* * *
Когда он завернул к Шаун-гейт, послышался шелест живой изгороди. Вверху шуршали листья кленов, словно разговаривая на слабом ветерке, и ему на голову, медленно вращаясь, упал лист цвета крови. В этом году будут ранние заморозки, подумал он. Систему контроля погоды так и не восстановили после того, как она была разрушена механокластами, может быть, и правильно. Он остановился, делая глубокий вдох. Воздух был влажный и прохладный, напитанный запахами глины, свежевспаханной земли и созревших ягод. Его поразила мысль, что он ни разу в жизни не был на Земле зимой. Он никогда не видел, как холмы покрываются снегом, сверкающим на солнце, не попадал в снегопад.
Теплый желтый снег разливался, образуя на лужайке круги. Он положил руку на дверную табличку, просканировав естественный рисунок на своей коже, она распахнула перед ним дверь. Войдя в маленькую, забитую вещами гостиную, где помещалось полдюжины детей, он сразу же почувствовал запах ужина и пожалел, что явился слишком поздно. Он поел на корабле, но ни один повар в Галактике не мог тягаться с его матерью.
Он отсалютовал родителям, как это предписывал обычай, а отец в ответ торжественно кивнул, Его мать вела себя менее сдержанно, она обняла его, сетуя, что он ужасно исхудал. Дети прокричали "привет" и вернулись к своим книжкам, играм и разговорам. Они видели своего старшего брата достаточно часто и были еще слишком малы, чтобы оценить важность принятого им решения.
- Иди сюда, Кенри, я приготовлю для тебя хотя бы сандвич, - позвала его мать. - Как хорошо, что ты вернулся.
- У меня нет времени, - ответил он и неловко добавил - Я бы с удовольствием, но мне пора снова уходить.
Она отвернулась и заметила с нарочитой небрежностью:
- О тебе справлялась Тейе Баринн. Хай Барбары вернулся на Землю месяц назад.
- А, да. Я ее только что встретил на улице.
- Тейе - хорошая девушка, - продолжала мать. - Ты бы к ней зашел. Еще не очень поздно.
- Как-нибудь в другой раз, - рассеянно ответил Кенри.
- Хай Барбари отправляется на Тау - Цети через два месяца, - сообщила мать. - У тебя будет мало возможности увидеться с Тейе, если только… - она не договорила. - Если только ты не женишься на ней. Она как раз по тебе, Кенри. И ей бы нашлось место на Флитвинге. Она родила бы мне сильных внуков.
- Как-нибудь в другой раз, - повторил он. Он сожалел, что обрывает разговор так грубо, но ничего не мог поделать. Повернувшись к отцу, он сказал: - Пап, а какой новый налог мы должны платить?
Волден Шаун осклабился.
- Чертово налогообложение. Нам теперь всем надо носить значки и платить за них бешеные деньги.
- Можно… можно я надену твой сегодня вечером? Мне надо сходить в город.
Волден медленно поднял взгляд на сына. Потом он, вздохнув, поднялся.
- Пойдем, поможешь мне его найти.
Они вместе вошли в маленькую комнатку. Она была забита книгами Волдена, он читал литературу по самым разным предметам, как и большинство китмэнов, были его астрогационные инструменты и журналы прежних полетов. Все они имели какое-то значение. Этот меч в причудливо изукрашенных ножнах был подарком оружейника с Проциона V, многорукого монстра, с которым отец подружился. На стереографе был запечатлен пейзаж Изиза, с его островерхими холмами, замерзшими газами, напоминающими расплавленный янтарь в ярком сиянии Осириса. Коллекция муравьев была привезена из путешествия на Локи в дни его юности. Эта легкая статуэтка, изображавшая существо в прыжке, служила божеством на Дагоне. Наклонив свою пепельно-седую голову, Волден стал рыться в столе между бумаг.
- Ты правда решил уходить? - спокойно спросил он.
Лицо Кенри потеплело.
- Да, - сказал он. - Извини, но… Да.
- Я видел, как это делали другие, - заметил Волден. - Они даже процветали, большинство из них. Но, мне кажется, они не были особенно счастливы.
- Кто знает…
- Следующее путешествие Флитвинга будет, вероятно, прямо на Ригел, - добавил Волден. - Мы вернемся позже, чем через тысячу лет. Здесь уже не будет никакой Звездной империи. Даже твое имя будет забыто.
- Я слышал об этом полете, - голос Кенри зазвучал глуше. - Это одна из причин, почему я остаюсь.
Волден с вызовом поднял глаза.
- Чего хорошего в этих Звездах? - спросил он. - Я наблюдал двенадцать тысяч лет человеческой истории, и в хорошие времена, и в плохие. Теперешнее время хорошим не назовешь. А дальше будет еще хуже.
Кенри не ответил.
- Эта девушка не твоего круга, сынок, - заметил Волден… - Она Свободная Звезда. А ты обычный работяга томми.
- Предубеждение против нас основано не на расе, - ответил Кенри, стараясь не встречаться взглядом с отцом. - Оно культурного свойства. Для них космонавт землянин - то, что надо.
- Пока - да, - согласился Волден. - Но сейчас оно постепенно становится расовым. Возможно, нам всем придется на время покинуть Землю.
- Я войду в ее круг, - сказал Кенри. - Одолжи мне твой значок.
Волден вздохнул.
- Нам придется переоснастить корабль, чтобы увеличить тау-фактор. У тебя впереди еще шесть месяцев. Раньше нам не отчалить. Надеюсь, что ты еще передумаешь.
- Возможно, - согласился Кенри, в душе сознавая, что говорит неправду.
- Вот, - Волден протянул маленькую желтую петлю из шнура. - Приколи себе к пиджаку. - Он достал большой бумажник. - А вот тысяча декардов твоих денег. В банке у тебя еще пятьдесят тысяч, но смотри, чтобы эти не украли.
Кенри прикрепил символ. Казалось, он тянул его вниз, словно камень, привязанный на шею. От большего унижения его уберегла автоматическая умственная реакция.
- Пятьдесят тысяч декардов… Что же купить? Астрогаторы обязательно вкладывали деньги в серьезную, недвижимую собственность…
Потом он вспомнил, что собирается остаться на Земле. Эти де карды должны ему послужить при жизни. А деньги имеют способность растворить накипь предубеждений.
- Я, наверное, вернусь завтра, - сказал он. - Спасибо, папа. Спокойной ночи.
Кенри вышел в темноту, царящую над Землей.
* * *
В первый раз ни один из них не испытал особого потрясения. Капитан Саралпин сказал Кенри:.
- У нас новая пассажирка. Она на Лэндфолле, это на Иштаре. Ты не против, если мы ее заберем?
- Пусть она там остается, пока мы не будем готовы к отправке. А зачем это ей проводить месяц на Мардуке?
Сералпин пожал плечами:
- Не знаю и знать не хочу. Но она хорошо заплатит за транспортировку сюда. Возьми пятую лодку.
Кенри заправил маленький межпланетный катер и отчалил с Флитвинга, ворча про себя. В это время Иштар находился на другом конце Сириуса, и даже по ускоренной орбите туда можно было добраться лишь за несколько дней. Это время он провел за изучением Общей Космологии Муринна, эта книга никогда не попадала ему в руки, хотя ей было не меньше 2500 лет. С тех пор, как пала Африканская империя, наука практически не продвинулась, подумал он, и сегодня на Земле существовало убеждение, что все основные вопросы уже разрешены. Вообще природа Земли - конечна, следовательно, горизонты науки также должны иметь пределы; спустя несколько столетий, за которые исследования не обнаружили ни одного явления, которое не было бы теоретически прогнозировано, интерес к науке был утрачен, что в итоге превратилось в догму.
Кенри не был уверен в справедливости этой догмы. Он слишком много видел в космосе, чтобы доверять способности человека познать его целиком. В сотнях различных областей: физике, химии, биологии, психологии, истории, эпистемологии существовали вопросы, на которые Девятикнижие не давало количественного ответа; но когда он пытался сказать об этом землянам, его слова вызывали лишь пустую, высокомерную улыбку… Нет, наука - это социальное явление, и она не может существовать, когда общество в ней не нуждается. Но ни одна цивилизация не существует вечно. Однажды у людей вновь появятся вопросы.
Большинство пассажиров Флитвинга составляли инженеры, у которых истек контракт на работу на других планетах, возвращавшиеся домой. Немногим из больших кораблей доводилось перевозить Звездных аристократов. Когда он приземлился на Лэндфолле, там шел дождь с пузырями, и он пошел по мокрым улицам к веранде городского общежития, где ему была уготована неожиданность. Его пассажирка оказалась молодой очаровательной женщиной. Он кивнул ей, скрестив, как полагается, руки на груди, и ощутил смущение и скованность. Он был аутсайдер, неполноценный, космический скиталец, а она - одна из тех, кому принадлежит Земля.
- Надеюсь, лодка не покажется вам слишком неудобной, Фриледи, - промямлил он, ненавидя себя за покорность тона.
Ему следовало сказать: - Ты, никчемная, безмозглая тварь, мы поддерживаем жизнь на Земле, и тебе надо на коленях благодарить нас за это. - Но вместо этого он еще раз поклонился, и помог ей погрузиться в тесную каюту.
- Я это выдержу, - рассмеялась она. Она была слишком молода, понял он, и еще не успела усвоить высокомерные манеры, свойственные ее классу. На ее волосах мелкими драгоценными камнями поблескивали капли иштарского тумана. Взгляд голубых глаз, устремленный на его смуглое лицо, был вполне дружелюбным.
Он рассчитал на компьютере орбиту для возвращения на Мардук.
- Это у нас займет двадцать четыре дня, Фриледи, - сказал он. - Надеюсь, вы не слишком торопитесь.
О, нет, - ответила она. - Я только хотела посмотреть на эту планету прежде, чем улететь.
- Он спросил себя, во сколько ей это обойдется, и почувствовал неясную досаду, что кто-то может выбрасывать деньги на обычный туризм, но лишь кивнул головой.
Вскоре они были в космосе. Он вышел из своего отгороженного занавеской отсека, поспав несколько часов, и застал ее уже на ногах, - она перелистывала книгу Муринна.
- Я здесь ничего не понимаю, - призналась она. - Он когда-нибудь использует слова, где меньше двадцати букв?
- Он очень заботился о точности, Фриледи, - пояснил Кенри, приступая к завтраку. Импульсивно он добавил: - Мне бы хотелось с ним познакомиться.
Она окинула взглядом библиотеку, на полках которой с обыкновенными книгами соседствовали микроиздания.
- Ваши люди, должно быть, много читают, не правда ли? - спросила она.
- А что еще делать в длительных путешествиях? - ответил Кенри. - Можно, конечно, заниматься каким-нибудь ремеслом и готовить товары на продажу, но все равно остается много времени для чтения.
- Меня удивляет, что у вас такие большие команды, - заметила она. - Вам, несомненно, не нужно столько народа, чтобы управлять кораблем.
- Конечно, Фриледи, - подтвердил он. - Между звездами корабль летит сам. Но когда мы прилетаем на новую планету, работы хватает на всех.
- Еще, наверное, дело в компании, - предположила она. - Вы же летаете с женами, детьми и друзьями.
- Да, Фриледи. - Его голос стал холодным. Какое ей до всего этого дело?
- Мне нравится ваш Таун, - заметила она. - Я туда раньше часто ходила. Он такой странный, старомодный. Это как будто кусочек из прошлого, который сохраняется веками.
Конечно, хотелось ему сказать, конечно, такие, как ты, приходят к нам поглазеть. Вы там шляетесь пьяные, подглядываете в наши дома, а когда мимо проходит старик, рассуждаете, какой перед вами смешной старый хрыч, даже не понижая голосов, а если торгуетесь в магазине, и продавец лишь старается получить с вас нормальную цену, думаете про себя, что мы, томми, зациклены на деньгах.
- О да, мы бываем очень рады, что вы навещаете нас, Фриледи.
Она, кажется, обиделась, и мало говорила в последующие часы. Через некоторое время она ушла к себе, в тот отсек, который он выделил для нее, и он услышал, как она играет на скрипке. Это была старинная мелодия, старше, чем сам звездный мир, и все же она казалась новой, нежной и искренней, заключая в себе все, что хорошо и дорого человеку. Он в точности не знал, что это за музыка… Потом она замолкла. Ему захотелось произвести на нее впечатление. У китов были свои мелодии. Он достал гитару, ударил по струнам и дал простор своему воображению. Потом он начал петь.
Когда младенцем Джерри
Клоусон Сидел у мамы на руках,
Решил летать он на ракетах,
Пока не превратится в прах…
Он почувствовал, как она потихоньку вышла и остановилась у него за спиной, но притворился, что не замечает ее. Его голос пробивался сквозь мерный гул, исходивший от стен, и он не сводил взгляда с холодных звезд и ржавого полумесяца Мардука.
Джерри крикнул в микрофон:
Режьте свой кабель и мотайте,
Нам пробило оболочку,
Радиация, спасайтесь!
Занимайте место в лодках!
И скорей, к Земле, беда!
Я хотел пробиться в космос,
В нем останусь навсегда.
Он закончил свою балладу звучным аккордом, оглянулся и встал, кланяясь.
- Нет-нет… садитесь, - приказала она. - Это не Земля. Что это была за песня?
- Джерри Клоусон, Фриледи, - ответил он. - Это древняя баллада, вообще-то я пел перевод, она была написана по-английски. Она восходит к началу межпланетных путешествий.
Предполагается, что Свободные Звезды должны быть не только эстетами, но и интеллектуалами. Он застыл, ожидая, что она скажет, что кто-нибудь должен собрать древнекитские баллады и издать их отдельным сборником.
- Мне понравилось, - заметила она. - Очень понравилось.
Он отвел глаза.
- Спасибо, Фриледи, а могу я спросить, что вы играли?
- О, эта мелодия еще старше, - ответила она. - Это тема из Крейцеровой сонаты. Я ее ужасно люблю. Пожалуй, мне хотелось бы познакомиться с Бетховеном.
Их взгляды встретились, и ни один из них не отвел глаз, и так они долго, молча смотрели друг на друга.
* * *
Таун кончался резко, словно его обрезали ножом. Его границы сохранялись уже 3000 лет, когда он был святилищем: иногда он стоял особняком, обдуваемый ветрами со всех сторон, и вокруг не было никаких других следов человеческой деятельности, за исключением нескольких разбитых стен; иногда его почти проглатывал огромный и шумный монстр города; по временам, как например, сейчас, он оказывался на краю крупного поселения; но это всегда был Таун, остававшийся неизменным и незыблемым.
Нет - не совсем так. Бывало, что по нему прокатывались войны, оставлявшие вмятины на стенах и пробоины в крышах, наполняя его улицы мертвыми телами; улицы запруживали хищные толпы, жаждавшие линчевать томми, заявлялись самоуверенные крикливые офицеры, чтобы навязать населению какое-нибудь новое правило. Они могли вернуться. В водовороте истории это неизбежно.
Дрожа от нагонявшего его холодного ветра, Кенри завернул на ближайший проспект. Он оказался в зоне трущоб: безрадостные пустыри, бесцельно шатающиеся толпы народа среди нагромождения безликих зданий. Все были одеты в камзолы и нелепые юбки, и от них воняло. Большинство населения составляли Нормальные, номинально, они были свободны, то есть им предоставлялось право подыхать от голода, когда не удавалось найти работу. Основная часть из них принадлежала к Норме D, это были чернорабочие низшего ранга, с тупыми угрюмыми лицами, но здесь и там в призрачном вечернем освещении мелькали более осмысленные физиономии Нормальных D или В. Когда между ними оказывался Стандартный, облаченный в ливрею государственного образца или установленного его частным хозяином, что-то зажигалось в их глазах. Словно они осознавали все с большей остротой, что вокруг что-то не так, если рабы живут лучше, чем Свободные. Кенри и раньше приходилось видеть такие взгляды, и он знал, во что они могли вылиться: в слепую лавину разрушения. А где-то были люди с Марса и Венеры, с Луны и Юпитера, да, и радиант Юпитера имел свои честолюбивые устремления, но Земля по-прежнему оставалась самой богатой из планет… Нет, подумал он, Звездная империя долго не протянет.
Но она должна сохраниться, хотя бы пока будет жива Дорти, и они могли бы позаботиться о будущем своих детей. Этого было достаточно.
Кто-то толкнул его локтем под ребро.
- Ну-ка, с дороги, томми.
Он стиснул кулаки, думал, что смог бы сделать в небесах и как ему поступить здесь, на Земле. Он молча отступил, освобождая проход. Сверху из окна на него уставилась жирная неряшливая баба, она захохотала и плюнула, стараясь попасть в него. Он увернулся от плевка, но как было избежать покатившегося за ним смеха.
Они ненавидят, подумал он. Пока они не смеют обратить неприязнь на своих хозяев, и вместо этого ненавидят нас. Надо проявить терпение. Так не может продолжаться дольше двух веков.
Тем не менее внутри он весь дрожал от гнева. Он ощутил напряжение мышц и нервов живота, и у него затекла шея, так как он старался идти со смиренно опущенной головой. Хотя в розовом саду его ожидала Дорти, ему захотелось выпить. Он заметил мигавшую неоном бутылку над какой-то дверью и завернул туда.
За столом сидело несколько опухших мужчин, интерьер украшала стенная роспись непристойного содержания, которой было не менее ста лет. В таверне промышляло не более полудюжины девиц Нормы D, таких потасканных, словно их набирали в утиле. Одна из них машинально одарила Кенри улыбкой, заметила его лицо, костюм и значок и, презрительно фыркнув, отвернулась.
Он направился к стойке. Бармен окинул его недобрым взглядом.
- Водзан, - заказал Кенри, - двойной.
- Мы здесь томми не обслуживаем, - буркнул бармен.
Кенри так впился пальцами в стойку, что они побелели. Он повернулся, чтобы уйти, но на его плечо легла чья-то рука.
- Ну-ка подожди минутку, астронавт. Эй, бармен, дай-ка двойной водзан.
- Я же сказал…
- Это для меня, Вильм. А я могу дать его кому захочу. А если пожелаю - вылить на пол. - В этом голосе прозвучала угроза, и бармен кинулся поспешно исполнять заказ.
Кенри посмотрел на белое безволосое лицо с характерной формой черепа. На стойку опиралось стройное тело, облаченное в серые одежды, рука спокойно перекатывала игральные кости. Пальцы были без костей, и это были маленькие изящные щупальца, а глаза были окрашены в цвет рубинов.
- Спасибо, - сказал Кенри. - Позвольте, я заплачу.
- Нет. Я угощаю. - Незнакомец взял у бармена стакан и передал его Кенри. - Вот, пожалуйста.
- Ваше здоровье, сэр, - Кенри поднял стакан и выпил. Жидкость обожгла ему горло.
- Не за что, - равнодушно сказал незнакомец, - Мне это не составило труда. Меня здесь слушаются. - Это, должно быть, был какой-то мелкий преступник, возможно, член теперь запрещенной Гильдии наемных убийц. А тип его тела был не совсем человеческий. Должно быть, он относится к Специальным X, которые создавались в генетических лабораториях для исполнения определенной функции, или для изучения, или просто для развлечения. Скорее всего, его отпустили на волю, когда он исполнил поручение своего хозяина, и обосновался в этих трущобах.