- Да, я должен кое о чем подумать, - тихо ответил он, не в силах более смотреть на нее. - Прости, но я не могу так сразу. Это может привести к дурным последстви-ям. Не для меня, а для тебя, - он помолчал и, не выдержав ее озабоченного взгляда, проговорил: - Ты же знаешь, я никто.
- Ты приемный сын моего отца, - с непонятной гордостью возразила Мехит. Глаза ее
засверкали гневными огоньками. Сурово сдвинув брови, девушка добавила: - Для меня не важно, кто ты.
- Ты еще слишком молода, - тихо сказал Хел, растерянный ее реакцией. Он по-нимал, что поступает правильно, но в то же время несправедливо по отношению к любимой. О, боги, что ему делать?! К чьим доводам прислушаться? Рассудка или сердца? Наконец, ненавидя себя и в то же время понимая, что у него нет другого выхода, он произнес: - Я не хочу всю жизнь думать, что из-за меня ты несчастлива.
- Не говори так! - Мехит вскинула руки, словно желая призвать к помощи бо-гов, и бусы ее тихо звякнули от резкого движения. Душу девушки переполняло ка-кое-то странное чувство, не испытанное доселе, боязнь, что случится непоправимое, случится из-за какого-нибудь пустяка…
- А как мне говорить? - горько рассмеялся юноша, решив идти до конца. Отве-дя взгляд в сторону, он негромко попросил: - Ладно, все равно не нам решать это. У тебя есть отец.
- Но… - Мехит не закончила. Конечно, у нее есть отец, и его мнение очень важно для… Для кого? Быть может, Хела? Резко развернувшись, девушка пошла к дому, а Хел продолжал следить взглядом за ее хрупкой удаляющейся фигуркой, по-нимая, что вряд ли когда-нибудь еще Мехит улыбнется ему.
…Албане, нахмурившись, сидела у ног госпожи. Мысли юной рабыни мета-лись, путаясь между собой, а сердце сильно колотилось. Стараясь скрыть свое вол-нение, Албане принялась отстукивать пальцами такт какой-то мелодии, очень фальшивя; впрочем, ее это сейчас меньше всего беспокоило.
- Что с тобой? - поинтересовалась Мехит, рассеянно наблюдая за прислужни-цей и стараясь за этим занятием отвлечься от мучивших ее мыслей. Алабане при-подняла голову и сконфужено улыбнулась:
- Я хочу, чтобы ты была счастлива, госпожа, - пояснила она с горячностью в голосе.
- Ты добра, а добрые люди должны быть счастливыми.
На глазах Мехит выступили слезы.
- Спасибо тебе, Албане, - тихо ответила она. - Знаешь, я… Я действительно не ощущаю себя счастливой, - девушке припомнился разговор с Хелом. Ну, почему он так поступил? Или она неправильно поняла его?
- Что я могу для тебя сделать? - Албане, волнуясь, поднялась на ноги. Ей вдруг страстно захотелось сделать хоть что-нибудь для своей госпожи, из-за одного лишь доброго отношения которой она продолжает жить и даже чувствовать себя немного счастливой. Ведь это редкость - счастливая рабыня. Но что может она, Албане?
- Боюсь, ты не способна помочь мне, - печально улыбнулась Мехит. - Было бы пре-
красно, сумей ты решить мою проблему.
- Ты хотя бы расскажи мне ее, - попросила девушка, снова присев рядом с гос-пожой.
Мехит помедлила, но вскоре заговорила:
- Все дело в Хеле. Он говорил, что мы не можем быть вместе из-за моего отца.
- И это все? - немного удивилась Албане, ожидавшая услышать что-то страш-ное.
- А разве этого мало? - вскинула брови Мехит.
- Нет, не мало, но… - девушка не договорила. В ее голове внезапно вспыхнула смутная идея и, опасаясь рассказывать о ней Мехит, Албане умолкла.
…Плитарх растерянно оглянулся по сторонам и, заметив темнокожую симпа-тичную девушку, бодро шагнул ей навстречу. Он не любил быть один, и даже ком-пания юной рабыни была ему приятна. Он хотел сказать что-то, но тут же замолчал, удивленно нахмурившись. Что-то очень знакомое было во внешности девушки, но что именно - он понять не мог. Однако вскоре лицо Плитарха прояснилось:
- Ты - Албане? - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он, остано-вившись напротив нее. Девушка, изобразив смущение, склонила голову и кивнула.
- Почему ты ходишь без дела? Рабыни не для этого предназначены! - но, не смотря на столь суровые слова, лицо Плитарха оставалось добродушным. Он просто не умел сердиться по-настоящему. Албане, с трудом скрыв усмешку, тихо ответила:
- Я иду от своей госпожи Мехит. Она дала мне задание.
- Если бы не моя любимая дочка, то, Албане… - Плитарх не закончил, вдруг вспомнив о Нэнс. Лицо его помрачнело. - Скажи, а как себя чувствует Мехит? Она доверяет тебе свои сердечные тайны? Не расстроена ли, что женой Конэ станет не она? - Понимаешь, - смущенно пояснил он, - Нэнс могла и ошибиться, когда убеж-дала меня.
- Нет, господин, она не этим расстроена, - скорбно ответила девушка, не под-нимая головы.
- А чем же? - удивленно спросил Плитарх. Албане помедлила, прежде чем от-ветить:
- Она чувствует симпатию к одному молодому человеку, но опасается…
- О, это же превосходно! - перебил рабыню хозяин. Радостно улыбаясь, он по-думал, что, быть может, благодаря этой вести он сможет хоть немного приободрить Мехит. В последнее время он мало внимания оказывал ей, а теперь еще лишил воз-можности стать супругой богатого человека. Больше всего он опасался, что Мехит теперь страдает. Но если Конэ ей не нравился…
Албане вздохнула.
- Понимаете, господин, этот человек… Это Хел, - выговорив это, Албане быст-ро взглянула на Плитарха. Только бы он не рассердился!
- Хел? - до него не сразу дошел смысл сказанного.
- Ведь Ваш старший сын живет с Вами, господин, и у него есть жена, - пытаясь исподволь подсказать ответ растерявшемуся мужчине, вскользь заметила Албане.
- Да, но Хел же мне не сын… - не зная, как отреагировать на столь неожидан-ную весть, протянул Плитарх.
- Вы приняли его в свою семью, как сына. Он Вам очень помогает, к тому же, Мехит
всегда была бы с Вами. Правда, Нэнс может не согласиться…
Плитарх выпрямился, как от удара. Лицо его побагровело, и на лбу выступи-ла испарина. Сжав кулаки, он шагнул к рабыне.
- Нэнс?! Да кто она такая? Дочь, всего лишь дочь. И к тому же, скоро станет женой Конэ и уедет отсюда. Никто не может влиять на мое решение, тем более она!
- Я знаю, что Вы волевой человек, господин, - склонилась перед ним в поклоне Алабне. На губах ее промелькнула улыбка. Что ж, теперь Плитарх точно сделает Мехит женой Хела.
…-Милая Алабне, как я люблю тебя! - Мехит обняла рабыню, и на глазах ее выступили слезы. Никогда еще она чувствовала себя более счастливой. Заглянув в глаза Албане, она быстро заговорила: - Когда ты спросила, чем помочь тебе, я дума-ла, ты несерьезно. Я и не предполагала, что ты способна…
- Что ты, Мехит. - немного смущенная, но все же довольная, проговорила ра-быня. - Ты столько сделала мне, что этот поступок ничего не значит.
- Значит, еще как значит! - возразила девушка. Чуть покраснев, она решилась задать
мучивший ее вопрос: - Как ты думаешь, мне самой сообщать эту новость Хе-лу?
- Мне кажется, да, - кивнула Алабне. - Наверное, тебе стоит прямо сейчас пой-ти к нему. Он, по-моему, где-то поблизости.
…Хел молча смотрел перед собой. Что делать, на что решиться? Может быть, уйти, не пытаясь искать больше встреч с нею? Что они дадут, эти встречи? Лишь разбередят рану, в который раз давая понять, что Мехит не стать его женой.
Звук чьих-то легких шагов заставил его поднять голову: к нему приближа-лась Мехит. Первой мыслью юноши было встать и уйти. Конечно, она обидится, но ведь ей будет лучше, так она быстрее забудет его. Но юноша не сдвинулся с места. Слишком красива была Мехит и слишком счастливая улыбка озаряла ее лицо. Хел продолжал стоять, глядя на любимую и интуитивно чувствуя, что к нему приближа-ется сама Судьба.
Часть 4
Спаситель
Анна с состраданием склонилась над его бледным, испещренным глубокими морщинами лицом. Тонкие гибкие пальцы девушки ласково распушили его седые волосы.
- Тебе лучше, отец? - тихо спросила Анна и осторожно присела на край наби-той соломой постели.
Тяжелые веки с трудом приподнялись, обнажив мудрые глаза, уже плохо ви-дящие, но продолжавшие сохранять необычный ум. Губы старца тронула слабая улыбка, и он, немного приподняв голову, ласково произнес:
- Все в порядке, дочь моя. Я прекрасно себя чувствую! - тут он, умолкнув, за-кашлялся и без сил упал на постель. Анна поспешно встала и, подбежав к неболь-шому возвышению, принялась быстро смешивать в глиняной миске отвары различ-ных трав. Через минуту она уже сидела у постели Рафаила и следила за тем, чтобы он выпил весь лекарственный напиток.
- Тебе должно стать лучше, отец, - мягко сказала Анна, снова поставив глиня-ную миску на возвышение.
- Мне станет много лучше, когда я увижу Спасителя, - тихо ответил Рафаил.
- Может, Он и придет, - поспешила сказать девушка. - Вот увидишь! А пока поспи, отец. Ты устал.
Старец послушно прикрыл глаза и вскоре уже спал, погрузившись в неведо-мые другим сны. Анна продолжала сидеть у его постели, глубоко задумавшись и продолжая вспоминать…
…Родителей своих Анна помнила очень смутно, их лица слились в памяти с образом Рафаила. Девушка точно не помнила, что произошло тогда, много лет на-зад, забыла, как осталась совсем одна в большем шумном городе…
…Анна медленно брела куда-то вдаль, прижав к груди узелок с едой и испу-ганно оглядываясь на прохожих. Она осталась совсем одна, одна во всем мире, куда ей теперь податься? Ей очень хотелось расплакаться, как когда-то в случае "беды", но испуг сковал ее сердце, и слезы остановились где-то в горле, больно обжигая все ее существо, но не смея пролиться наружу.
Анна не помнила, не сознавала, сколько уже бродит здесь, среди самых раз-ных людей с самыми разными проблемами. И никто, никто не обращал на нее на малейшего внимания!
- Девочка, что с тобой? - неожиданно раздался над ее ухом удивленный жен-ский голос. Анна подняла испуганный взгляд. Перед ней стояла миловидная девуш-ка, а рядом - двое молодых людей. Один из них, высокий, стройный, с поразитель-ными добрыми глазами, вызвал в душе девочки целую бурю, и Анна молча стояла, не в силах произнести и слова. Что-то знакомое было в лице этого человека, вернее не в лице - а во взгляде или… Нет, девочка не умела понять свои чувства, ведь она точно знала, что никогда не видела странного незнакомца.
- Меня зовут Адой, - склонившись к ребенку, говорила молоденькая девушка.
- Ты потерялась?
Но Анна продолжала молчать, испуганно моргая. Тогда к Аде присоединился молодой красавец, тот самый незнакомец, которого, как казалось девочке, она слов-но бы уже видела. Взяв растерявшуюся Анну за руку, он мягко спросил:
- Ты потерялась, малышка?
- Кто Вы? - наконец сумела выговорить Анна, широко раскрыв прекрасные глаза, в которых затаилась недетская боль. Незнакомец негромко рассмеялся и, об-хватив девочку, поднял ее на руки и посадил себе на плечо. Маленькая процессия продолжила свой путь.
- Меня зовут Рафаилом, дитя. Но ты не ответила на мой вопрос: ты потерялась? Куда тебя отвести?
Не выдержав, Анна расплакалась. Боль, которую она держала в себе долгое время, вырвалась наружу. Обхватив Рафаила маленькими прохладными ладонями, она, всхлипывая, пробормотала:
- Мне некуда идти! И нет никого!
Ада резко остановилась и, прижав руку к сердцу, обернулась к третьему путнику.
- Авдей… - скорбно и словно бы вопросительно проговорила она. Молодой муж понимал свою супругу без слов. Слишком часто она молчала, размышляя о чем-то, видимо не доступном пониманию его, Авдея.
- Пусть маленькая незнакомка поживет с нами, - предложил он, взглянув на Рафаила. Но тот отрицательно покачал головой.
- Вы и сами скоро будете иметь детей, к чему вам лишние хлопоты? Вы далеко не так богаты, скорее наоборот. Правда, я тоже, но у меня никого нет, пусть она жи-вет со мной. Хочешь? - спросил он, чуть повернув голову к Анне. Та молча кивнула, не в силах выразить охвативший ее радостный трепет словами. Мысль о том, что она будет жить с таким человеком, показалась ей прекрасной.
- А как зовут тебя? - спросила Ада, ласково улыбнувшись.
- Анной, - тихо ответила девочка. К молодой красивой женщине она сразу по-чувствовала симпатию, смешанную со странным ощущением, что Ада очень умный человек и очень много знает обо всем на свете.
…Анна вздохнула. С поры знакомства с Рафаилом минуло много лет, и все это время девушка прожила с ним. Ада, Авдей и их дети стали ее самыми близкими людьми, и казалось, весь мир не может вместить безграничного счастья Анны. И вот случилось это…
О смерти и болезнях девушка, разумеется, знала, но они казались ей чем-то отдаленным. Она верила в загробную жизнь, так, как об этом рассказывают в хра-мах. Но при мысли, что она может вскоре расстаться с Рафаилом, ей становилось не по себе.
- Добрый день, - раздался сзади негромкий женский голос, прервав печальные мысли девушки. Анна обернулась и увидела Аду и Авдея, стоящих около нее. За прошедшие годы Ада не слишком изменилась, зрелость была скорее к лицу ей. Она совсем не пополнела, морщин почти не было, а те, что все же были, придавали ей очарование мудрости. Взгляд остался столь же проницательным, как и в молодости, а легкая седина даже красила женщину.
На Авдее возраст сказался больше: волосы стали совсем белыми, а лицо ис-пещрили глубокие морщины. Только сейчас Анне пришло в голову, что и Рафаил состарился за прошедшие годы. Ведь он, к тому же, был много старше Ады и Авдея. Но мысль о том, что Рафаил может быть старым, показалась девушке кощунством.
- Как он? - тихо спросила Ада, протягивая девушке небольшой мешочек, от ко-торого исходил запах целебных трав. Глаза Анны наполнились слезами. Опустив голову, она некоторое время молчала, стараясь собраться с силами. Как это трудно - признаться, что все обстоит намного хуже, чем ты хочешь в это верить!
- Ему очень плохо, - прошептала девушка и, увидев мешочек, приняла его из рук Ады, поблагодарив ее взглядом: на слова уже не было сил.
- Ничего, все будет хорошо, - постарался успокоить девушку Авдей, подходя ближе. Анна молча кивнула и выдавила из себя подобие улыбки. Ее била мелкая дрожь, большие глаза расширились от страха за будущее. Авдей печально смотрел на нее, не зная, как успокоить несчастную девушку. В том, что она несчастна, он не сомневался: ее привязанность к Рафаилу была сильна и очевидна. Тот оградил свою воспитанницу от реальной жизни, желая тем самым сделать ее счастливой, но, в конце концов, получилось только хуже. Теперь реальность сама вошла в их дом, а бедная Анна не представляет, как принять ее своим нежным сердцем, привыкшим к радостям и легкому решению самых сложных проблем: как тогда, в детстве, про-блема потеряться одной в большом городе, решилась, стоило встретиться на пути маленькой девочки Рафаилу. Но сейчас, вполне возможно, проблема не сможет ре-шиться так легко. И что же будет с Анной, если она останется одна? Конечно, они с Адой помогут ей, но намного больше, чем они, ей нужен Рафаил. Авдей вздохнул, сознавая свою беспомощность. Он не любил признавать, что не способен облегчить существование кому-либо, тем более столь давней подруге. Но за жизнь и смерть отвечает лишь сам Господь, и тут ничего не поделаешь.
- Ладно, все еще может исправиться, - неуверенным голосом произнес Авдей, желая нарушить воцарившуюся тишину. Анна вздохнула и присела около постели Рафаила. Некоторое время все молчали, однако через несколько мгновений гнету-щую тишину нарушил голос Анны:
- Отец, поспи еще, тебе надо набираться сил, - обратилась она к Рафаилу, вне-запно открывшему глаза и в некоторой растерянности оглядевшемуся по сторонам. Тот попытался приподняться на локте и, закашлявшись, махнул рукой, словно желая что-то сказать.
- Я не устал, дочь моя, - наконец удалось произнести ему. Но Анна лишь отри-цательно покачала головой и мило улыбнулась:
- Прости, отец, но твое здоровье мне важнее всего на свете.
- Неразумно, дочь моя, - снова бессильно откинувшись на постель, тихо заме-тил он, - Важнее всего для тебя должен быть Бог, а потом уже я.
- Я не хочу спорить с тобой, - взяв ослабшую руку Рафаила в свою, мягко про-говорила девушка. Ада тоже склонилась над больным и немного печально спросила:
- Какая же новость окажется для тебя исцеляющей?
- Какая? - нахмурился Рафаил и, устало прикрыв глаза, ответил, словно бы го-воря сам с собою: - Конечно же, весть, что я могу хоть издали взглянуть на Спасите-ля.
- Будешь просить Его о здоровье своем? - поинтересовался Авдей.
- Что за мысль! - ужаснулся Рафаил и даже чуть приподнялся с постели. - Ко-нечно же, не буду. Да это мне и не понадобится.
- Отчего же? - голос Анны охрип от волнения. "Неужели он имеет в виду, что все равно умрет?" - испуганно подумала девушка и в страхе прикрыла глаза, стара-ясь успокоиться.
- Да так, - загадочно улыбнулся Рафаил.
…Запыхавшийся Авдей остановился у входа и, не в силах вымолвить и слова, лишь призывно махнул рукой.
- Что случилось? - Анна поднялась и побежала навстречу ему, пытаясь про се-бя решить, какая еще проблема произошла. В последнее время в жизни девушки на-чалась черная полоса, и ни на что хорошее Анна уже не надеялась.
- Рафаил, случилось то, о чем ты мечтал! - Авдей, не обратив внимания на ос-тановившуюся около него девушку, приблизился к Рафаилу. - Уже много людей со-бралось послушать проповедь Сына Человеческого.
Рафаил резко сел в постели, и лишь подбежавшая Анна заставила его не вставать.
- Отец, тебе ведь плохо, путь к морю ослабит твое здоровье, - постаралась мяг-ко увещевать его она, хотя и понимала всю тщетность подобной попытки.
- Дочь моя, сразу видно, ты не встречала в своей жизни силу Божества, иначе ты поторапливала бы меня, - Рафаил с удивительной для его болезни легкостью от-странил Анну и поднялся на ноги.
- Ты прав, отец, я не встречала подобного, - признала девушка, снова подбегая к нему, теперь уже, чтобы помочь идти. У левой его руки встал Авдей. Так, поддер-живаемый с двух сторон, Рафаил направился к выходу.
- Ох, как приятно снова оказаться на ногах! - радостно сказал он уже на улице и, взглянув на притихшую девушку, весело спросил: - Хочешь ли ты знать, что я имел в виду под силой Божества? Дело в том, что мне однажды, еще в юности, при-снился чудесный сон, и вряд ли я сумею найти достойные слова, чтобы описать всю его удивительную красоту. Мне запомнилось безграничное небесное пространство, и я был легкой дымкой. Меня никто не видел, а я видел всех, более того - я не про-сто видел людей, я видел как бы их сущность, их мысли и мнения. И я прекрасно знал, что сплю. Вернее, я считал, что сплю не я, а спит… Как бы сказать? Мое тело, что ли… Так вот, я был дымкой. Я взмыл в лазурные небеса и летел все выше и вы-ше. Рядом порхали птицы, и чудное дело - я понимал, что они щебечут. Но вскоре и птицы перестали появляться, а голубизна вокруг стала мерцать, и потом не осталось ничего, кроме этого мерцания, одного только идеального Света. И на мгновение я вдруг почувствовал такое блаженство, когда ничего не нужно, мне не хотелось воз-вращаться обратно, а остаться там. Но какой-то высший Голос словно сказал мне, что я должен идти назад. На этом сон и закончился. Кстати, вскоре после этого я встретил тебя, дитя мое, - ласково обратился он к изумленной Анне. - И потом я уже не мог не мечтать вновь узреть что-то подобное.