- Точно не знает никто. Частично. Например, человек бывает преисполнен прекрасными замыслами. Но далеко не всегда он может, хочет, умеет их осуществить - в первую очередь из-за ограничений природы, из-за лимитов собственного организма.
"Только ли прекрасных?" - думает Трофимов, но спрашивает иное:
- Уверены, что были бы счастливее?
Этого вопроса ученый не ожидал. Задумывается... Медленно выталкивает слова:
- Знаете, наверное, вы правы в одном. Если поместить идеальный вариант в неидеальные условия, в сегодняшний реальный мир, вряд ли ему будет в нем уютно. Придется искать ответы на сложнейшие вопросы...
- И в процессе поисков ваш "Вариант ИД" может бог знает что натворить. Не так ли?
- Так. Он ведь пока не ориентируется во всех сложностях, с которыми ему придется сталкиваться. Я уже упоминал, что он продолжает обучаться постепенно, как ребенок...
- Но возможности у него не такие, как у ребенка. К примеру, сила, неуязвимость,- голос Трофимова звучит укоряюще.- Вы создали свой "Вариант ИД", как я предполагаю, не зная до конца, каким он должен быть, вы надеялись, что он сам это узнает в процессе становления, так?
- Так,- нехотя опять соглашается ученый.
- Выходит, вы взвалили на него непосильную ношу, заставив решать вопросы, на которые и у вас нет ответа.
- Человек, человечество тоже шли подобным путем.
- Но как ваш Варид найдет ответы, обладая нечеловеческими возможностями и человеческой программой поведения?
- Ваши опасения беспричинны...
- Они уже начали сбываться. И не будем гадать на кофейной гуще, что произойдет в будущем, необходимо поскорее разыскать его. У вас есть хотя бы предположения, куда он направится?
- Скорее всего, он отправился разыскивать Петю Шевелева. Как раз перед исчезновением Варида приходили родители Пети. Они в отчаянии. Я пообещал им сделать все, что могу. А Варид - мой двойник. Он слышал наш разговор...
- В последнем сообщении указано, что с бандитами и Варидом видели мальчика.
- Если он нашел Петю, то постарается меня известить в ближайшее время.
- А вы немедленно известите нас. Вот вам телефоны.
17
...Петя обеспокоенно поднимает голову, заглядывает в лицо Дираву:
- Откуда вы знаете о моих родителях? Кто вы?
- Не узнал меня?
"Голос! Какой знакомый голос! Но ведь совсем не похож... Мог ли он так измениться?"
Дирав тихонько проводит ладонью по голове мальчика.
Рука излучает тепло и силу, заряжает энергией. Ее прикосновение одновременно нежное и мощное. Таким приятным не бывает прикосновение человеческой руки, даже материнской.
- Варид?
Кибер-двойник кивает.
- Но почему ты назвался Диравом, как оказался здесь? Почему тебя нельзя узнать?
- Слишком много "почему". Почему Дирав? Это же мое имя, только прочтенное слева направо. Ты сам научил меня такой игре. Забыл?
- А почему ты так изменился?
- Арсений Семенович достал новую пластмассу с особыми свойствами. Помнишь, он рассказывал, что настанет день - и ты меня не узнаешь, таким я стану красивым.
- Ты и раньше был красивым, Варид. Я всегда любил тебя.
И снова сильная рука ласково касается головы мальчика. Петя даже зажмуривается, чтобы удовольствие не рассеивалось.
- Я разыскивал тебя. Беспокоились твои родители и Арсений Семенович.
- Он тебе приказал найти меня?
- Разве недостаточно его беспокойства?
Петя мысленно поругал себя: "Ученик Шевелев, у вас нелады с логикой и памятью. Если беспокоился Бурундук, то беспокоился и его двойник. Придется поставить вам по логике неуд".
С глубоким печальным вздохом, будто и впрямь только что схватил двойку, мальчик говорит:
- Ладно, вот только попьем чай с конфетами и - домой. Неудобно отказываться от угощения. Хорошего человека обидим. Уже и чай несут.
На дорожке, ведущей к дому, показалась невысокая женщина в цветном сарафане с подносом в руках. Кого-то она напоминала Пете. И Варид смотрит на нее с любопытством. За женщиной идет Георгий Иннокентьевич.
- Познакомьтесь. Катенька, фея здешних мест.
Женщина вспыхивает от смущения, краснеет даже шея до глубокого декольте. Петя подумал, что она чем-то похожа на Анну Григорьевну, жену Бурундука, и, наверное, также краснеет по любому поводу. Ко всем женшинам, включая девчонок из его класса, он относится снисходительно, а потому и виду не подает, что заметил ее смущение.
Женщина расставляет чашки, с любопытством поглядывая на красавца Варида, морщит лоб,- наверное, новый знакомец ей тоже кого-то напоминает.
- Извините Катеньку, она у нас исключительно деловой человек, на хрупких плечах весь дом держит, поэтому вынуждена покинуть нас на короткое время,- ревниво говорит Георгий Иннокентьевич, вызвав в ответ удивленный взгляд женщины.- Иди, иди, я сам справлюсь с угощением, не только богини горшки лепят.
- Ваша жена? - бесцеременно спрашивает Дирав, глядя вслед Кате.
- Берите выше, домоправительница,- отвечает Георгий Иннокентьевич и подмигивает.
Петя недоверчиво пожимает плечами:
- Разве сейчас есть такие должности? Вот я в исторической книжке читал про всяких помещиков, так у них действительно были домоправительницы, лакеи...
Георгий Иннокентьевич опять подмигивает Вариду и соглашается с Петей:
- В книжках все правильно, а я оговорился. Не домоправительница, а помощница, "подруга дней моих суровых". Вот и чай нам организовала. С вареньем или с конфетами? - спрашивает он у Варида и кивает Пете: - А ты накладывай себе варенье и заедай его конфетами, так будет слаще.
- Я не буду пить чай,- говорит Варид, отодвигая чашку.
- Почему?
- Видите ли, я не человек и не нуждаюсь в пище. Георгий Иннокентьевич округляет глаза и хлопает себя ладонью по лбу:
- Робот? Вот оно что! Но ведь тебя не отличишь от человека. Впрочем, читал и о таких роботах.
- Нет, не робот. Кибернетический двойник. А если точнее, то кибернетический двойник в период превращения в сигома.
- Ради бога, извините меня за техническую безграмотность. Я что-то слышал о таких...- Он не знает, как сказать: "существах" или "машинах"?..
- ...системах,- подсказывает Варид.
- Совершенно верно, системах. Но на что они способны, представлял нечетко. Пока не увидел, как вы расправляетесь с ворьем.
- Ворье... Вы сказали - ворье,- размышляет вслух Варид.- Зачем они нужны?
Георгий Иннокентьевич смеется, его продолговатое лицо округляется, брови подпрыгивают, рот растягивается до ушей, и в нем поблескивают крепкие, острые зубы:
- Да они вроде бы и не нужны никому, кроме самих себя,- захлебывается он смехом.- А между тем, если в корень зрить, нужны и милиции, чтобы было за кем следить, и ротозеям, чтобы поменьше дремали, да еще вам - приемы отрабатывать. А государственная машина - как она без них? В нашем обществе, как и в природе, вынь один кирпичик - и все здание зашатается.
- Значит, и ворье необходимо? - глубокомысленно вопрошает Варид.- Это вам кажется забавным?
- Верно! - радуется подсказке Георгий Иннокентьевич.- И забавным, и печальным одновременно. Как вся наша жизнь-житуха... Разве она не является соединением противоречий? Поэтому, когда один говорит "белое", а второй - о том же - "черное", правы оказываются оба. А вот и еще пример: ты, робот, или, извини, кибер-двойник, с одной стороны, и этот юный молодец, отзывающийся на имя Петр,- с другой, одинаково пока чисты и наивны...
Петя отставляет чашку с чаем и - с конфетой во рту, она ему сейчас мешает,- делает протестующее движение, и оно не укрылось от цепкого взгляда Георгия Иннокентьевича.
- Не сердитесь, юный мой друг, поверьте, совсем не плохо побыть чистым. Все мы прошли через это. Еще успеете, как говорят, набраться опыта, а как умалчивают - извозиться... Но вернемся к твоим возможностям, рукотворный сын человеческий.
Варид удивляется: откуда этот человек знает, как называл его Арсений Семенович? С этой минуты хозяин дачи становится ему симпатичен, будто и вправду он связан невидимой нитью с далеким двойником Варида.
- Слышал, слышал и о других ваших способностях,- продолжает Георгий Иннокентьевич.- Говорят, вы считаете с невероятными скоростями. Правда ли это?
- Не знаю, что вы называете невероятными...
- А мы проверим, ладно? У меня случайно скопились нерешенные задачки типа "из одной трубы вытекает столько-то, а в другую втекает...". Я, знаете ли, работаю в строительной фирме. Заказы, подряды и такое прочее. Сейчас кое-что принесу...
Он убегает и через несколько минут появляется с пухлой кожаной папкой в руке. Щелкает застежкой и вынимает торжественным жестом, будто фокусник, несколько сколотых бумаг.
- Вот, например, счета. Они должны сойтись с цифрами, обозначенными вот на этой бумаженции...
Едва он успел произнести последнее слово, как Варид уже начал писать ответ. Георгий Иннокентьевич только руками изумленно разводит и достает новые счета. Ответ он получает так же быстро.
- А как у вас с восприятием пространственных образов, с геометрией, тригонометрией и прочими "метриями"? Вот задачка с расширением дачки.- Он засмеялся над собственным каламбуром.
Вообще, как отметил Петя, Георгий Иннокентьевич смеялся часто и охотно. Пете приятно на него смотреть. Кажется, и Варид разделяет его чувства.
- Есть и чертежик, но неудачный. На той же площади нужно разместить и гараж и сауну. Беретесь?
Он подвигает чертеж поближе к Вариду. Тот чертит карандашом несколько безукоризненных линий, кругов, будто пользуется линейкой и циркулем...
- А ведь верно! Поистине, сын наш, у тебя золотые и голова и руки! Еще несколько пустяков - и все! - Он вынимает из той же папки толстую тетрадь в коленкоровом переплете, листает страницы.- Вот здесь. И здесь. Уж так меня обяжешь.
Только над одним местом Варид задумывается на минуту...
- Если бы ты знал, как помог мне, как выручил!
В улыбке Георгия Иннокентьевича участвует все лицо: глаза, брови, нос, уши. Оно становится похожим на сжимающуюся резиновую маску. Глядя на него, Петя перестает поглощать конфеты и заливисто хохочет.
- А теперь, когда ты так ловко рассчитал возможности этого проекта, не поможешь ли его осуществить? Фундамент дачки уже заложен. Там сейчас работают строители. Но у них не клеится, а хозяева хотели бы поскорее въехать в нее. Детишки малые, положение тяжелое. Помоги хорошим людям. Для тебя - несколько часов, а для них - месяцы тягомотины. Ну что тебе стоит, рукотворный сын человеческий?
Варид переглядывается с Петей. Мальчик понимает значение его взгляда.
- Если можешь, останься, Варид. Я бы на твоем месте остался. Почему не помочь, тем более, если дети. Арсению Семеновичу я скажу, что ты задержишься на денек...
Варид молчит, поглядывая на Георгия Иннокентьевича, и тот удаляется, оставив неожиданного помощника наедине с мальчиком.
- Помочь одному...- медленно произносит Варид, как бы обращаясь к самому себе.- Можно ли таким образом искупить вред, нанесенный другому?..
В его голосе звучат необычные нотки, и Петя приглядывается к нему:
- Тебе плохо? Что-то случилось с тобой? Не думай, что я маленький, только скажи, чем я могу тебе помочь?..
Рука Варида снова ласково опускается на Петину голову, даря тепло и силу:
- Спасибо, мальчик, вот ты и помог мне, хотя я не знаю, как называется такой вид помощи и не могу однозначно определить, в чем он заключается. Но я точно знаю, что ты мне помог.- И высказывает заветное, решаясь доверить его этому мальчику: - Я уже знаю, что есть сугубо человеческие взаимоотношения, но мне трудно их понять, проникнуть в их суть. Всякий раз, пытаясь это сделать, я совершаю множество ошибок, возможно неисправимых... Ты маленький, но в этом понимаешь больше меня. А мне никак не удается учесть чего-то главного, просчитать это главное, составить уравнения. Они рассыпаются, в них слишком много неизвестных... Я уже отчаялся, но отступить невозможно. Мне во что бы то ни стало надо понять эти взаимоотношения, иначе так трудно жить среди вас и быть полезным. Я должен решить эту задачу, чего бы это мне ни стоило...
18
В яблоневом саду слышится перекличка голосов, урчит лебедка, дробно стучат молотки. Ароматы сада, сырой земли смешиваются с запахом свежей стружки и опилок.
Георгий Иннокентьевич подзывает к себе приземистого крепыша, жмурящегося от солнца. Сейчас все черты его скуластого безбрового лица неразличимы в отдельности и будто собраны в единый пучок, к вогнутому лбу прилипла белесая куделька.
- День добрый, шеф! - приветствует он Георгия Иннокентьевича, с любопытством зыркая на Варида.- Начинаем с веранды, как вы пожелали.
- Цемент подвезли?
- Ага. Материалы подают первый сорт, грех жаловаться. И то сказать, не РСУ же...
Оба засмеялись. Георгий Иннокентьевич, будто только и ждал повода, залился своим захлебывающимся смехом, смачно приговаривая:
- Не РСУ, не РСУ... Сказал - как завязал!
Глядя на них, и Варид улыбается. Ему приятно наблюдать, как люди так заразительно смеются, хотя он и не понимает причины веселья.
Выбрав момент между приступами смеха, Георгий Иннокентьевич спрашивает:
- Долго еще?
- Недельки полторы-две, думаю. Вкалываем, как черти.
Георгий Иннокентьевич наклоняется к самому уху крепыша, проговаривает:
- Надо бы сегодня закончить, бригадир.
Тот отшатывается, удивленно выкатив бледно-голубые, почти прозрачные глаза, утирает пот со лба, и этим движением будто сразу стирает улыбку со своего лица.
- Ну и шуточки у вас, шеф, и так вкалываем без передыху.
- Я не шучу.
Бригадир моргает редкими вылинявшими ресницами.
- Да как же это возможно? Ну ежели дармовой стройотряд подкинешь...
- Подкину монет и одного работничка.
Бригадир скользит взглядом по Вариду, пожимает плечами:
- Что-то я в толк не возьму, шеф, к чему ты клонишь?
- К тому и клоню. Вот Варид вам поможет, чтобы к вечеру все закончить.
- Варид... Не русский, значит, не нашенский, импортный какой или из кавказцев? А оно хотя бы трижды импортный, хоть какой фирмовый мастер, один - он один и есть. А для твово сро ка десяток молодцов нужно. И чтобы все - фирмачи, все - мастера по высшему классу.
- Он один десяти и стоит.
- Таковский мастер? - с недоверием вглядываясь в новенького, говорит бригадир.- И штукатур, и плотник, и у попа работник? А хотя бы и так, все едино, за день - невозможно. Это ж тебе не в сказке терем рубить...
- Ты вот что, бригадир,- заговорщицки подмигивая Вариду, произносит Георгий Иннокентьевич,- для начала покажи ему, как и что делать. А то ведь он с плотницким инструментом, да и с кельмой, думаю, столкнется впервые в жизни.
- Как же так? - вконец растерялся бригадир.
- А так, сам увидишь,- покусывая губы и тем сдерживая гордую улыбку, молвит Георгий Иннокентьевич.- Да и я гляну. Давай, Варид, показывай, на что способен.
- Я просто возле каждого постою, понаблюдаю,- обращается к бригадиру Варид.
- Эх, шутники, никак не уразумею вашей игры. Ну да ладно, игра сама себя покажет. Идем, наблюдатель! А вы куда?
Два человека, несшие раствор, завидев Варида, оставили бадью и куда-то скрылись.
- Чего вдруг? - удивился бригадир и обернулся к Георгию Иннокентьевичу.- Если новенький похож на подсобников, которых ты прислал, проку от него немного.
Варид молча поднимает бадью и несет ее к каменщикам.
Все поворачиваются к нему, побросав работу.
- Не надорвешься, парень? - спрашивает коренастый молодой каменщик, очень похожий лицом на бригадира.
- Чистый тебе бульдозер,- басит верзила с короткой прорезью рта над квадратным подбородком, и кличка "бульдозер" сразу прилипает к Вариду.
- Давай, давай, работнички, чего уставились? - подает голос бригадир, устыдившись своей растерянности.- Не видели рекордсменов-штангистов, что ли?
Варид аккуратно ставит бадью на предназначенное для нее место - и когда только успел подметить его? - и становится рядом. Его взгляд перебегает с одного работника на другого.
- Вроде бы только сейчас учится. Да ведь меня на мякине не проведешь. Вид такой делает, да? - спрашивает бригадир у Георгия Иннокентьевича.- Зачем это? Цену набиваете? А все едино, платить будете, как договорились!
- Успокойся, буду. И еще прибавлю за старание, мышкам на молочишко,- хлопает его по плечу Георгий Иннокентьевич.
Он сыплет шутками, поглядывая то на бригадира, то на Варида, то на каменщиков, играя в щедрого, остроумного дядю и не давая никому заглянуть в себя.
В полном недоумении бригадир пожимает плечами, и тесная спецовка на нем трещит.
А Варид уже берет свободную кельму. Кирпичи с непостижимой скоростью, словно сами собой, прыгают из его рук в кладку. Каменщикам остается лишь подравнивать ее. Затем он отправляется помогать кровельщикам, и молоток, будто прилипший к его руке, кажется чудо-инструментом, листы жести распрямляются, как бумага, а черепица укладывается на свои места, как поставленные на попа костяшки домино, если ткнуть первую из них.
Остальные члены бригады, помня об условиях распределения заработка, стараются не глядеть на "бульдозер", но удержаться трудно, и под разными предлогами то один, то другой откладывают свою работу, чтобы понаблюдать за ним.
Посмеиваясь в усики, Георгий Иннокентьевич уезжает, пообещав обеспечить доставку облицовки и щедро расплатиться со всеми. Бригада продолжает трудиться, вначале люди выбиваются из сил, стараясь не отстать от новенького, пока каждый не убеждается, что это невозможно. Если бы Варид прислушался, то уловил бы в удивленном шепоте нарастающее недовольство.
Впрочем, он заметил, с каким напряженным старанием трудится неподалеку молодой парень с унылым длинным лицом, на котором, как украшение, выделяются кустистые брови. Пот заливает ему глаза, и он утирается рукавом куртки. Подражая "бульдозеру", он пытается сам поднять балку. Варид вовремя подхватывает ее, иначе она придавила бы бровастого.
- Спасибо, брат,- побледнев, молвит парень.
При слове "брат" Варид вздрагивает и внимательно осматривает спасенного с головы до ног.
- Не царапнуло меня, браток, не беспокойся,- по-своему поняв его взгляд, говорит парень.- А если бы не ты...- Он горестно машет рукой.- И все из-за треклятых монет. Боюсь, с твоим приходом обидят меня, долю урежут,- признается он.- А за тобой, браток, никак не угнаться.
- Что значит "долю урежут"? Из-за меня?
- Ну, а как же, большую часть огребешь, что же нам останется? Оно, конечно, ты не пиявишь, как бригадир, принцип справедливый, ничего не скажешь - каждому по труду, да нам его соблюдение - шмяк по карману. Сколько ж ты себе выговорил?
- Никак не пойму тебя,- признается Варид, силясь расшифровать сдельщика. Его могучий мозг работает с перенапряжением, но не может отыскать в словарном запасе, хранящемся в памяти, слов "огребешь", "шмяк", а самое главное - проникнуть в смысл фраз, составленных по законам грамматики, которые и он учил, но состыкованных как-то иначе, непонятно и непостижимо.
- Ну, из общей пайки, какая твоя?