Я сидел опустив голову и сосредоточенно копался в системе безопасности Белого дома. Через нее можно было выйти в системы других спецслужб, в том числе АНБ. Хорошо, что не пришлось взламывать непосредственно систему АНБ; чем меньше звеньев в цепи задействовано, тем меньше вероятность, что меня вычислят.
Энди придвинула стул поближе и стала наблюдать, как я роюсь в файлах Секретной службы.
- Насчет Цюэ что-нибудь удалось узнать? - спросил я.
Пока меня не было, Энди посетила сайты всех актерских трупп в Реале, пытаясь отыскать пропавшего актера. Выяснилось, что Цюэ был завсегдатаем форумов для геев и активно назначал свидания во Втором мире людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Особенной популярностью он пользовался среди транссексуалов; он даже создал целую базу данных для лиц так называемого среднего пола - как я говорил, "для тех, кто еще не определился". Энди сообщила: некоторые клиенты Цюэ сейчас активно разыскивают его, чтобы договориться о свидании на выходные, но пока его еще никто не нашел.
- Кроме этого, пока практически ничего, - призналась она. - Хочу на минутку отключиться. Наверное, я что-то упускаю, и надо отдохнуть, подумать, взглянуть на проблему со стороны…
- Как успехи у нашего вундеркинда?
- У него все неплохо. Он сейчас активно общается с друзьями - и в Сети, и в Реале. У нас тут новость, которая взбудоражила всех: СКП проводила очередную облаву. - Команда "Скорой компьютерной помощи" Института программной инженерии Университета Карнеги-Меллона, экспертная группа реагирования на непредвиденные ситуации в компьютерах, была создана тридцать лет назад специально для предотвращения хакерских атак. - Правда, все, что им удалось нарыть, - обычные сплетни. Им надо действовать тоньше, деликатнее.
Я махнул бармену, чтобы принес всем еще кофе.
- Расскажи о Тиборе, - попросил я, прогоняя файл за файлом через программу автопоиска.
- Что именно?
- Почему он никак не может соскочить?
- Ты считаешь его настоящим подонком, да? - сразу вскинулась Энди.
- Нет, - солгал я. - У таких сопляков, как он, все больше напоказ. - За долгие годы мне довелось общаться с киберпанками всех мастей и оттенков; правда, никогда они мне особенно не нравились. Они слушали музыку типа "Секс Пистолз - Возрожденные" и постоянно искали новые развлечения. Тибор был всего лишь одним из многих подростков, сдвинутых на компьютерах, которым не удалось приспособиться к жизни в Реале.
- Конор, а у тебя была нормальная семья?
- Да. - Неожиданная перемена темы удивила меня. - У меня была нормальная семья. - Я сознавал, что нахожусь в довольно необычном положении. Половина детей в странах Запада - выходцы из неполных семей, выношенные суррогатными матерями или усыновленные и выращенные самой причудливой смесью родителей. Плоды демократии! Да, в двадцать первом веке родиться в нормальной, полной семье - редкость!
- И я тоже, но про меня ты все и так знаешь. А вот Тибору повезло меньше. Отец бросил их с матерью, когда ему было всего шесть лет, а матери он был до лампочки. После того как ее бросил муж, она трахалась со всеми, кто их содержал. Такой дом - совсем не подходящее место для ребенка. Вот Тибор и связался с киберпанками. Отец у него был программистом и обучил его азам компьютерной грамотности, когда он только-только научился ходить. Тибор с раннего детства хорошо умеет только одно: играть в игры. Ну а потом стал засорять себе мозги всякой дрянью… Заторчал. Мы с ним вместе уже восемь лет; до того, как мы познакомились, он уже провел здесь четыре года. То есть он безвылазно живет во Втором мире уже тринадцать лет. Он ПВП. Значит, в Реале ему бы уже исполнилось двадцать семь; он мужчина в теле мальчика. И привык ко Второму миру, в котором возможно все.
Вдруг она с силой ударила кулаком по столу:
- Чтоб они все передохли, эти отдыхающие! Там, у себя, они паиньки, а сюда тащат самые свои грязные фантазии! Меня тошнит от того, что меня иногда заставляют делать. Пора кому-то навести порядок в этом долбаном мире. Ведь мы здесь такие же живые, как и те, кто обитает там, в Реале. Полный облом! Конор, ты хоть представляешь себе, сколько здесь таких, как мы, ПВП? Нас сотни тысяч, мы постоянно обитаем здесь и ничуточки не меняемся. Только наши кадавры там, в Реале, стареют и умирают. Конор, что с нами будет, когда мы умрем? Мы по-прежнему будем жить здесь? То есть… может, это и есть вечность?
- Нет, но именно поэтому в кадаврах и поддерживают жизнь и поэтому так рьяно охраняют окружающую среду. Второй мир еще молод; не было случая, чтобы какой-нибудь ПВП скончался от старости. Конечно, некоторые уже умерли. Но никто не знает, кто здесь жив, а кто умер. Невозможно даже отследить, сколько человек получают пособие. С пособиями вообще то и дело жульничают. Вот еще один вид мошенничества: получать пособие на тех, кто уже умер.
- Пора провести амнистию!
- "Международная амнистия" много лет призывает к этому, но правительства не соглашаются. Иначе придется вернуть вас всех в ваших кадавров. А это технически не-возможно… во всяком случае, пока. Надеюсь, со временем что-то придумают. Как всегда придумывали, находили какой-то выход.
- А мне вообще-то без разницы, - сказала она, вспомнив о своем положении. - Уж полиция-то от меня не отвяжется. - Она снова сменила тему: - А знаешь, почему я соскочила? Потому что я росла в семье. В детстве меня научили отличать хорошее от плохого. А Тибора - нет. У него нет никаких ценностей; он умеет лишь заботиться о себе и обо мне. Он всегда в барфогенной зоне. - Такое состояние появлялось после долгого пребывания в виртуальной реальности - своего рода морская болезнь. - У него постоянные головные боли, он плохо ориентируется в пространстве, его часто тошнит. Наркотики, которые он принимает, особенно "кислота", помогают ему преодолеть это состояние.
- Хорошо хоть ты держишься.
- У меня нет другого выхода. Я хочу однажды вернуться домой, в Реал. Понятия не имею, что я там найду, но там все равно лучше, чем в этой жопе. Даже в тюрьме, наверное, и то лучше. А здесь… все равно что сидеть на острове… нет, на огромном складе без дверей. Ты знаешь, что там, снаружи, за стенами, что-то происходит. Ты даже что-то слышишь, а увидеть не можешь и не можешь ни в чем принять участия. Еще хуже становится, когда сюда заваливают толпы отдыхающих, а после выходных они уезжают. Хуже всех новички. Они являются с вытаращенными глазами и, как только понимают, какая здесь жизнь, пускаются во все тяжкие. Главное, они понимают, что все происходит не на самом деле, а только в их воображении, а им самим ничего не грозит… Господи, как же мне хочется попасть на другую сторону! - Она замерла, погрузившись в собственное отчаяние. - А если… если я все же выберусь отсюда… как по-твоему, меня все равно отдадут под суд? - спросила она, помолчав.
- Кто знает? У нас там ведь и адвокаты имеются. По-моему, хорошему адвокату удастся объяснить, почему ты так поступила.
- Но никаких гарантий, да?
- Ничего не могу сказать наверняка. Сама ведь понимаешь.
- Не знаю, переживет ли это мама во второй раз.
Я улыбнулся, вспомнив, что сказал отец, когда меня в первый раз арестовали. Он не одобрял того, что я сделал, и тем не менее поддержал меня.
- По-моему, родители гораздо мудрее, чем считают их дети.
- Ты всегда говоришь обо мне и никогда о себе. Расскажи о своих родителях!
- Рассказывать почти нечего. Они всю жизнь много работали. Папа работал в компании по доставке товаров, которые заказывали по телевизору. Мама подрабатывала на полставки в нескольких местах. - Я улыбнулся, вспоминая, и рассказал Энди, как родители экономили, чтобы купить мне первый компьютер "Эппл", когда мне было всего пять лет. - Они понимали, что наступает новая эра, и хотели, чтобы я был хорошо в ней устроен. Меня родили поздно, когда им обоим было уже за сорок. Мама умерла первая; мне тогда было лет двадцать. Она любила готовить, любила поесть и страдала ожирением. Сердце не выдержало - и все.
Я рассказал, как умер отец всего через пять коротких недель.
- Он страшно по ней скучал, не мог есть, у него случился инсульт, и вот я остался один.
- Ты очень переживал?
- Из-за того, что остался один? Нет. Они очень любили друг друга. Жили в своем вымышленном мире. И давали мне все, что могли.
Я действительно не очень грустил тогда; о родителях я вообще задумывался редко. Да, я любил их… и, наверное, огорчал, потому что занимался совсем не тем, чем им бы хотелось. Если бы папа сейчас был жив, он бы не поверил, узнав, сколько денег я зарабатываю только тем, что играю в дурацкие игры.
- Какие были его последние слова? - упорствовала Энди.
- Он жалел, что так никогда и не оправдал моих ожиданий, - проворчал я. Воспоминание оказалось неожиданно болезненным. - Обычно так сыновья говорят отцам, а не наоборот.
- Ну и что?
- Мне бы хотелось, чтобы он так не думал, потому что он был самым лучшим отцом, какого только можно себе представить. После школы я с удовольствием - в самом деле с удовольствием! - возвращался домой. Я рос счастливым, веселым ребенком.
Энди покосилась на Тибора:
- А ему возвращаться некуда. Некуда и не к кому. Вот в чем дело. И потом, он принимает столько всякой дряни… Если бы мне даже и удалось вытащить его в Реал, у него бы там мигом расплавились мозги. Он не понимает разницу между Реалом и Виртуалом… И забыл о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Бармен принес нам кофе; пока он расставлял кружки, мы сидели молча. Я обратил внимание, что кружки здесь из дорогого английского фаянса.
- Нет особой разницы между Реалом и Виртуалом, - сказал я наконец. - Жить можно и там и там. Сейчас миллионы обитателей Реала мечтают о выходных, которые они проведут здесь. А здесь живут отчаявшиеся люди, которым ничего так не хочется, как оказаться там… По-моему, выход в том, чтобы находить хорошее в своем положении. - Я наблюдал за тем, как Энди мелкими глотками пьет кофе. Мне нравилось, что во Втором мире все и всегда, даже кофе, было нужной температуры: в меру горячее, но не обжигало.
- Это хорошо, - заметила она, шумно хлебнув.
- Хочешь, я разыщу твоих родителей?
- Ты всегда так говоришь.
- Передам, что с тобой все в порядке.
- Пусть лучше думают, что я умерла.
- Они могут навестить тебя здесь.
- Тогда мне еще больше захочется домой, а ведь мне и так плохо.
- Им будет лучше, если они узнают, что ты жива.
- Нет. Зачем их мучить? Снова забивать им голову воспоминаниями… Жизнь у них, наверное, наладилась, а прошлое превратилось в отвратительное пятно. Пусть так и остается. - И все же она не могла не думать о них: - А если они больше не вместе? Что, если мой братишка Уэйн… Нет, давай лучше оставим все как есть!
- Я могу выяснить. Проверить, как они живут.
- Если хочешь.
- Что это значит?
- Не хочу узнавать плохие новости. Мне и так хватает. - Она вопросительно посмотрела на меня. - Никогда я тебя не понимала!
- Почему?
- Ты - Мастер игры. У тебя все есть. Никто не поднимется выше. Во всяком случае в компьютерном мире. Ты зарабатываешь больше, чем кто бы то ни было, наверное, даже больше, чем босс той корпорации, в которой ты работаешь. И конечно, больше, чем тот засранец Диксон, которого тебе поручили искать. Так зачем ты возишься со мной?
- Мне с тобой хорошо.
- Правда? Или ты проводишь со мной время только так, из любопытства? Так сказать, навещаешь трущобы. А может, тебя это заводит, а, Конор?
Ее слова меня ранили, но я понимал: она отстаивает свою независимость, право быть самой себе хозяйкой.
- В моей жизни не так уж много всего. Дом, пара друзей, ну а деньги для меня в самом деле не имеют большого значения. И никогда не имели. Почти все компьютерщики по сути такие же, как Тибор. Все, что нужно для счастья, - хорошая клавиатура. Ну а деньги… достаточно, чтобы хватало на перекус и оплату трафика.
- Мне что, тебя пожалеть?
Я улыбнулся и кивнул, озадаченный ее резкостью.
- Конечно! С виду ты ершистая, а душа у тебя добрая и мягкая.
Энди тоже закивала:
- Да, как же!
- А я не шучу, когда говорю, что мне с тобой хорошо. По крайней мере, мне так кажется.
- Тогда больше ничего и не говори. Я тебя слышу, но не хочу слушать.
- Почему?
- Сам подумай. Ты в любое время можешь вернуться обратно. Я навсегда застряла здесь. Конор, какими бы милыми тебе ни казались наши отношения, между нами есть разница. Ты всегда, когда захочешь, можешь вернуться в Реал. Если тебе не захочется, ты больше сюда не придешь. Вдруг ты найдешь себе новых друзей… А я так и не узнаю, что с тобой случилось, потому что не сумею выяснить, где ты. Нет, я так не хочу!
Она встала, сжимая в руке кружку.
- Сам виноват… Зря я разболтался, - проворчал я.
- Ну да… Как-то ты описывал домик, в котором живешь. По-моему, фантастика. Конор, ты знаешь, куда мы прячемся, когда нам надоедает блеск "Изумрудного города"? Мы идем в "Темные зоны". - Она почему-то разозлилась. - Да, в "Темные зоны"! Там ничего нет… Совсем ничего! "Темная зона" - сраная черная дыра, где даже рук собственных не увидишь, если помахать перед лицом. Вакуум!
- Вы ходите в "Темные зоны"? - Я аж подскочил на месте. Вот это новость!
- Ага. Все придумал Тибор. Не волнуйся, ничего особенного мы не делаем. Просто там можно спрятаться, отсидеться.
Она вернулась за собственный столик и снова набросилась на клавиатуру. А я никак не мог успокоиться. Мне хотелось расспрашивать их без конца. Не верилось, что они нашли доступ в "Темные зоны". Такое не приходило в голову даже мне.
Тибор, услышавший ее последние слова, метнул на меня гневный взгляд, встал, подошел к Энди и положил руку ей на плечо. В глазах у Энди стояли слезы, и все же ей удалось не расплакаться.
- Все хорошо, - говорил Тибор. - Я с тобой.
Она похлопала его по руке:
- Ладно, давай-ка работать.
- Зачем?
- У нас дело есть. Надо найти Цюэ.
- Да мы его в два счета найдем! И огребем много кредитов. Вот погоди, жизнь наладится, и я о тебе позабочусь.
Я все никак не мог забыть последние слова Энди. Покосившись на Тибора, я заметил, как он ликует. Этот сопляк сделал невозможное!
- Мы нашли Цюэ, - вдруг сказала Энди, посмотрев на монитор Тибора. - Черт, мы его нашли!
- Где он? - спросил я.
- В каком-то отеле в Балтиморе. В Реале.
- Уверена?
- Конечно, я уверена, - огрызнулась Энди. Потом она вдруг как-то сразу успокоилась: - Раз Тибор говорит, что мы его нашли, значит, мы его нашли! Один из его клиентов, мой знакомый, оставил для Цюэ сообщение на автоответчике; он обещает заплатить ему пятнадцать тысяч в долларах за "особое свидание". Встречу назначил на завтра. Тот тип предупреждает, что вместе с ним будут его друзья "с такими же интересами". Только ему и удалось дозвониться до Цюэ. Пятнадцать тысяч долларов - солидная приманка!
- Дорогое выходит свидание… Во что они хотят поиграть?
- Скорее всего, они задумали убийство с расчлененкой… Сейчас такие игры на пике моды.
- Можно убивать и умирать, как хочешь, - добавил Тибор. - Им кажется, что они боги!
- В их играх участвуют ПВП; их убивают на самом деле.
- Я-то думал, что знаю все. - Я слыхал о таких развлечениях, но раньше никогда с ними не сталкивался. Их слова меня будто бритвой полоснули. По сравнению с этим мои игры - детские забавы!
- Ни хера ты не знаешь, - сказал Тибор. - Там самый смак в том, чтобы улизнуть до того, как тебя стерли. Так и они получают за что заплатили - думают, что тебе капут, - и ты срубаешь бабла влегкую.
- А если ты… не успеешь вовремя улизнуть?
- Тогда капец ПВП. Игра окончена. Навсегда!
Энди продолжала, словно не обращая внимания на слова Тибора:
- Цюэ ответил на звонок. Попытался перенести свидание на другой день. Мой знакомый не соглашался, поэтому Цюэ обещал что-нибудь придумать. Он объяснил, что застрял в Реале, и проболтался, что сейчас в Балтиморе.
- В отеле?
- Я проверил все отели, - вмешался Тибор. - Никакой Цюэ там не зарегистрирован. Ну, я и прикинул, какой фамилией он мог бы назваться. Проверил всех Саймонов. Нашел одного Симеона по фамилии Ху. "Ху" по-русски - "Кто", а по-испански - "Ке". Почти Цюэ. Наверняка он! Занял номер три дня назад. Взломать систему отеля - как два байта отослать. Средства защиты данных у них устарели. Судя по счету, можно предположить, что он заказывает обслуживание в номер. Часто говорит по телефону, но ни с кем не встречается. Соединение все время с одним и тем же номером - значит, выходит в Виртуал. Живет один. Явно не хочет, чтобы его нашли.
- Ты самый лучший! - завопила Энди.
Тибор повернулся ко мне:
- Тебе еще повезло, что она тебя не тронула… Я бы от тебя живого места не оставил… Толкаешь всякое дерьмо, лапшу на уши вешаешь…
Я сделал вид, что не услышал.
- В каком он отеле?
- "Бентин".
- Ты самый лучший! - повторила Энди.
- А еще я знаю, в каком он номере.
Я улыбнулся. Пусть мальчишка думает, что он лучше меня.
- Я надеялся на тебя.
- Номер двести тридцать семь. Второй этаж.
- Молодец!
- Мастер игры доволен? Я стал лучшим учеником?
- Да.
Тибор понимал, что я не шучу. Я тут же перезвонил Галлахеру и сказал, где ему найти Цюэ.
- Что они с ним сделают? - спросила Энди, когда я отключился.
- Сначала за ним установят слежку. Пошлют туда агентов ФБР. Мой знакомый говорит, что агенты ФБР должны установить видеокамеры наблюдения и оцепить квартал. Потом они будут ждать, пока прибудет отряд секретной службы.
- Ты сказал, что Цюэ отыскал "потерянный в Паутине"?
- Хочешь, чтобы я выдал Тибора?
Энди пожала плечами и вернулась к работе.
Все мы понимали: это только первый шаг. Но дверь чуть-чуть приоткрылась.
Отель "Бентин"
Балтимор
Реал
Реальное время: до контрольной точки 7 часов 40 минут
Отель был построен в двадцатых годах прошлого века; особняк, облицованный коричневым песчаником, был зажат между двумя зданиями побольше. Такое зрелище - не редкость на улицах американских городов. Каким-то образом его не снесли, не превратили в очередную пустую парковку, на которой впоследствии вырастет такое же чудовище из стекла и бетона, как и соседние здания.
На закате второго тысячелетия в стране возникли многочисленные общества охраны культурного наследия; их целью была защита истории родной страны. Отель "Бентин", как образчик архитектуры прошлого века, получил статус памятника культуры; его надлежало сохранить для будущих поколений. Вот только никто не объяснил владельцам, что содержать такой памятник им будет не по карману… Отель медленно, но верно приходил в упадок. Старомодный, обветшалый, как и его постояльцы, "Бентин" напоминал об американском культурном наследии лишь своим неопрятным видом, потому что его невозможно было отремонтировать, не понеся большие расходы. Когда-то благородный отель медленно умирал.