Подводя итог можно было лишь давиться нервным смехом.
– Итак… у меня есть дядя, я член клана светлых… хотя ни хрена не светлая… у меня гемофилия и дар поднимать мертвецов, заодно излечивать все болезни и увечья… Отлично, – поднялась. Двинулась к дому, чтобы забрать коммуникатор и остановилась, развернулась к мужчине.
– Ты ведь не случайно оказался рядом, – пошла к нему. Встала почти нос к носу и потребовала взглядом ответа.
– Нет, – признал нехотя. – Я страж. Наши предки всегда были верными друзьями светлых, мы – хранители ваших родов. Это большая честь, Эйорика.
– Эрика! – выставила палец перед лицом. – Эрика! – рявкнула, повторяя. – Я не знаю, что ты выдумал, и мне плевать! Но… со мной еще четверо ребят! Ты развел меня как лохушку, а платить будут они! Жизнями! Считаешь это нормальным?!… Я возвращаюсь, – отступила.
– Не стоит, – заметил спокойно. – В Энхарт выступило пять групп по трое. Хоть один, но дошел. Значит твои сородичи…
– Кто?!!
– Братья!… Твои братья под защитой. Ты сама не понимаешь насколько вы важны. Да за вас любой весь свой род не задумываясь положит! – рыкнул не сдержавшись. Эра отпрянула бледнея. Происходящее было не просто странным – страшным. А заявление мужчины вовсе убивало.
– Сумасшедшие, – протянула шепотом, леденея от мысли что какой-нибудь идиот может запросто устроить здесь массовое жертвоприношение во имя Фиг Хрен Черт Те Знает Какого-то Бога.
– Глупая ты, – качнул головой, глядя на нее с сочувствием.
– Глупых не бывает. Бывают малоинформированные, – огрызнулась. – Знаешь, сама идея об исключительности не просто хреновая – ооочень хреновая. За нее веками миллионы, сотни миллионов на тот свет отправлялись. Вы не новаторы. Кстати, это вы роботов грохнули? – нависла, требуя ответа.
– Роботов? – выгнул бровь.
Эра чертыхнулась и ушла за коммуникатором.
Замерла, глядя перед собой, забыв на секунду, что застегивает браслет. Расстановка казалась ей бедственной и мягко говоря, ненормальной, и нужно было не только разобраться, но и срочно связаться с ребятами, доложить и что-то решить. Главное знать, что они живы. Иди, докажи что все о чем думают, в чем уверены представители местной цивилизации – плод лишь их воображения. Не раз с таким сталкивалась, не два, и точно знала – даже время тратить на попытку логически донести до их разума, где фантазии, а где реальность, не стоит.
– Мы возвращаемся, – бросила Майльфольму и, не прощаясь с дедом, просто забыв о нем, рванула по улице к лесу, видневшемуся у скал.
И первое что сделала – закинула зонд на самое высокое дерево. Однако в эфире было тихо. Это уже не тревожило, это лишало надежды на благополучие бойцов.
– Тебе нельзя возвращаться! – перехватил ее Майльфольм.
– Я сама за себя решу, – притянула зонд, закрыла.
– Со мной шли еще двое, а дошел только я, – преградил ей путь мужчина. – Если ты вернешься, их смерть окажется напрасной.
Эра смотрела на него, не зная, что сказать и выдохнула.
– Если я не вернусь, к потерям прибавится еще четверо…
– Нет! Стражи уже рядом с каждым. Они доведут светлых до Тоудера, там вы встретитесь. Если вернешься – останешься там на радость багам, на бесчестье стражей. Не упрямься, Эйорика.
– Эрика! – выкрикнула. Невыносимо было слышать чужое имя. – Меня зовут Эрика, – повторила по слогам.
– Эйорика Хеймехор Лой Лайлох Патма, – повторил упрямо, не спуская с нее взгляда. – Ты должна следовать в Тоудер во имя рода и всех живущих на Деметре.
– На чем?
Деметра?
Эра зубами скрипнула – мать вашу, развели как дитя! Закрытая зона, карантин на ближайшие пятьсот лет. В какие игры играет "Генезис" и его бог Стефлер?
– Значит, переправу можно не искать. Априори быть не может, – кивнула потерянно. – Отлично. Если вернемся домой – всех или посадят или отправят лет на полста в бокс, по миллиметру будут препарировать. Замечательно.
– Ты уже дома.
Эрика глянула на него, как ожгла.
– Я была права – это билет в один конец.
Майльфольм поправил скрутку за спиной и двинулся влево от деревни, оглядываясь на девушку.
У нее был выбор и были сомнения. Она затопталась, не зная, что делать. Скорей всего страж прав и на месте дислокации группы уже дежурит какой-нибудь умник с дубинкой, мечем и самострелом. Молчание в эфире тому косвенное подтверждение. Но тогда Радию конец. Уже.
А другим?
– Ты сказал правду на счет своих? Они, как ты, сопровождают каждого из нашей группы? – нагнала мужчину.
– Лгать – род не уважать. Ложь может иметь лишь одно оправдание – если сказана во имя высшей цели. Тебе я не лгал. Смысла нет. А цель одна – довести тебя целой и невредимой до Тоудера, сдать на руки Дейндерта.
– Он, кажется мой дядя? – не скрыла сарказма.
– Да, – глянул на нее мужчина, не видя ничего смешного. Эрика же отвернулась и зашагала рядом бодрее.
Она поверила Майльфольму и решила идти в Тоудер к пресловутому Дейндерту. Хотя бы за объяснениями и чтобы встретиться с товарищами.
И представила, что с ними творится, если они уже встретили стражей и накормлены их сказками. Шах точно в зубы даст. И Самхат. Самара скорей всего изобразит внимание. Потом по-тихому смоется. А вот Радий будет напуган. Психически он не стабилен.
Да лишь бы все живы были, а там разберутся куда бежать, кого мочить, кого куда посылать.
Глава 7
Шах жевал предложенный ему корнеплод и внимательно посматривал на спутников:
– Значит Тоудер?
– Да. Единственный путь.
Мужчина почесал за ухом, скорчив скептическую рожицу:
– И почему я должен вам верить?
– Разве можно солгать изначальному? – искренне удивился молодой боец.
– Изначальный у нас кто? – выгнул бровь Шах.
– Ты, – вгрызся в корнеплод Горлан. Хайхи вздохнул, глянув на товарища. И кивнул, подтверждая. – Ты. Светлый.
Шах огладил ежик волос и улыбнулся во всю зубную наличность.
Забавные ребятки попались. Такие сказки рассказывают – все писатели земной цивилизации за все время ее существования обрыдаются.
– А на… чего я в вашем Тоудере не видел?
– Тебя убьют в Энхарте.
– В Лойлихе тоже могут, но это будет сложнее, – между прочим, вставил боец постарше.
– Отличная перспективка, – хохотнул мужчина и развалился на траве.
До сбора оставалось двадцать шесть часов. Связи не было, значит не факт что ребята живы. Если верить этим чудакам, что сидят у костра и жуют со скоростью звездолетов печеную "картошку", на место сбора никто не придет. Опасно. Какие-то баги, замочившие эксклюзивный экспонат господина Стефлера, уже кучкуются на просторах жертвоприношения в надежде на знатный улов. В виде пяти придурков, купившихся на посулы "Генезиса".
Супер, – хохотнул, жуя травинку и рассматривая звезды в ночном небе.
– Я – изначальный, – прошептал и не сдержал смешок. Ну и фантазия у аборигенов. Хотя, местный леший или святой наделил его неслабо. Влиять на людей занятно.
Только свыкнуться трудно, принять за состоявшееся, а не игру воображения.
Интересно, а как на счет неживого? – взгляд Шаха ушел к ветке метрах в десяти от него. Он, больше балуясь, чем действительно веря в себя, мысленно представил, как ломает ее.
Ветка с грохотом рухнула вниз, подминая кустарник и заставляя стражей вздрогнуть.
Шах сел – это уже было не смешно.
– Наших охраняют?
Горлан обтер губы и с достоинством кивнул.
– И все изначальные?
– Все.
– Откуда вам это известно?
– А как ты ветку повалил? – спросил в ответ Хайхи.
Шах крякнул – и не поспоришь.
– Значит, я местный Бог? – все же не сдержал смеха. Кем только не был, а вот Богом не доводилось.
– Нет. Изначальный. Светлый.
– Угу? А разница? Ладно, а баги значит, против? Маленькую революшен замутили?
– Ээ?…
– Против светлых, – пояснил.
– Да. У них свои Боги, черные. Они верны им. Ради них и их стражей убивают, кого уж людей.
– Значит, это они роботов грохнули и подвесили? В назидание?
– Для приманки. Вас приманивали. Слух прошел, что объявитесь. Такое не скрыть. А где появитесь – кто знает. Вот приманку и устроили. А мы воспользовались. Они, конечно, знали, поэтому ловили. С нами еще один шел, брат Гейнферст. Убили.
– Мир праху.
– С честью к предкам ушел, жалеть не о чем. Мы дошли, ты жив. Теперь до Троудера довести, а там можно и предкам хвалу воздать.
Шах с прищуром покосился на Горлана. Расклад ясен – две партии мал-мал воюют. Одни новаторы, другие консерваторы. Одни – за новых Богов, другие – за старых.
Ничего нового.
На фига только Стефлер в эту кашу их кинул? Впрочем, планетка-то перспективная, если найти нейтрализатор состава воздуха. Или наоборот, и это бонусом использовать.
Мужчина не сомневался что именно "вирус" влияет на него и дарует необычные способности. Все остальное – местный фольклор.
– Эрика тоже изначальная?
– Эйорика? Да. На ее охрану лучшие среди лучших ушли.
– Она же последняя, – закивал Хайхи. – Женщина. Забидят легко.
– Как последняя если тоже светлая?
– Так она ж из Лайлохов. Им первым и досталось.
– Нет, первые Самхарты полегли. От них тоже никого не осталось.
– У Эйорики обратка тяжелая, за ней особо приглядывать нужно.
– Что за "обратка"? – насторожился Шах.
– Так к праву по рождению и неправо прилагается. Закор.
Мужчина пожевал травинку, соображая – не нравилось ему услышанное. До этого момента ничего так, даже прикольно было, а сейчас не по себе стало.
Что греха таить – понравилась ему девочка.
– Про закор подробнее.
– Так кровью плата. У тебя иной закор.
– Какой?
Мужчина плечами пожал.
– Это ты сам поймешь, а мне неведомо. И никому.
– Но про Эрику же известно.
– Она женщина и лишь от женщин берет. Мать ее с кровью маялась, значит и она станет. А мужчины всяко взять могут по рождению: от матери ли, отца, от дядьки ли седьмого колена.
– И баги все это знают?
– Что-то знают.
– Значит, у всех светлых закор есть?
– У всех. Иначе не бывает.
– Сомневаюсь, – пожевал травинку и выплюнул. – Эрика тоже в Троудер придет?
– Как сложится. У нас каждый свое знает. Тут не подскажем.
– Разумно, – кивнул и лег. Поспать бы надо. Во сне небылицы лучше усавиваются.
Радию не спалось вторые сутки. Спать хотел – умирал, но стоило лечь и закрыть глаза – сон бежал, и хоть тресни. Сразу начинались шепотки, кружение теней, сгущение непонятно, страшащего.
Мужчина извелся, и спасало одно – лекарство Харна. Тот скармливал ему какой-то белый деликатес, который хранил бережно в маленьком инкрустированном сундучке.
– Амин, – пояснил. – Эликсир жизни для изначальных. Его в святилищах готовят специальные жрецы, и делают это только для вас, по только им известным рецептам. Ты кушай, полегчает.
Никакого особого действия амина Родион не чувствовал пока не съел третий кусочек. Только вечерело, а его вырубило словно обухом по голове дали.
Мужчина заснул спокойно, легко, в миг.
Он открыл глаза, когда ночь окрасила синевой все вокруг и надежно укутала в свое одеяло деревья и даже звезды. В кромешной тьме ярким пятном выделялся молодой паренек, улыбчивый и доброжелательный. Он склонился к Радишу и только тогда тот понял, что перед ним призрак. Сквозь фигуру мальчика было видно соседнее дерево и отсвет костра, у которого сидел Харн.
Радий зажмурился и заорал: отвали!!
Открыл глаза и опять увидел паренька. Тот удивленно пялился на него, но упорно не испарялся.
– Чего тебе надо?! – зашипел мужчина, испытывая больше раздражение, чем страх. Ему до чертиков надоело явление всякой потусторонней живности.
– Тебя отец хочет видеть. Пойдем?
– Никуда я не пойду! А вот ты пойдешь! Оставьте меня в покое!!
И смолк, услышав в стороне, меж деревьями:
– Сын?
Шутов похолодел. Голос показался знакомым, но он мог поклясться – не слышал его. Зато знал, кому принадлежит.
– Отец?…
Не может быть…
Мужчина встал и робко двинулся на голос. За деревьями открывался склон, идущий к мысу озера. На самом верху стоял мужчина в плаще. Ветер трепал его полы и волосы незнакомца, длинные, вьющиеся. Лица не было видно в темноте, только силуэт сильного, высокого и крепкого человека.
Радий замер боясь подойти и не смея уйти.
Он верил и не верил своим глазам.
Он знал другого отца, а этого видел впервые.
И шагнул ближе, увидел лицо. И понял что перед ним его настоящий отец.
Потрясение было велико. Всю свою сознательную жизнь он считал своими родителями других людей и никогда у него не возникало подозрения, что он приемыш. Но сейчас он четко это осознал, хотя не мог объяснить себе, с чего это взял.
– Это правда, – прошелестел голос, как волна о песок. Взгляд мужчины жалел и радовался. – Главное что тебя спасли, ты жив. Инар обещал и сдержал обещание.
Радий смотрел на мужественное лицо и видел явное сходство со своим, хотя никогда не считал свою физиономию суровой. Да и взгляд не был столь дерзким, осанка гордой и величавой. Он всегда считал себя средним, обычным, как все. Но перед ним стояло нечто иное, совершенно другое и было его частью, той, потерянной, в которой гордость не считалась пороком, мужество – заносчивостью, а родовая честь – глупостью.
Радий смутился. Он не мог представить, что в его роду были такие люди, что может принадлежать выдающейся и важной ветке. Что он кто-то.
Мужчина покосился на стоящего рядом паренька, того что звал его минуту назад, которого послал в ответ. Один взгляд и опять неизвестно откуда взявшееся чувство уверенности и знания – брат.
– Ты должен знать своих предков, сын. Ты Радиш Порверш Лойла Патма, сын Краша Порверша, брат Мироша, – указал на паренька и тот смущенно улыбнулся и попытался взять брата за руку. Радию показалось, что это уже было – и доверчивая улыбка, и просительный взгляд, и желание подержать за руку, чтобы обрести опору и уверенность.
– А других братишек и сестренок помнишь? – спросил мальчик. Радий как зомби отрицательно качнул головой. Мальчик указал подбородком в сторону и мужчина обернулся, увидел плывущих над берегом людей, малышей и взрослых. Первой на край у обрыва ступила маленькая девочка с кудряшками и со звонким смехом помчалась к Шутову, врезалась в ноги и обняла, выказывая в наивной улыбке отсутствие передних зубиков.
– Шина, – засмеялся Мирош.
– Ларош, – чинно подошел стройный худенький юноша и, приложив ладонь к груди, поклонился. – Рад тебя видеть, брат.
– Мы так ждали тебя, так хотели увидеть, – скромно улыбнулась красивая юная девушка, выглянув из-за плеча Лароша.
– Саша, – шепнул на ухо Радию Мирош.
– У тебя большая семья, милый мой Радиш, – сказала, подходя женщина, которую он уже видел. – Дай-ка я тебя обниму, внук.
Радий стоял парализованный и бледный, не зная, что думать, как ко всему относиться. Выходило, что целый пласт его жизни, несколько поколений из его генеологии были просто и легко вычеркнуты, замараны и он не знал о них два десятка лет.
Как можно было лишить его собственных корней? Во имя чего?
Взгляд мужчины блуждал по родным лицам, фигурам, сквозь которые угадывались очертания деревьев, звездочек на небе, волн, бьющих у берега. И готов был заплакать, как ребенок, и было безумно больно и радостно одновременно.
Он столько лет бегал от видений, боялся, не зная, что убегает от себя, своей семьи.
– Мы все же увиделись, мальчик мой, – прошелестело и, из-за спины Краша выплыла женщина в роскошном платье и с книгой в руке. Она встала так близко и была настолько реальной, что он уловил аромат ее духов, знакомый до боли, даже любимый. Ей не нужно было называть себя – он знал кто она, узнал сейчас, здесь.
– Мама, – прошептали губы. – Мамочка.
В глазах женщины заблестели слезы, книга обернулась годовалым ребенком.
– Познакомься, Эмиш, это твой брат – Радиш.
Ларош сжал плечо мужчины, с другой стороны встала сестра и старший брат, и Радий ощутил поддержку, понимание, и словно не было разлуки, а призраки были людьми.
– Ты вспомнил? – улыбнулся отец и кивнул на булыжник в стене, сложив руки за спину.
Радий оказался в подземном коридоре, которым они шли с ребятами и вновь видел привлекший его внимание камень. И если тогда он показался ему смутно знакомым, то сейчас он точно знал что это, почему, зачем.
– Традиция, – огладил белый круг. – По рождению каждого изначального закладывается священный камень, чтобы укрепить связь меж мирами, – прошептал понятия не имея, откуда знает, но знал точно. – Здесь проходит дорога к предкам.
– Правда, сын. И только твой заклад выдается. Потому что из всего нашего рода жив только ты.
Пространство расширилось и из каждого камня показался силуэт. Коридор мгновенно заполнился людьми – стариками и детьми, женщинами и мужчинами.
Радий замирая шел мимо них и видел лишь улыбки приветственные поклоны, радость в глазах.
Людей было сотни и сотни, тысячи… и все мертвы?
– Ты последний, – прошелестело за спиной. Мужчина обернулся и вновь оказался на берегу один на один с отцом. – Тебе пора взять на себя дело рода. Мы всегда были рядом с тобой и будем впредь. Мне жаль, сын. Я знаю, как тебе было тяжело расти одному. Но если б я не отдал тебя Инару, не послушал его, род был бы прерван и наше право осталось при нас. Есть долг, сын. Надеюсь, со временем ты поймешь меня и простишь.
Мужчина медленно повернулся и зашагал по воздуху к звездам.
Куда? – качнулся за ним Радий, в ужасе, что опять остается один.
– Мы рядом, – придержал его за плечо Ларош. Подмигнул и двинулся за отцом.
– Только больше не посылай, – засмеялся Мирош и устремился за мужчинами, ушедшими вперед.
– И ничего не бойся, – шепнула Саша и вложила ему в руку маленькую хрустальную пирамидку.
– Ты всегда ее хотел. Тащил в рот упрямо, как все Порверши. Отвернись и все Сашины безделушки оказывались в твоих руках и в слюнях, – снисходительно похлопала его по плечу бабуля и потянула внучку за собой, вслед за уходящей семьей.
– Куда вы? – просипел Радий, чувствуя как обрывается сердце от боли расставания.
– Дела небесные, – протянул проявившийся за плечом Ларош. Встал как отец – гордо глядя, расправив плечи и сложив руки за спиной. – А нас ждут земные. Тебе нужно жениться, брат.
– Что? – в конец растерялся Радий.
– Жениться, – рассмеялась Саша, появившаяся у другого плеча, приобняла мужчину. – Ну что ты испугался? У тебя будет двенадцать детей. Самые плодовитые женщины всегда были в роду Сабиборов. У них и стоит поискать невесту. Тогда через много лет нас, Порвершей опять станет много.
– Самер ранен, ты же знаешь, – сказал юноша.
– Но Радиш спасет его.
– Его спасет только Эйорика.
– Радиш найдет ее и тем спасет Самера.
Радий переводил взгляд с брата на сестру силясь понять о чем они и вдруг рассмеялся, до того стало забавно и легко. Его словно не было и был одновременно. Был обычным техником и потомком знатного, большого рода. Одиноким и не одиноким одновременно.
– Я люблю вас! Порверши, вы нечто!