Черная чума двадцатого века Скрэмбл-синдром поразил жителей девяти городов в течение сорока дней. Безумие охватывает людей в считанные часы, и никто не в силах им помочь. Доктор Эрик Ладд занимался проблемами психозондирования человека и предполагал возможность использовать результаты своих исследований для изучения этого странного заболевания. Но однажды ему приснился странный кошмар, а на следующий день он встретил девушку, которая как две капли воды была похожа на видение из сна. И это стало первым событием в цепочке необычных приключений…
Фрэнк Герберт
"Операционный синдром"
В Гонолулу стояла тишина. Уже похоронили мертвых и убрали обломки разрушенных зданий. Спасательная баржа покачивалась на волнах Тихого океана у мыса Даймонд. К месту крушения американского аэропоезда в зеленые воды моря погружались водолазы, следуя за поднимавшимися пузырьками. Все это сделал скрэмбл-синдром. На берегу, в перестроенных казармах, психологи безуспешно работали над последствиями массового безумия. Именно здесь, в Гонолулу, и начался скрэмбл-синдром: в одно мгновенье все было спокойно - последовал скачок секундной стрелки и город сошел с ума.
За сорок дней Синдром поразил девять городов. Черная чума двадцатого века.
Сначала в его ушах раздавался звон, затем звук, похожий на флейту, который постепенно перешел в свист. Свист обернулся сигнальным гудком ревущего и стучащего колесами поезда, превратившего сон в кошмар.
Психоаналитику такой сон мог понравиться как объект клинического исследования, но данный психоаналитик не занимался его изучением, это был его собственный кошмар. Он обернул простынь вокруг шеи, тихо повернулся в кровати и подтянул колени к подбородку.
Свист поезда перешел в контральто роскошной певицы, исполняющей "Сумасшедший блюз". Сон нес ощущения страха и насилия.
- Миллион долларов ничего не значат… - хриплый голос парил над звуками трубы, буханьем барабанов, визгом кларнета, похожим на ржание взбешенной лошади.
Темнокожая певица с сине-зелеными глазами выделялась на красном фоне сцены. Она шла к рампе, протянув руки к невидимой публике. Затем и певица, и сцена пришли в движение, вращаясь все быстрей и быстрей, пока не слились в красную светящуюся точку. Красная точка постепенно расползлась и превратилась в раструб трубы, воющей на минорной ноте.
Визжащая музыка, словно нож, разрезала его мозг.
Доктор Эрик Лэдд проснулся. Он учащенно дышал и весь покрылся потом. Лэдд все еще слышал музыку и голос певицы.
- Мне снится, что я проснулся, - подумал он.
Эрик откинул простыню и спустил ноги на теплый пол. Он встал, подошел к окну и взглянул на лунную дорожку, поигрывающую на поверхности озера Вашингтон. Включив наружные микрофоны, Эрик услышал звуки ночи: стрекот сверчков, воркование голубей, далекий гул аэропоезда.
Пение не прекращалось. Эрик покачнулся и схватился за подоконник.
Скрэмбл-синдром…
Доктор повернулся и просмотрел ленту новостей на экране у кровати - никакого упоминания о Сиэтле. Возможно, он и не болен. Эрик Лэдд еще не знал, что музыка в его голове вовсе не была болезнью.
В отчаянии Эрик попытался вернуть контроль над собой, потряс головой, похлопал ладонями по ушам. Пение не пропало. Он взглянул на часы у кровати - пять минут первого ночи, пятница, 14 мая 1999 года.
Музыка в мозгу прекратилась, но раздались аплодисменты, крики, топанье. Эрик потер голову.
Я не безумен… Я не безумен…
Он натянул одежду и прошел в крохотную кухоньку своего холостяцкого убежища. Эрик выпил воды, зевнул, задержал дыхание - перепробовал все, чтобы исчезли звуки, которые теперь представляли собой обрывки разговора, позвякивание, шарканье ног.
Доктор сделал себе коктейль, плеснул напиток прямо в горло. Звуки внутри него стихли. Эрик посмотрел на пустой стакан в руке и покачал головой.
Новое лекарство от безумия - алкоголь! Он криво усмехнулся. Каждый день доктор говорил пациентам, что выпивка не является решением проблем. Его посетила горькая мысль: "Возможно, мне следовало присоединиться к той группе врачей, а не торчать здесь в попытке создать машину, способную победить безумие. Если бы только они не смеялись надо мной…"
Эрик пододвинул оргалитовую коробку, чтобы освободить место у раковины, поставил стакан. Из коробки торчала тетрадь, лежавшая поверх груды электронных деталей. Он подобрал ее и всмотрелся в знакомую, сделанную им надпись печатными буквами на обложке: "Телезонд Аманти? - Испытания. Серия IX".
Они смеялись и над старым доктором. Довели его до сумасшедшего дома. Возможно, и я двигаюсь в этом направлении, вместе со всем миром.
Эрик открыл тетрадь, провел пальцем по схеме его последней экспериментальной системы. Телезонд в лаборатории в подвальном помещении по-прежнему был весь в электрических проводах, хотя и частично разобран. Эрик подумал: "Где же я ошибся?"
Он закрыл тетрадь и бросил ее в коробку. Мысленно доктор обратился ко всем теориям, хранившимся в его мозгу - знаниям, собранным после тысячи неудач. Усталость и отчаяние давили на него. Он все-таки осознавал, что сущность, которую Фрейд, Юнг, Адлер и другие искали во снах и поведении индивида, первична по отношению к его знаниям электронных следящих систем. Эрик вернулся в комнату, служившую ему и спальней, и кабинетом, и заполз в кровать. Он сделал несколько упражнений дыхательной гимнастики йогов, пока сон не победил его. Певица, поезд и свист не вернулись.
Утренний свет залил комнату. Эрик проснулся, обнаружив в памяти фрагменты ночного кошмара. До десяти часов у него ничего не было запланировано. Лента новостей предложила большой выбор, в основном под заголовком "Скрэмбл-синдром". Доктор набрал соответствующие коды восьми тем, переключил аппарат в режим аудио-воспроизведения и стал одеваться.
Воспоминания о кошмаре отзывались болью. Доктор подумал: "Интересно, сколько людей просыпается ночью, спрашивая себя, не настала ли их очередь?"
Эрик выбрал малиновый плащ и накинул его на белый комбинезон. Взяв тетрадь из коробки на кухне, он вышел на прохладный утренний воздух и включил регулировку температуры на комбинезоне. Метро домчало его к берегу бухты Элиот. Эрик позавтракал в ресторане, специализирующимся на морских продуктах. Пока он ел, рядом с тарелкой лежала его тетрадь, раскрытая на схеме телезонда. Выйдя из ресторана, он нашел пустую скамейку с видом на бухту, уселся и снова открыл тетрадь. Не чувствуя желания изучать схему, Эрик уставился на бухту.
Над серой водой вставал туман, скрывая противоположный берег. Где-то вдали прозвучал гудок сейнера. Эхо отразилось от стоявших сзади зданий. Первые рабочие проходили мимо скамейки, они тихо говорили между собой, их худые лица и затравленные взгляды излучали ощущение страха. Холод просачивался сквозь одежду. Эрик поежился, глубоко втянув соленый морской воздух. Ветерок с залива нес аромат водорослей, смешивающийся с горьким мускусным запахом городских испарений. Чайки дрались друг с другом за какую-то крошку. Страницы на его коленях зашелестели. Эрик прижал их рукой, посматривая по сторонам.
- Я даром трачу время, - подумал он. - Вряд ли человек моей профессии может позволить такую роскошь в эти дни.
Эрик заметил приближавшуюся женщину в красном, отороченном мехом плаще. Ее сандалии выбивали быстрый ритм по бетонной поверхности дорожки. Плащ вздымался при порывах ветра.
Эрик посмотрел на ее лицо, обрамленное темными волосами. Каждый мускул его тела напрягся. Она до мельчайшей детали напоминала женщину из его кошмара. Доктор не сводил с нее глаз. Женщина заметила его пристальный взгляд, отвернулась и прошла мимо.
Эрик сгреб бумаги, закрыл тетрадь и побежал за ней. Догнав ее, он пошел рядом, по-прежнему уставившись на нее в замешательстве. Женщина взглянула на него, покраснела и отвернулась.
- Уходите, или я позову полицейского!
- Пожалуйста, мне нужно поговорить с вами.
- Я сказала, уходите, - она ускорила шаг, но Эрик вновь догнал ее.
- Пожалуйста, простите меня, но я видел вас во сне. Знаете…
Женщина уставилась перед собой.
- Мне это уже говорили! Уходите!
- Но вы не понимаете…
Она остановилась и повернулась к нему, ее трясло от гнева.
- Я понимаю! Вы были на моем шоу вчера. Представить только - вы видели меня во сне! - Женщина покачала головой и передразнила кого-то. - Мисс Ланаи, я, должно быть, вас знаю.
- Но я никогда не слышал о вас и не видел вас раньше, - сказал Эрик.
- Я также не привыкла к оскорблениям! - она повернулась и быстро зашагала прочь, красный плащ развевался за ней. Эрик снова догнал ее.
- Пожалуйста…
- Я закричу!
- Я - психоаналитик.
Она засомневалась, замедлила шаг и, наконец, остановилась. На ее лице появилось растерянное выражение.
- Ну, это абсолютно новый подход.
- Я действительно видел вас во сне. Этот сон был очень тревожным, я не мог избавиться от него, - Эрик воспользовался ее интересом.
Что-то было в его голосе, манерах… Мисс Ланаи засмеялась.
- Настоящий сон должен когда-нибудь стать явью.
- Меня зовут доктор Эрик Лэдд.
Она посмотрела на значок на его нагрудном кармане.
- А я - Колин Ланаи, певица.
- Я знаю, - ответил он.
- Мне показалось, вы сказали, что никогда не слышали обо мне.
- Вы пели в моем сне.
- О, вы действительно психоаналитик? - спросила она после паузы.
Эрик вынул из нагрудного кармана визитку и протянул ей. Колин посмотрела на нее.
- Что означает "телезондовая диагностика"?
- Это инструмент, которым я пользуюсь.
Женщина вернула визитку, взяла его под руку и пошла прогулочным шагом.
- Хорошо доктор, вы расскажете мне о вашем сне, а я - о своих головных болях. Хороший обмен? - она бросила украдкой взгляд из-под густых ресниц.
- У вас головные боли?
- Ужасные, - кивнула Колин.
Эрик оглядел ее. Она была частью его нереального кошмара. Доктор подумал: "Что я здесь делаю? Так не бывает: увидеть во сне незнакомую женщину, а утром встретить ее во плоти. Следующее, что произойдет - оживет весь мир моего подсознания".
- Может ли Синдром быть причиной болей? С тех пор, как мы были в Лос-Анджелесе, я… - она прикусила губу.
- Вы были в Лос-Анджелесе? - Эрик пристально посмотрел на нее.
- Мы уехали за несколько часов до событий… До, - она пожала плечами. - Доктор, что такое - быть сумасшедшим?
- Умалишенный не понимает, что он болен, - он взглянул на поднимающийся с залива туман. - Синдром похож на другие формы безумия. Все выглядит так, как будто что-то толкает человека за порог психической болезни. Это странно, но существует достаточно точно определенный радиус его действия - порядка шестидесяти миль. В Атланте и Лос-Анджелесе, например, в Лаутоне была довольно четкая демаркационная линия: люди, живущие на одной стороне улицы, обезумели, а на другой - нет. Мы подозреваем, что существует также определенный инкубационный период, который… - Эрик запнулся, посмотрел на женщину и улыбнулся. - Вы задали очень простой вопрос, а я стал читать лекцию. Я бы на вашем месте не сильно волновался по поводу головных болей; возможно, причина в диете, перемене климата, в усталости глаз. Почему бы вам не пройти тщательный осмотр?
- Я шесть раз проходила осмотр с тех пор, как мы покинули Карачи, - она отрицательно покачала головой. - Результат тот же самый - мне прописали четыре новые диеты, а боли так и не прошли.
- Вы были в Карачи? - Эрик вздрогнул и медленно выдохнул.
- Да, а что? Это третий город, который мы посетили после Гонолулу.
- И в Гонолулу? - он склонился над ней.
- Что это - допрос? - Колин нахмурилась и после паузы добавила, - ну…
Эрик сглотнул и подумал: "Как может человек посетить пострадавшие от Синдрома города и быть столь легкомысленным?"
- Вы проглотили язык? - женщина постучала ногой.
"Она очень несерьезна", - подумал Эрик и стал загибать пальцы.
- Вы были в Лос-Анджелесе, Гонолулу, Карачи, в местах, где свирепствовал Синдром, и…
- Он поразил все эти города? - из ее груди вырвался резкий и громкий нечеловеческий крик.
Эрик подумал: "Как может кто-либо из живущих не ведать, где люди пострадали от Синдрома".
- Неужели вы не знали? - спросил он.
Колин кивнула, широко раскрыв глаза.
- Но Пит сказал… - она запнулась. - Я была очень занята на репетициях. Мы возрождаем старый энергичный джаз.
- Как же вы могли пропустить? Сообщениями о Синдроме заполнены телевидение, ленты новостей, - трансграф.
- Я была так занята, и я не люблю думать о подобных вещах. Пит сказал… Вы знаете, я вообще первый раз за последний месяц отправилась одна на прогулку. Пит спал и… - она снова запнулась, ее лицо смягчилось. - Это Пит виноват, он, должно быть, не хотел волновать меня.
- Может и так, но… Кто этот Пит?
- Неужели вы не слышали о Пите Серантисе и музыкроне?
- Что такое музыкрон?
- Вы пошутили, доктор? - она встряхнула кудрями своих темных волос.
- Нет, серьезно. Что это такое?
- Вы на самом деле не знаете?
Эрик кивнул. В ответ Колин хихикнула спокойным, глубоким голосом.
- Доктор, вы удивлены тем, что я ничего не знаю о Карачи и Гонолулу. А где вы прятались? Наше варьете подняло нас на самую вершину.
Эрик понял, что она говорит сейчас абсолютно серьезно.
- Ну, я был очень занят исследованиями. Они связаны с Синдромом, - несколько чопорно ответил он.
- Вы уверены насчет Гонолулу? - Колин отвернулась, посмотрела на серые воды залива, повернулась снова к Эрику и сплела руки.
- Там ваша семья?
- У меня нет семьи. Только друзья, - сказала она в ответ и взглянула на него блестящими глазами. - Он поражает всех?
Эрик кивнул и подумал, что надо чем-то отвлечь ее внимание.
- Мисс Ланаи, могу ли я попросить об одолжении? - Не дожидаясь ответа, он продолжил. - Вы были в трех городах, пораженных Синдромом. Возможно, здесь кроется разгадка. Не согласитесь ли вы пройти серию тестов в моей лаборатории? Это не займет много времени.
- Скорее всего, я не смогу. У меня сегодня выступление. Я ускользнула всего лишь на несколько минут. Мы остановились в Гведук Рум. Пит может проснуться и… - она заметила его умоляющий взгляд. - Простите, доктор. Как-нибудь в другой раз. Во всяком случае, вы не найдете во мне ничего особенного.
Эрик пожал плечами в нерешительности.
- Но я не рассказал вам о своем сне.
- Вы искушаете меня, доктор. Я знаю много фальшивых историй о снах. На этот раз хотелось бы услышать что-нибудь настоящее. Почему бы вам не проводить меня до Гведук Рум? Это всего лишь в паре кварталов отсюда.
- Хорошо.
Колин взяла его под руку.
- Лучше хоть что-нибудь…
Он был худощавым, с искривленной ногой, с узким, полным ненависти лицом. На его колене лежала трость. Лабиринт проводов музыкрона, подобно паутине, окружал его. Над головой находился шлем в виде полусферы. Как незаметный шпион он смотрел через глаза женщины на мужчину, представившегося доктором Эриком Лэддом. Худощавый презрительно усмехнулся, услышав через уши женщины: "Лучше хоть что-нибудь…"
Эрик и Колин шли рядом по узкой дорожке вдоль бухты.
- Ты так и не рассказала мне, что же такое музыкрон.
Ее смех заставил проходящую пару обернуться и уставиться на них.
- Хорошо. Но я все еще не понимаю. Нас уже месяц показывают по телевизору.
Эрик подумал: "Она считает меня отставшим от жизни; возможно, это правда!"
- Я не подписан на развлекательные каналы, только на научные и программу новостей, - сказал он вслух.
- Ну, музыкрон - это нечто, похожее на записывающую и воспроизводящую машину, только оператор воспроизводит любой звук, какой ему захочется. У него на голове находится небольшой шлем, и он лишь подумает о звуке, а музыкрон его воспроизводит, - она бросила на него взгляд и продолжала смотреть вдаль перед собой. - Все говорят, что это обман, но это не так.
Эрик остановился и потянул ее за руку.
- Фантастика, - он усмехнулся. - Ты знаешь, тебе посчастливилось говорить с одним из немногих в мире экспертов по подобным аппаратам. У меня в подвале в лаборатории есть энцефалорекодер, последнее слово техники среди телезондов. По-моему ты пытаешься описать этот прибор, - улыбнувшись, продолжил Эрик.
- Психиатры этого города считают меня выскочкой, но они присылают мне своих самых тяжелых пациентов, - он взглянул на Колин. - Так что, давай признаем, машина твоего Пита - лишь реквизит шоу, не так ли?
- Но это не реквизит шоу. Я слышала записи до того, как они вводились в машину, и когда они воспроизводились ею.
Эрик усмехнулся.
- О, ты такой высокомерный, - нахмурилась она. Эрик дотронулся до ее руки.
- Пожалуйста, не сердись. Я просто знаю подобную технику. Ты не хочешь признать, что Пит обманул тебя так же, как и других.
Колин заговорила медленно, произнося каждое слово отдельно.
- Знаешь… доктор… Пит… Один… из… изобретателей… музыкрона… вместе… со… старым… доктором… Аманти, - она посмотрела искоса. - Ты, может быть, и знаток своего дела, но я знаю, о чем говорю.
- Ты сказала, что Пит работал над музыкроном с доктором. Как его зовут?
- О, доктор Карлос Аманти. Его имя есть на маленькой табличке внутри аппарата.
- Невозможно, - покачал головой Эрик. - Доктор Карлос Аманти находится в психиатрической клинике.
- Это правда, - кивнула она. - Больница Ваилику для умалишенных. Именно там они работали над машиной.
Лицо Эрика выражало сомнение и осторожность.
- И ты говоришь, что Пит думает о звуках, а машина воспроизводит их?
- Конечно.
- Странно, что я никогда раньше не слышал о музыкроне.
- Доктор, существует много вещей, о которых вы никогда не слышали.
- Возможно, ты права, - облизнувшись, он взял женщину под руку и быстро повел ее по дорожке. - Я хочу посмотреть этот музыкрон.
В Лаутоне, штат Оклахома, длинные ряды недавно построенных бараков изнемогали от зноя на выжженной солнцем равнине. Каждое здание делилось на маленькие клетушки, в каждой клетушке стояла больничная койка, на каждой койке лежал пациент. В бараке XRO-29 по коридору шел психиатр, за ним санитар катил тележку. На тележке лежали шприцы с иглами, антисептики, успокоительные лекарства, пробирки. Психиатр покачал головой.
- Бэйли, они определенно дали очень точное название - Скрэмбл-синдром. Как будто засунули венчик в каждый психоз, который может быть у человека, взболтали их и все одновременно включили.
Санитар что-то проворчал в ответ и уставился на врача.
- И у нас нет никакого прогресса. Это все равно, что решетом вычерпывать океан, - добавил психиатр.
В дальнем конце коридора завизжал человек, и они поспешили в палату.