Глава тридцать восьмая
Их цель заключалось в том, чтобы подсунуть радиотелескопам во всем мире данные, которые бы те приняли за сигнал инопланетян. Враждебно настроенных инопланетян - стоит заметить. В результате человеческое мышление должно было кардинально измениться. Однако это не удалось. Они выслали всю информацию, но никто не принял сигнал.
Вольфганг Кренц догадывался, что произошло. Ему все было ясно. Только Бернхард Абель мог - во второй раз! - расстроить их планы.
Кренц ничего не рассказал друзьям о том, что к нему приходил Абель. Конечно нет, ведь тогда бы ему пришлось признаться, что он выдал их тайну его жене - в безумной попытке вернуть ее.
Вольфганг как раз собирался с духом, чтобы повиниться перед друзьями, как вдруг позвонила Эвелин и с непостижимым простодушием сообщила, что нашла код, который они так долго искали. Каракули на манжете рубашки.
Он даже не положил трубку - только нажал на рычаг телефона и сразу набрал номер Лутца, чтобы спросить, нужен ли ему еще код Бернхарда.
- Ты что, с ума сошел? - мгновенно ответил Лутц. - Конечно, нужен. Только так я получу доступ к его чертову драйверу.
- Но мы ведь поменяли все программы?
- Да, все остальное. Но без этого драйвера ничего не получится, а его написал Абель. И у меня не получилось сделать такой же. Ладно, не тяни, говори код.
- Прописная К, О или ноль, дефис…
- Дефис?! - взвыл Лутц. После чего последовала пара звуков, подозрительно напоминающих удары головой о деревянный стол.
- Лутц? Все в порядке?
- Черт! - прокряхтел его голос. - Не может быть. Дефис! Как я, придурок, об этом не подумал! В общепринятых операционных системах, типа UNIX, в кодовом слове допускаются только буквы и цифры. Как ты понимаешь, я перепробовал все комбинации. А этот прохвост взял и допустил специальные знаки…
* * *
Когда позвонил Лутц, Ив Леманн планировал свой отпуск и был не в состоянии думать о чем-нибудь серьезном. Радио работало у него с утра до вечера, один выпуск новостей сменял другой. Не передавали только те новости, которые они ждали.
- Привет, Лутц, ты еще жив? - начал Ив.
Его деловой партнер, который не выходил из своего рабочего кабинета с третьего июня, прервал его дрожащим от испуга голосом:
- Ив, мы должны встретиться. Ты слышишь меня? - На заднем фоне был слышен гул. Лутц явно звонил из машины.
- Что? Ты о чем? Успокойся и рассказывай по порядку.
Практически не выдыхая, Лутц закричал в трубку:
- Вольфганг узнал код. "Ко-аирин" - что бы это ни значило. Я только что часов десять без перерыва анализировал часть нашего управляющего программного обеспечения, которая осталась от Абеля. Ты не поверишь, Ив! Под Интернетом есть что-то наподобие второго уровня. Типа двойного дна. Я даже не знаю, как описать, - это нечто вроде программы, действующей внутри процессоров! Она очень хорошо замаскирована. И каким-то образом с помощью этой программы можно следить за коммуникацией всего мира. Я имел дело с невероятно мощной вычислительной системой, которая этим и занимается - следит за всей Землей. Отслеживается каждый долбаный компьютер, каждый чертов чип в процессоре. И знаешь - зачем? Чтобы спрятать такой сигнал, как наш. Кто-то уже как минимум лет тридцать умышленно подавляет каждое измерение, каждый бит - просто все, что указывает на жизнь вне Земли.
- Слушай, Лутц, это ерунда какая-то! - возразил Ив.
В ответ раздался полупомешанный смех.
- А мы все не могли понять, почему процессоры становятся все быстрее и быстрее, а у программ такая же скорость, как и всегда. Они нас сделали, Ив! Я не знаю, кто эти люди, но они проникли во всю компьютерную индустрию до такой степени, что мы себе даже представить не можем. Наверное, эту программу Абель и обнаружил - и подумал, что она - наших рук дело. Но на самом деле его драйвер связан с этой тайной программой… Черт, Ив, наверное, не надо было говорить тебе это по телефону!
В следующую секунду связь прервалась.
Ив с тревогой посмотрел на трубку. Кладя ее, он выглянул в окно и увидел, как перед въездом на их стоянку остановился черный автомобиль и из него вышли трое мужчин в темных костюмах.
Глава тридцать девятая
Они встречали Абеля, когда он вышел из автобуса в маленькой деревушке неподалеку от Бремена. Англичанин по имени Борза и мужчина, приходивший к нему в ноябре. Незнакомец пожал Абелю руку и издал при этом гортанный звук, напоминающий "ммуа-де-хи".
- Очень приятно, я - Абель, - смущенно произнес Бернхард.
Незнакомец улыбнулся.
- Это не мое имя. Это приветствие нашего народа, произнесенное человеческим голосом. Меня зовут Арпа.
- Вы правда не помните? - спросил Борза.
- Нет, - сказал Абель.
- Значит, вы так и не нашли ответ?
Абель устало взглянул на него.
- У меня только вопросы.
Они многозначительно посмотрели друг на друга.
- Пойдемте, - сказал Арпа.
Тихий переулок с маленьким домом был совсем недалеко. Арпа открыл дверь, и изнутри вырвался противный сладковатый запах.
Бернхард почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. Это не было похоже на запах давно немытой посуды, нестиранного белья или невынесенного мусора, который можно встретить в хозяйстве холостяка. Это был жуткий смрад.
По всему дому стояли стеклянные террарии, забитые невероятным количеством крыс. Серые движущиеся массы заполняли каждый сантиметр пространства. Крысы ползали друг по другу, прижимали своих сородичей к стеклу, практически давя друг друга до смерти. Отгрызенные хвосты, гноящиеся раны, вырванные клочья шерсти были самыми безобидными последствиями жестоких столкновений. Стоило только присмотреться повнимательней, и на дне ящиков можно было увидеть слой неподвижных животных - очевидно, мертвых.
- Это моя, кажется, седьмая попытка, - объяснил Арпа как ни в чем не бывало. - Я начинаю с пар так четырех-пяти, и моментально получается вот это. Невероятно, да?
Стеклянные ящики стояли везде, в каждой комнате. В гостиной оставалось место только для дивана и телевизора, в спальне - для узкой кровати. Между собой ящики соединялись металлическими трубками, из которых раздавался звук сотен скребущих лапок. В некоторых местах были установлены маленькие жужжащие аппараты, - очевидно, они снабжали всю систему воздухом. По всему дому раздавались тихий писк и шипение.
Абель закашлялся.
- Что все это значит?
- Я пытался найти решение проблемы, - сказал Арпа и бережно провел рукой по одному ящику, - но попусту потратил время. Упустил свой шанс. Я не обнаружил ничего, что нельзя было бы выявить с помощью элементарных математических вычислений. Так всегда бывает при слиянии: ты прибываешь сюда - наивный, как новорожденный ребенок. Но, в принципе, не стоит пытаться сделать это таким образом.
- Пытаться сделать что?
- Найти решение человеческого вопроса. Чтобы оно было не таким, как у решительных. - Арпа вздохнул. - Люди и крысы очень похожи друг на друга. Оба вида всеядные, могут существовать в любых климатических условиях. И оба на удивление умные, - их почти невозможно истребить. - Он ласково похлопал по кормушке. - Я подкармливаю крыс, чтобы повысить их продуктивность до уровня людей, и снабжаю их половыми гормонами, чтобы скорость их размножения пропорционально соответствовала человеческой. И слежу за тем, чтобы ни одно животное ни в коем случае не сбежало. Это очень важно. Они неспособны держать равновесие. Если они не смогут преодолеть поставленные перед ними барьеры, то рано или поздно они все вымрут.
- Жестоко, - сказал Абель.
- Это именно то, что решительные делают с людьми, - возразил Арпа.
- Что за решительные?
Борза поднял руку.
- Мы хотели показать вам все это, чтобы вы наконец-то поняли. На вас возлагались большие надежды, Коаирин. До вас никому не удавалось настолько совершенное слияние. Если даже вы не нашли ответа, то, к моему глубокому сожалению, его и не существует.
- Ответ? На какой вопрос?
- Мы надеялись, что вы найдете способ остановить экспоненциальный дрейф. Думали, что если нам удастся понять людей изнутри, то мы найдем другой выход, нежели уничтожить их.
Арпа кивнул.
- Ничего не остается, как предоставить решительным свободу действий.
- Но почему? - спросил Бернхард. (Нет, он не Бернхард Абель. Уже нет. Его зовут Коаирин!) - Почему решительные делают это? Из-за чего они хотят уничтожить людей?
- Они делают это из-за расчета Немезира, - ответил Борза.
Глава сороковая
Юргена Ребера вновь вызвали на допрос в Берлин, и снова это ничего не дало. Потом, без особой надежды и только потому, что он уже был в городе, Ребер позвонил профессору Шмидту, и по неизвестной причине тот согласился ответить на его вопросы.
После краткого приветствия его бывший научный руководитель спросил, знает ли он, что такое меметика. Ребер ответил, что нет, и Шмидт начал быстро говорить, словно хотел объясниться, пока не передумал.
- Приведу пример. Вы наверняка когда-нибудь общались с человеком, который обязательно хотел рассказать вам о своем Боге или убедить вас в своих политических пристрастиях?
- От таких не скроешься, - кивнул Ребер.
- Хорошо. Положим, мы рассматриваем не способ передачи мыслей между людьми, а сами мысли. Если, например, кто-нибудь придерживается религиозной точки зрения, согласно которой он должен убеждать других в своем мировоззрении, то такая точка зрения - что-то наподобие компьютерного вируса: совокупность убеждений с целью распространения их от одного разума к другому. При этом не имеет никакого значения, что́ это - религия, политические убеждения, распространяющаяся мода или мелодия, которая не выходит из головы, - меметика допускает всевозможные сочетания представлений, мыслей, идей, которые могут воспроизводиться в следующем разуме. Такое сочетание называется мемом. Мемы - это базовые единицы нашего разума и нашей культуры, точно так же, как гены - базовые единицы нашей биологической жизни. Как и вирусы, они распространяются и размножаются в живых организмах, при передаче претерпевают мутацию и борются за место в нашем сознании, - то есть тут действует своего рода эволюционный процесс по Дарвину. Согласно этой теории, мы всего лишь носители мемов. Хозяева этого "вируса".
Юрген Ребер задумался над услышанным.
- Если воспринимать эту теорию всерьез, то она сама тоже мем. Не так ли?
- Вот именно, - кивнул профессор Шмидт. - И она как раз пытается размножиться в вашем мозге.
- Интересная теория. Но, честно говоря, я не совсем понимаю - какое она имеет отношение к моему пациенту, который утверждает, что он инопланетянин? Или - почему вы делаете вид, что это нечто опасное?
Профессор посмотрел на Ребера как в былые времена, когда слышал от него какую-нибудь глупость.
- Ну подумайте. Все пациенты вели себя совершенно одинаково. Все вышли из продолжительного коматозного состояния и стали считать себя инопланетянами. Все они использовали термины вроде "экспоненциальный дрейф" и "расчет Немезира", и никто не мог объяснить, что это значит. Если мы не исходим из того, что они на самом деле инопланетяне, проникнувшие в человеческое тело, то единственное объяснение их состояния - мы имеем дело с мощным мемом, который способен преодолевать огромные дистанции во времени и пространстве. И который предельно эффективен, - ведь он практически полностью уничтожает прежнюю личность пострадавшего.
- Это, конечно, очень интересно, но…
Шмидт прервал его решительным движением руки.
- Это аналогично компьютерному вирусу. Благодаря способу своего действия столь мощный мем может стать совершенным оружием. Самая современная боевая техника, огромные армии, даже ядерное оружие - ничто по сравнению с полным контролем над человеческим разумом. Таким образом можно заставить солдат сложить оружие и не дать их командующим нажать на решающие кнопки… А о возможностях в сфере экономики я даже не хочу говорить. Тот, кто разгадает механизм этого мема, будет господствовать над миром.
Юрген Ребер посмотрел на своего бывшего научного руководителя и почувствовал себя неуютно. Их разговор принял жутковатое направление. Это напомнило Реберу "Звездные войны" - тот момент, когда Дарт Вейдер пытается перетянуть своего сына Люка Скайуокера к себе, на темную сторону Силы, и говорит: "Люк, вместе мы будем править всей Галактикой!"
- М-да, очень интересно… - вяло произнес Ребер.
Старик, очевидно, свихнулся. Надо поскорее уходить отсюда. И больше никогда в жизни он не будет заниматься вещами, которые его не касаются.
Только надо что-нибудь придумать. Отвлекающий маневр.
- Но почему лишь раз в одиннадцать лет? Вы задумывались над тем, что бы это могло значить?
- Солнце, - ответил его собеседник. - По-моему, это связано с Солнцем. Может быть, какой-нибудь электромагнитный феномен. У меня есть один знакомый, научный журналист, он подкинул мне эту идею. Он, кстати, скоро придет: хочет познакомиться с вами. Единственный естественный цикл, который длится одиннадцать лет, - это солнечный цикл. Каждый "инопланетянин" обрел сознание приблизительно через девять месяцев после максимальной степени активности солнечных пятен. В последний раз эта активность достигла своего пика в конце 2000 года, значит, очередного обретения сознания следовало ожидать в августе 2001-го.
Ребер воспроизвел в памяти календарь, и у него невольно мурашки пробежали по коже, когда он осознал, что к моменту обретения Абелем сознания тоже прошло девять месяцев.
Внезапно открылась дверь. И хотя на вошедшем не было зеленой куртки, Юрген Ребер сразу же узнал его. Это был тот человек, которого он встретил на лестничной площадке, и тот, с кем Вера Фельдхаймер разговаривала в баре. И тот, который, скорее всего, ее убил.
- Вы! - не удержался Ребер.
Незнакомец как-то странно улыбнулся.
- Видимо, я как раз вовремя, - сказал он.
Глава сорок первая
- Немезир был… - Борза прервался и покачал головой. - Какая гадость - быть вынужденным объясняться человеческим языком! Эти неудобные человеческие слова! Ну так вот, Немезир был ученым, можно так сказать. Изучал людей и их задатки. И сделал вычисление, которое с тех пор называется его именем. - Борза положил на стол калькулятор. - Посчитайте. На данный момент количество людей возрастает на 1,6 % за земной год, то есть численность населения увеличивается в два раза каждые сорок пять лет. Если не возникнет никаких преград и останется всего один шаг до переселения на другую планету, то за те же сорок пять лет ее можно будет заселить столь же плотно, как и Землю. За девяносто лет будут заселены уже четыре планеты. И так далее. Это будет экспоненциальный рост, неудержимый, как дрейф континентов. Поэтому мы и говорим об экспоненциальном дрейфе.
Бернхард Абель, который уже начал воспринимать себя исключительно как Коаирина, немного подумал и покачал головой.
- Но ведь требуется больше, чем один шаг, чтобы добраться до других планет.
- Вот именно, что нет, - возразил Арпа. - В этом и проблема.
- Разве? Судя по тому, что я читал, еще далеко не ясно, появится ли вообще возможность, с технической точки зрения, послать робот-зонд за пределы Солнечной системы.
- Решительные изо всех сил стараются затормозить научный прогресс. Но люди все равно на пороге открытия секрета преодоления межзвездных расстояний. На самом деле это элементарно просто. И, в принципе, каждый день кто-нибудь может найти решение.
Коаирин задумался над сказанным, но не имел ни малейшего понятия, где искать это решение.
- Даже если так. Вселенная бесконечно велика. Должно на всех хватить.
- Вы неправы насчет величины Вселенной. Она, бесспорно, большая, но количество звезд ограничено.
- Но их больше, чем когда-нибудь кому-либо понадобится.
- Вовсе нет. Вот, например, эта Галактика. В ней приблизительно сто тысяч планет, годных для заселения людьми. Теперь считайте. Умножайте в два раза. Четыре планеты за девяносто лет - то есть в 2100 году, если колонизация начнется завтра. В 2500 году это будет уже более двух тысяч планет. В 2900 году - миллион. А в 3225 году весь Млечный Путь будет населен людьми. - Борза вздохнул. - Численность людей составит тогда уже один секстилион. И остальная Вселенная не сможет противостоять скорости их размножения. Существует порядка ста миллиардов галактик. Этого не хватит и на следующее тысячелетие. Еще до 4400 года люди заселят всю Вселенную.
Коаирин схватил калькулятор и пересчитал. Потом еще раз. Все правильно.
- Не слишком ли просто - так считать?
- Это вычисление, которое сделал Немезир. Самое главное в нем - экспоненциальный рост, все остальные показатели играют второстепенную роль. Будет продолжительность процесса заселения планеты составлять сорок пять, четыреста или четыре тысячи лет - в конце концов неважно. Насколько мы знаем человека, процесс расширения им своей среды обитания со временем только ускорится. Или я неправ? Они такие. Оптимизация, ускорение. Они это любят. И, - добавил Борза, - большинство этих миров не жаждут быть заселенными, - они уже заселены.
Войны. Эпидемии. Насилие. Да, правда, люди так же жестоко относятся к своему собственному виду, как и к другим.
- Человек возьмет другие галактики силой, - согласился Коаирин. - Самое позднее - когда не останется свободных планет.
- А кто сможет противостоять армии численностью более пятидесяти септиллионов человек? - Борза кивнул. - Решительные не готовы ждать до тех пор. Они намерены предотвратить такое развитие событий. По их словам, действовать необходимо сегодня. И все, что для этого нужно, - не выпускать людей за пределы данной планеты. Тогда экспоненциальный дрейф приведет к их собственной гибели, и опасность для Вселенной будет предотвращена.
В это же мгновение Коаирин осознал весь замысел. Он вспомнил все. Его сородичи были здесь, на Земле. И их было много. Но они выбрали не слияние, а поглощение. При этом разум человека беспощадно уничтожался, а его место занимал разум захватчика. Со всеми воспоминаниями, полностью работоспособный. Но это был разум чужого существа, неспособного понять мышление человека. Они поглощали людей, находящихся в правящих кругах, и, заняв их место, преследовали свои цели.
- Но что теперь будет? - спросил Абель.
- Ворота открываются раз в одиннадцать лет. Это взаимосвязано с солнечным циклом. Сначала открываются маленькие ворота, через которые можно пройти только путем слияния. Так пришли ты, я, Арпа, мы все. Девять месяцев спустя открываются большие ворота. И уже становится возможным пройти методом поглощения. Что и произойдет. Решительные вышлют новые легионы. В последний раз они сосредоточились на Америке, но в этот раз придут и в Европу. - Борза серьезно посмотрел на Абеля. - Они готовы на все, поэтому их и называют решительными.