Она сняла очки, поглядела с упреком.
- Ты о дочери подумал?
Умение наводить оторопь первым вопросом, наверное, было у Раисы Леонидовны врожденным. Подумал ли Мурыгин о дочери? В данный момент или вообще? Да нет, наверное, давно уже не думал. Когда тут думать, в такой круговерти и свистопляске? Мурочка третий год училась в Москве, время от времени присылая эсэмэски, в которых либо просила денег, либо сообщала, что вскоре выйдет замуж. Имя избранника каждый раз прилагалось новое.
- У нее что-нибудь случилось?
Раиса Леонидовна не поверила услышанному. Цинизм бывшего супруга (знать бы еще, в чем он заключался!) просто потряс ее.
- И ты спрашиваешь, что у нее случилось?! Беда случилась! У нее свадьба вот-вот!..
- У нее она всегда вот-вот…
- Нет, на это раз точно! Я дачу продать собиралась…
- Не представляю, как ты это теперь сможешь сделать…
В изнеможении Раиса оперлась на открытую дверцу. Кто не в курсе, решил бы, что сейчас в обморок упадет.
- Почему ты здесь? - через силу спросила она. - И кто это там с тобой?
- Там со мной небезызвестный тебе Костик Стоеростин…
- Да уж… небезызвестный…
- …а почему я здесь, ты знаешь не хуже моего.
- Это не твой участок!
- И не твой, - сказал Мурыгин. - Если ты про наш с Костиком бивак, то он на участке Тараха… Тимофея Григорьевича Тараха. Не веришь - поди проверь…
Оба прищурились и посмотрели на брезентовый прыщик палатки. За долгие годы супружества Сергей Арсентьевич научился врать жене вдохновенно и виртуозно. Отсюда и впрямь было не разобрать, на чьей территории разбит лагерь. Вдобавок воздушная дрожь над прогревшейся почвой настолько искажала картину, что, не знай Мурыгин всей правды, ему бы тоже показалось, будто Костик там, вдали, просто валяется на травке, а слоистый просвет под ним лишь мерещится.
Опытный Сергей Арсентьевич и мысли не допускал, что Раиса попрется на пустырь проверять - обманывают ее или нет. В отличие от супруга дважды она одну и ту же ошибку не совершала никогда.
- Лучше скажи, за каким лешим ты на телевидение вылезла?
Лицо Раисы Леонидовны окаменело.
- Но я же не знала… - с мукой произнесла она. - Откуда мне было знать… Он еще в Египте был…
- Кто?
- Какая разница?!
Мурыгин озабоченно потрогал собственную голову, словно бы проверяя на размягченность. Оказывается, напрочь успел отвыкнуть от контактов подобного рода. Даже с Костиком беседовать легче…
- Обрыщенко, - глухо призналась она.
- Обрыщенко?
Речь шла о владельце одного из пропавших особняков. Весьма значительная личность. Завод, магазины, строительство, а уж в депутаты подался - так исключительно ради юридической неприкосновенности. Не будь его, давно уже не было бы и "Орошенца".
- А при чем тут Обрыщенко? Он что, участок купить хочет?
- Да! И не один участок, а все! Разом!
Сергей Арсентьевич онемел секунды на три. Вот времена! Что ни придумай - тут же украдут. "Меня обворовали еще до моего рождения", - вспомнилось опять давнее изречение Костика.
- В смысле… скупить все, что за оврагом?..
Бывшая спутница жизни всхлипнула, достала платочек. Начиналась вторая стадия убеждения - плаксивая и многословная. Знать бы еще, в чем Мурыгина собирались убедить!
- Когда это все случилось… - быстро и сбивчиво заговорила Раиса Леонидовна, - написали мы заявления… в милицию… в полицию… На телевидение вышли. А Обрыщенко был в Египте… Приехал - за голову схватился… Вы что, говорит, дураки?..
- Так и сказал?!
- Ну, не сам, конечно… Через Тараха…
- А-а… быть-мыть… Ну-ну?
- Вы что, говорит, натворили? Какие заявления, какие интервью?.. Шум поднимется, из Москвы комиссия приедет, а у нас земельный статус изменен незаконно - под застройку! Мало мне разводного моста было? Тоже приехали аэродинамику проверять, а там - разводка на миллиарды!..
- Та-ак… - восхищенно выдохнул Мурыгин. - И?..
- Компенсацию вам; говорит, по такому иску никто никогда не выплатит… - захлебывающимся шепотом продолжала Раиса Леонидовна. Глазки испуганно, блуждают, платочек прижат к губам. - Заново отстроиться не сможете - там, сами говорите, вон чего творится… И предложил так: готов скупить все участки… ну, которые пострадали… за определенную цену…
- Это какую же? - полюбопытствовал Мурыгин.
- Определенную, - твердо повторила бывшая супруга, отняв платочек от решительно поджавшихся губ.
- Ну да, ну да… - Сергей Арсентьевич покивал. - С паршивой овцы хоть шерсти клок… На свадьбу-то хватит?
- На свадьбу хватит.
Мурыгин подумал.
- Даже если определенную! - сказал он. - На кой ему черт такие траты?
- Не поминай нечистого! - немедленно одернула набожная Раиса Леонидовна, и лик ее стал светел.
- Всуе, - мрачно добавил Мурыгин. Оглянулся на пустырь. - Хотя понятно… Говоришь, незаконное изменение земельного статуса?.. Да-а, везет Обрыщенке… Только-только выпутался с разводным мостом, а тут новый скандальчик… Условия ставил?
- Конечно. Никому ни звука, особенно журналистам, и на территорию больше ни ногой! Заявления мы забрали, газетчиков гоним…
Сергей Арсентьевич завороженно оглядывал безлюдную местность. Вот, значит, в чем дело… Крыльцо под стрельчатой аркой, что за штакетником, было вновь оккупировано пестрой кошачьей бандой. Пятеро дрыхли, шестая наводила марафет. На верхнем щупальце голого спрутообразного виноградника сидела синичка и грязно оскорбляла чистюлю:
- Ети-етить!.. Ети-етить!..
Та не обращала внимания и продолжала вылизываться.
- Так что от меня требуется? - спросил Мурыгин.
- То есть как что требуется?.. Забирай своего Стоеростина и чтобы духу вашего здесь не было!
- Прости, не понимаю… Ну, завелись на чьей-то территории два бомжа… Тебе-то что за печаль? Мы в разводе…
- Ты - бывший владелец! И фамилию я не меняла! А Обрыщенко уже тени своей боится… Спугнешь - Мурочку без гроша оставишь!
- Очень мило… - озадаченно вымолвил Мурыгин. - И куда же нам теперь с Костиком?
- А вот это, прости, не мое дело! Раньше надо было думать - когда пьянствовал и прелюбодействовал…
Последнее слово она выговорила старательно, как первоклассница.
- А если не уберусь?
Выпрямилась, вскинула подбородочек, став при этом удивительно похожей на кого-то.
- Тебе не дорога твоя дочь?..
И закатила паузу.
Ах, черт возьми! Ну, конечно же, на кошечку щучьей расцветки с двумя рыжими подпалинами, когда та сидела поодаль, безмолвно вопрошая, есть ли у них с Костиком совесть, - вот на кого… Да, один в один. Сопротивляться бессмысленно. Все из души вынет!
- Н-ну… разве что ради дочери… - хладнокровно молвил Сергей Арсентьевич, повернулся и, ничего больше не прибавив, пошел обратно.
- Постой… - ошеломленно окликнула она.
Мурыгин обернулся. У Раисы Леонидовны было такое глупое лицо, что при других обстоятельствах ее бы даже захотелось соблазнить. Повторив тем самым ошибку двадцатилетней давности.
- Я… могу вас отвезти в город…
- Нет, - сказал Мурыгин. - В городе нам делать нечего. Ты же нас не приютишь?
- Естественно!
- Стало быть, заночуем в Пузырьках…
* * *
Костик Стоеростин по-прежнему парил в эмпиреях. В полуметре над драным пледом.
- Я уж думал, ты не вернешься, - приветствовал он Мурыгина.
- Куда бы я делся? - буркнул тот.
- Как куда? Подхватила бы - и в загс… Долгонько вы что-то. Чего приезжала-то?
Мурыгин потрогал ладонью воздух, пытаясь нащупать незримую субстанцию, на коей возлежал Стоеростин. Нащупал. Бережно был подсажен и обласкан. Разулся, скинул куртку.
- Ты не поверишь, - сдавленно сказал он.
- Поверю, - успокоил Костик. - Всему поверю… Рассказывай давай.
Их отвлекло появление все той же кошечки, не иначе увязавшейся за Мурыгиным от самого овражка. Покрутилась возле палатки, потом, к изумлению обоих, зашла под него и там разлеглась.
- Ты, дура! - вымолвил Стоеростин. - А если умб? Как раз на тебя и грохнемся…
Ухом не повела. Костик потыкал кулаком в упругое ничто.
- М-да… - разочарованно молвил он и вновь повернулся к Мурыгину: - Ну так что у тебя?
Тот принялся рассказывать. Стоеростин внимал, не перебивая, и лишь лицо его становилось все задумчивее и задумчивее. Мурыгин уже умолк давно, а Костик вроде бы продолжал слушать, изредка даже кивая. Потом очнулся.
- Допустим, скупит, - сказал он. - Этот ваш… как его?..
- Обрыщенко.
- Да, Обрыщенко… А дальше что? Поставит таблички "Частная собственность"? Грибники такие таблички в гробу видали… Значит, все-таки забор, может быть, даже колючая проволока… внешняя охрана… потому что внутреннюю хрен поставишь… Так?
- Н-ну…
- То есть окажемся мы с тобой перед выбором… Куда податься? Либо мы по ту сторону забора, либо по эту…
- Они еще только договариваются, - напомнил Сергей Арсентьевич. - Не удивлюсь, если Обрыщенко в итоге всех обует. Но, знаешь, ты прав. От вылазок в город мне пока стоит воздержаться…
- А твои прожекты? - подначил Костик. - Не ждать милостей от природы, подняться со дна, вернуться в общество…
- Прожекты? - с горечью переспросил Мурыгин. - Те, которые ты в прошлый раз оборжал?
- И что?.. Я рушил твои мечты, но я их, черт возьми, не запрещал хотя бы! Так что, имей в виду, сейчас я полностью на твоей стороне…
Мурыгин вздохнул.
- Ты - жертвенная натура, - с уважением сказал Стоеростин, так ничего, кроме вздоха, и не дождавшись. - Таким не место в бизнесе… Раиска у тебя в руках. Причем сама виновата, никто ее за язык не тянул! Определенная сумма? Вот пусть платит за молчание определенный процент с определенной суммы… Не дергайся - шучу!.. Нет, но какая наглость! Собирайте манатки и уматывайте… Что ты ей ответил? Послал, надеюсь?
Мурыгин ожил. Даже ухмыльнулся.
- Ничего подобного… Сказал, что ради дочери готов на все. Заночуем в Пузырьках…
Стоеростин обомлел.
- Позволь… У тебя там кто-то знакомый?
- В Пузырьках? Нет.
- А как же мы тогда…
- А так…
- Это в смысле… никуда не идем?
- Ну ты сам подумай! Куда мы отсюда попремся?
Костик моргал.
- Да… - вымолвил он наконец. - Давненько я не был женат…
Глава 8
Внезапно лица тронуло холодком. Вскинув глаза, увидели, что с востока прет огромная мутная туча. Спустя пару минут она сглотнула солнце и погрузила округу в зябкий сумрак. Кошечки с подпалинами нигде не наблюдалось. Чуткие твари, на все реагируют заранее…
- Чуть не забыл спросить, - несколько замороженным голосом промолвил Сергей Арсентьевич. - А от дождя ты здесь где укрываться намерен? Подстилка-то снизу, а не сверху…
Оба с сомнением посмотрели на дырявую палатку.
- Колодец! - Костика осенило. - Он же у вас крытый! Под крышей и переждем… Давай хватай шмотки - и вперед!
- А добежим?.. - усомнился Мурыгин.
Не добежали - накрыло на полпути, причем не дождем, а снегом. Рванул ветер, закрутило, замело. Остановились, переглянулись. Ну, снег - не ливень, снег можно и в палатке переждать.
Пошли было обратно - и остановились вновь. Впереди шагах в тридцати от них круглилось нечто вроде осевшего на траву гигантского мыльного пузыря, внутри которого смутно различались пень и палатка. Одно из двух: или полушарие это возникло минуту назад, или в ясную погоду оно просто не было заметно и проявлялось только во время дождя, снегопада и прочих стихийных бедствий.
- Заботливый… - вымолвил Костик, завороженно глядя на новое диво. - Навесик соорудил… над мисочкой…
Приблизились вплотную, дотронулись - неуверенно, словно бы опасаясь, что пузырь лопнет. Никаких ощущений. Изогнутая поверхность, противостоящая мартовскому ненастью, осязательно не воспринималась. Зачем-то пригнувшись, прошли внутрь и очутились в незримой полусфере, по своду которой метался снег.
Кабы не пень и не палатка - простор, господа, простор! Прозрачная юрта достигала метров двух в высоту, а в диаметре, пожалуй, что и четырех. Было в ней заметно теплее, а главное - тише, чем снаружи. Ветер сюда тоже не проникал. Как, кстати, и звуки.
Обмели плечи, ударили головными уборами о колено. Внезапно Стоеростин замер, словно бы о чем-то вспомнив, и снова покинул укрытие. Видно было, как он, одолевая мартовскую метель, отбежал шагов на десять, во что-то там всмотрелся, после чего, вполне удовлетворенный, вернулся.
- Порядок! - известил он, повторно снимая и выколачивая вязаную шапочку. - Над горшочком - тоже навесик…
Мурыгин, явно размышляя над чем-то куда более важным, машинально очистил бежевую куртку от влаги, сложил, пристроил на драный клетчатый плед. Поглядел на палатку.
- Как же так? - спросил он в недоумении. - Дачи рушит, а убоище это твое под крылышко берет…
Костик поскреб за ухом.
- Н-ну… она и сама вот-вот в клочья разлезется… Лет-то уже ей сколько?.. А может, наша - потому и не трогает…
- Интересно… - продолжил свою мысль Мурыгин. - Если, скажем, попробовать отстроиться…
- А смысл? Участок не сегодня-завтра Обрыщенке отойдет.
- Какая разница: Раиса, Обрыщенко… Хрен редьки не слаще.
- Да нет, Раиса, пожалуй, слаще, - подумав, заметил Костик. - Ты пойми, я, конечно, желаю твоей дочери всяческого благополучия и счастья в личной жизни, но, знаешь… я бы предпочел, чтобы все оставалось как есть…
- Да я так, теоретически… Позволит, не позволит?
- Кто? Он или Обрыщенко?
- Разумеется, он.
- Вряд ли, - сказал Костик. - Даже стройматериалы не даст завезти. Ни нам, никому. Еще и за шкирку оттреплет… А чем тебе здесь плохо?
- Воды нет. Что же, каждый раз к колодцу бегать?
- Да, воды нет, - печально признал Костик. - Это он зря… Порядочные хозяева так не делают, две миски ставят. Жратва жратвой, а приютил - так пои…
Окинул критическим оком тихий приют. Темновато. Вечереет, а тут еще снегопад…
- А вот мы сейчас свечечку запалим, - пообещал Костик и полез в палатку. Та рухнула. Чертыхаясь, выбрался из-под драного брезента, но восстанавливать ничего не стал. Действительно, какой смысл?