- Ну, это с какой стороны посмотреть, - резонно сказал Стоеростин. - Мы на них - да, прем… А они что? Так, шугают… Нас шуганули, Бурлака шуганули…
- Ты уверен? А может, он их! Вон какой грохот стоял!
- А может, он их… - задумчиво изрек Костик. - Всяко бывает… Знаешь, что мне сейчас в голову пришло? Замочить мы их, конечно, не замочим… А вот прогнать можем запросто. Ну сам подумай! Вот у тебя участок. И поперла на него саранча. Все жрет, ничего не вырастишь… Из года в год. Зачем тебе такой участок? Что ты с ним делать будешь?
- Н-ну… кому-нибудь другому продам…
* * *
Высоко над поймой закружил вертолет, но не пожарный и не рыбнадзоровский: хищные очертания, пятнистый окрас. Возможно, высматривал цели.
- Видал? - сказал Мурыгин. - Летает себе…
- Летает… - согласился Костик. - Главное, чтобы не шкодил…
Впереди проглянула темно-синяя, почти черная, с золотой насечкой Волга. Вышли на кручу, приостановились возле голого тополя, балансирующего на самом краешке. Весенние разливы сильно подъедали берег, так что теперь дерево большей частью опиралось на хитросплетение обнаженных корней. Под полутораметровым обрывом брал начало песчаный пляж, скатывающийся к воде и уходящий под расколотые, подтаявшие льдины.
- Ну вот он, твой город, - молвил Костик. - Цел-невредим. Да и плотина тоже… Успокоился?
Мурыгин неотрывно смотрел на тот берег. Судя по недоверчиво-счастливой физии Сергея Арсентьевича, он, пока шли, ожидал наихудшего. Насмотревшись, спохватился, осунулся.
- Все равно ведь доберутся… - безнадежно молвил он.
- Со временем - да, - подтвердил Стоеростин. - Со временем и Солнце погаснет, и Вселенная схлопнется… А вот чемоданы твои сразу надо было сюда забрать…
Взгляд его перекочевал с того берега на этот.
- Кто такое? - изумился Костик.
У подреза воды присело на корточки нечто черное, скользкое, несомненно человекообразное. Вот оно выпрямилось, нагнулось, погрузило руку в колышущийся у берега волокнистый лед.
- Боже!.. - содрогнувшись, сказал Стоеростин. - Ну и служба у них… Спецназовец?
- Какой тебе спецназовец? Сетку с налимами не видишь?
Хватаясь за корни, спустились на холодный песок, сошли к воде. Ныряльщик в препоясанном свинцом гидрокостюме обернулся, оказавшись сухопарым молодым человеком с трехдневной рыжеватой щетиной на долгом подбородке. Маска сдвинута на лоб, невероятной длины ласты лежат у ног.
- Ну, что там? - напряженно спросил его Мурыгин, кивнув в сторону плотины.
- Такой завал нашел… - поделился радостью ныряльщик.
- Завал?
- Ну, бревна притонули, коряги… - пояснил тот. - Там судаков!..
Надо полагать, все его новости были подводного происхождения. Наземные дела, судя по всему, небритого юношу интересовали мало.
- Ты что, стрельбы не слышал?
- Стрельбы?
Ну правильно! Какая ж на дне стрельба?
- Сам-то ты откуда? - продолжил допрос Мурыгин. - Городской?
- Городской… - озадаченно подтвердил земноводный молодой человек.
- И что там говорят?
- О чем?
- Ползавода пропало! - рявкнул Мурыгин. - О чем?!..
- А-а… - с облегчением сообразил ныряльщик. - Так ведь это же где-то в Огайо!..
Теперь уже ошалел Сергей Арсентьевич.
- Где?!
- В Огайо… - Юноша пожал гладкими тюленьими плечами. С правого свисала бурая рваная тряпочка. Возможно, водоросль. - Вечером вчера передавали… Завод пропал. Америкосы туда сначала полицию, потом армию двинули… Бомбят уже вовсю…
Мурыгин со Стоеростиным повернулись друг к другу медленно и надолго. Потом снова уставились на страшного вестника. Тот стоял на одной ластоногой конечности и, сам не подозревая об убийственной сути сказанного, обувал другую.
- Про ядерный удар ничего не говорят? - У Сергея Арсентьевича сел голос.
- Вроде ничего… - невнятно ответил ныряльщик, вправляя в рот пластиковый загубник. Надвинул маску, подобрал сетку с налимами и, приветливо помахав на прощание, зашлепал по льдистому мелководью.
Хотели вскарабкаться наверх по тем же корням, но балансирующий на краешке обрывчика тополь так страшно дрогнул, что решили не будить лиха и побрели вдоль крутого песчаного откоса, высматривая хорошую промоину. Идущее к закату солнце зависло над противоположным берегом. Волга пылала. Чайки, подобно камушкам рассыпанные по дальней отмели, стали из белых розовыми.
- Значит, вот оно как… - пришибленно повторял и повторял Сергей Арсентьевич. - Значит, не только у нас… Значит, везде…
Стоеростин в ответ лишь уклончиво двигал бровями.
Наконец обрывчик пошел на снижение и вскоре достиг метровой высоты. Мурыгин подсадил Костика, а Костик потом вытащил наверх Мурыгина за руку. Глазам предстал предвечерний сосняк, особенно красивый отсюда, с берега: стволы - будто остывающий металл.
- Да… - уныло подал голос Стоеростин. - По сравнению с ними мы даже не кошки. Мы - муравьи. Но, знаешь, иногда после муравьев от людей одни скелеты остаются…
И вспомнились Мурыгину виденные по телевизору кадры кинохроники: чудовищные авианосцы, вспучивающийся ад атомного взрыва… Деяния человеческие. А самих творцов всей этой жути издали даже и не видать - действительно, мураши мурашами…
- Если американцы уже бомбят… - продолжал размышлять вслух Костик. - Тогда и мы скоро…
- Но начнут-то с завода?..
- Начнут с завода…
- А может, не будут?..
- Черт их знает…
Сами не заметили, как одолели половину сосняка. Наконец Стоеростин сообразил, всполошился:
- Какого ж хрена мы через лес идем? Нас же сейчас…
Замерли. Апокалиптических видений как не бывало. Вплотную подступила угроза третьего по счету умба.
- А бегом?
- Да нет… Бегом - заметит. Давай-ка тихонечко…
Сделали первый робкий шажок - и к удивлению своему были поглажены. Правда, как-то не так, не по-хозяйски. Небрежно, машинально. Скорее потрепали, чем погладили.
- Чего это он? - выпершил, придя в себя, Мурыгин.
- Чего-чего… - не слишком уверенно и поэтому с вызовом ответил Стоеростин. - Бывает… Раз на раз не приходится… Тогда у него плохое настроение было, сейчас - хорошее…
Перевели дух, двинулись дальше. Костик мыслил.
- А вдруг они нам землю в аренду сдали? - брякнул он ни с того ни с сего.
- То есть?
- Ну… роду людскому… В смысле: всю Землю…
- Когда?
- До потопа!.. - небрежно объявил Костик. - А мы забыли, вообразили себя хозяевами… Времени-то вон сколько прошло… А теперь, пожалте бриться, срок аренды кончился - гони земельку назад…
- Баламут ты!.. - бросил в досаде Сергей Арсентьевич.
Стоеростин не обиделся. Он вообще редко обижался.
- А ты не баламут? - незлобиво осведомился он. - Война, война… Почему война? Война - это мобилизация. А тут сидят все по своим делянкам…
- Откуда знаешь, что сидят? Ты их видел?
- Видеть не видел, а ощущать ощущал. Кстати, только что…
* * *
До миски добрались без приключений. Дело шло к вечеру. Закат оседал за рощу. В лиловатом небе стояла льдистая полупрозрачная луна. Снежный плинтус вокруг незримого купола за день растаял, так что различить границы укрытия было теперь затруднительно.
- Может, он навесик только в непогоду ставит? - высказал догадку Мурыгин.
Стоеростин шагнул внутрь предполагаемого круга, обернулся, беззвучно пошевелил губами.
- Чего? - переспросил Мурыгин и последовал за приятелем.
- Оглох, что ли?.. - не понял Костик. - Я говорю, на месте твой навесик…
- Интересно… - озадаченно молвил Сергей Арсентьевич. - Оказывается, изнутри тоже ничего не слыхать…
- В самом деле?..
Проверили еще раз. Да, все верно, звукоизоляция двусторонняя. Хотя ничего удивительного…
Поужинали. Зубы, по требованию Мурыгина, пошли чистить в ящичек, то бишь под второй навесик - тот, что в низинке. Вернулись, стали устраиваться на ночь. Заново расстелили брезент, сверху набросили драный клетчатый плед.
- Все-таки жестковато, - посетовал Костик. - А на нем, наверное, спать можно только снаружи. Жаль…
- Зато утром на землю не сбросит… - рассудительно сказал Мурыгин. - Слушай, а может мы их так лечим? Лежим на них, мурлыкаем…
- В смысле - храпим?
- Почему бы и нет? Вдруг у нас храп целебный!..
- Ты это брось! - Костик нахмурился.
- А что такое?
- Да соседка у меня… Ну та, которой я чемоданы занес… Говорит, кошек надо менять как можно чаще. Полежит на тебе, полежит, полечит, соберет все твои хвори, все твои беды - вот тогда выгоняй и бери новую. Лучше, если котенка…
- Хм… - с сомнением отозвался Сергей Арсентьевич. - Я тоже что-то похожее слышал… От одной подружки Раискиной…
Глава 12
Тепло и тихо. Неподалеку зябкий ветерок пошевеливает в сумерках тяжелые от почек ветви сирени, однако желтый язычок свечи стоит, почти не колеблясь. Странно: лежишь на рваном пледе, а земля под ним почему-то теплая; сгущается вокруг стылая мартовская ночь, а озноба почему-то не ощущаешь.
- Свечек много еще? - спросил Сергей Арсентьевич.
- Предпоследняя.
- И что будем делать?
- Сообразим что-нибудь. Или он сообразит…
- На Бога надейся, а сам не плошай, - проворчал Мурыгин.
Каждый думал о своем. То есть примерно об одном и том же.
- Костик, - позвал Мурыгин. - За кого болеешь?
- В смысле?
- За нас или за них?
- За них.
- Почему?
Стоеростин долго обдумывал ответ.
- Миска, - негромко подсказал Мурыгин. - Навесик. По спинке гладит…
- И это тоже, - согласился Костик.
- А что еще?
Стоеростин молчал. Молчал и Мурыгин, решивший, очевидно, дождаться исповеди во что бы то ни стало. Наконец Костик шевельнулся, вздохнул.
- Знаешь, Серый, к чему я пришел с годами? - признался он. - К тому, что все естественное - безобразно. Почти все…
- Странно, - сказал Мурыгин. - Мне казалось, ориентация у тебя традиционная…
- Я же сказал: почти. Почти все… - Лицо Стоеростина было печально. Голос звучал ровно, отстраненно. - Вот я продукт естественного отбора. От одной этой мысли можно удавиться. У меня за спиной - мириады смертей. Амебы ели амеб, медузы ели медуз… Миллионы лет жрали друг друга заживо - и все только для того, чтобы на свет появился Костик Стоеростин…
- Вполне естественно!
- А я о чем?
- Ну так уверуй в Бога - и все дела!
- Эх! - с горечью сказал Костик. - Как бы я хотел уверовать, что дважды два равняется пяти! Но, ты понимаешь, сколько ни раскладываю пальцы - все четыре да четыре выходит… Как я в Него уверую, если вокруг сплошной естественный отбор?
- Сам же говорил, что без самообмана не проживешь.
- Да. И это, к сожалению, тоже естественно…
Разговор грозил уползти далеко в сторону от главной для Сергея Арсентьевича темы.
- Так почему тебе лучше, чтобы мы их не одолели?
- Потому что вы, суки, опять заставите меня бороться за существование! А я не хочу бороться за существование! Противно мне бороться за существование…
- Ну удавись, - дружески предложил Мурыгин.
- Тоже не хочу… - Стоеростин поднялся, зачерпнул ведерком водицы, принялся наполнять бутылку. - Сейчас приду…
С пластиковым сосудом в руках он вышел во внешнюю тьму и вдруг пригнулся, почти присел. Выждав секунды три, медленно выпрямился - и тут же присел снова. Явно заколебался, не вернуться ли, но передумал и, не разгибаясь, побежал в сторону ящичка.
Мурыгину оставалось лишь гадать о смысле увиденного. Если это был нагоняй, то по какому поводу (вроде бы ни в чем не провинились), а если очередная дурацкая шутка Стоеростина, то что она могла означать?
Сергей Арсентьевич достал и включил сотик. Устройство пока не разрядилось, но по-прежнему искало сеть. От чего еще придется отказаться, если они захватят и поделят всю землю на такие вот экологически чистые участки? От горячих ванн, от автомобилей, от денег?.. Да, в том числе и от денег. Мурыгин представил подобное будущее и ужаснулся. Пусть у него не было сейчас ни того, ни другого, ни третьего, однако он хотя бы мог надеяться, что со временем все эти блага к нему вернутся. А так…
Сергей Арсентьевич спрятал телефон и достал сигареты - успокоить нервишки. Кстати, от сигарет тоже придется отвыкнуть… Прикурил, хотел задуматься вновь, когда справа из ночной темноты беззвучно полыхнуло. Зарница? Похоже… Надо полагать, с севера подкрадывалась первая гроза. Рановато, однако в этом году весна и впрямь выпала неслыханно быстрая и сумбурная. То снег, то теплынь.
Зарница повторилась, и в ее красноватых отсветах Мурыгин увидел среди голых стволов согнувшуюся в три погибели человеческую фигурку, направляющуюся бегом к навесику. Это возвращался с горшочка Стоеростин…
Он шумно ворвался в заколдованный круг, едва не налетев на кормушку. Свеча колыхнулась, запрыгали тени. Отдышался, уронил опустевшую пластиковую бутылку, тяжко осел на драный плед. Глаза у Костика были круглые.
- Что это с тобой? - неприязненно спросил Мурыгин.
- Со мной?.. - хрипло переспросил Стоеростин. - Наружу выгляни!
Над рощицей взошло, затрепетало бледное зарево. Ощупанный страхом, Сергей Арсентьевич поднялся, осторожно боднул невидимую оболочку защитного пузыря - и был оглушен. Ночь выла, ревела, визжала.
- Что это? - отпрянув в тишину укрытия, в ужасе спросил он.
- Авиация, друг мой… - с идиотской восторженной улыбкой ответил ему Костик. - Военная авиация… с артиллерией…
- Бомбят?!
- Нет еще. Но, кажется, сейчас начнут.
- Неужели… ядерный удар?.. - еле вымолвил Мурыгин.
- Рядом с городом? С такой высоты? Брось… Для начала долбанут чем-нибудь попроще. Сигарету подбери. Плед прожжешь…
Сергей Арсентьевич послушно подобрал и выбросил оброненную сигарету. Оказавшись снаружи, огонек разлетелся искрами, облепившими на миг незримую выпуклость оболочки. Должно быть, против ветра бросил…
Темнота заворочалась, вспучилась, вывернула алое нутро - и половина защитного пузыря стала видимой - вспыхнула ослепительными штрихами. Надо полагать, хлестнуло землей, осколками, ветками. Язычок свечи колыхнуло, но не от ветра - почва подпрыгнула. Мурыгин не упал рылом в плед исключительно потому, что все произошло совершенно беззвучно.
- Ничего… - услышал он малость подрагивающий голос Костика. - Держит… Интересно, сам-то он как… снаружи?..
- Думаю… не пропадет… - В горле Сергея Арсентьевича сделалось шершаво. - Что это было? Бомба? Снаряд?
- А тебе не все равно?
- Ну… все-таки…
- Ф-ф!.. Мр-р!.. Ш-ш!..
Оба привскочили от неожиданности и уставились на возникшее возле миски существо. Это была знакомая им кошечка щучьей расцветки с двумя рыжими подпалинами на хребте. Шерстка - дыбом, зрачки разъехались во весь глаз. Ночная тварь.
- Господи… - поражение вымолвил Мурыгин. - Откуда ты, киска?..
- Откуда-откуда… - ответил за пришелицу Стоеростин. - Из-под артобстрела!
- Я понимаю… Как ее туда занесло? Или он им даже укрытия не сделал?
- Кто?
- Сосед наш!
- Черт его знает!..
- Или прямое попадание?.. - с затаенным страхом произнес Мурыгин.
- В навесик?
Тот не ответил. Вроде бы кошечка была цела-невредима, только сильно испугана.
- Может, просто погулять пошла, а тут все и началось… - с надеждой предположил Костик. Протянул руку, но погладить не решился. От ужаса могла и цапнуть. - Напугали киску… дураки здоровые… - Он обернулся к Мурыгину. - Сайру вскрой!
Сайру кошка есть отказалась. Снова ослепительно чиркнуло по куполу, снова шатнулась земля.
- Угодит - выкорчует на фиг… - предупредил Мурыгин.
- Пожалуй… - с кряхтением согласился Костик.
Бушующий снаружи ад был в точности таков, каким он представлен в Писании: огонь и тьма кромешная. Единственное отличие - тишина. В конце концов не выдержали - залегли.
И все равно было очень страшно. Во время снегопада по крайней мере обозначались очертания купола, а тут полное ощущение беззащитности: лежишь ничком, опасаясь поднять голову, то ли оглохший, то ли контуженый, а вокруг - огненно-черный кошмар, неслышный армагеддон. Вдобавок земля под навесиком не только содрогалась при взрывах - она еще издавала звуки. Недра тихонько взрыкивали.
Потом кто-то вскочил на спину Мурыгина - и тот чуть не заорал. Передние когтистые лапки деловито, по-хозяйски размяли Сергею Арсентьевичу загорбок, словно бы взбивая подушку, после чего бесцеремонная киска свернулась клубком промеж лопаток. Хотел сбросить, как вдруг сообразил, что обнаглела-то она не зря - явно почувствовала себя в безопасности. А коли так…
Закинул руку за спину, попытался погладить.
- У президента заболи, у спикера заболи, у киски заживи…
Лежащий рядом Стоеростин нервно заржал.