* * *
…Суровые смуглокожие люди с глазами цвета золота выходили из пандейских лесов и шли по истерзанному материку с севера на юг. Они не хотели убивать, но они знали, что прошлое не сдастся без боя, и поэтому руки этих людей сжимали оружие – правнуки Итаны и внуки Чиинни и Айико готовы были умирать ради этого будущего. И прошлое отступало, смиряясь перед будущим…
Интерлюдия вторая. Забудь и помни
Вне времени
Видение оборвалось.
– Что это было? – спросил Максим пересохшим голосом.
– Будущее Саракша, – ответил Странник, – возможные варианты будущего. Причём, – добавил он, – рассчитанные без учёта вашего дальнейшего вмешательства. Вы знакомы с принципами регулирования схем автоматики, и вам наверняка известно понятие "предел регулирования". Это понятие применимо и к эволюции социума – там тоже есть пределы регулирования. Технический прогресс на Саракше опередил этическое развитие саракшиан – ядерное оружие, ментоскопы и психотронные излучатели они получили несколько рановато. Равновесие нарушилось, возник диссонанс – именно поэтому мы позволили вам, землянам, вмешаться. Но сейчас вы уже полностью выбрали допустимый лимит регулирования, и ваше дальнейшее влияние на Саракш может привести к непредсказуемым последствиям. Если вы будете продолжать здесь свою бурную прогрессорскую деятельность, на этой планете может случиться всё, что угодно, вплоть до вторжения Тьмы. Показать, как это будет выглядеть?
– Не надо, – Каммерер отрицательно дёрнул головой. – Достаточно и того, что я уже видел.
Прямая трансляция образов в мозг, подумал он. Ну да, ведь Странник говорил, что они всё делают напрямую, чистым сознанием, ставшим для них и орудием, и оружием. Нам до такого ещё далеко, очень далеко… Возможные варианты… Значит, у нас с Радой будет сын?
– Такой вариант не исключён, и весьма вероятен, – отозвался Странник.
– А какой из вариантов развития событий на Саракше наиболее реален?
– Трудно сказать, – фантом пожал плечами. – И возможны подварианты: учёный-айкр может умереть от разрыва сердца, не перенеся известия о смерти дочери, и тогда появление реверсивных пси-излучателей будет отложено на неопределённый срок; ваш сын, Мак, может погибнуть при побеге из лагеря – его изувечит голован или убьёт прыгающая мина, и так далее. Возможно, реализуются все магистральные варианты.
– Как такое может быть? Они же взаимоисключающие – или жизнь, или смерть!
– Разное будущее этой планеты может состояться в разных Реальностях или, говоря вашим языком, в параллельных мирах. Разум влияет на Мироздание – мощные интегральные ментальные вектора, порождённые множеством разумных существ, инициируют появление смежных Реальностей. Большинство этих "параллельных миров" существует очень недолго – они вновь смыкаются с Реальностью-оригиналом, однако некоторые Реальности обретают самостоятельность. Вселенная многомерна, и число Миров в ней одновременно умножается и сокращается – существует определённый механизм, поддерживающий Равновесие. Вот вы, например, живёте в созданной вами же самими Реальности планеты Земля, где существует ваша гуманная цивилизация. Однако кроме вашей Реальности, нам известны ещё несколько "копий" мира Земли, ход событий в которых с определённого момента времени отличается от вашей истории. Например, в одной из Реальностей-копий Советский Союз – знаете такую страну, ставшую основой вашего общепланетного общества? – распался в том же году, в котором в вашей Реальности состоялся полёт фотонного корабля "Хиус" на Венеру. А в начале двадцать первого века, когда у вас шли войны на Окраинах, там… Впрочем, не будем об этом, для вас эти знания излишни. Вы пока ещё не умеете проникать в параллельные миры, для вас их не существует, но они есть, и ваш мир – он всего лишь один из более-менее удачных вариантов, получивший право на жизнь. Разумная жизнь во Вселенной растёт и распространяется не только вширь, но и вглубь – это повышает её шансы на выживание и совершенствование.
Умножая Добро, мы неизбежно умножаем Зло, подумал Максим. Так вот что имел в виду Колдун, когда говорил "я предпочитаю не вмешиваться ни во что, ибо конечный итог любого действия невозможно предугадать".
– Значит, вам надо, чтобы мы прекратили наше прогрессорство на Саракше?
– Это нужно не нам, – уточнил Странник, – это нужно Вселенной. А нам – постольку-поскольку, так как мы являемся её хранителями и защитниками: мы заслужили это право. А вы – вы этого ещё просто не умеете, вы овладели только лишь зачатками вероятностного прогнозирования, и вы не можете предугадать с достаточной достоверностью, к чему приведут ваши усилия. Простейший пример – вы взорвали Центр, даже не задумываясь о последствиях.
– Но сейчас-то мы задумываемся над тем, что делаем…
– Нет. Это вам только кажется, а на самом деле вы этого ещё просто не умеете. Вы не знаете, к чему в конечном счёте приведут ваши усилия, а потом разводите руками: "Мы ведь хотели как лучше…".
– Понятно. Мы, земляне, несовершенные – подростки, как вы сказали, а вы – старики, умудрённые жизнью. Всемогущие и всеблагие боги Вселенной…
– Всемогущих не бывает. И мы не боги – мы тоже можем ошибаться. Например, лично вас мы недооценили – ваше воздействие на мир Саракша оказалось чересчур энергичным. И поэтому ваше дальнейшее присутствие здесь крайне нежелательно.
– Понятно, – повторил Мак. – Но зачем все эти наши с вами переговоры на высшем уровне? Насколько я могу понять, ваши возможности очень велики – например, можете ли вы гасить звёзды?
– Теоретически, при соответствующей концентрации изощрённых разумов, – можем. Другое дело, что подобное деяние не имеет смысла: зачем это нужно?
– Значит, можете. Тогда почему бы вам просто не прихлопнуть нас с Рудольфом и не закрыть доступ землянам на Саракш с помощью какой-нибудь искусственно созданной зоны пространственной непроходимости?
– Мы могли бы это сделать, но мы уважаем свободу воли всех разумных существ и куда бережнее, чем вы, люди Земли, относимся к жизням "младших братьев по разуму", как вы называете тех, кто стоит ниже вас по лестнице развития. Вы должны сами принять решение, Максим, – только так.
– А если моё решение вас не устроит?
– Что ж, – Странник развёл руками, – значит, будущее Саракша будет мрачнее, чем мы предполагаем. И может быть, в какой-то из его Реальностей-копий возникнет ещё один Тёмный Мир, который умножит силы нашего врага. Такое уже случалось – падать легче, чем подниматься, и топтать цветы зачастую приятнее, чем заботливо их выращивать. Были такие примеры – и у вас, и не у вас тоже.
– И вы пошли на нарушение вашего инкогнито только ради того, чтобы я сам принял решение… – задумчиво произнёс Каммерер.
– Любое по-настоящему разумное существо принимает решения самостоятельно, а не по чьей-то указке. Эти решения могут быть ошибочными при недостатке информации – вот поэтому я с вами и встретился, чтобы всё вам рассказать. Что же касается нашего инкогнито, то оно не будет нарушено: когда наша встреча завершится – а это произойдёт уже скоро, – вы просто забудете всё, о чём мы говорили, и даже забудете о самой нашей встрече.
Да, они могут это сделать, подумал Максим. Для существ, способных гасить звёзды, навести выборочную амнезию – детская задачка. Но если я всё забуду…
– Подождите, а как же я тогда смогу принять решение?
– А вы уже его принимаете – ваш мозг работает. И принятое решение сохранится в вашем подсознании и всплывёт, и вы будете уверены, что именно так и надо поступить. Всё очень просто.
Дубль замолчал, а Максим почти физически почувствовал, как истекают минуты.
– Могу ли я задать вам несколько вопросов? – спросил он, опасаясь, что Странник вот-вот исчезнет, и на этом всё кончится.
– Можете, и я даже дам на них ответы. Но смысл? Вы ведь всё равно всё забудете.
– Смысл есть. Познание – это основное, что движет разумным существом. Человек смертен, и какой вроде бы смысл узнавать что-то новое и радоваться этому узнаванию, если всему этому придёт конец, и смерть обернётся полным забвением всего? И так ли уж велика разница между минутами нашей с вами встречи и краткими годами человеческой жизни – она чисто количественная.
– Да, мы не ошиблись в вас, Максим, человек с планеты Земля, – произнёс Странник, и Каммереру почудилось, что в холодном голосе дубля проскользнула уважительная нотка. – Вы действительно незаурядны – это не комплимент, это констатация факта. Спрашивайте.
– Горцев сотворили вы, а варвары, питающиеся радиацией, – тоже ваше творение?
– Нет. "Горячие воины" возникли без нашего участия. В их появлении есть двойной смысл: или они станут хозяевами выжженной планеты – разумная жизнь продолжится, пусть даже в искажённой форме, – или, если истинные люди Саракша спасут свой мир, варвары станут для них врагами: тем самым злом, отталкиваясь от которого, добро сможет подняться. А заодно я отвечу вам на вопрос, который вы хотите задать, но ещё его не сформулировали – я читаю ваши мысли. Пси-генераторы не нужны будущему Саракша: новые саракшиане – и горцы, и пандейские метисы, и даже варвары – иммунны к стандартному пси-полю. Толчок сделан, и этого достаточно – вам самое время остановиться, пока ещё не поздно, и пока ещё внесённые вами искажения исторической вариативности не вышли за пределы допустимого. Помогать юным Мирам взрослеть – высокое искусство, которым вы, земляне, пока что не владеете.
– А что такое пси-поле? Лучшие учёные Земли так и не сумели разобраться в его природе. Это поле не подчиняется законам физики, которые нам известны.
– Я не могу вам ответить. Природа ментального поля – это одна из величайших тайн Мироздания, и эту загадку вы должны разгадать сами, без подсказок, – когда придёт время. Знания, полученные до срока, могут оказаться смертельными, такое уже не раз случалось во Вселенной.
– Тогда другой вопрос. Вы говорили, что у вас нет никаких машин и механизмов, но мы находили ваши материальные следы – города, машины, искусственные спутники. Кто их создал?
– Галактика велика – вам известна только малая её часть. Существуют техногенные цивилизации, превосходящие вас по уровню развития. Вы ещё встретитесь с ними, когда в дальнем космосе выйдете за пределы вашей Реальности, замкнутой на Землю. Вселенная бесконечна, познание безгранично.
Странник шевельнулся, и Максим понял, что контакт сейчас оборвётся.
– Ещё один вопрос, последний, – сказал он торопливо. – У вас есть могущественный противник, для простоты назовём его Тьмой. Вы сеете, вы создаёте народы-катализаторы, подобные горцам Зартака, а может ли Тьма в противовес вам создавать народы-ингибиторы или даже народы-вирусы?
Ответа не последовало. Пришло ощущение падения с огромной высоты, мир дрогнул и завертелся, рассыпаясь калейдоскопом разноцветных искр…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. УХОДЯ – УХОДИ
2160 год
– Мак, что с вами?
Максим поднял голову. Перед ним со встревоженным видом стоял Абалкин.
– Что с вами? – повторил он.
– Со мной?
Вопрос звучал туповато, это Каммерер понял. И ещё он понял, что испытывает очень странное ощущение киселя, невидимого, но вязкого киселя, в который он влип по уши, – бывает такое пограничное состояние между сном и явью спустя миг после пробуждения и за секунду до того, как мозг полностью включится в окружающую реальность. Максим напряг мышцы – тело слушалось – и с некоторым усилием вырвал себя из вяжущей кисельной топи.
Стол. Комната. Распахнутая дверь, в двух шагах – Лев Абалкин, на лице его – смесь недоумения и беспокойства.
– Где вы были? – спросил Максим, окончательно стряхивая остатки оцепенения. – Я вас не видел. Если вы лазали в туннели, то это неосмотрительно – моторизованные бедуины могли снова сюда наведаться.
– Что вы, Мак, какие туннели? После огнестрельного общения с варварами мне было как-то не до общения с голованами. Я только отошёл до ближайших развалин – искал что-нибудь ещё для дополнительной экранировки нашего трофея. Я видел вас у глайдера, махнул вам рукой, но вы почему-то не обратили на меня внимания и пошли в этот дом. Я – следом, и увидел вас, сидящим за этим столом.
– И сколько всё это заняло времени?
– Прошла минута, не больше.
Минута, подумал Каммерер, что могло случиться за минуту? Я зашёл сюда… Зачем? Ах, да, в этом доме мы жили с Гаем три года назад. Я подумал о Гае, сел за этот стол – туда, где когда-то сидел он. И, наверно, задумался… Странно – когда я попробовал пошевелиться, мне показалось, что я просидел на этой табуретке не минуту, а как минимум час. И было что-то ещё, было, только вот что именно? Не помню…
Он пытался нащупать сознанием нечто смутно-неуловимое, ускользающее – тщетно. И тогда он встал, посмотрел в окно, и сказал:
– Надо ехать, Лев.
– На ночь глядя?
– Мы не можем ждать: жара, и наш феномен скоро превратиться в гниющую кашицу. Поедем – в конце концов, до самых опасных мест бывшего укрепрайона мы доберёмся, когда уже начнёт светать.
Уже выходя на улицу, Мак обернулся, бросил взгляд на пустую комнату, и ему вдруг показалось, что на старых выцветших обоях на долю секунды появилась какая-то неясная тень, появилась – и тут же исчезла. Максим моргнул и посмотрел ещё раз. Никого и ничего – комната была пуста, только посередине её сиротливо высился колченогий самодельный стол и возле него – две грубые деревянные табуретки, стоявшие по разные стороны стола.
* * *
Через три недели (по возвращении с Крайнего Юга)
– Ну вот, наша картина обрела законченность, – Сикорски наклонил лобастую лысую голову, и Максим не видел выражения его глаз, – варвары стали её последним штрихом. Мы выжали всё, что смогли, из тех радиоактивных останков, которые ты привёз. Интереснейший каприз природы – "горячие воины" аккумулируют активные изотопы во внутренних органах и костях, и получается что-то вроде живого ядерного реактора. Земля заинтересовалась – до сих пор мы с таким феноменом никогда не сталкивались. Направить кого-то из наших на Дальний Юг, в княжество Ондол для работы среди варваров не представляется возможным – причина, думаю, понятна, – придётся ограничиться орбитальным наблюдением и воздушной разведкой. Нам надо знать, что там творится. Весёлая планета, – Рудольф немного помолчал. – Многоликая. Измученный народ бывшей Империи, бешеные айкры, пандейские ведьмы, безалаберные хонтийцы, мутанты, Птицеловы, разумные киноиды, и в довершение всего – "горячие воины" Юга. Калейдоскоп рас и культур, а мы вознамерились причесать их всех под одну гребёнку… Знаешь, Максим, иногда мне хочется оставить здесь всё как есть и уйти – такое ощущение, что мы работаем вслепую: лечим, не зная диагноза.
Последняя фраза Сикорски была сказана доверительным тоном, и это немало удивило Каммерера, привыкшего, что Рудольф всегда являет собой эталон невозмутимости. И Мака удивило содержание этой фразы – ему и самому хотелось покинуть Саракш. Нет, трудностей он не боялся – наоборот, трудности только раззадоривали молодого землянина, – у Максима временами возникало ощущение, что прогрессоры Земли делают здесь, на этой планете, что-то не то, чего делать не надо, и поэтому результаты их работы слишком часто оказываются не такими, какие ожидались. Каммерер обдумывал, прикидывал, взвешивал, и постепенно у него складывалось твёрдое мнение, вызревшее в глубинах сознания: прогрессорство землян на Саракше надо заканчивать. Он хотел сказать об этом Рудольфу, но промолчал – что-то его удержало.
– А как дела у Льва? – спросил он вместо этого. – Там, на Островах?
– Пока всё идет нормально. Он натурализовался – вошёл в среду, – и начал работать. Ему удалось сделать то, что не удавалось никому из его предшественников – Абалкин до сих пор жив, что само по себе немало. Лев молодец, талантливый парень, настоящий прогрессор.
Да, подумал Максим, вспомнив, как хладнокровно Абалкин расстреливал варваров, он у нас как есть прогрессор, этого у него не отнять.
– Да, – сказал он неприязненно, – талантливый парень. Видел я его талант в действии – воплощённая агрессивность. Был такой, помнится, геройский легионный бригадир Чачу – очень похожий.
– Агрессивность? – Странник ощупал Мака внимательным взглядом. – Агрессивность – это необходимое человеческое качество: необходимое. Природа ничего не делает зря, и не зря она наделила нас агрессивностью: здоровая агрессивность нужна нам так же, как кожа, защищающая наш организм от внешних воздействий, или иммунная система. Агрессивность – это ведь не что иное, как способность адекватно реагировать на внешнюю угрозу. Когда нашим с тобой далёким предкам угрожала опасность быть съеденными, а бежать им было некуда, они брали в руки камни и палки и со всей возможной агрессивностью давали отпор любителям полакомиться человечинкой. А те, кто этого не умел, – их участь была печальной.
– Так это когда было… Дикие пещерные времена давно прошли, и сейчас нас никто не ест. Первобытная агрессивность – это анахронизм.
– Пока не ест, – произнёс Сикорски с какой-то странной интонацией. – Ну, а насчёт анахронизма… Этот анахронизм сидит в каждом из нас, и может проснуться в любое время. А чтобы не быть голословным, давай-ка посмотрим на тебя, Максим Каммерер.
– На меня? А я-то тут при чём? Не я же крошил из пулемёта телегу "горячих воинов". С айкрами я воевал, потому что у нас не было другого выхода, а если вы имеете в виду мои необдуманные слова насчёт расстрела пленных островитян…
– Нет, я имею в виду несколько более ранние твои действия. Когда ты был на Земле, на курсах, я приглядывал за твоей Радой – к слову сказать, она замечательная женщина, из таких в средневековье получались истинные королевы или подвижницы, и будь я помоложе лет на сорок, отбил бы я её у тебя, Максим, даже не сомневайся. Шучу, шучу… Так вот, Рада мне рассказала – во всех подробностях – историю вашего с ней знакомства. Помнишь, как и что там было?
– Помню, – Максим нахмурился, – но не люблю об этом вспоминать.
– Не любишь вспоминать… Понятно. Однако сейчас давай вспомним, пример очень уж характерный. Итак, вы с Радой шли по тёмным улицам, а потом…
– Потом нас встретили бандиты Крысолова – они ждали нас в подворотне.
– …и ты, воспитанник гуманистического земного общества, перебил их. Так?
– Они на нас напали.
– Напали? Давай разберёмся: я ведь не зря сказал, что твоя Рада поведал мне об этом твоём подвиге во всех его живописных подробностях. Вам никто не угрожал оружием: тебя просто мягко оттёрли в сторону, а Рада получила пощёчину. И никто, заметь, не собирался её резать или, скажем, срывать с неё одежду и подвергать насилию. Подожди, дай досказать. И какие же были твои действия? Ты начал убивать – ты, землянин, с детства воспитанный на гуманистической идее ценности человеческой жизни! Ты ровным счётом ничего не знал ни о нравах Саракша, ни о его обычаях – ты даже не знал, в каких отношениях находится Рада с главарём банды. А тебе не приходило в голову, что она могла быть любовницей этого самого Крысолова, и он был, так сказать, в своём праве? Ты был гостем в чужом мире, а вёл себя как хозяин.
– У меня потемнело в глазах, – глухо проговорил Максим, – я потерял голову, и…