Я выскочил за дверь и побежал к галерее. Остановившись возле двери, я выровнял дыхание. Потом потянул на себя дверь, она мягко повернулась, стукнувшись о стену, а я прижался к косяку возле транспортера и прислушался. Тихо, только шорох крысиной возни. Я прошел метров пятнадцать и неподалеку от телефона, там где транспортерная рама немного поднималась, стал готовить позицию. На проходе, метрах в трех перед собой, я положил кусок жести, пистолет примотал изолентой к транспортерной стойке так, чтобы его ствол был направлен на уровень лица человека, если бы этот человек стоял на моей жестянке. Обнаженный меч положил под левую руку, очки нацепил на лоб и залез под транспортер. Сидеть пришлось согнувшись в три погибели, на чурбаке, но игра стоила свеч. Я погасил фонарь, выключил предохранитель пукалки и замер. Через некоторое время крысы привыкли к моему присутствию, притом же, что я сидел не шевелясь, и стали заниматься своими дедами, не обращая на меня внимания. Отлично, наверняка они услышат гостя раньше меня. Не знаю сколько я сидел так, борясь с темнотой и досадуя на весьма чувствительный сквозняк, холодивший мне щиколотки и норовивший залезть под телогрейку прямо к пояснице. Мне показалось, что не меньше часа, как вдруг возня прекратилась, а спустя пару минут и я услышал шаги! Я опустил защитные очки на глаза, нащупал правой рукой рукоять пистолета, левой меч и замер. Неуверенные шаги идущего на ощупь человека слышались все ближе. И вот под ногами незнакомца загремела моя жестянка. Я задержал дыхание и трижды нажал на спуск. Хлопнули выстрелы, послышался надсадный кашель и шорох сползающего по стене тела. Есть! Я включил фонарь и с мечом в руке выскочил из-под транспортера. Мгновение и я приставил острие к груди сидящего у стены врага! Сквозняк довольно быстро унес облако газа в сторону причала и я смог сказать с торжеством в голосе:
- Если шевельнешься - ты покойник!
Он не ответил, был слишком занят - пытался дышать в перерывах между приступами кашля. Выглядел мой противник весьма плачевно - шапка съехала на лоб, а на телогрейку в три ручья текли сопли и слезы. Я быстро ощупал его карманы и с торжеством вытащил пистолет! Газовый, такой же как у меня… И фигура врага вдруг показалась мне знакомой.
- Вася, - протянул я разочарованно, опуская меч. - Какого черта ты здесь делаешь?!
- А ты? - нахально поинтересовался он в промежутках между приступами кашля.
- Тебя ищу! Где тебя нечистая сила носит? Уже целый час найти не можем!
- Какой час? - возмутился Вася, поднимаясь на ноги, - еще и тридцати пяти минут не прошло. Понимаешь, командир, баба у меня здесь живет, только ты, никому.
- Где здесь, в галерее, что ли?
- Зачем в галерее, ее дом аккурат напротив аварийного выхода.
- И именно сейчас тебе загорелось?
- Да причем тут загорелось, - махнул рукой Вася, вытирая слезы. - Ее мужик на мельнице работает, и как раз в нашу смену, так что другого времени у нас и нет.
- Ладно, дон Жуан, - я протянул Васе его пукалку, - пошли на пульт. А об этом инциденте мы, наверное, умолчим?
- Само собой.
Мы вышли из галереи, я захлопнул дверь и задвинул засов.
- Наконец-то! - встретила нас оператор.
- Вася, на девятом вторая труба не идет. Редуктор заклинило.
- А электрик… - начал было Вася.
- Да там они с Егорычем, иначе откуда я про редуктор знаю. Давай быстрее.
Вася вытащил из-под стола жестяной чемоданчик с инструментами и вышел.
- Хочешь чаю? Только что вскипел.
- Не откажусь!
Выпить чашку горячего чая после получасового холодного сидения было просто блаженством!
- Пойду верну Алексею его вещички, - я кивнул на фонарь и очки.
Не знаю почему, ведь я только что закрыл засов своими руками, я завернул к причальной галерее. И засов был открыт! Вот это номер, стало быть галереей пользуется не только Вася! Или он опять смылся? Я быстро вернулся на пульт.
- Татьяна, позвони-ка на девятый.
Через пару минут трубку взяли, ответил сам Вася.
- Ну что там?
- Червяк развалился, буду ставить новый.
- Хорошо, - я положил трубку. Значит, не Вася. Риск новой засады возрос многократно, но я знал, что все равно не откажусь от своей затеи.
- Татьяна, я в галерею, попытаю еще счастья.
Посмотрев на часы, было около половины первого, я взял пару сладких сухариков из своего обеда, фонарь, очки и отправился на "пост".
Я занял прежнюю позицию, примотал пистолет, положил сухари рядом с жестянкой и выключил свет. Как только свет погас, началось валтасарово пиршество. Крысы вовсю хрустели неожиданным угощением, пищали и возились. Превосходно, теперь то уж они долго отсюда не уйдут, ожидая, не обломится ли чего еще. А лучше сторожей не найдешь. Прошло, наверное не больше пятнадцати минут и крысы замерли как по команде, а потом кинулись врассыпную. Какой-то крысенок с размаху налетел на мой каблук, жалобно пискнул и замер, прижавшись к ботинку. Вскоре и я услышал тихие шаги. Ну уж теперь то в мой капкан угодит настоящая дичь! Я нащупал рукоятку пистолета, взял меч и замер, прислушиваясь. Кажется дичь оказалась слишком велика для капкана, судя по звуку шагов по галерее шло по меньшей мере трое, а то и четверо! Я стал потихоньку отодвигаться поглубже под транспортер и неосторожно задел мечом стойку. Совсем слегка, но этого оказалось достаточно - шаги смолкли! Я разом покрылся горячей испариной, похоже, следующий кандидат в исчезновенцы - я. Мысли лихорадочно забегали в поисках выхода. Вот, то что надо! Я опустил руку к ботинку, шаря по полу и стараясь делать это как можно более тихо. Пальцы почти сразу наткнулись на крысиный хвост и я резко надавил на него и тут же отдернул руку. Обиженный крысачок жалобно пискнув, метнулся в сторону. После минуты ожидания, показавшейся мне вечностью, шаги возобновились. Сработало! Три раза звякнула моя жестянка, значит, их все-таки трое, через некоторое время хлопнула дверь и наступила тишина. С трудом переведя дух, я выбрался из-под транспортера, отмотал пистолет, и держа в левой руке не зажженный фонарь, а в правой, у груди, меч, на ощупь двинулся к выходу. Я осторожно открыл дверь и прислушался - тишина, если не считать, конечно, шума работающего оборудования. Я шагнул за порог, а в следующий момент правую сторону шеи что-то обожгло и о лезвие меча звякнул нож! Не успев даже испугаться, я рубанул стоявшего слева убийцу по голове. Кровь залила ему лицо и больше наверное от неожиданности, чём от силы удара, он упал на транспортер. Я мгновенно перевернул меч в руке острием вниз, бросив фонарь освободил левую руку, и когда неизвестный, извернувшись, попытался воткнуть мне нож в живот, перехватил меч двумя руками, и изо всей силы всадил лезвие ему в грудь! Меч вошел между ребрами, вышел под лопаткой и воткнулся в транспортерную ленту. Ноги неудавшегося убийцы заскребли по полу, тело сотрясла крупная дрожь. Он попытался приподнять голову и что-то сказать, но на его губах выступила только кровавая пена. Тело дернулось, вдруг разом расслабилось и замерло. Кончено, я прижался к стене и замер, прислушиваясь. Все спокойно. Я потрогал рану на шее, царапина, хоть и обильно кровоточащая, мой неказистый меч второй раз спас мне жизнь. Надо было заняться покойником. Он был одет в серо-синий теплый комбинезон, черную шерстяную шапочку, короткие черные сапоги на мягкой подошве и черные перчатки. В карманах не обнаружилось ничего интересного - ключи, в том числе и от машины и разная мелочь. Зато под комбинезоном с левой стороны висела кобура с великолепным Зауэром тридцать восьмого калибра. С правой стороны кобуру уравновешивал подсумок с патронами. На воротнике комбинезона был прикреплен уоки-токи японского производства. Великолепие револьвера несколько портил грубо сработанный глушитель с резиновой мембраной, здорово смахивающий на самоделку. Я выдвинул барабан, все шесть патронов были на месте. В армии я показывал весьма посредственные, если не сказать больше, результаты при стрельбе из ПМ, притом что из автомата стрелял только на отлично. Правда, я относил свои неудачи в основном на счет короткого ствола ПМ, и вообще его полной непригодности для армии. Так что уж из Зауэра, который прямо просился в руки, не промахнусь. Я выгреб и рассовал по карманам патроны. Выдернув меч, я тщательно вытер его о комбинезон покойника и спрятал в ножны. Вдруг замигал светодиод на уоки-токи. Черт! Ответить было, пожалуй, так же опасно, как и не отвечать - и позывных я не знаю, и голос не тот. Я схватил револьвер, лихорадочно прикидывая, где могут быть два остальных бандита. Вряд ли они уехали наверх без третьего, скорее всего ждут где-то здесь, внизу. У лифтов слишком светло и там сравнительно часто ходят люди. А вот подсилосный этаж совсем другое дело. Я медленно двинулся вперед, держа револьвер двумя руками перед собой. Дойдя до колонны я остановился и взял на прицел лестницу, ведущую на пол-этажа вверх, на подсилос. Долго ждать не пришлось. С лестницы выползла тень убийцы, отбрасываемая горящей как раз над лестницей, хвала электрикам! яркой лампой. Я поднял револьвер на уровень глаз и затаил дыхание. Мне никогда раньше не приходилось стрелять с глушителем и сейчас его непривычная тяжесть на конце ствола здорово мешала. Да еще некстати лезли в голову мысли, как пристрелян револьвер, по центру или под обрез и сильно ли сказывается применение глушителя на баллистике пули. Как будто это имело значение для каких-то пятнадцати метров, с которых я буду вести огонь! Тень стала гуще, и вот показался ее хозяин, в серо-синем комбинезоне и с пушкой, тоже с глушителем, в руке. Он заметил меня и его пистолет дернулся в мою сторону. Я нажал на спуск.
Послышался легкий хлопок, а результат превзошел все мои самые смелые ожиданий! Пуля попала именно туда, куда я и целился - в левую половину груди, моего противника развернуло и отбросило назад на лестницу. Я осторожно подошел, держа синий комбинезон на прицеле. Подобрал и, поставив на предохранитель, сунул в карман Вальтер военного образца, выпавший из руки террориста. Потом я попытался нащупать пульс на его шее. Пульса не было. Это пожалуй и к лучшему, где-то здесь есть ведь еще один. Вероятно, и он затаился где-то в подсилосе. Но выйти на подсилосный этаж, где горело только дежурное освещение с хорошо освещенной лестницы, без всякой подготовки или отвлечения противника было вряд ли разумно. Да еще к тому же, Татьяна остановила оборудование - обед, черт бы его побрал, и наступила такая тишина, что, кажется крыса чихнет - услышишь.
Я стащил с убитого его черную шапочку и надел взамен свою, светло-серую. Затем взял труп под мышки, стараясь не испачкаться в крови, и приподнял его голову над последней ступенькой, слегка поворачивая из стороны в сторону. Словно человек изо всех сил приглядывается и прислушивается. Не прошло и полминуты, как тело дернулось у меня в руках, а на плечо брызнула кровь и частицы мозга из простреленной насквозь головы покойника. Я отбросил труп и прыгнул вперед и вверх, и успел добежать до колонны, прежде чем маня взяли на мушку. А любопытно, что же у него за пушка, что он так прошил голову? Я вытащил из кармана четыре патрона и бросил их вправо, целясь в вентилятор. Как только патроны загремели по железу, я засек в глубине этажа слабый хлопок. Отлично, он засел за центральным рядом колонн. Я взял левее и переходя от колонны к колонне потихоньку стал продвигаться в сторону предполагаемой позиции противника, заходя ему во фланг. Продвигаясь, я выбрал подходящее место и снова швырнул пару патронов все в тот же вентилятор, вызвав еще один выстрел и уточнив местонахождение цели.
В общем, все оказалось гораздо проще, чем я ожидал. За седьмой по центру колонной я обнаружил последнего террориста. Он стоял на коленях, опираясь на какой-то тюк и лихорадочно нажимал переключатели на своей рации. Наверное поэтому бдительность его была весьма относительной, и я смог взять его на прицел без особых хлопот. Прикинув, что лучше - стрелять на поражение или попытаться взять его живьем, я остановился на втором варианте и взведя курок гаркнул:
- Не двигаться! Бросай оружие!
Террорист повернулся с похвальной быстротой, наводя на меня пушку. И так как весь его вид недвусмысленно говорил, что следовать моим советам он не намерен, мне не оставалось ничего другого, как прицелившись ему в бедро, спустить курок. Удар пули бросил его на пол, закрутив волчком. В падении террорист выронил оружие, и я со всей возможной скоростью бросился вперед, чтобы помешать ему поднять пистолет. Мне пришлось перепрыгивать через транспортер, приземляясь я споткнулся и эта задержка едва не стоила мне головы. Террорист успел таки дотянуться до пистолета и я буквально в последний момент, в прыжке, выбил его оружие ногой. Пистолет вылетел из его руки и исчез в темноте. Я взял его на прицел.
- Все, отстрелялся!
Приставив револьвер к голове террориста, я опустился на корточки и обыскал его. Ничего интересного, кроме большого ножа, который я отбросил подальше, я не обнаружил. Раненый держался молодцом - пуля не задела кость, но тем не менее выходное отверстие в его бедре было величиной с железный рубль и боль он, должно быть, испытывал адскую. Использовав в качестве жгута шарф, я перетянул ему ногу, в вместо тампона подложил его шапку. Поднявшись я отошел в сторону.
- Ну а теперь, расскажи мне все!
- Что это все? - прикинулся дурачком террорист.
- Все это все, - я слегка пнул его в раненую ногу, и он скривился от боли. Конечно мне было противно прибегать к таким методам, но с другой стороны на их руках была кровь трех человек. - Так как?
- Спрашивай, - после недолгого молчания выдавил из себя террорист.
- Вопрос первый. Для чего вы это делаете? Какова конечная цель?
- Что это? Какая цель? - недоуменно переспросил он.
- Хорошо, - я выдвинул барабан и выбросил в ладонь стреляные гильзы и патроны.
- Шесть на одного это несправедливо. Пусть будет один на одного, дам тебе шанс подумать.
Я внимательно наблюдал за его лицом, но увы, никакой реакции не заметил.
- Отличная вещь! - я покрутил один из патронов в пальцах, - полуоболочечная пуля, усиленный заряд. Как бедро, болит?
Террорист скрипнул зубами в ответ.
- Так вот, если я не получу ответов на вопросы, то мы с тобой сыграем в гусарскую рулетку. Первой целью будет левое колено, затем правое, и так далее. Будет очень больно, но когда мы дойдем до локтей, ты, я думаю, расскажешь все.
- Впрочем нет, что я садист, что ли! Если не поможет колено, следующей целью будет живот. Умирать будешь долго, особенно, если успеет приехать "скорая".
Я вложил "патрон" в гнездо, крутанул барабан, захлопнул его в корпус и, взведя курок, взял на прицел колено террориста.
- Итак?
- Пошел ты… - прохрипел он в ответ, но на его лбу, несмотря на холод, выступили капельки пота.
- Как хочешь, - щелкнул боек и террорист с облегчением перевел дух. Еще бы, он-то ведь не знал, что в барабане вместо патрона тридцать восьмого калибра всего лишь стреляная гильза.
- Пока повезло, - я снова взвел курок и перевел ствол на его живот.
- Интересно, повезет ли тебе на этот раз! Снова щелкнул боек.
- Да ты не то что в сорочке, в дубленке родился, - ухмыльнулся я, взводя курок в третий раз.
- Довольно, - подал голос террорист, - я все расскажу. Только как бы тебе не пожалеть об этом!
- Ничего, как-нибудь. Валяй, рассказывай.
- Как тебе наверное известно, есть определенные политические силы желающие добиться отставки Президента.
Я неторопливо качнул стволом револьвера.
- Тоже мне новость.
- И недавно эти силы приняли решение всеми возможными способами ускорить этот процесс.
- Пока не вижу связи.
- Терпение. Значительно способствовать ускорению этого процесса можно было бы, дестабилизировав обстановку в столице и вызвав недовольство москвичей деятельностью, или бездеятельностью, правительства. Как российского так и московского, а следовательно и Президента. Самый простой способ добиться этого…
- Это оставить жителей столицы без хлеба! - докончил я за него.
- Именно. Ваш комбинат делает более половины московской муки. Два других московских комбината на ремонте. Вы сейчас всего на четверть снизили производительность и что творится в булочных. Так что…
- Ерунда! - перебил я его, - муку можно подвезти из других городов.
- Это не совсем так. В радиусе пятисот километров, как минимум, нет комбинатов, где можно было бы набрать необходимое количество. А парализовать железную дорогу не так уж и сложно, и совсем необязательно для этого даже подрывать колею.
- Можно машинами…
- Не смеши, - в свою очередь перебил меня террорист, - за шестьсот километров такого количества не навозишь. Да и есть определенные возможности воздействовать и на автотранспорт…
- Нет, что-то тут не сходится, - опять перебил я его, - зачем тогда эти исчезновения? Почему бы просто не взорвать нас?
- Ну нет. Тогда московское и российское правительство выступили бы в роли борцов с терроризмом. И уж если не вызовут к себе симпатии, то по крайней мере не вызовут своими действиями и недовольства. К тому же мы бы дали властям отличный повод придавить оппозицию.
Совсем другое дело, когда два предприятия стоят на ремонте, а третье, вполне работоспособное, не может обеспечить москвичей мукой для хлеба! Неважно по каким причинам, при умелой подаче в прессе… Тогда о-го-го, что можно сделать! К тому же наши действия это всего лишь одно из звеньев цепи.
Во всем этом была определенная омерзительная, но беспощадная логика.
- Великая цель оправдывает великие средства, а тут какие-то несколько человечков, - мой палец напрягся на спусковом крючке.
- И ради ваших грязных делишек и потребовались эти убийства, эти лужи крови, весь этот ужас!
- Мы всего лишь выполняли приказ, - забеспокоился террорист, - тут ничего личного.
- Чего, чего? Приказ!? Ты что, хочешь сказать, что вы из МВД, МБ или еще откуда?
- Именно, и лучше убери пушку. Мы из группы Гамма, Министерство безопасности России. Так что лучше давай-ка дуй к телефону и звони на Лубянку, дежурному по министерству. И поторапливайся, если хочешь…
- Заткнись, мразь! - я снова навел револьвер на его брюхо. - Если бы вы были из МБ, я был бы давным-давно покойником. Да и ваши глушители доверия не внушают. А может у тебя документ какой имеется?
- На задание документы…
- Понятно, не выдаются. Даже если бы я тебе и поверил, это не имело бы значения - вы убийцы! А потому продолжи нашу беседу. Где тела погибших?
- Ты уже и сам догадался, в силосах, конечно.
- А почему собаки ничего не обнаружили и так странно себя вели?
- Это просто, - ухмыльнулся террорист.
- После того, как сходила кровь, мы прятали тело в пластиковый мешок и бросали в силос А место обрабатывали свежей шкурой белого медведя. Видишь тюк? А его запаха и лайки зачастую боятся, что уж говорить о городских собаках, хотя бы и розыскных.
- Ясно, - вот значит, чью шерсть я находил. Последний вопрос. И не юли, если хочешь жить. Кто на элеваторе?
- Этого ты не узнаешь!