- Вы хотите сказать, что копия моя останется такой же, как я сейчас?
- Копия? Гм… Точнее, это в новой голове будет копия, а в старой - оригинал.
- Вы хотите сказать, что какое-то время, пока рак мой меня не доконает, будут два Петра Григорьевича?
- Именно.
- И они смогут общаться между собой?
- Да сколько им вздумается. Мы, знаете, и в одном экземпляре часто сами себе изрядно надоедаем. Так что, если вы не будете уж очень раздражать друг друга, общайтесь, сколько влезет. Мы ведь так или иначе все представляем из себя… представляем из себя… что? Коктейль разных личностей, вот что, Григорий… э… Петрович. Правильно?
- Я уже толком не знаю, кто я. Может, я уже Евгений Викторович? Женечка?
- Это кто? Ваш донор?
- Гм… донор. Донор - это тот, кто добровольно готов поделиться своей кровью. А Женечка вряд ли горит желанием поделиться со мной своей… жизнью.
- Меньше рефлексий, Григорий… фу ты, черт, Петр Григорьевич. Назвался груздем - полезай… Ну да бог с ним, с груздем. Кто его, груздя, спрашивает, куда ему лезть. Пока что в своем нынешнем, так сказать, обличье вы на вашего Женечку не тянете. И даже на Петеньку… Женечка - это… догадываюсь… ваше новое имя?
- Да.
- Тогда потерпите еще немножко. Помолодеете, станете и Женечкой.
- Постараюсь, Семен Александрович. Тогда… ну, как минимум неделя мне понадобится, чтобы узнать и запомнить хотя бы какие-то сведения и привычки, биографические данные Евгения Викторовича и так далее. А то позвонит мне, допустим, его мамаша - жены у него, как я знаю, к счастью, нет - и спросит: как ты там, сынок? А мне как ей отвечать? Простите, мадам, вас как величать?
- Освоитесь. Вы, деловые, народ ушлый. И без того, надо думать, только тем и занимаетесь, что мозги друг другу пудрите. К тому же - я, признаться, и раньше подумывал об этих трудностях - можете устроить себе небольшое ДТП. И вопросов не будет, ну сотрясение у человека, амнезия небольшая, пройдет. Посмотришь передачу "Жди меня" и такое впечатление иной раз, что у нас полстраны не помнит, кто они, откуда и где прописаны. А вторая половина не знает, где искать первую.
- Разумно. Тогда последний вопрос. Ну, допустим, к вам привезти моего… так сказать… сменщика можно. Вы, кстати, где живете?
- Станция Удельная по Казанской дороге. Домишко мне там от мамы достался.
- Прекрасно. Скажу ему, что сделал один человек интересное усовершенствование в, скажем, конструкции мобильных телефонов. Такой умелец-самородок. Электронный Левша.
- Разумно.
- А вот как дальше быть? Как ему нахлобучить на голову ваш шлем, чтоб он не брыкался, не кусался и не орал благим матом на всю вашу Удельную?
- Как-то и не задумывался над этим… Этим, этим, этим… да, вопросом. Ну, можно было бы, например, сунуть ему под нос ватку с хлороформом. Как? Или угостить его чашечкой кофе с клофелином…
- А это не отразится на… на его умственном состоянии?
- Вон вы как уже рачительны стали к своей новой головенке. Да нет, нисколько. Но позвольте спросить у вас… из чистого, смею уверить, любопытства: человек-то симпатичный?
- Очень. Статный такой, молодой, тридцать один год, волосы русые на пробор, бородка такая чеховская.
- Ну что ж, могу вам только позавидовать.
- И сколько приблизительно времени займет вся эта процедура?
- Часа полтора-два, не более. В этом-то, без ложной скромности, и гениальность моего алгоритма, потому что даже если и уметь считывать информацию с мозга, объем ее чудовищен и можно было бы заполнить ею не одну сотню или даже тысячу дисков. Есть вещи, которые мы просто не в силах как следует осознать. Например, всего одна человеческая хромосома содержит информацию, равную по объему четырем тысячам толстенных томов. Представляете? И записывать ее пришлось бы если не месяцами, то уж неделями наверняка. А так полтора-два часа, как я вам сказал, и вся недолга. Извольте расписаться в получении новой головы.
- Спасибо, Семен Александрович. Даже не знаю, как отблагодарить вас.
- Придумаете что-нибудь. А сумму благодарности определите сами.
- Но все-таки… Понимаете, у меня ж не лежит на тумбочке несколько миллионов рублей. Переводить вам, думаю, некуда. Поэтому надо как-то заранее собрать их.
- Э… э… ну, миллион соберете?
- Вы что, смеетесь?
- В каком смысле? Много слишком?
- Наоборот. Может, с точки зрения нормального человека это и звучит глуповато, но я бы настаивал хотя бы на трех. А то как-то выходит, что слишком дешево я себя ценю.
- Гм, я вижу вам головку сменить надо и по другой причине. Что? А, да… Я всегда думал, что нормальный человек старается заплатить поменьше и купить побольше. Это ж, можно сказать, основа цивилизации. Тем более что вы бизнесмен. То есть человек, который норовит ближнего вообще задаром обобрать. Ну, смотрите, вам виднее. Жду вашего звонка.
Утром Костя приехал к шефу и, не докладывая, спустился в подвальный гараж. Сколько ни допытывался он у шефа, что стоило ему место в этом роскошном гараже, шеф только улыбался. "И не пытай, просто язык не поворачивается такие цифры вслух произносить. Непристойная цена. И то, за такие деньги и квартирку небольшую можно, наверное, купить где-нибудь в спальном районе".
Гараж на шестнадцать машин и впрямь был царский, под стать самому дому, перестроенному из какого-то особнячка еще в девяностых под два десятка роскошных квартир: кафель кругом, кондиционеры. И машины соответствующие, среди которых их "лексус" если и не выглядел совсем уж гадким утенком, то уж наверняка был не самым дорогим. Рядом стоял "порше кайен", тысяч, поди, под двести баксов, с другой - распластался пятисотый "мерседес". Не гараж, а Женевский автосалон.
- Привет, Василий Егорович, - кивнул он вахтеру, который как всегда шумно, с причмокиваньем, пил чай из огромной цветастой кружки. Сколько он, интересно, литров за дежурство высасывает? С таким номером в цирке можно было бы выступать. Одним махом десять литров выпивахом.
- Привет, - буркнул старик, скорее, не Косте, а своей кружке.
Очень не терпелось Косте побыстрее проверить два приборчика, что ему накануне дал Вундеркинд. Один должен был определить, не ухитрился ли кто-нибудь засунуть куда-нибудь жучок подслушивающий. "Тут и уметь нечего, - объяснил Яша, - главное - не торопись. Води им по всем местам, где можно жучок спрятать. Если запищит прибор - значит, нашли".
А второй приборчик был еще поинтереснее. Следуя Яшиным инструкциям, Костя накануне приклеил его под приборной доской скотчем. Если, сказал Яша, кто-нибудь попробует машину открыть и включится сигнал тревоги, приборчик это зарегистрирует с указанием времени на экранчике, когда это произошло.
Костя внимательно осмотрел все четыре дверцы "лексуса" и даже крышку багажника. Как будто никаких следов попыток открыть машину не было. Он сел на свое место и вынул маленькую коробочку из-под приборного щитка. Ага, и правда, на экране мигали цифры: 025. Ну и Вундеркинд. Выходит, не подвела шефа интуиция и на этот раз. Это ж надо так тонко всё просечь, всё прикинуть. Так на то он и президент компании. Интересовались, интересовались их "лексусом". И, похоже, вовсе не для того, чтобы угнать его. Ну, положим, и открыть его было не так-то просто. Обычным брелоком он не пользовался, теперь умельцы со своими сканерами могли и на расстоянии определить код брелока. Их машина запиралась только контактным брелоком - нужно было прижать его к замку.
Как и каждое утро, он тщательно проверил днище и колесные арки, нет ли где небольшой аккуратненькой коробочки, которая по сигналу взорвет их машину вкупе с пассажирами и водителем. Всё чисто, слава богу.
Он подошел к дежурному:
- Василий Егорович, ночью к машине нашей никто не подходил?
- Не-а, - буркнул старик и сделал такой глоток чая, что поперхнулся и долго откашливался.
- Значит, никто из посторонних в гараж ночью не заходил?
- Ну чего привязался, говорю ж - нет.
- И в полпервого никого не было?
Старик зло посмотрел на Костю:
- Словами же говорю, нет. Или ты глухонемой?
- Точно?
- Ну, вы тут совсем оборзели! - зло закричал старик неожиданно тонким голосом. - Рабочему человеку уж совсем от вас житья не стало!
- Да ты не волнуйся, Егорыч, - примирительно сказал Костя, достал тысячерублевую купюру и стал ее внимательно рассматривать.
- Это чего? - сразу успокоился рабочий человек Егорыч.
- Это тебе. За хорошую работу.
- Ну, спасибо, Костя. - Егорыч привычным жестом подсунул деньги под термос. Подумав немножко, он добавил: - Ты не обижайся, Костя. Это я от давления. Скачет, сука. То нормальное, а то под двести подпрыгнет, словно Бубка с шестом. Ты парень хороший, вежливый. А что ты спрашивал… Я вот сейчас вспомнил. Спускался тут ночью один. Ну, не через ворота, а по внутренней лестнице. Какую-то доверенность мне сунул, я и не рассмотрел как следует. Очки было лень доставать. От Надежды Федоровны, говорит, эта, у которой "мерседес" рядом с вашим. Просила, говорит, хозяйка посмотреть, что-то она там забыла в машине. Вообще-то у нее водитель другой, да ты его видел, Валерка, тощенький такой, всё на живот жалуется, язва, что ли, у него. А этот… Да у нее мужиков цельный взвод, и как она их помнит и в графике не путается… Я вот свой телефон не всегда сразу вспомнить могу. - Старик засмеялся и опять чуть не поперхнулся чаем. - Вот я и говорю…
- Ну спасибо, Василий Егорович, - сказал Костя и пошел к машине.
Юрий Степанович подошел к окну. Вид на Красную площадь из номера в гостинице "Балчуг-Кемпински" был просто необыкновенный, прямо с рекламного буклета. Господин Фэн согласно кивнул - прямо читал его мысли китаец.
- Вид и действительно вандер… простите, Юрий Степанович, соскальзываю иногда на английский. Хотел было вместо замечательный сказать вандерфул… Вы уж не обес… сейчас вспомню, слово такое литературное… Ага, не обессудьте. Правда, красивое слово? Его теперь и не услышишь в России. Это меня в детстве - а семья наша до семьдесят восьмого года жила в Гонконге - русская одна преподавательница, графиня, как она уверяла, учила русскому. Мой высокочтимый отец всегда настаивал, чтобы я учил русский. Вы разрешите, я налью вам бурбона? В Гонконге - не забывайте, что скала эта почти два столетия английской колонией была - шотландский виски всё больше был в моде, а с тех пор как мы переехали в Канаду, в Ванкувер, пристрастился я к бурбону - прекрасный напиток. Ну, как он вам? Нравится?
А мой высокочтимый отец решил, что надо уезжать из Гонконга, когда стало ясно, что со временем станет Гонконг частью мейнлэнд Чайна, я хочу сказать, материкового Китая. Не доверяли мы председателю Мао, а о Дэн Сяопине тогда никто по-настоящему и не слышал. Мой достопочтенный старший брат уже жил к этому времени в Куала-Лумпуре в Малайзии, текстилем занимался. Поэтому на семейном совете решено было, чтобы я поехал на… как это слово… ага, на ре-ког-нос-циров-ку в Ванкувер, потому что канадские власти были тогда заинтересованы в притоке капиталов, и каждый, кто мог бы вложить определенную сумму в экономику страны, мог рассчитывать на быструю натурализацию, а потом и гражданство.
Разрешите, я вам налью еще немножко, почтенный Юрий Степанович? А если хотите есть, можем заказать в номер какую-нибудь еду. Нет? Ну, смотрите…
И что он всё говорит и говорит, подумал Юрий Степанович, глядя на блестящую лысину китайца. Сияла она так, словно была тщательно отполирована, а внутри горела лампочка.
- Ну-с, приехал я в Ванкувер, остановился в гостинице, сколько помню, "Бест Вестин", называлась, на самом берегу залива. Из окна видно, как маленькие гидропланчики садятся на воду, вздымая кучу брызг. Поднялся в номер. Вид великолепный. На поручне балкона сидит упитанная такая сигал… я хочу сказать, чайка, и внимательно, хотя и вполне доброжелательно смотрит на меня. Спокойная такая, с чувством собственного достоинства. Сразу видно, канадская гражданка. Не то что бедные воробьи в материковом Китае, где председатель Мао повелел их всех извести. Я поклонился ей, и эта почтенная чайка, верите, важно кивнула мне, словно приветствовала меня в Ванкувере, взмахнула широченными крыльями и неспешно полетела по своим чаечьим делам. Хороший знак.
Вышел я на улицу, повернул налево в город и пошел, не торопясь, походить и осмотреться. Я всегда, когда попадаю в новую страну, люблю бесцельно пош… пош… ага, пошататься. Иду - навстречу "роллс-ройс" катит. Не то чтобы я "роллс-ройсов" никогда не видел, но у нас в Гонконге улочки тесные, на большой машине не всегда удобно ездить. А здесь в Ванкувере они хоть в три ряда ехать могут. Но самое интересное, что за рулем этого красавца сидела китаяночка. Это был знак уже более многозначительный, чем кивок чайки на поручнях балкона. А тут и "мазератти" следом. А за рулем уже не китаяночка, а китаец… Всё, думаю, ясно, и в тот же вечер позвонил своему высокочтимому отцу, что его мудрый выбор полностью подтвердился, и надо начинать собираться.
Я вижу, почтенный Юрий Степанович, что вам странно, как я об отце говорю "высокочтимый". Так ведь? Мы, китайцы, воспитаны нашим мудрым Конфуцием в традициях почитания старших и прежде всего родителей. У нас, говорят, в старину обычай даже был, когда в дни семейных праздников совершенно взрослые люди надевали детскую одежду и садились на пол играть в игрушки у ног престарелых родителей, чтобы те хоть на минутку почувствовали себя снова молодыми.
- Господин Фэн, - сказал Юрий Степанович, - я, конечно, ценю ваши замечательные рассказы, но, к сожалению, время…
- Понимаю, понимаю, почтенный господин Юрий Степанович. Ну что ж, вернемся к нашим, так сказать, баранам, ха-ха… Что касается баранов… Во-первых, хотел бы вам сообщить, что наш высокочтимый президент "РуссИТ" Петр Григорьевич страдает не только гастритом. Мне дали понять, что он тяжело болен…
- То-то я заметил, что выглядит он, прямо скажем, неважно.
- Отсюда следует, что нам не так уж важно срочно устранить… ха, ха… скажем точнее, отстранить его. Иной раз судьба решает какие-то вопросы эффективнее людей. И с меньшим риском, дорогой Юрий Степанович. Практически даже вообще без риска. Насколько я представляю себе, свои акции, то есть контроль над компанией, он завещает жене. Больше некому. Потому что с сыном у него отношений нет. Сын, мне рассказали, в монастыре, а завещать компанию монахам, знаете, как-то было бы странно… Ну а с вдовой мы уж как-нибудь договоримся. Она ведь, как я понимаю, компанией не интересуется…
- Ни разу даже не была, - подтвердил Юрий Степанович.
- Вот видите… Значит, главное, чтобы он не продал свои акции кому-нибудь еще. Здесь ли, за границей - не суть важно. Вы в российском мире ИТ ориентируетесь лучше меня, поэтому держите ухо остро…
- Вы разрешите, господин Фэн, сделать небольшое замечание?
- Разумеется, разумеется, почтенный Юрий Степанович.
- Надо говорить не "держать ухо остро", а "востро".
- Прекрасно. Значит, - улыбнулся китаец, - держите ухо востро. Такие вещи в тайне удержать трудно. Какие-то разговоры наверняка пойдут.
- Это уж точно. У нас и без поводов разговоров больше чем предостаточно. Уж во всяком случае больше, чем дел. Наше, так сказать, национальное хобби.
- Как вы говорите?
- Хобби.
- Тонкое замечание, почтенный Юрий Степанович. И последнее. Хочу вас покорнейше уверить, что я и те, чьи интересы я представляю, чрезвычайно высокого мнения о ваших деловых и человеческих качествах, и после… смены руководства вы вполне можете рассчитывать на пост генерального директора компании.
- Благодарю вас, господин Фэн.
Варвар, думал Фэн Юйсян, провожая гостя к лифту и вызывая кабину своим магнитным ключом. Варвары всегда остаются варварами…
Следуя инструкциям шефа, Костя зашел в крошечный кабинетик главного аналитика.
- Евгений Викторович, мне шеф столько о вас хорошего говорил…
- Правда? - просиял Евгений Викторович и взмахнул головой, откидывая волосы с лица.
- Ну что я обманывать вас буду? Раз вы так в этих электронных игрушках сечете здорово, я хотел спросить вашего совета, какой ноутбук стоит купить. Мой старенький "Асус" что-то совсем забарахлил и закапризничал, а с ремонтом хлопот не оберешься, да и чинят их, говорят, плохо.
- Это верно.
- А новых моделей столько, что голова кругом идет. У нас ведь в компании ноутбуки не собирают?
- Нет. А насчет моделей, вы правы - их сотни. Всё зависит от того, для чего вы собираетесь использовать аппарат.
- Ну, в основном как справочник. Где что купить, продать, как заказать, проехать, ну, вы понимаете? Ну и вообще без Интернета в наше время как-то даже неприлично.
- Это верно. Опутал нас наш отечественный Яндекс и всемирный Гугл так, что без них скоро и имя свое забудем. А по деньгам на сколько вы можете рассчитывать?
- Ну, не знаю, тысяч на пятнадцать - двадцать.
- Вот у меня, например, дома "Хьюлетт-Паккард". Пятнадцать дюймов монитор, два гига, два ядра, как говорят продвинутые юзеры, это о памяти и о двухядерном процессоре, довольно шустрая, удобная и надежная машинка. А знаете что, Костя, может быть, зайдете как-нибудь ко мне, сами посмотрите.
- О, спасибо, Евгений Викторович…
- Давайте просто Женя. Я ж вас Костей зову. Так как?
- С радостью. Да хоть сегодня.
- Прекрасно. Вот держите мою карточку, здесь и адрес. Флотская улица, это за Войковской. Найти нетрудно.
- Найду, спасибо.
- Давайте часов в восемь. Пива у меня хоть пивной бар открывай, а по дороге куплю какую-нибудь закусь.
- Спасибо, до вечера, Женя.
- Значит так, шеф, - докладывал Костя Петру Григорьевичу, помогая ему сесть в машину, чтобы поехать в офис. - Ночью машину пробовали открыть. Вундеркиндовы штучки сработали безотказно. Кто-то нами по-прежнему интересуется.
- Я в этом не сомневался.
- Юрий Степанович?
- Ты что, смеешься? Он так… мелкая сошка. Это, похоже, улыбка нашего высокочтимого господина Фэна.
- Тогда…
- А что тогда? Позвонить ему и спросить: господин Фэн, я, никак, вам поперек дороги стал? Нет, друг мой Костя, так дела не делаются. С божьей помощью мы к ним с тыла зайдем. Понимаешь?
- Понимаю, шеф.
- Я иной раз ловлю себя на мысли, что не знаю, чего в этой… невероятной затее больше - стремления, чтобы мой прах в заветной лире…
- Как вы говорите?
- Ты что, Пушкина в школе не учил? "Нет, весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит…" Вспомнил?
- Ну, как будто, да, - неуверенно пробормотал Костя.
- В общем, я хотел сказать, что иной раз и не знаю, то ли просто от смерти бегу, то ли хочется Фэна со товарищи одурачить… Ладно. Ты с Женечкой виделся?
- Так точно. Весь вечер у него просидел.
- И как он тебе?
- В каком смысле?
- Ну, вообще…
- А что, нормальный парень… На мой вкус мягковатый какой-то, а так… чего ж… Вполне нормальный. Я сидел и всё следил за манерами его, повадками, ну, вы понимаете. Жалко, на пленку нельзя было снимать наше свидание. Что я выяснил: живет один. Мать и отец в Томске, он там вырос, университет окончил.
- Как зовут мать?
- Дарья Олеговна. Ее телефон у него в мобильном. Не один он, конечно. Там десятка три номеров телефонов. И офиса, и знакомых…
- А девушка у него есть? Он ведь, кажется, не женат?