- Как это умно с вашей стороны! У вас, должно быть, огромный опыт обращения с такими девчонками, как я.
- Ну, не даром же у меня за плечами двенадцать лет работы с женщинами! - ответила миссис Трамп, с усилием стаскивая свой жакет и готовясь к дальнейшим действиям.
- Наверное, в Женском королевском корпусе?
- Нет, в Холлоуэй, - ответила миссис Трамп. - А теперь пошли, милочка, у нас слишком мало времени.
- Стой спокойно! - давал указания Берт, продолжая прыгать по ковру на четвереньках и даже ползать на животе.
- Ритуальный танец модерновых фотографов, - объяснил мистер Робинсон.
- Не надо поворачиваться ко мне всем лицом, - говорил Берт, стоя на коленях, - мне нужен поворот на три четверти. Вот так! - Он поелозил вокруг Пегги еще немного. - А теперь прими позу!
Пегги застыла в неподвижности. Берт устало опустил камеру.
- Слушай, не стесняйся меня. У вас в вашем Барранаклохе, что, никто и никогда камер не видал? - спросил он.
- Именно, - ответила Пегги.
- Ладно. Тогда начнем с общих принципов. Стой там, где стоишь. Заложи руки за спину. Сожми их покрепче. Теперь глянь в камеру. Вот так. А теперь постарайся как можно ближе свести локти и улыбнись. Нет, нет, пошире, покажи всем, сколько у тебя зубов. Тебе кажется, будто выходит что-то вроде ухмылки мертвеца? Не обращай внимания! Издатели журналов по искусству лучше тебя разбираются в таких делах. Ну вот, другое дело! Продолжай сводить локти, теперь глубокий вдох - самый глубокий, на какой способна. А получше не можешь? Ладно, глядится вроде нормально… а, сойдет…
Последовала ослепительная вспышка. Пегги расслабилась.
- Все в порядке?
- Ты не поверишь, - сказал Берт, - но мы можем дать Природе пару-другую очков вперед, это уж точно.
- Сколько шуму из-за какой-то фотки, - сказала Пегги.
Берт поглядел на нее:
- Mavourneen, да ты хоть разок видела настоящую фотографию? - Он вытащил фотожурнал для знатоков и перелистал несколько страниц. - Voila! - воскликнул он и передал ей журнал.
- О! - воскликнула девушка. - Уж не хочешь ли ты сказать, что и я буду выглядеть таким же образом?!
- Именно, черт побери, - заверил ее Берт.
Пегги не могла оторвать глаз от фото.
- Надо думать, что после таких упражнений она сейчас сильно страдает - это ведь называется, кажется, болезненной деформацией?
- Это, - сурово ответил ей Берт, - называется "шик-блеск", и если я еще раз услышу от вас, юная дева, подобную ересь и богохульство, я велю посадить вас на кол.
- Это то, что в Америке называется "палка в заднице"? - спросила Пегги.
Тут вмешался мистер Робинс.
- Пошли, - сказал он, - есть еще одно преступление, заслуживающее палки в задницу, - это заставить прессу ждать тебя. Ну а теперь вспомните, о чем мы говорили в машине. И держитесь подальше от выпивки. Она тут для того, чтобы размягчить их, а отнюдь не нас.
- Что ж, - сказал мистер Робинс, позволив себе расслабиться, - вот и все. Теперь можно и нам выпить. Миссис Трамп? Мисс Мак-Рафферти?
- Чуточку портвейна с лимоном, пожалуйста, - сказала миссис Трамп.
- Хайбол с хлебной водкой, - сказала Пегги.
Мистер Робинс нахмурился:
- Мисс Мак-Рафферти, ваши познания, видимо, весьма обширны, но они несколько бессистемны. Вам не следует смешивать продукты из разных стран. Я не стану об этом распространяться, а просто порекомендую вам продукцию нашего с вами соплеменника мистера Пимма.
Когда напитки доставили, Робине с наслаждением проглотил половину своей тройной порции виски.
- Недурно, Берт? - спросил он.
- Прилично, - согласился фотограф, правда без особого энтузиазма. - В общем не так уж плохо. Вы были весьма милы, mavourneen. Вас приняли.
Пегги слегка просветлела.
- Правда? В самом деле? А мне показалось, что большинство… самые главные… даже не заметили меня…
- Не верьте глазам своим, милочка. Они вас заметили. Впрочем, реакция мужчин не так уж важна. Вам следует опасаться своих сестричек, причем особенно тогда, когда они с вами любезны. А они этого как раз и не делали. - Берт опорожнил стакан и протянул его, чтоб получить новую порцию. - Забавно наблюдать проделки этих девиц. Существуют типы, которые выпускают когти уже за пятьдесят ярдов от вас; иные морщат нос, не доходя и двадцати; а подавляющее большинство вообще никак не выражает своего отношения, для них вы - всего лишь новое зерно, идущее на старые жернова. Но иногда вдруг появляется кто-то, кто на мгновение отшибает у них напрочь мозги… Потрясно видеть, что даже у такой публики вдруг вспыхивает искра священного огня. Sic transit treviter gloria mundi! - Берт вздохнул.
- In vino morbida, - лениво отозвался мистер Робине.
- Ты хочешь сказать tristitia, - поправил его Берт.
- Интересно, что означает эта бессмысленная болтовня? - фыркнула Пегги.
- Мгновения быстротечны, моя дорогая, - отозвался Берт. Он сел на пол прямо возле своего стула и поднял камеру. - Но несмотря на их быстрый полет, я все же могу зафиксировать их тень. И вот сейчас я хочу сделать два-три настоящих снимка.
- О Боже, я думала, все это уже позади, - взмолилась Пегги.
- Может, скоро и будет… но только не сейчас… и не совсем… - бормотал Берт, глядя в свой экспонометр.
Что ж, хоть все англичане и немного полоумные, но они все же были к ней добры и милы. Поэтому Пегги отставила свой стакан и поднялась. Она разгладила юбку, прошлась ладонью по волосам и приняла ту самую позу
- Вот так? - спросила она Берта.
- Нет! - отозвался Берт. - Как угодно, но только не так!…
На следующий день у Пегги было интервью на телевидении, и она надела свое белое парчовое платье. "Наша последняя победительница в конкурсе, которая вскоре будет одерживать победы и на экране"… И все опять были добры и милы с ней, так что казалось, будто все идет как надо.
Затем, уже на другой день, состоялся разговор с мистером Флойдом, который тоже оказался очень симпатичным, хоть сам визит безусловно был чем-то большим, чем обычное интервью. Пегги не ожидала, что ей без всякой подготовки придется ходить по комнате, садиться, вставать и делать то одно, то другое перед кинокамерами, однако мистер Флойд удовлетворенно улыбался, а мистер Робине, когда они вышли, потрепал ее по, плечу и сказал:
- Молодчина! Сейчас мне очень хочется выглядеть так, будто по тринадцатому каналу мне показали царство фей, но боюсь, меня все равно не поймут.
Жестом, великолепно известным в кино, Джордж Флойд запустил пальцы в пышную седеющую шевелюру.
- После этих проб вы просто не вправе не увидеть - в ней что-то есть, - настаивал он. - Она безусловно фотогенична, неплохо двигается, и еще в ней сквозит свежесть. Если она пока что мало знает об актерском мастерстве, так ведь и все прочие имеют об этом весьма отдаленное представление, зато девчонка еще не успела понахвататься дурацких наигрышей и штампов. Она умеет уловить мысль режиссера, во всяком случае, пытается это сделать. А главное - в ней есть обаяние. Нет, перспективная девчонка, и я хотел бы ее использовать.
Солли де Копф вытащил изо рта сигару.
- Согласен, в некоторых отношениях она по-своему хороша, но она не выглядит достаточно современной, а публика ждет именно этого. Да и говорит она как-то чудно, - добавил он.
- Несколько уроков дикции вполне справятся с этим недостатком. Девчонка - не дура, - ответил Джордж.
- Возможно. А что ты думаешь о ней, Аль? - обратился Солли к своему главному подручному.
Аль Форстер произнес, взвешивая каждое слово, будто произносил приговор:
- Смотрится она ничего себе. Рост подходящий, ножки первый сорт. Но, как вы и сказали, шеф, выглядит не современной. Хотя талия подходящая - около двадцати двух дюймов, полагаю. Это важно, остальные-то размерности подогнать куда легче. Я сказал бы, что она может подойти, шеф. Хотя, конечно, до Лолы ей далеко.
- Черт побери, да на фиг ей быть Лолой! - изумился Джордж.
- Поддельные Лолы - главная статья итальянского экспорта!… Самое времечко выбросить на рынок кое-что новенькое, и она как раз может подойти.
- Новенькое? - с подозрением спросил Солли.
- Новенькое! - твердо повторил Джордж. - Приходит время, когда подобные вещи сами изживают себя. Это ты должен знать, Солли, - вспомни, что случилось с "Освети мое сердце прожектором". Казалось - верняк, этакое эпическое повествование о звезде из ночного клуба. Да только верняка не получилось - это была твоя девятая картина подобного рода. Знаете, сейчас самое время дать итальянской романтике чуток отдохнуть.
- Но ведь Италия себя еще не изжила! Она все еще приносит неплохие денежки! - запротестовал Солли де Копф. - Как раз сейчас Аль разыскивает подходы к штучке под названием "Камни Венеции", которую мы намечаем купить сразу же, едва только раздобудем копию и заставим автора подписать контракт. Ну а пока нам предстоит подобрать актеров для очередного секс-шоу, которое мы, можно сказать, уже заарканили. Понимаешь, у римлян - я говорю о древних римлянах, а не о нынешнем сброде - почему-то возник дефицит в бабах, так что они сварганили планчик - пригласили всю шпану из соседнего городка вроде как на пикник для гомиков, а сами послали отряд солдатни, который окружил жен тех парней и уволок их с собой. Здорово перспективный матерьяльчик, да к тому же еще и исторический. Я это дело проверил: чистая классика и вообще все о'кей. Конечно, придется подобрать новое название. Прямо безобразие, что этим писакам разрешается охранять свои заголовки - ты только представь себе, разве кто-нибудь мог бы пройти мимо фильма, который называется "Изнасилование сабинянок"?
- Что ж, - слегка отступил от своих позиций Джордж, - если тебе удастся поспеть вовремя, то зрелище целой сотни Лолочек, носящихся взад и вперед с воплями ужаса, да еще почти голых, даст нашей молодежи хороший повод для кайфа.
- Никаких сомнений и быть не может, Джордж. Это ведь вещь историческая, вроде как "Десять заповедей", ну и все остальное при ней! Сработает без промаха!
- Возможно, ты на этот раз и прав, Солли, но если ты проваландаешься в Италии дольше, чем следует, то получишь второй "Прожектор". Пришло время искать новый поворот!
Солли де Копф тяжело задумался.
- Что скажешь, Аль?
- Да может, оно и так, шеф. Бывает ведь, что кажется, будто они этот корм станут клевать вечно, а вдруг в один прекрасный день - бац, и все кончилось! - признал правоту противника Аль.
- И мы снова окажемся на мели, - добавил Джордж. - Слушай, Солли, когда-то нам удалось заставить публику всех возрастов и размеров год за годом ходить в киношку по два раза в неделю. А взгляни-ка на нашу промышленность сейчас!
- Ха! Долбаное телевидение! - прорычал Солли с застарелой ненавистью.
- А что мы сделали, чтоб побить телевидение? Черт, да ведь у них самих далеко не все ладно! Но постарались ли мы сохранить свою публику и удержать ее в кинотеатрах?
- Конечно, постарались! Разве мы им не дали широкого экрана и супервидения?
- Все, что мы дали, - это несколько технических фокусов и приемчиков для завлечения неискушенной молодежи. Мы сосредоточились на зеленых подростках и умственно недоразвитых, и вот эта публика у нас только и осталась, если исключить аудиторию нескольких по-настоящему значительных фильмов. Мы позволили всей массе зрителей среднего возраста уйти от нас и не сделали ни единой серьезной попытки удержать их при себе.
- И что же? Ты, как всегда, преувеличиваешь, Джордж, но в том, что ты говоришь, смысл все же есть.
- А вот что, Солли. В мире еще существуют люди среднего возраста, фактически их численность даже больше, чем раньше, но на них никто не обращает внимания. Все дерутся между собой за право стричь юных барашков: ми, звукозапись, безголосые певцы с микрофонами, владельцы экспресс-баров, пивнушек с джазом, порножурнальчиков, я даже не исключаю, что телевидение тоже наворачивает немалый процент дерьма для подростков. А рядом лежит колоссальный рынок - огромный слой пожилых, для которых практически никто ничего не делает. А ведь это та самая возрастная категория, что принесла нашей промышленности миллионы, штурмуя кинозалы и проливая слезы! Вспомните: "Живи с улыбкой", "Роза Трайли", "Лилия из Килларни", "Дядюшка Долгоног", "Вечером во ржи" и так далее. Этого они жаждут и сейчас, Солли, - комка в горле, слез умиления, чьей-то доброй руки на сердечных струнах. Дай им то, чего они хотят, и они проглотят наживку вместе с крючком. Мы вернем их в кинотеатры, и они будут рыдать, стоя в проходах! И думаю, эта девчонка нам поможет.
- Ты имеешь в виду ремейки? - произнес Солли задумчиво.
- Нет, - ответил Джордж, - это была бы ошибка, за которую многие уже поплатились. Возрастная группа, на которую мы нацелены, осталась прежней, с теми же эмоциональными факторами, но она вышла уже из другого поколения, так что спусковые механизмы эмоций тут иные, не совсем те, что были у прежних взрослых. Нам еще предстоит вычислить, каковы эти механизмы - иначе мы получим просто сентиментальную белиберду.
- Ха! - снова произнес Солли, отнюдь еще не убежденный. - А ты что думаешь, Аль?
- Что-то в этом есть, шеф, - произнес Аль. Он с интересом поглядел на Джорджа. - Значит, предлагаешь делать фильмы про любовь, но не сексуальные, а романтические? Что ж, такой поворот не исключен.
- Еще бы не исключен! Женщина, способная рыдать на собственной свадьбе, - фигура почти фольклорная. Как я уже говорил, мы не собираемся возбуждать сладкую сердечную боль теми же самыми средствами, которыми пользовались в двадцатых годах, но я чертовски уверен, что если найти нужный поворот, благодаря которому удастся возродить извечную кельтскую ностальгию, удача придет наверняка.
- Гм-м… Вряд ли тебе добиться штурма билетных касс с таким именем, как Маргарет Мак-Рафферти, верно ведь, Аль? - заметил Солли.
- Это уж точно, шеф, - поддержал его, Аль. - Ну а как, скажем, насчет Конни O'Mapa? - предложил он.
- Нет, - решительно возразил Джордж, - это именно то, чего мы должны всячески избегать. Такое имя имеет определенную временную привязку, подобно Пегги О'Нил, Грейси Филд или Китти О'Ши. Слишком простонародно. Имя должно иметь шарм и даже оттенок чего-то сказочного… Но вы себя не утруждайте. Я его уже выбрал.
- И как же? - спросил Аль.
- Дейрдра Шилшон, - торжественно объявил Джордж.
- А ну-ка, еще раз, - попросил де Копф.
Джордж написал имя крупными печатными буквами и передал карточку Солли. Солли де Копф сосредоточенно нахмурил брови.
- Аль, я не понимаю, как из такого сочетания букв, как, например, "seen", получается окончание "шон", - обратился он к своему помощнику, заглядывавшему ему через плечо.
- Ирландцы большие мастера на эти штучки, - объяснил Джордж.
- Да, в этом имени есть класс, - согласился Аль, - но только оно никуда не годится. Безнадега! Ты только посмотри, как ирландцы произносят имя Диана… впрочем, это еще ничего… а имя Мэри, уж если на то пошло! Маленькое смещение акцента, и наша девица превратится в Да-а-йдрии Ши-и-лсин.
Де Копф, однако, все еще продолжал изучать карточку.
- А мне нравится, - сказал он. - Отлично смотрится!
- Но, шеф…
- Я знаю, Аль. Остынь. Если клиенты хотят именовать Диану Дайаанн, а эту - Даай-дрии, то какого черта! Они выкладывают денежки и за это имеют право называть артистов как им вздумается, верно? А смотрится отлично!
- Что ж, вам решать, шеф. Однако есть вещи и поважнее имени, - отозвался Аль.
- Она готова отправиться в Маринштейн, - тут же перебил его Джордж.
- Ха! На это все готовы! - заметил де Копф.
- И готова оплатить тамошний курс обучения, - продолжал Джордж.
- Вот это уже лучше, - оживился Солли.
- Но на оплату издержек на проживание у нее денег не хватит.
- Вот это жаль! - сказал Солли де Копф.
- Однако "Поп. Амаль. Теле." готова оплатить их в качестве своего будущего взноса, - закончил Джордж.
Брови Солли де Копфа поползли вниз и сошлись на переносице.
- А какого дьявола они лезут в это дело? - требовательно вопросил он.
- Так ведь они открыли ее на одном из своих конкурсов, -пояснил Джордж.
Солли продолжал хмуриться.
- Стало быть, они собираются прикарманивать наших звезд еще до того, как те станут звездами? - взревел он. - Черта с два у них пройдет такой номер! Аль, присмотри, чтоб эта деваха получила контракт - опционный, разумеется, зависящий от получения ею маринштейнского диплома и нашего конечного одобрения - это чтоб себе особо рук не связывать. Оплатим ей проживание, и позаботься, чтоб это действительно был хороший отель, а не та дыра, которую выбрала бы ей шпана из "Теле." Запиши девчонку на соответствующий курс и вели ребятам из рекламы, пусть тотчас начинают над ней работать. Да не забудь дать знать в Маринштейн, что мы ожидаем десятипроцентной скидки! Все усек?
- Еще бы, шеф. Сию минуту, шеф, - сказал Аль уже от дверей.
Солли де Копф повернулся к Джорджу.
- Ну, получай свою звезду, - сказал он. - А какой сюжет у тебя для нее подготовлен?
- Его еще предстоит написать, - сознался Джордж. - Но это нетрудно. Самое главное - мне нужна она. Это будет прелестная colleen с непосредственностью ребенка, с золотым сердцем и так далее и тому подобное на фоне изумрудных полей, пурпурных туманов, ползущих со склонов гор, и голубых дымков, поднимающихся с крыш домишек. Она легкоранима и бесхитростна, она поет грустные песенки, пока доит коров, но в ней присутствует наследственная врожденная мудрость, понимание тайн жизни и смерти, способность дарить нежную любовь овечкам и верить в реальность гномов. У нес будет брат - буйный, беспутный малый, который попадает в неприятную историю, связанную с контрабандой бомб через границу, и она - осиротевшая, невинная, измученная, с горестными воплями пойдет молить за него. И когда она увидит этого офицера…
- Какого еще офицера? - осведомился Солли де Копф.
- Того, который арестовывал брата, разумеется!… И когда она встречает его, старая, как сама жизнь, искра…
- А вот и он, - сказала девушка, сидевшая рядом с Пегги. - Вот это и есть Маринштейн!
Пегги поглядела в иллюминатор. Под чуть наклоненным крылом самолета лежала россыпь белоснежных домиков с розовыми крышами, жмущаяся к берегу широкой излучины реки. На некотором расстоянии от реки поднимался к небу огромный обрывистый каменный массив, а из него вырастал замок с башнями и башенками, амбразурами и знаменами, развеваемыми ветерком. Это был замок Маринштейн, охраняющий уже более двенадцати столетий свой город и все десять квадратных миль княжеских владений.
- Прямо дух захватывает, верно? Маринштейн, подумать только! - выдала на одном дыхании соседка Пегги.
Самолет коснулся земли, помчался по бетонной полосе и остановился перед зданием аэровокзала. Послышались возгласы, заглушавшие шум сбора вещей, и пассажиры начали выходить наружу. Сойдя с трапа, Пегги замерла и огляделась.