смотрел. А Лом лежал.
Он лежал в какой-то нечеловеческой позе. Видимо, сперва он отлетел спиной к стене, да так и съехал по ней на пол. И теперь ноги его были так подвернуты, как никакому акробату не сделать. Голова набок. Руки раскинуты. На полу валялся нож.
Из-под тела густо расползалась лужа крови.
Пустота в голове Данько взвихрилась роем мелких мыслей. Как?! Куда?.. Мать моя… Неужто?!
Он был осведомителем, полагая, что мелкие грешки само собой, а дружба с милицией всегда пригодится. Побарабанивал участковому, и тот уже кое-кого оформил по Валентиновой наводке… А вчера вдруг позвонил домой:
- Надо бы встретиться.
Встретились. Участковый, пожилой капитан, был озабочен:
- Тут такое дело… - и рассказал, что, по оперативным данным, за последние дней десять в городе бесследно пропали два человека. И не так чтобы с женой поругался да дверью хлопнул, а дело серьезное - явно криминал стоит за этим. - …Уж я-то знаю, - покривился капитан. - Это я еще старшиной был, сто лет назад… так тоже случай: один народный мститель давай местную шпану истреблять. Сперва один колдырь пропал, потом другой… Ну, нам-то вроде как и хорошо, с глаз долой, да ведь закон есть закон. А потом и выяснилось: они его соседку изнасиловали, девчонку лет семнадцати. Потом пугали, она заявить боялась, мать ее тоже… Вот он сам и давай порядок наводить.
- А что, и у нас что-то похожее?
- Да не знаю пока. - Участковый вновь поморщился. - Но опыт мне подсказывает… Ну, не буду зря огород городить, ты понаблюдай, короче. Вокруг вас по вечерам гопота трется, вашу пьянь трясут, как пить дать… Вот один такой хрен как в воду канул. Понаблюдай, потом мне доложишь.
- Я теперь в дневной смене…
- Чего так?
Валентин кисло поведал почему.
- Ладно, - сказал капитан, - решим. Ты мне результат делай!
…И вот теперь Данько свел в голове концы с концами. Неужели этот тип работал на живца?! Но Лом-то мелкая шпана, и чтоб его валить на глушняк… Это что же, выходит, взялись по-взрослому? Но если так, то он, поди, и меня просчитал!
От этой мысли Валентина обдало холодом. Он отступил, осторожно прикрыл дверь. Дальше все было на автомате, как у лунатика. Он стянул с шеи форменную "бабочку", сунул в карман и быстрым шагом вышел прочь.
Игорь Коротин
Вот тебе и визит в прошлое…
Игорь ни секунды не сомневался, что все сделал верно. Этого типа только могила бы исправила, не сейчас, так вскоре. Девяностые вряд ли он пережил при таких талантах. Таким уродам жизнь вообще противопоказана.
Но мысль уже работала. И теперь казалось, что очень важно знать судьбу этого гопника в той, "нашей" ветке времени. И еще больше: связана ли она с судьбой Саши… Но как?
Вопрос гвоздем засел в голове, хотя Игорь и сознавал, что сейчас ни черта не ответит. Ладно! Гвоздь гвоздем, а дело делом. Дело у него было одно: ждать. И он ждал. Ходил и ждал.
Осенний день краток. Перевалило за полдень, начало потихоньку смеркаться… Ну, пора. Игорь двинул к бывшему своему дому.