* * *
День не сложился. Наполеоновские планы Мурыгина разлетались в дым, не успев соприкоснуться с действительностью. Наиболее грандиозный, а стало быть, наиболее безумный прожект был связан, помнится, с получением крупной ссуды (уже фантастика!) и последующим приобретением за бесценок всей пострадавшей территории "Орошенца"… За каким, интересно, лешим? Предъявить тому, кто поселился на пустыре, свидетельство на собственность?
В подавленном настроении Сергей Арсентьевич купил на вечер кое-какие продукты и пустился в обратный путь. Пробирала тревога, одолевали недобрые предчувствия: вот, скажем, приедет он, а там уже и впрямь все обнесено тремя рядами колючей проволоки…
Предчувствия обманули. Дамба и грунтовка изрыты траками, овражек пуст, нигде ни единой пятнистой робы, ни единого морковного берета. Дачников тоже не видать. Одна живая душа на всю округу - Костик Стоеростин, умывающийся возле бетонного колодца. Стоящая рядом с ведром колба жидкого мыла, заимствованная из мурыгинского несессера, опустела на четверть.
- Ты хоть… поэкономнее, что ли… - расстроенно заметил Сергей Арсентьевич. - Знаешь, сколько оно сейчас стоит? При наших финансах…
Костик поднял раскрасневшееся мокрое лицо, проморгался.
- Что это на тебя чистоплотность нашла? - упрекнул Мурыгин. - Самоходку, я гляжу, вытащили?
- Амфибию, - безрадостно поправил Костик.
- Ну, амфибию…
Выждал, пока Стоеростин соберет в пластиковый пакет умывальные причиндалы и смоет следы жидкого мыла с досок. Пошли к палатке.
- Представляешь, что эта сука сделала?.. - сдавленно начал Мурыгин.
- Какая?
- Раиса Леонидовна, естественно!.. Какие еще суки бывают?.. На телевидение вылезла… На день опередила! Даже здесь! Ты прикинь! Даже здесь… Сейчас, погоди, успокоюсь - подробнее расскажу…
Успокоился - и совсем уже было собрался приступить к подробному рассказу, но тут Костик повел себя крайне странно. Совершил резкий нырок, словно уворачиваясь от чего-то, отбежал на несколько шагов, обернулся, сжал кулаки.
- Пошел вон!.. - каким-то вибрирующим, на диво неприятным голосом исторг он в пространство. - Даже не прикасайся! Пошел вон, я сказал!..
- Ты… кому?.. - еле выговорил Мурыгин.
- Ему! - бросил вне себя Костик и, с омерзением передернув плечами, вернулся на поросшую травкой дорогу.
- Что у вас тут произошла?
- А!.. - Костик махнул рукой.
Сергей Арсентьевич ошарашенно оглянулся на обезлюдевшее заовражье.
- Не со спасателями что-нибудь, надеюсь?..
- Нет…
Окончательно сбитый с толку Мурыгин последовал за рассерженным Стоеростиным. На пне творилось нечто феерическое. Наросты, короновавшие спил, стали заметно выше, крупнее, вычурнее и, что самое удивительное, приняли разные цвета. Казалось, яркие пятна зазывно помигивают. Обман зрения, скорее всего.
- Ага… - злорадно проскрипел Костик. - Подлизывайся, подлизывайся теперь… - Присел на травянистый бугорок, обернулся к Мурыгину, добавил сварливо: - Имей в виду, он не только гладит, он еще, оказывается, за шкирку берет…
- За шкирку?..
- Ну не совсем за шкирку… Поперек туловища… Дрессировщик хренов!
- Даже так?.. - осунувшись, пробормотал Мурыгин. Попытался представить, содрогнулся. - Слушай, - сказал он, присаживаясь рядом, - может, нам, пока не стемнело, в город вернуться?.. Давай решать.
Стоеростин не ответил. Ладно, пусть подумает. Тем более что и сам Мурыгин сильно сомневался в разумности своего предложения. Ну, допустим, вернутся… А дальше куда?
- Ну все… все… - расслабленно произнес Костик. - Помирились, отстань…
Сергей Арсентьевич неприязненно покосился на товарища. Стоеростин сидел с умиротворенно прикрытыми веками и блаженной улыбкой на устах. Потом за компанию погладили и Мурыгина.
С прискорбием надо признать, что принципиальностью Костик не отличался никогда. Упрямство - да, упрямство твердокаменное! А вот принципиальности ни на грош. Если ссорился с кем, то ненадолго, и, кстати, окружающие пользовались этим вовсю. Сколько раз внушал ему Сергей Арсентьевич: будь тверже, умей себя поставить! Это в советские времена страна была большой богадельней, а теперь с тобой никто нянчиться не будет. Демократия юрского периода! Сожрут и не подавятся. Оглянуться не успеешь - окажешься без денег, без дома…
Не внял добрым советам - так в итоге и приключилось.
- Слушай!.. - не вынес Мурыгин. - Но это унизительно в конце концов - за шкирку! Ты еще мяукать начни, с бантиком на веревочке начни играть… А как же, прости за напыщенность, человеческое достоинство?
- Чего-чего?.. - не поверил своим ушам Костик. Оглянулся, уставился изумленно. - А когда из тебя долги вышибали, где оно было, это твое человеческое достоинство? За шкирку! Тебя там, думаю, даже и не за шкирку брали…
Мурыгин поперхнулся. О том, как из него вышибали долги, он бы предпочел не вспоминать вообще.
- Или вот работал ты в газете, - с неспешной безжалостностью продолжал Костик. - Был ласков с начальством. Редактору подмурлыкивал, заведующему отделом… Потом нашкодил не там, где положено, и вышвырнули тебя на улицу… Скажешь, не так?
- Не так! - сказал Мурыгин. - Я тогда на принцип шел!
Костик всхохотнул.
- Ну да, ну да! Раз пострадал, то, значит, за правду… Знаешь, не удивлюсь, если выяснится, что кошки тоже шкодят из принципа. Ну, а как насчет Раисы свет Леонидовны?.. Она-то тебя за что вышвырнула? Тоже за правду пострадал или все-таки нашкодил?..
Мурыгин хотел встать, но Костик его удержал.
- Серый… - проникновенно молвил он. - Пойми, каждый из нас в какой-то степени кот… Вот ты, например, меня сегодня утром у колодца носом в пасту натыкал… Я ж не обижаюсь!
Сергею Арсентьевичу стало неловко. Вставать раздумал.
- Что-то жрать хочется, - сообщил он, расстегивая сумку. - Ты как?
- На подножном корму, - с достоинством ответствовал Костик. - Полна миска деликатесов…
- Правда, что ль, деликатесы? - усомнился Мурыгин.
Стоеростин тут же сходил к пеньку, принес образцы для дегустации. Мурыгин, посомневавшись, принял из рук друга увесистый багровый отросток, пахнущий копченостями, отведал с опаской… Да. Это не пища. Это снедь.
- Все на вкус одинаково?
- Черное было все одинаково. Вроде отбивной… А подлизываться начал - сам видишь: и цвет разный, и вкус… Не знает уже, чем угодить. Малиновую попробуй…
Мурыгин попробовал. Нет, малиновая, пожалуй, на десерт.
- Ладно, убедил. Только подожди минутку. Сейчас вернусь… - И Сергей Арсентьевич поднялся с пригорка, прикидывая, за которое дерево отлучиться.
- Ящичек - там, - глуховато сообщил Стоеростин и ткнул пальцем куда-то в сторону осиновой рощи.
- Ящичек? - не понял Мурыгин.
- Туалет, - отрывисто пояснил Костик. Лицо его снова стало сумрачно, чтобы не сказать, угрюмо. - Горшочек. У рощи ложбинка, а в ней вроде как дымок такой по дну стелется… сероватенький… Вот только туда. И никуда больше.
Глава 6
Обед был изобилен и упоителен. Они гурманствовали, они выбирали отростки различных оттенков и сравнивали на вкус, они закатывали глаза и щелкали языком.
- Мяу… - жалобно произнес кто-то неподалеку.
Обернулись. В пяти шагах от палатки сидела склонная к полноте кошечка щучьей расцветки и взирала на них, словно бы вопрошая безмолвно: "Есть ли у вас совесть или хотя бы окорочок?". Приметная кошечка - с двумя рыжими подпалинами на загривке. Костик отломил и бросил.
- Зря, - сказал Мурыгин. - Приучишь - повадятся. Весь пенек объедят…
Изнемогающая от голода кошка понюхала угощение, брезгливо передернула шкуркой и негодующе потрясла задней лапой. Только что не прикопала.
- Ну знаешь! - возмутился Костик. - Будешь тут еще… изображать… - Затем его осенило. - А-а… Жратва-то, выходит, растительная, если кошки нос воротят…
- А огурцы лопают, - возразил опытный дачник Мурыгин. - Прямо со шпалеры. Снизу подъедают. Приходишь утром - болтается пол-огурца. Как фрезой срезано… Знаешь что? У меня там консервы в сумке… Не отвяжется ведь!
Стоеростин сходил за банкой сардинок, принялся вскрывать. Киска обезумела и с жаждущим воплем полезла под нож. Она уже не мяукала, а блеяла. Пришлось ее отбрыкнуть. А по травянистой дороге, воздев хвосты, галопом неслись на звук зверей пять - вся банда.
- Так… - сурово сказал Костик и, продолжая орудовать ножом на весу, двинулся им навстречу. Окруженный и чуть ли не увешанный кошками, он одолел треть расстояния до овражка и поставил банку на землю. На том месте, куда он ее опустил, вскипел мохнатый бурун.
- Порядок, - заверил Стоеростин, вернувшись. - Харчимся спокойно - миске нашей ничто не угрожает. Разве что коза какая-нибудь забредет…
- А вот интересно, - сказал Мурыгин. - Они его видят?
- Кошки-то? Очень может быть… Есть у меня, Серый, такое чувство, что если мы посмотрим их глазами, то очутимся даже не на другой планете, а в другом измерении…
- А он?
- Что он?
- Как он к нам относится? Так же, как мы к ним?
Уловив в голосе Мурыгина трагическую нотку, Костик глянул искоса и рассмеялся.
- Дорогие мыши, - сказал он. - Как хотите, чтобы с вами поступали кошки, так и вы поступайте с ними… - сладко потянулся, зевнул. - Кстати, а не вздремнуть ли нам?.. После сытного обеда по закону Архимеда…
* * *
Они вынули из палатки драный клетчатый плед, однако стоило возлечь, как под спины мягко подсунулось нечто невидимое - и оба оказались вознесенными на полуметровую высоту. Мурыгин от неожиданности охнул, дернулся, после чего ему успокаивающе огладили пузико.
Нет, это уже слишком! Сергей Арсентьевич мысленно проклял себя и тот миг, когда он, поддавшись соблазну, принял угощение из миски. Стиснул зубы, скосил гневный глаз на Костика. Тот спокойно лежал на спине и глядел во влажно-синее мартовское небо.
- Знаешь такую легенду? - задумчиво молвил он. - Как кошка спала на плаще Магомета…
Мурыгин буркнул, что нет.
- Магомет сидел, размышлял, а кошка спала. Ему уже уходить пора, а она все спит. Ну и, чтобы не будить кошку, отрезал он край плаща и так ушел…
- И что?
Ответ последовал не сразу. Устремленные в небо глаза Костика были почти мечтательны.
- Сильно подозреваю… - сообщил он как бы по секрету, - что кошка просто притворялась спящей…
Услышанная притча при всей своей многозначительности нисколько не обрадовала Сергея Арсентьевича.
- Но гордость-то какая-то быть должна!.. - взвыл он.
- Тебе есть, чем гордиться? - удивился Костик.
- А тебе?
- Мне - нечем.
- Ах нечем?.. - Мурыгин задохнулся. - Ладно… Твои проблемы! Юродствуй дальше… Но ты - человек! Стало быть, как ни крути, а представитель человечества! И вот уж тут, будь добр…
Костик усмехнулся.
- Знаешь, - повинился он. - Если бы человечество не состояло из людей… я бы его уничтожил.
Мурыгину пришлось сосчитать до десяти.
- Это единственная причина, по которой ты его до сих пор не уничтожил? - сквозь зубы осведомился он.
- Нет, - с сожалением сказал Костик. - Но эта причина - главная… Сколько можно? Теракты, зачистки, Наполеоны, Тамерланы… Кого по отдельности ни возьми - хороший ведь человек, а как впишется в систему - сволочь сволочью… Де-ти!.. - слезливо-проникновенным голосом старушенции-училки призвал он вдруг. - Любите родную историю, это месиво грязи и крови…
- Придурок!.. - с отвращением бросил Мурыгин.
Некоторое время парили молча. На воздушном океане. Точнее, на самом его мелководье. Почти полный штиль - так, колыхало иногда. Рядом плавали над землей бежевая куртка с черным плащом, две пары обуви, лыжная шапочка и кожаная кепка. А пригревало все сильнее. Загорать впору.
- Ну, не знаю… - сдавленно произнес Мурыгин. - Не хочу я становиться чьим-то домашним животным.
- А куда ты денешься? - лениво отозвался Костик. - Собственно говоря, выбор у тебя сейчас один: либо вернуться в город и пойти в мышеловы к работодателю (если получится, конечно), либо остаться здесь, где от тебя ничего особо не требуют… где о тебе заботится некто незримый, таинственный… нездешний…
Разморило Костика: вещал, засыпая. Потом ни с того ни с сего проснулся, приподнялся на локте.
- Достал ты меня, Серый! - неожиданно ясным голосом объявил он. - Ну нельзя же верить всем и каждому! Тем более мне. Вот запали тебе в башку эти коты. Ну с чего ты взял, что коты?
Мурыгин растерялся.
- Но ведь… все же совпадает… Все!
- Все совпадает со всем! - отчеканил Стоеростин. И еще раз - чуть ли не по складам: - Все на свете совпадает со всем на свете! Что за народ такой… - хмыкнул, распростерся. - Пришли коммунисты, сказали: Бога нет… Ура-а, Бога нет!.. Пришли православные, сказали: Бог есть… Ура-а, Бог есть!.. Пришел Костик Стоеростин, сказал: коты… Ура-а, коты!.. Думать когда самостоятельно станем?
Ошеломленный внезапной тирадой друга Мурыгин моргал.
- Позволь, но…
- Предположим… - безнадежно, с бесконечным терпением в голосе пропустил сквозь зубы Костик. - Согласился ты участвовать в ответственном эксперименте. Во благо страны. Или там, я не знаю, во благо фирмы. Заперли тебя в сурдокамеру. И чем же ты после этого не домашний кот? Заботятся, кормят, поят, на улицу гулять не выпускают, вынуждают делать что-то невразумительное… - снова взбрыкнул, привскинулся на локте. - А хочешь, я сейчас докажу, - предложил он в запальчивости, - что хозяин наш не кто иной, как Господь Бог собственной персоной? А то, что Он с нами проделывает, - десять заповедей в чистом виде! Хочешь?
Мурыгин заробел и сказал, что не надо.
- Да, но… зачем тогда… коты? - помолчав, спросил он в тоске. - Может, сменим терминологию, а?..
- Предпочитаешь Господа Бога?
- Нет, ну… это уж кощунство…
- Какой ты все-таки, Мурыгин, ранимый, - заметил со вздохом Костик, освобождаясь от свитера. - Можно подумать, оптовым складом никогда не владел! Коты ему не понравились, видали?..
Сложно сказать, что случилось раньше: мгновенное приземление на драный плед или же пугающе знакомое "умб!.." на заливном лугу. По логике, он должен был сначала их скинуть, а потом уже кого-то шугануть, но это по логике… В сторону так называемого островка (проще говоря, небольшой плотной толпы верб) улепетывали трое мальчуганов, одетых скорее по-зимнему, нежели по-весеннему.
- Откуда они тут? - не понял Костик. - Не из города же…
Мурыгин смотрел и неодобрительно качал головой. Дачник со стажем, он хорошо знал, кто это и откуда. Из Пузырьков. Так в просторечии именовалось брошенное на произвол судьбы отделение ликвидированного колхоза, вечная головная боль "Орошенца". Утративши связь с землей, жители Пузырьков промышляли теперь чем попало, в том числе и кражами со взломом. Работали по принципу семейного подряда: днем детишки высматривали объект, а взрослые приходили ночью.
Поздновато пожаловали. Во-первых, середина марта, сезон грабежей, считай, кончился, а во-вторых… что теперь грабить-то? Мурыгин обулся, встал.
- Да… Скорее всего… - задумчиво молвил он.
- Что скорее всего?
- Скорее всего, ты прав… Какой смысл брать с улицы двух старых ободранных котов? Берут обычно котят…
- Ну, не всегда, - возразил Костик. - Мой, например, уже здоровый был, когда я его подобрал… по пьянке…
- И все-таки, согласись, странное предпочтение. Я бы на его месте пригрел кого-нибудь из этих пацанов. Такие же приблудные… во всяком случае, с виду…
- Не исключено, что у нас аура редкой расцветки, - предположил Костик. - С подпалинами…
Из-за вербного островка показался один из мальчишек. За ним явились и остальные. Осторожно двинулись к пустырю. Надолго нырнули в лозняк - должно быть, решили посовещаться…
- Смотри-ка, мало показалось… - уважительно заметил Костик.
Мурыгин выглядел более озабоченным.
- Ну вот куда их несет? Опасно же! - Он обернулся к Стоеростину. - Прямо хоть в самом деле колючей проволокой обноси… по периметру.
- Пролезут, - заверил тот. - Погоди, еще экстремалы повадятся. Представляешь, кайф - пересечь пустырь все равно как под бомбежкой? Адреналину-то, адреналину! Веселая нас ждет жизнь…
- Но власти же должны какие-то меры принять?!
- Должны… - равнодушно согласился Костик. - Перечислить, что они у нас еще должны?.. Серый! Насколько я понимаю, навару с нашего пустыря - никакого. Ну а раз так, то кто этим сейчас будет заниматься? Ну, приедет какой-нибудь ученый безумец…
- Нет, позволь! - возмутился Мурыгин. - Как это никакого? Это ж, по сути, новое оружие в перспективе… Противотанковое, противопехотное…
Судя по кислому выражению стоеростинского лица, восклицание Сергея Арсентьевича никого ни в чем не убедило.
Умб!..
- Ты знаешь, по-моему, им понравилось… - сказал Костик. - До вечера не уймутся…
И оказался не прав. На третью попытку пацанва не отважилась - торопливо подалась через заливной луг к Пузырькам. Как бы они, чего доброго, взрослых не привели…
- Всю сиесту поломали… - С недовольным видом Стоеростин улегся на плед, пощупал бугристое твердое ложе. - Не понял!.. - в крайнем раздражении вопросил он окрестное пространство. - Так и будем теперь без подстилки?
И на глазах Мурыгина медленно всплыл над землей.
Глава 7
Вдалеке трижды прозвучал нетерпеливый автомобильный гудок. Упругий воздух под Сергеем Арсентьевичем дрогнул. Это лежавший рядом Стоеростин привстал поглядеть, а тот, на ком они покоились, наверное, уловил движение и шевельнулся.
- Кого еще там принесло? - спросил Мурыгин, не размыкая просвеченных солнцем век. - Никакого покоя от них…
- Прибыл кто-то, - сообщил Костик. - Лежи-лежи… Я так думаю, что ничего интересного нам не покажут. Въезжать боится - за овражком тормознул… Из ваших, видать, из шуганутых уже…
Вновь прозвучал троекратный вопль сигнала.
- Черти его надирают! - сказал в сердцах Мурыгин и сел.
Глаза навелись на резкость не сразу, округа плыла цветными бликами. Наконец смутное оливковое пятно за овражком собралось в хорошо знакомый "шевроле", возле распахнутой передней дверцы которого обозначилась женская фигурка. Опять-таки знакомая до слез.
- Боюсь, по мою душу… - Сергей Арсентьевич нахмурился, взял из воздуха итальянские ботинки на меху, принялся обуваться. - Ну вот какого ей рожна еще надо? Все уже вроде забрала…
- Неужто Раиса Леонидовна? - ахнул Стоеростин.
Мурыгин неловко съерзнул на грешную землю и, оставив вопрос без ответа, двинулся навстречу неизбежному.
- Понадобится помощь - кричи фальцетом… - сказал ему в спину Костик.
Раиса Леонидовна прекратила сигналить и теперь смиренно ждала приближения блудного мужа. Даже издали было заметно, что его очевидное нежелание прибавить шаг причиняет ей нестерпимую душевную боль.
- Привет, - осторожно промолвил он и остановился, немного не дойдя до "шевроле".