- Бог! Нет, ты не бог! Ты самовлюбленный мальчишка, надувшийся в углу от обиды. Ладно, убирайся к своей Марсали, а я сыграю роль бога!
Он поднял арфу.
- Я сыграю роль бога и выкину андроидов оттуда!
Он размахнулся, чтобы ударить по хрустальной паутине. И тут, по слепой случайности, свет загорелся снова.
Они застыли, не в силах вынести это опаловое сияние.
Затем их глаза повернулись к хрустальной паутине.
Камень Судьбы все еще трепетал, как умирающее сердце, а хрустальные стержни уже потускнели.
- Поздно, - прошептал Сиран. - Они закончили.
Струны чуть слышно звякнули под его озябшими пальцами.
Вибрация. Сиран почувствовал ее в кристалле. Она была похожа на далекое жужжание насекомых.
- Что это?
Уши мальчика слышали хуже, чем у Сирана. Но вот он улыбнулся и сказал:
- Так вот что они хотят сделать. Вибрация превратит Бет Виту в облако пыли, а вместе с ней и меня. Они уверены, что я еще сплю.
Он пожал плечами.
- Впрочем, какая разница - сплю я или нет. Так или иначе, меня ждет смерть.
Сиран повесил арфу за спину. Представление кончено.
- Отсюда есть путь в шахту? Где он?
Бас указал нужное направление. Сиран собрался уходить.
- Куда ты? - спросил Бас.
- Назад, к Маус, - просто ответил Сиран. - Умереть с ней.
Хрустальный лабиринт тихо жужжал.
- Я хотел бы снова увидеть Марсали.
Сиран остановился и равнодушно бросил через плечо:
- Смерть Камня означает и твою смерть?
- Нет. Взорвавшись у моих ног, он изменит клеточную структуру моего тела. Я не завишу от Камня, как андроиды не зависят от чана с культурой, в котором они выросли.
- А будут ли работать другие источники энергии, когда Камень умрет?
- Да. Даже лучевая стена, защищающая и питающая мое тело, пока я сплю, некуда не исчезнет. Энергия Камня передавалась в нее и в солнечные шары. Это не механическая передача.
Сиран мягко сказал:
- Ты любишь эту Марсали? Ты счастлив в том мире снов, который ты создал? Ты можешь уйти туда?
- Да, - прошептал Бас.
- Тогда помоги нам уничтожить андроидов. Отдай нам наш мир, а мы отдадим тебе твой. Если не получится - что ж, нам нечего терять.
Последовало долгое молчание. Хрустальная паутина уже не жужжала, а пронзительно, тонко звенела: казалось, что такие звуки может издавать лишь сама Смерть. Камень Судьбы забился, как грудка умирающей птицы.
Серые глаза мальчика затуманились. Можно было подумать, что он засыпает. Затем он улыбнулся смущенной радостной улыбкой, как улыбался в тот миг, когда Сиран увидел его спящим на каменном кресте.
- Марсали, - прошептал он.
Он шагнул вперед и протянул руки через хрустальную паутину. Длинные ногти подцепили Камень Судьбы и укрыли его в ладонях.
- Пошли, человек, - сказал Бас Бессмертный.
Сиран ничего не ответил. Он смотрел на Баса.
Глаза его увлажнились. Он поднял забытую арфу и ударил по струнам.
Громовые аккорды вызвали ответную музыку в хрустальном лабиринте. Эта музыка затопила слабый шепот смерти. Затем, не выдержав мощного резонанса, хрупкие сверкающие стержни треснули и упали, рассыпав по залу легкий звон далеких колокольчиков. Сиран повернулся и пошел по проходу вниз, к шахте. За ним шел черноволосый мальчик с Камнем Судьбы в руках.
Они дошли до развилки, где Сиран и охотник сражались с Калдами. Здесь по-прежнему сидели на страже четыре серых зверя.
Сиран выхватил из-за пояса жезл. Калды вскочили, и казалось, кровавая схватка сейчас повторится, но Бас остановил своего спутника:
- Подожди.
Он шагнул вперед. Калды смотрели на него своими красными глазами и нервно подвывала Мрачный взгляд мальчика вспыхнул.
Звери задрожали, съежились от страха и упали ниц.
- Они телепаты, - сказал Бас Сирану, - и повинуются более сильному мозгу. Андроиды знают это. Калды поставлены здесь не для того, чтобы задержать меня, - этого они не смогут. Они должны лишь предупредить андроидов о моем появлении.
Сиран вздрогнул.
- Значит, нас ждут.
Они прошли по длинному туннелю и остановились на дне шахты. Там стояла странная тишина. Огонь в горнах умер, не гремели молоты, никто не суетился вокруг механизмов. Только слепящий свет и великое безмолвие. Больше - ничего.
Металлическое чудовище поднялось из шахты. Оно было полностью готово к действию. Хитроумная путаница решеток и балансиров в его брюхе питалась энергией, поступающей в машину из ядра планеты. Чудовище напоминало громадного паука, раскинувшего свои невидимые сети, чтобы опутать ими мир и высосать его словно муху.
Из-за экранированных навесов и машин выступила армия Калдов. Разумеется, андроиды не возлагали на нее особых надежд. Они хотели только провести разведку боем, проверить, не растерял ли Бас свои силы за века глубокого сна. Но Бас не ослабел.
Калды посмотрели на Камень Судьбы, потом в серые глаза Баса, раболепно склонились и, повизгивая, легли ничком.
- Мозг андроидов закрыт для меня, - прошептал Бас, - но я все-таки чувствую, что они не дремлют и готовят какую-то ловушку.
Глаза его закрылись, юношеское лицо застыло в сосредоточенном размышлении.
- Они не хотят, чтобы я понял их планы, но я гораздо старше их, мой мозг веками оттачивал свои способности, и у меня есть энергия Камня. Я вижу контрольную панель, с которой идет управление их машиной.
Не открывая глаз, он бросился вперед.
Похоже, он видел и с закрытыми глазами.
Из-за навесов и остывших кузниц стали выходить люди. Бессмысленные лица, пустые глаза. Рабы встали стеной перед Басом.
- Маус! - закричал Сиран.
Она была здесь. Точнее, здесь было ее тело, худое, напряженное, кое-как прикрытое малиновой туникой.
Растрепанные черные волосы густой гривой окружали маленькое осунувшееся загорелое лицо. Но, заглянув в ее пустые черные глаза, Сиран не узнал прежней Маус.
- Маус! - прошептал Сиран.
Плотной массой бесчувственных мускулистых тел рабы столпились вокруг Баса и Сирана.
- Ты не можешь освободить их, Бас?
- Пока нет. Потом.
- А нельзя поступить с ними, как с Калдами?
- Андроиды управляют их мозгом. Если я буду бороться с этим контролем, люди либо умрут, либо станут идиотами. Сейчас не время.
На лице Баса выступил пот.
- Я должен пройти, но мне не хотелось бы убивать их.
- Нет, - хрипло выдавил Сиран, глядя на Маус.
- Но это может случиться, если… Постой! Я могу пропустить энергию Камня через свой собственный мозг, поскольку между ними есть родство. А ты приготовься играть. Андроиды не смогут бороться против музыки: они никогда не предполагали, что опасность может подстерегать их здесь. Может быть, мне удастся приоткрыть мозг рабов настолько, чтобы ты разбудил их своей арфой, как разбудил меня.
Мучительная дрожь прошла по телу мальчика.
- Уведи их, Сиран, как можно дальше, иначе многие из них погибнут. Торопись!
Бас поднял Камень Судьбы в сложенных ладонях и поднес ко лбу, а Сиран взял в руки арфу. Начиная играть, он смотрел на Маус. Музыка шла легко, в ней звучала мольба и обещание спасения. Вместе с песней он вручал Маус свое сердце.
Звуки музыки вызвали в плотной человеческой массе легкую дрожь, подобно тому, как ветер рождает рябь на поверхности воды. Сначала рабы не слышали песни, но вскоре толпа всколыхнулась, вздохнула разом, и сквозь погруженные во тьму души пронесся солнечный луч, надежда, воспоминание о высоком небе над холмами, о смехе, о доме, о любви.
Струны арфы зазвенели совсем тихо, и люди подались вперед, жадно ловя эти еле слышные звуки. Сиран начал медленно отступать, и толпа потянулась следом. Он шел осторожно, с долгими передышками, пока вся масса тел не хлынула за ним, подобно неудержимому водному потоку.
Стройное юношеское тело Баса быстро скользнуло в освободившийся проход.
Сиран уловил взгляд Маус прежде, чем она затерялась среди других рабов. Девушка пронзительно вскрикнула, сама не понимая, почему она это делает.
Бели Бас погибнет, если Бас потерпит поражение, Маус никогда не узнает, что вызвало у нее этот крик.
Сиран увел истощенных рабов так далеко, как только мог, и перестал играть. Люди безвольно остановились и теперь стояли, переминаясь с ноги на ногу, словно неразумный скот, глядя внутрь себя, ловя обрывки своих неясных, кошмарных сновидений.
Сиран в отчаянии оставил их там и побежал по опустевшему каменному дну.
Он бежал в том направлении, куда только что ушел Бас. Он торопился, но, словно в страшном сне, не мог сдвинуться с места. Сиял свет, металлическое чудовище вздыхало и шуршало над его головой, но никаких других звуков не было, и никакого движения, кроме движения Сирана, не замечалось.
Вдруг свет погас.
Сиран споткнулся, больно ударился о невидимый столб и упал. Несколько секунд он испуганно барахтался в груде металла, пока наконец не увидел вдали свет, тот самый свет, молочный свет, который притягивал человеческий разум и держал его, словно цепями. Сиран подполз ближе.
На каменном постаменте возвышалась контрольная панель - циферблаты, датчики, кнопки непонятного Сирану назначения. Перед ней стояли андроиды. Один склонился над панелью, его желтые руки осторожно передвигали ручки настройки. Другой стоял рядом и держал жезл. Металлический шарик на верхушке жезла был открыт, и из него выплескивалось в темноту молочно-белое пламя.
Прикрыв глаза, Сиран притаился за столбами. Даже теперь ему хотелось пойти на этот свет и стать его рабом.
Андроид с жезлом резко сказал:
- Неужели ты не можешь найти длину волны? Теперь он уже, вероятно, умер.
Наклонившийся над приборами андроид выпрямился. Яркий свет вспыхнул на его металлическом футляре. Черные бездонные глаза казались воплощением самого Зла, они ничем не напоминали человеческие.
- Нашел, - бесстрастно сказал он.
Яростный свет из жезла заструился с новой силой.
Сиран едва дышал. Источник света, каков бы он ни был, являлся частью Камня Судьбы. Длина волны ничего не означала для Сирана, но подсознательно он понял, что Камню грозит серьезная опасность. Камню, а значит, и Басу.
Андроид коснулся жезла. Свет умер, задохнулся, и металлический шарик закрылся.
- Если в Камне осталась хоть какая-нибудь энергия, - злорадно прошептал андроид, - наша энергетическая волна неизбежно взорвет его субатомный резерв и заодно Баса Бессмертного!
Наступила тишина, мертвое безмолвие.
Затем в угольном мраке мрачной шахты появился свет.
Приближаясь, он становился ярче, и неясная тень, плывущая следом за ним, постепенно превратилась в голову и плечи Баса Бессмертного.
- Сильнее! Торопись! - зашептал андроид.
Желтая рука, неуловимо сдвинувшись, сделала быструю поправку. Камень Судьбы загорелся ярче. Неожиданно он словно взорвался светом, вспыхнув ослепительным солнечным шаром. Яростные, жаркие лучи пронзили кромешную тьму.
- Больше, - настаивал андроид.
Камень залил всю шахту пульсирующим смертельно ярким светом.
Бас остановился, взглянул на платформу и усмехнулся. Серые глаза прекрасного в своей невинной юности нагого мальчика затуманились.
Словно боевой снаряд, швырнул он на помост Камень Судьбы.
Свет. Взрыв света, без звука, без ударной волны. Ослепительная вспышка.
Сиран упал вниз лицом и отполз за тяжелый каменный столб. Потекли долгие, томительные минуты. Наконец он решился поднять голову.
Свет лился сверху, а Бас стоял на платформе рядом с двумя глыбами бездушных искусственных людей.
Плоть андроидов безобразно коробилась, изгибалась и чернела от излучения, как кожа в огне.
- Бедные уродцы, - тихо произнес Бас. - Они, как и я, не нашли в этой Вселенной своего уголка.
Поэтому они тоже грезили, только их грезы были наполнены ненавистью.
Он наклонился и поднял с земли круглый черный камень, в котором было не больше жизни и света, чем в обычном, хорошо обкатанном водой голыше.
Бас печально вздохнул, с нежностью перекатил его с ладони на ладонь и уронил.
- Если бы у них было время получше изучить свою машину, я никогда бы не смог добраться до них живым.
Он поглядел на Сирана, растерянно стоявшего внизу рядом со столбом.
- Только благодаря тебе, человек, им не хватило времени на это. Не хватило, быть может, нескольких секунд.
Он взмахнул жезлом.
- Неси это, а я освобожу твою Маус.
Глава 7
Много часов спустя Маус, Сиран и Бас Бессмертный стояли в опаловом свете большой комнаты КРЕСТА АНСАТА Человеческому миру уже ничто не угрожало.
Бас объяснил людям, как управлять построенной андроидами центробежной энергетической установкой.
Освобожденные рабы через Запретную Равнину разошлись по домам. Отныне она перестала быть запретной. Калдов милосердно погрузили в глубокий сон, сон без пробуждения. Мир стал свободным, и за все добро и зло, что будут твориться в нем, отвечало теперь само человечество.
Маус нежно прижалась к Сирану, он обнял ее худые плечи, и малиновые лохмотья смешались с желтыми.
Бас улыбнулся им обоим.
- Теперь, - сказал он, - я могу быть счастлив, пока планета не умрет сама.
- Ты не хочешь остаться с нами? Наша благодарность, наша любовь…
- Уйдут со следующими поколениями. Нет, маленький человек. Я построил свой собственный мир, мир, где мне всегда будут рады. И я буду счастлив в нем больше, чем вы в своем, потому что это мой мир. Там нет ни раздоров, ни зла, ни страданий, прекрасный мир для меня и Марсали.
Его окружило сияние. Когда-нибудь Сиран споет об этой минуте, пусть он и не понял происходящего до конца.
- Я не завидую вам, - улыбаясь, прошептал Бас. - А вы когда-нибудь подумаете обо мне и позавидуете.
Он повернулся, легко прошел по широкому каменному полу и поднялся по ступеням к ложу. Сиран тронул струны арфы. Он послал музыку к высокому своду, наполнил пространство в скале звенящей мелодией.
Он запел ту песню, которую пел для Маус на гребне над горящим морем, простую песню о двух влюбленных. Бас лег на свое ложе - тяжелый каменный крест, укрытый мехами и разноцветными шелковыми шалями.
На прощанье он еще раз с улыбкой оглянулся на Сирана и Маус. Нежная белая рука его приветливо помахала им и опустилась на черный камень.
Молочный свет окутал, платформу. Он шел волнами, кружился, становился все плотнее и плотнее и, наконец, превратился в стену теплого жемчужного цвета. Еще с минуту люди могли разглядеть сквозь нее черноволосую голову Баса, лежавшую на сгибе руки, его тело, раскинувшееся с небрежной угловатой грацией. Но вскоре прочная стена живых лучей скрыла от них фигурку бывшего повелителя Камня Судьбы.
Туннель в шахту был заделан. Маус и Сиран вышли в золоченые двери и плотно закрыли их. Пока мир жив, эти двери не должны открыться снова.
Затем они обнялись и поцеловали друг друга.
Крепкие загорелые руки, сжимающие юное гибкое тело, смешавшееся дыхание, губы, согретые жизнью. Безрассудство и страсть, пустые желудки, арфа, которая поет на переполненных народом рыночных площадях, а над головой, вместо крыши, огромное, всем открытое небо.
И Сирая не завидовал черноволосому мальчику, грезившему на каменном кресте.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВЕНЕРИАНЦЕВ
Глава 1
Ветер дул ровно, не усиливаясь, не налетая внезапными шквалами, и силы его хватало ровно настолько, чтобы еле-еле наполнять паруса обшарпанной скорлупки и неспеша гнать ее по тихим морским волнам. Мэтт Харкер лежал у румпеля, считал струйки пота, скатывавшиеся по его голому телу, и угрюмыми тусклыми глазами поглядывал в темно-индиговые небеса. Из последних сил он сдерживал бессильную злобу, что поднималась в его горле, как горькая отрыжка.
Море - венерианская жена Рури Маклерена называла его Морем Утренних Опалов - черное, пронизанное яркими подводными огоньками, чуть слышно плескалось у борта корабля. Небо низко нависало над ним. Толстое облачное одеяние Венеры навсегда укрыло Солнце от изгнанников-землян, и теперь они почти забыли, как выглядит великое дневное светило. На горизонте синий мрак рассеялся, и узкая светлая полоска протянулась там, где небо сливалось с морем. Две тысячи восемьсот человек, экипажи двенадцати кораблей, они чувствовали себя безнадежно заплутавшими на долгом пути между рождением и смертью.
Мэтт Харкер глянул на парус, затем на кормовой фонарь идущего впереди корабля. В туманном сиянии, которое не угасает на Венере даже ночью, было отчетливо видно его лицо, изможденное, осунувшееся, покрытое морщинами и шрамами той жизни, когда желаешь и не имеешь, умираешь, но не бываешь мертвым. Харкер был тощим, жилистым, невысоким человеком со змеиной уверенностью в движениях.
Кто-то осторожно пробрался к нему, обходя спящих, чьи тела устилали всю палубу. Харкер равнодушно кивнул подошедшему.
- Привет, Рури.
- Привет, - ответил Рури Маклерен и сел.
Он был молод, наверное вдвое моложе Харкера.
На его лице, очень усталом, все еще светилась надежда. Некоторое время он сидел, ничего не говоря и ни на что не глядя, а затем спросил:
- Ради Бога, скажи, Мэтт, насколько нас еще хватит?
- Экая важность, парень! Что, терпение лопается?
- Не знаю. Возможно. Когда мы где-нибудь остановимся?
- Когда найдем место, где можно остановиться.
- А есть такое место? По-моему, судьба преследует нас с самого моего рождения. Вечно что-нибудь да не так. То набеги туземцев, то лихорадка, то скверная земля… Нет нам покоя. Но должно же это когда-нибудь кончиться? Можно ли выжить в таких условиях?
- Я предупреждал тебя: не заводи малыша! - заметил Харкер.
- При чем тут мой ребенок?
- Ты начал беспокоиться. Малыша еще нет, а ты уже тревожишься.
- Конечно, тревожусь.
Маклерен обхватил голову руками и выругался. Харкер понимал, что его сосед с трудом удерживается от крика.
- Да, я не хочу, чтобы с моей женой и малышом случилось то же, что с твоими. У нас на борту лихорадка.
На минуту глаза Харкера стали похожими на раскаленные угли. Затем он взглянул на парус и сказал:
- Может быть, смерть - это лучший выход для них.
- Нельзя так говорить.
- Но это правда. Вот ты спрашиваешь меня, когда мы остановимся. Может быть, никогда. И не надо распускать нюна Я подозревал это очень давно. Ты еще не родился, а я уже видел, как наше первое поселение было сожжено Облачным народом и моих родителей распяли в их собственном винограднике. Я был там, когда началось переселение в Страну Обетованную, обратно на Землю, и я все еще жду обещанного.
Мышцы на лице Харкера натянулись, как проволочные узлы, но голос остался пугающе спокойным.
- Для твоей жены и малыша лучше было бы умереть сейчас, пока Вики еще молода и надеется на лучшее, а ребенок не успел открыть глаза.
На рассвете Сэм, высоченный негр, несколько успокоил Харкера. Он тихонько запел что-то печальное, медленное, как ветер, и бесконечно красивое. Харкер проклял его и снова свернулся клубком, пытаясь уснуть, но песня осталась с ним.