- Я его ни разу не видела, поэтому не могу сказать, что он мне не понравился, - проронила она, поднимаясь на ноги. - Просто мне кажется, у вас могут быть трудно-сти в отношениях. Вы совсем разные люди, он живет там, внизу, а ты намного вы-ше, вы, боюсь, не найдете даже о чем поговорить.
Стеллия не смогла сдержать улыбки.
- Ты можешь не беспокоиться об этом, - усмехнулась она и неожиданно спро-сила: - Кстати, ты собираешься завтра в храм?
- Да, - мечтательно проговорила Китти, выходя из покоев Стеллии. - Я люблю дни весеннего равноденствия и летнего солнцестояния. Завтра множество людей со-берется в храмах, наблюдая, как первый луч солнца коснется золотого диска.
- Ну что ж, мы тоже будем в их числе, - рассмеялась Стеллия. Китти, остано-вившись, обернулась к ней.
- Знаешь, а ведь действительно. Как часто я бываю вынуждена согласиться с твоим отцом, ведь то, что ты только что сказала - из его области мыслей? Боюсь, что и в остальном он прав. Ведь действительно, и мы будем в числе тех людей. Всем хо-чется посмотреть, как весенний луч озарит золотой диск. Правда, летнее солнце-стояние я больше люблю, - и Китти продолжила свой путь, стройная и беззаботная. Ей не доставало лишь едва уловимого обаяния Стеллии и ее больших лучистых глаз в обрамлении пышных ресниц.
- Да, и чем же тебе нравится летний праздник? - спросила Стеллия.
- Посещение храма прекрасно и в тот, и в другой день. Но ведь есть еще и ве-черняя часть. Весной она проходит на берегу моря, а летом - у императорского фон-тана, - и Китти, коротко кивнув на прощание, исчезла в проеме дверей.
…Стеллия с болью смотрела на вздымающиеся волны моря, которые, казалось, вот-вот достигнут небес. Морская беспредельность впервые обеспокоила ее, нико-гда раньше девушка не испытывала такого странного смешанного чувства восторга и тоски.
Как прекрасно было сегодняшнее утро! Счастливые лица людей, улыбки, а главное - желание, чтобы побыстрее наступил вечер, и никакие уговоры, что нужно жить в настоящем, не помогали. А потом Стеллия вместе с Китти тщательно гото-вилась к празднику. Первый раз в жизни она пожалела, что у нее мало одежды, не то, что у ее подруги, у которой был огромный сундук с разнообразными вещами. Девушка долго металась по комнате, стремясь найти что-нибудь подходящее слу-чаю и пытаясь убедить Китти, что хочет выглядеть красивой только для себя самой.
- Ну-ну, рассказывай, подруга, рассказывай… - усмехалась девушка, следя за несколько нервными движениями Стеллии, и, в конце концов, сжалившись, разре-шила выбрать что-нибудь для себя из ее собственного сундука. Примерно через час девушки были готовы и предстали перед Кореном. Тот окинул быстрым суровым взглядом тоненькие девичьи фигурки. Китти была облачена в розовое одеяние до пола, отдаленно напоминающее сарафан и удерживающееся на одной груди. На Стеллии же были какие-то пышные и на взгляд Корена, чересчур прозрачные одеж-ды небесно-голубого цвета. Ничего не сказав, он проследовал за дочерью и ее под-ругой в сторону моря.
И вот теперь она стоит тут совсем одна и не может понять, что же произош-ло. Кола она заметила почти сразу, но он, хотя и увидел, ее, никак не отреагировал, лишь молча смотрел, как затравленный зверек. Что же произошло? Неужели он оби-делся на нее за что-то? Но за что? Вроде бы она не сделала ничего такого… А если и сделала, то случайно, а значит и обижаться не имеет смысла.
- Привет, Стелли! - послышался позади нее веселый голос. "Стелли" называл ее лишь один человек. Девушка радостно обернулась.
- Киннет! - с каким-то неясным облегчением воскликнула она и немного вино-вато улыбнулась. - Как хорошо, что ты пришел…
- Как же я мог пропустить праздник на берегу моря? Веселые песни, музыка, смех нет, я не могу пропустить этого. Кстати, - Киннет неожиданно стал серьезным, и даже голос его изменился, - я хотел поговорить о мрачном настроении одного мое-го друга, - он усмехнулся, заметив на лице девушки недоумение. - Да, Стелли, не удивляйся. Именно о настроении. Мне кажется, ты в этом частично виновата. Не до-гадываешься, о чем речь? - в его глазах забегали лукавые искорки. Стеллия вскину-ла взгляд и почти возмущенно посмотрела на него.
- В чем это я виновата?! - она умолкла и вдруг резко обернулась. Вдоль берега молча бродил Кол, не глядя в ее сторону. В горле девушки возник горячий ком, она нервно вздрогнула и отвернулась. Некоторое время они с Киннетом шли молча, по-том Стеллия, решив, что совладала с голосом, медленно протянула:
- Что за друг?
Длинные темные волосы Киннета разметались от ветра, юноша провел рукой по своей тонкой бороде и чуть вздохнул.
- Его зовут Колом, - сказал он и всмотрелся в ее лицо. Стеллия чуть побледне-ла и сцепила руки.
- Я и не знала, что ты знаком с ним, - тихо проронила девушка, скорее это были мысли вслух, чем предназначенная кому-то фраза.
- Я тоже не знал, что ты знаешь его, - усмехнулся Киннет, внимательно глядя на подругу. Какая красивая и какая печальная… Он совсем не узнавал ее. Видно, действительно, произошло что-то необычное, раз два таких хорошо известных чело-века столь внезапно изменились! Помолчав, Киннет продолжил: - Сам-то я давно с ним знаком. Прекрасный человек, между прочим, - многозначительно добавил он.
- Такой прекрасный, что обидел меня! - напряженно откликнулась девушка, стараясь не смотреть на друга. На ее скулах невольно вспыхнул румянец, Стеллия ощутила это и нервно сжала ладони.
- Он и не думал обижать тебя, тут все гораздо сложнее… - успокаивающе по-ложив руку ей на плечо, мягко проговорил Киннет. - Честно говоря, я и сам не все понимаю… Может, тебе самой подойти к нему?
Стеллия вспыхнула:
- Ну уж нет!
- Хотя, впрочем, это и не поможем, - наконец, решился сказать он и осторожно глянул на девушку. Последняя нахмурилась и остановилась.
- Почему это? - неестественно спокойным голосом спросила она.
…"Не знаю, почему все произошло именно так…" - вздохнула Стеллия, растя-нувшись на длинном мате. Полина, невысокая миловидная женщина в темно-лиловом платье, приподняла голову и взглянула на дочь.
- Все должно быть так, как оно идет. В конце концов, ничего не изменишь. Не страдай так, дочка, - ласково произнесла она, вновь возвращаясь к прерванному ри-сованию. Стеллия печально смотрела перед собой.
- Ну, почему он уезжает? Киннет мне так и сказал. А я не поняла, из-за чего.
Полина вновь отложила в сторону мраморную дощечку и рисовальную па-лочку, встала и приблизилась к дочери. Бедная ее девочка! Любовь - явление не-обыкновенное, она помогает духовному развитию лучше любого другого средства. Но она не всегда приходит в радужных красках, иногда заставляет страдать. Как же сделать так, чтобы Стеллия смирилась и не мучилась понапрасну? Женщина нежно положила ладонь на пышные волосы Стеллии, и та, приникнув к матери, расплака-лась, как в далеком детстве.
- Почему? - сквозь слезы спросила она. - Он неправильно поступил.
Полина некоторое время молчала, не зная, как объяснить дочери ее неправо-ту и в то же время не обидеть. Наконец она заговорила:
- Не стоит привязываться к определенной системе отчета, дочка.
Стеллия подняла голову и с удивлением взглянула на мать.
- Да, - улыбнулась Полина. - За время жизни с твоим отцом я многое почерп-нула из его философии. Но то, что я сейчас тебе скажу, я взяла не из его слов. Это мои собственные мысли, хотя, не спорю, на них меня натолкнул Корен, - лицо По-лины стало мечтательным, она улыбнулась и продолжила: - Каждый человек выду-мывает собственную систему отчета, так сказать собственные рамки поведения. Со-гласно этим рамкам такой-то человек должен поступать так-то, такой-то так-то, а иначе он "неправильный". По твоей системе отчета он должен был поступать иначе. Я не говорю тебе о людях, которые изредка появляются, с серьезными отклонения-ми в психике, заставляющими идти их на страшные поступки наподобие убийств. Я имею ввиду повседневные "хорошо-плохо". Однако рамки остаются рамками. Они не могут вместить всю сущность человека, а как бы обрезают по своим границам все, встречающееся на ее пути. И получается, что все в рамку не вместилось, быть может, самое главное осталось за ее пределами. А внутри рамки - какой-то неясный огрызок человеческого поступка. И ты, смотрящая на этот поступок через подобные рамки, видишь такой вот огрызок, а важного не замечаешь - оно просто не вмести-лось в твои рамки. А вдруг объяснение его поступка кроется как раз за их предела-ми?
Стеллия вытерла слезы тыльной стороной руки и слабо улыбнулась.
- Ты права. Расскажи мне о папе. Как вы познакомились?
Полина, продолжая мягко водить ладонью по черным, как смоль, волосам дочери и невидящим взглядом глядя куда-то вперед, тихо заговорила:
- Я была столь же молода, как и ты сейчас. Был праздник летнего солнцестоя-ния, уже вечерняя часть. Как ты знаешь, она проходит в саду Императора. Помню, я была в длинном обволакивающем наряде темно-фиолетового цвета. Корен стоял у Главного Фонтана и смотрел, как струится вода. Такой молодой, статный, в черном плаще. Он казался каким-то недосягаемым, но в то же время одиноким. Мне часто говорили, что с ним невозможно познакомиться, что он все время молчит и лишь искоса посматривает на вас. Я решила проверить это. Я приблизилась к нему и мол-ча встала рядом. Некоторое время он действительно не обращал на меня внимания или просто не замечал, не знаю, потом обернулся. Вскользь посмотрел на меня, мне стало как-то не по себе, и вдруг заговорил. Я была поражена, о нем я слышала от подруг. Они говорили, что он не реагирует, если пытаешься поговорить с ним. Не то что молчит, но… Трудно объяснить. Впрочем, ты знаешь, ведь ты его дочь. Он ска-зал: "Смотрите! Как затейливо струится вода, а все из-за формы самого фонтана. Это как бы ее система отсчета, а если фонтан будет другой формы - она заструится иначе. А на самом деле вода другая. Она не изворачивается и не извивается, она медленно плывет куда-то. Так же происходит и с нами". Это примерно то, что он мне сказал. Я была изумлена и очарована одновременно. С этих его слов все и нача-лось. Конечно, с ним не так уж легко было иметь отношения, он никогда не прояв-лял бурно своих чувств. Меня часто спрашивали, как я с ним общаюсь, если он все время молчит. Но со мной он не молчал. Нам было хорошо вместе, да и сейчас я больше остальных понимаю его.
Стеллия, молча слушавшая мать, неожиданно выпрямилась и тряхнула голо-вой, словно желая прийти в себя. Черные удлиненной формы глаза слегка сощури-лись, девушка задумчиво забарабанила пальцами по толстому мату, на котором си-дела.
- Спасибо, что поговорила со мной, мама, - наконец немного глухо произнесла она. - Теперь я придумала, что буду делать.
Полина, хорошо зная свою дочь, посмотрела на нее с недоумением и некото-рой опаской. Стеллия горько рассмеялась.
- Не бойся, мама, я не собираюсь умолять Кола остаться либо же угрожать ему… Я просто приду с ним попрощаться. Не хочу, чтобы он уезжал, унося в памяти плохие воспоминания обо мне.
…Кол сидел, опустив голову на руки и не двигаясь уже в течение долгого вре-мени. Его будто застывшая фигура напоминала скульптуру, и такое сравнение не случайно - в Атлантиде ваяние достигло большого расцвета.
- Ну, что с тобой, сын? - присев около юноши на корточки, печально спросила его Аниде, тоненькая, очень молодо выглядящая женщина в золотистом плаще с ку-лоном поверх него. Кол поднял голову и затуманенным взглядом посмотрел на мать. Различив ее фигурку в окружающей полутьме, он глухо пробормотал, пытаясь ка-заться спокойным (не хватало, чтобы мать начала мучиться из-за него!):
- Ничего страшного… Все в порядке.
- Наверняка это из-за той Стеллии, я видела, как ты на нее смотрел вчера. Да и она на тебя.
- Стеллия? - раздался откуда-то сзади низкий мужской голос. Аниде оберну-лась и, увидев своего мужа, быстро, грациозно поднялась. Приблизившись к нему, она положила руки на его плечи и с грустью ответила:
- Увы, да, Кэрн. Бедный мальчик! Отца Стеллии я уважаю, он удивительный человек, да и мать создание незаурядное, такая добрая… Но сама Стеллия… Я не люблю критиковать, но, по-моему, она не та, с которой сын будет счастлив.
- Ты ее путаешь с Китти, Стеллия прекрасный человек, - немного обидевшись за любимую, возразил юноша и устало откинулся на подушки. Помолчав немного, он добавил: - Впрочем, и Китти неплохое создание, только чуть высокомерное.
Воцарившееся молчание нарушил немного робкий голос Кэрна:
- Стеллия и Китти не кажутся мне такими уж заносчивыми. Просто они… бла-городные, аристократичные… А вот отца Стеллии я, честно говоря, побаиваюсь, - и он поспешил изменить тему разговора; - А в чем проблема, сынок? Стеллия тебя не любит?
- Не знаю… Надеюсь, любит… - тихим безжизненным голосом ответил тот, почти через силу. Зачем эти разговоры? Они только ранят, напоминая о том, что хо-чется забыть…
- Тогда - в чем дело? - продолжал расспрашивать Кэрн. Аниде укоризненно взглянула на супруга и вполголоса произнесла:
- Не надо, ему больно говорить об этом.
Кэрн смущенно покраснел. Опять что-то не то сказал! И почему он не умеет интуитивно ощутить, на какие темы можно говорить, а какие лучше упустить? Он-то думал, что Колу наоборот хочется поговорить о том, что его тревожит.
- Просто мне надо уехать, - раздался усталый голос Кола. - Вы не забыли? К брату. Он прислал мне весть от себя. Я получил ее, когда думал, что Стеллия не лю-бит меня, - прикрыв глаза, юноша вспомнил бушующее море и мысль, что, раз Стеллия не вернулась, хотя обещала, он ей не интересен. Только сейчас он понял, что она ничего ему не обещала. - Поэтому и согласился. От обиды. А отказаться те-перь не могу, брат мне всегда помогал, а теперь у него крупные неприятности. Да я и не навсегда я еду, - желая закончить на веселой ноте и через силу улыбнувшись, добавил он.
…Стеллия вновь стояла на берегу, с печалью глядя на беспокойную морскую поверхность. Темные волосы девушки были распущены по плечам, на стройной фи-гуре выделялся алый плащ, удерживающийся на тяжелых золотых подплечниках. То, что она надела его, было прямым признанием в любви - они так и назывались: "плащи влюбленных".
Взгляд Стеллии был устремлен на огромный корабль, вернее - на одинокую фигуру на нем. Но вот фигура приблизилась к винтовой лестнице и начала спускать-ся. Вскоре перед девушкой стоял Кол. Его волосы развевались на ветру, на крепком теле были лишь свободные брюки и… Дыхание девушки перехватило, она с недове-рием посмотрела на алый плащ на его плечах. Юноша спустился и быстрым шагом направился к Стеллии, остановившись напротив нее. Его взгляд был хмурым и на-стороженным.
- Но зачем же тогда ты уезжаешь? - против воли вырвалось у нее. Кол чуть вздрогнул, словно ее голос больно ударил его. Некоторое время он молча разгляды-вал ее, потом как можно спокойнее ответил:
- Так получилось. Но я еще вернусь, и постараюсь поскорее, - он сам не очень-то верил в то, что говорил. Если бы она могла поехать с ним! Но разве она согласит-ся? Они не женаты, да и поздно сейчас уже говорить об этом, наверное. Кол вздох-нул и придал своему лицу равнодушное выражение.
Стеллия закусила губу, сдерживая рвущиеся слова. Ей хотелось предложить ему поехать вместе с ним, но в следующее же мгновение она вспомнила про отца и мать, про неоконченные дела… И потом, если Кол сам не предложил ей это, значит, он не хочет брать ее с собой…
- Ох, Кол! - неожиданно для себя расплакавшись, девушка приникла к нему. Он обнял ее за плечи и хмуро взглянул на корабль. И почему все произошло именно так? Наверное, это он во всем виноват…
Темные волосы девушки озарило слабое сияние, и молодые люди одновре-менно обернулись.
- Солнце! Восходит солнце… - почему-то радостно воскликнула Стеллия, прильнув головой к плечу Кола.
На берегу моря стояли, обнявшись, юноша и девушка в алых, развевающих-ся на ветру плащах, устремив взгляды на восходящее солнце. И каждый из них на-всегда унес в своей памяти картину расставания.
Часть 2
800 000 до нашей эры
Инг перевернулся на спину и задумчиво взглянул на сидевшего в некото-ром отдалении Пола, темноволосого юношу с красивым строгим лицом. В воздухе витал приятный запах леса, и солнце ярко светило, обдавая своим теплым дыханием лю-дей. Если бы все осталось именно так навсегда! И не было бы вечных споров и дру-гих неприятностей, которые заставляют стра-дать. Человек родился, чтобы быть сча-стливым, так почему же ему не дают использовать свое законное право? Такие мыс-ли молнией пронеслись в го-лове у Инга, и он, вздохнув, сел и облокотился о дерево. Какие чудесные ле-са… Они расположены вокруг Города Золотых Врат, и наверняка ранее бы-ли особой достопримечательностью столицы. Сейчас они уже не те, что бы-ли тогда. Впрочем, Инг не мог помнить, что было "тогда". Ко времени его рождения все уже стало таким, как он это видел сейчас…
- Раньше Город Золотых Врат был самым прекрасным на свете! - в сердцах воскликнул Инг, резко вскакивая на ноги. Он не мог сидеть на месте, когда речь за-ходила о том, что больше всего на свете тревожило его. Успокоив-шись, он снова устроился у дерева и продолжил уже тише и с большей горе-чью в голосе: - Раньше здесь жил Белый Император, а теперь - Черный.
Пол искоса взглянул на друга, но отвечать на гневную тираду не стал. Впро-чем, Инг и не ждал этого. Он привык, что Пол довольно редко разгова-ривает, все свои мнения и выводы держа при себе.
- Ладно, пойдем обратно в город, что ли? - мрачно спросил юноша, откиды-вая со лба прилипшую прядь. Пол медленно кивнул и, помолчав, ответил:
- Знаешь, я думаю, все еще будет хорошо. Когда-нибудь.
- Не при наших жизнях, конечно, - скептически бросил Инг, снова поднима-ясь. Пол тоже поднялся и, направляясь вперед по узенькой тропинке, задум-чиво ответил:
- Что ж, может и при наших. Только мы не будем уже Полом и Ингом.
- Вот это-то и печально, - пробурчал тот и поспешил перевести разговор на другую тему, прекрасно зная, что спорить с Полом бесполезно: - Эх, жаль я не жил в нашей милой столице во времена ее рас-цвета!
- А может быть, ты жил, - живо откликнулся Пол. - И может быть, мы даже были знакомы… Или познакомились.
Инг рассмеялся, словно не принимая на веру слова друга. Но где-то глубо-ко в душе у него мелькнуло смутное воспоминание - берег моря, песчаный пляж и… Но воспоминание также быстро померкло, и Инг, пожав плечами, последовал за Полом.