Он произнес что-то в оранжевый ящичек, и большие двери распахнулись. Уж не радио ли это, подумал Улисс. В городе он не заметил никаких антенн, но ведь дело было ночью.
- Мы продолжим беседу завтра утром, - объявил Шегниф, поднимаясь. - Мне предстоит заняться более неотложными делами. Хотя, если ты можешь доказать, что ты и впрямь ключ к нашему выживанию, я выслушаю каждое твое слово. Я могу побеседовать с тобой отдельно сегодня вечером. Но мое время очень дорого - не отнимай его понапрасну.
- Я поговорю с вами вечером, - кивнул Улисс.
- Так мне даже защищаться не позволят? - возопил Глих.
- Позволят сколько угодно, - ответил Шегниф, - сам ведь знаешь. И не задавай больше дурацких вопросов. Сказано тебе было - я занят.
Улисса препроводили обратно, а Глиха повели в какую-то другую комнату, где, вероятно, содержался и Хиукс. Допросная команда, состоявшая из нешгаев и людей, покинула помещение как раз к приходу Улисса.
- Все в порядке, Повелитель? - кинулась к нему Авина.
- Мы во власти далеко не глупых созданий, - ответил Улисс, - и я надеюсь, что они станут нашими союзниками.
У них не отняли ящиков с бомбами. Собственно, им оставили все оружие. Даже если нешгаи оставили им оружие из одного презрения, Улисс со своим отрядом способен доказать им, как они заблуждаются. Одной бомбы хватит, чтобы разнести в клочья запертую дверь, а еще несколько могут убить и оглушить достаточно хоботяр, чтобы проложить отряду путь в гавань. А там они смогут захватить галеру - ведь ею сравнительно легко управлять. А если им захочется уплыть подальше, можно захватить парусное судно - их в гавани полным-полно. И они наверняка, как подозревал Улисс, оснащены добавочными растительными двигателями.
Но делать этого не стоит, разве что в безвыходном положении. Если нешгаи надумают убить пришельцев или обратить в рабство, то наверняка отберут у них оружие. А Улисс прикажет своим воинам сопротивляться, если им прикажут сдать оружие. И расскажет им свой план побега, если придется.
А сам он тем временем попробует наладить контакт с нешгаями. Он нужен им, как и они ему. У него были знания и энергия, а у них - сырье и работники. Вместе они могли одолеть Дерево. Или крыланов, которые, как он считал, правили от имени Дерева.
Вечером за Улиссом пришел офицер, назвавшийся Таршкратом. Следуя за развевающимся плащом гиганта, Улисс отправился в кабинет Шегнифа. Великий Визирь предложил гостю сесть и порекомендовал ему темную, похожую на вино жидкость. Тот поблагодарил, но от обильного питья воздержался: у него и от одного глотка в голове зашумело.
Шегниф набрал жидкость хоботом и отправил ее в рот. По щекам у него покатились слезы - не то от боли, не то от удовольствия. В каменном сосуде перед ним находилось не меньше двух галлонов этого зелья, но больше пить он не стал. Только делал вид. Слушая речь Улисса, он часто окунал свой хобот в каменный сосуд. Но с тем же успехом он мог просто помешивать напиток хоботом.
Наконец движением руки Шегниф прервал Улисса.
- Так ты полагаешь, что Дерево не является разумным существом? - проревел он.
- Полагаю, нет, - ответил Улисс. - Но думаю, что дхулулихи хотят, чтобы все верили этому.
- Должно быть, ты искренне веришь в то, что говоришь, - прогремел Великий Визирь. - Но я знаю, что ты ошибаешься. Я знаю, что Дерево - единое разумное существо.
Улисс выпрямился еще сильнее.
- Откуда вы знаете? - спросил он.
- Об этом нам поведала Книга Тиснака, - сказал Шегниф. - Собственно, поведала кому-то из нас. Я не мог прочитать всю книгу, только несколько мест. Но я верю тем, кто утверждает, что читал о Дереве.
- Я не понимаю, о чем вы толкуете.
- А я и не ожидал, что ты поймешь. Но скоро ты все узнаешь. Я об этом позабочусь.
- Разумно Дерево или нет, но оно растет, - напомнил Улисс. - При теперешних темпах оно покроет эти земли за пятьдесят лет. А куда потом денутся нешгаи?
- Похоже, Дереву трудно расти поблизости от побережья, - сказал Великий Визирь. - Иначе оно поглотило бы нас давным-давно. Оно растет на север и, очевидно, заполнит всю территорию к северу, за исключением берега. Мы не самого Дерева опасаемся. Мы боимся народов Дерева. Дерево науськивает их против нас, и его не остановить, пока оно не истребит нас или не заставит жить с ним.
- Вы действительно в это верите? - изумился Улисс.
- Я это знаю!
- А как же дхулулихи?
- Пока ты не сообщил мне, я и не знал, что они живут с Деревом. Они всегда утверждали, что прилетают с севера. Если твой рассказ правдив, они - наши враги. Можно сказать, "глаза" Дерева. А прочие народы, вроде вигнумов, - это "руки" Дерева.
- Если Дерево - разумное существо, - гнул свое Улисс, - у него должен быть мозг. А если этот мозг найти, его можно уничтожить. Если же Дерево - безмозглое растение, которым управляют дхулулихи, можно найти и уничтожить дхулулихов.
Некоторое время Шегниф размышлял. Потом посмотрел на Улисса поверх бокала и отхлебнул немного. До чего же странно, подумалось Улиссу, сидеть в великанском кресле и беседовать с потомком слонов. Беседовать о крылатых человечках и о том, имеет растение один мозг или много.
Шегниф закинул хобот вверх и назад и почесал раздвоенным кончиком затылок.
- Но как уничтожение центрального мозга Дерева или убийство всех дхулулихов остановит рост Дерева? - вопросил он.
- Уничтожить мозг зверя - значит убить его, - сказал Улисс. - Если то же самое верно и для высокоорганизованного растения, то можно считать, что Дерево погибнет. И у нешгаев хватит топлива на много тысячелетий, - добавил он.
Нешгай даже не улыбнулся. Возможно, нешгайское чувство юмора отличалось от человеческого.
- Но если Дерево и выживет, хотя мозг уничтожен, оно хотя бы не сможет приказывать своим народам нападать на вас. Это сплошь дикари, и относительно малочисленные, которые давно передрались бы между собой, если бы Дерево - или дхулулихи - не воспрепятствовали. А если Дерево для дхулулихов - только предлог, чтобы управлять остальными, тогда уничтожение дхулулихов дезорганизует народы Дерева. А тогда можно заняться и самим Деревом. Я бы его отравил.
- Понадобится слишком много яда, - заметил Шегниф.
- А я хорошо разбираюсь в ядах.
Шегниф наморщил кожу там, где полагалось бы находиться бровям.
- Да неужто? Ладно, не говоря уже о ядах - как можно обнаружить дхулулихов? Или напасть на них? Все преимущества на их стороне.
Улисс объяснил, как он думает это сделать. Распинался больше часа. В конце концов Шегниф сказал, что с него хватит. Предложи эту идею кто другой, он отверг бы ее без колебаний. Но Улисс заверил его, что подобные устройства были когда-то во всеобщем обиходе, так что сомневаться в них незачем. Он обдумает это предложение.
Улисс покинул Великого Визиря чуть навеселе. Настроен он был оптимистично, хоть и понимал, что Шегниф наверняка побеседует еще раз с бэтменами, и как они повлияют на него, предугадать невозможно.
Сопровождающий офицер отвел его в отдельные апартаменты. Улисс спросил, зачем его отделили от его людей.
- Не знаю, - ответил офицер. - Я получил приказ, а он гласит, что тебя следует поселить здесь.
- Я предпочел бы остаться с моими людьми.
- Несомненно, - сказал офицер, глядя на него вдоль своего неуклюжего хобота, вытянутого под углом в сорок пять градусов к плоскости лица. - Но мой приказ утверждает обратное. Однако я могу передать твою просьбу начальству.
Апартаменты создавались для нешгаев, а не для людей. Мебель была громадной и для Улисса неудобной. Зато одиночество ему не грозит. Ему будут прислуживать две человеческие самки.
- Я не нуждаюсь в услугах рабов, - возразил Улисс. - Я и сам могу о себе позаботиться.
- Несомненно, - кивнул офицер. - Я передам, что ты предпочел бы остаться один.
"Как бы не так, - подумал Улисс. - Рабыни приставлены ко мне не только для услуг. Они еще и соглядатаи".
Нешгай задержался в дверях, положив руку на круглую ручку.
- Если тебе понадобится что-нибудь, чего не смогут дать тебе женщины, говорить об этом нужно в коробку на столе. Стража снаружи откликнется.
Он открыл дверь, отсалютовал прикосновением правого указательного пальца к кончику поднятого хобота и закрыл дверь за собой. Громко лязгнул дверной засов.
Улисс попросил женщин назвать свои имена. Одну звали Лаша, вторую Феби. Обе были молоды и привлекательны, если закрыть глаза на полулысые головы и сильно выступающие подбородки. Лаша была тоненькой, с маленькими грудями, но грациозной, и ее бедра приятно покачивались. Полногрудая Феби была пухленькой, почти толстой. Глаза у нее были зеленые, и она часто улыбалась. Она очень напоминала Улиссу его жену. Возможно, она и была дальним потомком его жены - а значит, и его собственным - ведь у них с женой было трое детей. Но ее сходство с Кларой могло быть разве что случайным совпадением - не могли же сохраниться в неприкосновенности гены столь дальнего предка.
Густые темные, почти курчавые волосы Лаши и Феби начинали расти от макушки, ниспадали до талии и были украшены маленькими фигурками, колечками и множеством разноцветных ленточек. В ушах женщин позвякивали серьги, пухлые губы были накрашены, а глаза подведены голубой краской. На шее женщины носили бусы из разноцветных камешков, а животы украшала роспись - как они объяснили, то был знак их хозяина, Шегнифа.
На женщинах красовались ярко-красные килты с зелеными пятиугольниками. Узкие черные полоски сбегали по обеим сторонам их ног и заканчивались кольцами вокруг лодыжек. Сандалии были позолоченными.
Женщины проводили Улисса в ванную, где всем троим пришлось вскарабкаться по деревянной стремянке, предусмотрительно оставленной дворецким. Улисс уселся в тазик, где нешгаи обычно мыли руки, а обе женщины устроились по краям "ванны" и вымыли его.
Потом Феби заказала для него еду и темный напиток - на языке аирата он назывался "амуса". Улисс влез по стремянке в постель и уснул, а женщины свернулись калачиком на полу, подстелив одеяло.
Утром после завтрака он открыл коробку на столе и осмотрел содержимое. В коробке лежали жестковатые листья, напоминающие печатные микросхемы. Остальная часть оборудования была твердой на ощупь, хотя и не металлической. Она выглядела живой и питалась из ящичка с помощью трех переходников. Должно быть, это питательный отсек. И никаких переключателей. Вероятно, растением управлял какой-то биологический механизм, который рефлекторно действовал то как приемник, то как передатчик, реагируя на произнесенные вслух команды.
Обследовав переговорник, Улисс принялся расспрашивать женщин. Несомненно, они - соглядатаи, но ведь и он может получить от них кое-какие сведения. Отвечали обе довольно охотно. Да, они рабыни и происходят из рода рабов. Да, они знают о покорении врумау. Точнее, части врумау. Некоторые сдались без боя, соблазнившись посулами нешгаев. Другим пришлось покориться, когда превосходящие силы нешгаев наводнили их земли. Потом врумау перевезли или пригнали на границы территории нешгаев, где и оставили вместе с семьями в качестве местного гарнизона. Им полагается защищать нешгаев от вторжений народов Дерева. Это свободные поселенцы, вот только свобода предвижения у них ограниченная. Они мало общаются с рабами. Феби хотя и не сказала впрямую, что общение между рабами и пограничными гарнизонами куда теснее, чем известно нешгаям, но дала понять, что так и есть.
О настроениях рабов Феби распространялась не столь охотно. Наконец до Улисса дошло, что она весьма далека от искренности. Возможно, боится, что Улисс донесет на нее хозяевам. А может быть, эти покои прослушиваются. Улисс осмотрел комнату в поисках прослушивающих устройств и не обнаружил ни одного. Но он ведь не знаком с живым оборудованием - может, он их и видел, да не сумел опознать.
Причем Феби могла и не знать ничего о недовольстве среди рабов, равно как и об его отсутствии. Возможно, она вообще была изолирована от жизни за пределами дворца. Хотя вряд ли - слишком уж много она знала о том, что творится на границе. Правда, все это она могла узнать, наслушавшись нешгаев.
Улиссу предстояло выяснить самостоятельно, счастливы ли рабы. Не то чтобы он вынашивал планы поднять мятеж среди рабов или присоединиться к уже существующему подполью. В рабство он не верил, но и не собирался беспричинно менять существующий порядок вещей. Теперь, когда он нашел людей, его основная цель - борьба с Деревом.
А тут еще поиски подруги жизни, которая могла бы стать подходящей спутницей и матерью его детей. Генный набор этих людей отличался от его собственного, но Улисс надеялся, что они все же не относятся к различным видам. Хотя, если ему удастся завести детей, он не сможет узнать, не стерильны ли они, пока они не подрастут.
Утро было в самом разгаре, когда Улисса призвали в кабинет Шегнифа. Великий Визирь не стал тратить попусту время на приветствия.
- Оба дхулулиха удрали. Улетели, как птицы из клетки!
- Должно быть, они решили, что вы мне поверите, - заметил Улисс. - Они поняли, что правда рано или поздно обнаружится.
Сам он в это не верил, но решил, что было бы неплохо убедить в этом Шегнифа.
- Офицер охраны открыл дверь, чтобы войти, а они вылетели прежде, чем он сумел их схватить. Они куда проворнее нас. Они пролетели через зал: там им хватило места, чтобы распахнуть крылья. Им повезло: в зале никого не оказалось. Они вылетели в окно - к несчастью, на нем не было решеток. А теперь мне придется объяснять шаугрозу причины этого побега.
Слово "шаугроз" означало - "правитель", "король", "султан", "верховный владыка". А дословно - Самый Длинный Нос. Нынешний шаугроз звался Зигбруз IV, и ему оставалось еще два года до совершеннолетия. Так что реальным правителем был Шегниф, хотя он мог быть смещен в любой момент, стоило только Зигбрузу захотеть избавиться от него. Правда, подросток был очень привязан к Шегнифу. И имел вескую причину не желать отставки Великого Визиря. По словам Феби, иногда случались дворцовые перевороты, когда великие визири вырезали правящее семейство и основывали собственную династию. Случалось это нечасто, поскольку нешгаи были более уравновешенны и менее агрессивны, чем люди. Но даже одного прецедента достаточно, чтобы правитель хорошенько призадумался, прежде чем смещать визиря. Особенно если учесть, что племянник Шегнифа был армейским генералом и владел многочисленными фермами, рабами и торговыми кораблями.
- А причина в том, - подхватил Улисс, - что дхулулихи знали, что я собираюсь сделать. И для них само собой разумелось, что вы со мной согласитесь. А это значит, что они нападут раньше, чем мы успеем осуществить мой план. Примете вы мои предложения или нет, они все равно нападут - они-то считают, что примете. Так что единственный способ противостоять неизбежному нападению - это действительно принять мой совет.
- Не будь так самоуверен, - отрезал Шегниф. - Может, тебе и кажется, что ты поймал меня за нос, но я могу рассудить иначе. Мы - древний народ. Единственный народ с высокоразвитой наукой и технологией. И нам не обязательно полагаться на коротконосых штукарей, чтобы одержать победу.
Улисс не стал прерывать его. Шегниф расстроен, а возможно, и напуган побегом обоих крыланов и его последствиями. Он прекрасно знает, что нуждается в том, что Улисс может ему предложить, - но ведь ему надо поразглагольствовать, подхлестнуть собственную храбрость и исцелить рану, нанесенную его представлениям о всемогуществе нешгаев. Пусть краснобайствует и распинается сколько угодно - ведь потом он сядет вдвоем с Улиссом и обсудит, как теперь быть. Спустя минут пятнадцать, когда дыхание и воображение Шегнифа иссякли, он так и поступил.
Наступила долгая тишина. Потом Шегниф улыбнулся, воздев свой хобот так, что Улисс мог сполна насладиться его улыбкой.
- Однако, - произнес он, - обсудить твои предложения не повредит. Надо быть реалистами. А ты происходишь из народа, куда более древнего, чем нешгаи, хотя я не желал бы, чтобы ты сказал это нашим рабам. Или даже нешгаям, если на то пошло.
Шегниф явно не жаждал изготовлять порох, ибо не хотел, чтобы о нем прознали люди, будь то рабы или свободные поселенцы.
А значит, рабы не были довольны своей участью и, возможно, когда-то уже восставали. А может, они и были довольны судьбой, да только Шегниф достаточно хорошо разбирался в человеческой натуре и понимал, что они постараются взять верх при первом удобном случае - и неважно, что им не на что пожаловаться.
Улисс предложил контролировать производство пороха. Шегнифу понравилась идея секретных заводов, где порох будут производить только нешгаи. Улисс не возражал, ведь получить порох как можно скорее было жизненно необходимо. Да и скрыть так называемый секрет не удастся. Производящие порох нешгаи хоть раз да обмолвятся, а чуткие уши рабов их услышат. А если нет, Улисс и сам может шепнуть словечко. Людям достаточно знать, что уголь, серу и селитру нужно смешать в определенной пропорции. А стоит "секрету" выйти наружу, и его уже никогда не забудут. Никогда? Неверное определение. Человеку, который пережил десять миллионов лет, не следует бросаться подобными словами. Скажем так - прежде чем люди забудут секрет, пройдет очень много времени.
Потом Улисс поведал, как строить дирижабли. Это требовало больше сырья и сноровки, чем порох. Шегниф нахмурился и сказал, что кое-какие ограничения снимет, но ради собственной безопасности Улисса и по причинам государственной безопасности не дозволит ему шнырять, где вздумается.
Ясно было, что Шегниф не понимает, куда клонит Улисс, - или не хочет понять. Шегниф собирался направить первый удар воздушного флота против вигнумов. Собственно говоря, он предпочел бы использовать флот лишь по периметру Дерева. Там он не подвергнется нападению крыланов и сможет наблюдать за передвижениями врагов возле границы.
Улисса раздражали эти робость и недальновидность. Однако нешгаи - не единственный народ, страдающий этими недостатками, напомнил он себе. Сначала ему следует подготовить оружие, авиацию и войско, а уж потом позаботиться об их назначении.
Но тут собеседники столкнулись с новым затруднением. Шегнифа не радовало, что экипаж дирижаблей должен состоять в основном из людей. Он предпочел бы, чтоб на борту было побольше нешгаев.
- Но здесь дело в весе, - убеждал его Улисс. - Чем больше нешгаев на корабле, тем меньше топлива и бомб. Вы снизите радиус действия и боевую мощь.
- Это несущественно, если дирижабли действуют у края Дерева. Они находятся вблизи базы и для компенсации могут совершить больше полетов. Тут трудностей не возникнет.
Встретившись назавтра с Авиной, Улисс почувствовал себя виноватым - но и счастливым. Хотя с чего бы это ему чувствовать себя виновным? В конце концов, Лаша и Феби - люди, а не мохнатые хвостатые кривоногие создания с зубами хищников и кошачьими глазами. Улисс вправе делать, что ему вздумается, и он очень привязался к Феби.
И все же при виде Авины он вспыхнул от чувства вины. А заговорив с ней минуту спустя, испытал такую радость, что сердце его заколотилось в груди до боли.