Построив детей, я повела их на площадку перед фонтаном, и окончательно уверилась в своих выводах, когда никого не нашла там. Младший отряд выбрал другое место для утренней зарядки.
Дети сегодня занимались дружнее и старательней, и потому, когда подошло время трудового десанта, я, выяснив, что убирают они территорию вокруг площадки этой вот самой и корпуса, рискнула оставить ребят на уборке одних, велев им через десять минут подходить к столовой, а сама помчалась проверять столы.
Дежурный отряд расставлял на столах приборы, притаскивал огромные кастрюли с плотно завинчивающимися крышками на столики вожатых, но не раскладывал еду по тарелкам до тех пор, пока не приходил кто-то, кто предупреждал бы о том, что отряд уже идет и скоро будет. Я не могла разорваться надвое, одновременно и контролировать отряд на трудовом десанте, и следить за тем, чтобы столы накрыли вовремя. Пока дети вели себя превосходно, но я не думала, чтобы их хватило надолго. К тому же дежурный отряд мог заметить систематическое отсутствие вожатого на отряде: ведь мне понадобится отлучаться не только в столовую, но и в вожатскую, на склад… да куда угодно, в принципе. День-два, и у меня начнутся реальные проблемы.
Я практически не сомневалась: столы в столовой не накрыты. Но когда я, задыхаясь, взбежала по лестнице на второй этаж, то увидела полные дымящиеся тарелки. Вздох облегчения замер в груди, так и не прорвавшись наружу. Артур, его мама и Елена Степановна сидели за столиком в торце стола младшего отряда, а за "моим" столиком сидел Ильсур Айсович.
- Что за ерунда у вас тут творится? - спросил он, когда я подошла ближе. - Где дети? Ты что, одна на отряде?
- Дети сейчас придут, - ответила я, присаживаясь рядом, - вы бы определились бы уже, что ли? - навалилось чувство полной опустошенности. Руки опускались. Я потерла занывшую вдруг шею. - То ли вы игнорируете меня, то ли нет…
Ильсур Айсович хмыкнул. Надломил хлеб и принялся скатывать мякиш в шарик.
- Я подумал тут сейчас и решил, что был неправ. Извиняюсь. - И добавил в ответ на мой недоуменный взгляд, - уж больно лестно Маргарита Михайловна отзывалась о тебе вчера на планерке.
- Чёрт! - только и нашла, что сказать я.
- Объяснительные у тебя? - спросил Ильсур Айсович, когда я рассказала ему обо всем. - Можно было бы дать ход делу…
- Я сказала детям, что объяснительных нет, - ответила я, кивая на столы, за которыми уже завтракали ребята. - Не хочется поднимать всё это снова. И я обещала не распространяться насчет объяснительных, если детей оставят в покое… Хотя на такой расклад я как-то не рассчитывала…
- Но ведь объяснительные у тебя?
- Да.
Я спрятала их в потайной карман рюкзака, предназначенный для документов. Выкрасть их теперь можно было бы разве что со всеми моими вещами.
- Используй их. - Ильсур Айсович отпил сок из стакана. - Вот ты говоришь, что обещала не использовать. Знаешь, как это звучит на самом деле?
- Угрожала? - спросила я после секундной заминки.
- Именно. - Его пальцы постучали по столешнице. - Если ты думаешь, будто Маргарита Михайловна сможет спокойно спать, пока эти бумажки у тебя на руках, то ты думаешь о людях слишком хорошо. Она не оставит в покое ни тебя, ни детей.
Я обмозговала это, пока доедала салат из моллюсков. Потом, тоже взяв сок, ответила:
- Детей жалко. И я все-таки обещала. Мне нужен хотя бы формальный повод.
- Ну, можешь не сомневаться, - Ильсур Айсович усмехнулся, - он у тебя появится и очень скоро. И я не удивлюсь, - добавил он, поднимаясь, - если подкопаются именно под кого-нибудь из твоих ребят. Так что подумай хорошенько еще раз. Может лучше не жалеть их сейчас, зато обезопасить в будущем.
- Я подумаю, - обещала я, зная, что все равно не смогу переступить через себя и нанести удар первой.
- Хорошо, - Ильсур Айсович кивнул, удовлетворенный таким ответом. - За столовую больше не беспокойся, - добавил он, - и я пришлю тебе кого-нибудь из своих в помощники. Всё будут меньше без дела болтаться.
- Спасибо, - совершенно искренне поблагодарила я. - Такая нежданная помощь решала половину свалившихся на меня проблем.
Глава 15
Помощники. Пляж. Дельфины
Ситуация складывалась дико и глупо. Как было двум отрядам разминуться в одном корпусе? Пока мы готовились идти на пляж, дети сталкивались постоянно в холле. Игры, затеянные взрослыми, как будто развели ребят по разные стороны баррикады. Младшие обходили старших стороной и избегали встречаться с ними взглядом. Старшие же, чувствуя это новое отношение к себе, вели себя вызывающе, нарываясь на драку. Пока я сидела на скамейке у входа в корпус, дожидаясь, когда соберется отряд, я заметила несколько таких стычек: вроде небольшого затора в дверях, и короткого спора, кто кому уступит дорогу. Спора тихого, обошедшегося без рук и ругательств. Но от того не менее напряженного. Младшие уступали. Но я гадала, надолго ли их хватит? Противостояние, созданное искусственно, могло перерасти в настоящую, нешуточную войну, где никто не вспомнит уже, из-за чего, собственно, все началось.
Все это нужно было немедленно прекращать.
Вот только я не очень-то представляла себе, как.
Из задумчивости меня вывел тонкий детский голос, обратившийся ко мне подчеркнуто официально:
- Татьяна Сергеевна, здравствуйте. Ильсур Айсович послал нас помогать вам на отряде.
Я обернулась и встретилась взглядом с Мамонтенком. У него были тёпло-карие, глубоко посаженные глаза. Он смотрел внимательно и спокойно.
- Мамонтёнок?! - вырвалось у меня невольно. Мальчик улыбнулся уголками губ и пятерней зачесал густые, падающие на глаза волосы. У него была очень выразительная мимика. - Извини, - поспешила исправиться я, - как тебя зовут?
- Мамонтёнок, - ответил мальчик, щурясь насмешливо, - а это Ди.
Я перевела взгляд. За спиной пацана стоял другой мальчишка, наверное ровесник детям моего отряда, но уж не старше их точно.
В отличие от маленького, крепкого, лохматого Мамонтёнка этот мальчик был утонченно красив. "Смерть девчонкам", подумала я, глядя как непринужденно он стоит - в шортах и сланцах - на дорожке, ведущей к корпусу. Ни на гран подростковой угловатости, неловкости, не знающей, куда деть ставшее вдруг непропорциональным тело.
- Почему Ди? - спросила я машинально, не столько удивляясь такому странному имени, сколько пытаясь собраться с мыслями.
- Это герой популярного сериала, - ответил мальчик, пожимая плечами, - я очень на него похож.
"Верная смерть", кивнула я себе, и вновь перевела взгляд на Мамонтенка. В его хитром прищуре мне почудился хитрый прищур Ильсура Айсовича. Судя по всему, пикировка, начавшаяся вчера в вожатской, все еще продолжалась, и я по-прежнему проигрывала. "Он издевается". Я не представляла себе, чем могут помочь мне эти присланные Ильсуром Айсовичем помощники. Шкет лет на пять младше самого младшего ребенка в моем отряде, и двойник кинозвезды местного пошиба. Все это не обещало ничего, кроме новых проблем. Но особого выбора у меня не было.
- Отлично, - сказала я, испытывая несколько противоречивые чувства, - мы идем на пляж. Будете замыкающими. Следите, чтобы никто не шлялся по кустам. - Запнувшись, я попыталась себе это представить, но решила, что отряд пока ведет себя очень дисциплинированно, и может быть все еще обойдется. - Сейчас я познакомлю вас с ребятами, - закончила я, рассчитывая, что официальное "вступление в должность" может быть придаст моим новым помощникам чуть-чуть авторитета, и одновременно понимая, мои дети не оценят такое новое начальство над собой.
- Не надо, - ответил Ди, поведя рукой. - Мы сами.
И развернувшись, со всех ног припустил к корпусу.
- Всё будет нормально, - заверил меня Мамонтенок, будто прочел все мои сомнения и тревоги, а потом вразвалочку направился следом.
Я встала со скамейки, с некоторым волнением ожидая, когда отряд выйдет из корпуса. Первыми отреагировали девчонки. Марина, запыхавшись, прибежала с заднего крыльца и спросила, не успев отдышаться:
- Этот новый мальчик, как его зовут?
- Ди, - отвтила я, ни на минуту не усомнившись, о ком идет речь.
Сделав круглые глаза, Марина умчалась обратно. А потом в холл высыпали мальчишки. Мамонтенок держался в сторонке, а вот Ди уже спорил о чем-то с Пашей. Паша горячился, размахивая руками. Движения Ди были сдержанней и спокойнее. Ди был немного выше Пашки, но зато Паша был значительно плотнее и шире в кости. Подерись они, я бы без колебаний поставила на Пашу. "Стоп!", я осадила себя, сообразив, что уже прикидываю, к каким последствиям может привести конфликт между моим отрядом и детдомовцами. "Стоп", повторила я мысленно, выходя вперед и хлопая в ладоши, привлекая внимание. - Строимся, - крикнула я, и спор немного утих.
Паша и Ди стали вместе, продолжая громко шептаться. Младший отряд строился рядом. Появившийся в холле Артур стоял у дверей в правое крыло, собираясь запереть их. Из корпуса вышли, наконец, девочки. Я заметила, что Марина успела уже переодеться. Она сменила топик и шорты на воздушное, разлетающееся платье. Длиной ниже колена, оно оставляло спину открытой. Свои шикарные вьющиеся локоны Марина забрала наверх, под шляпку с широкими матерчатыми полями. Несколько прядей кокетливо падали на плечи. Шушукаясь и смеясь, девчонки стали в строй. Мамонтёнок тут же пристроился в хвосте, и одна девочка, из самых маленьких, покровительственно взяла его за руку. "Есть замыкающий", подумала я и сказала: "Ну идем, покажете мне океан" - и только в этот момент поняла, что скоро произойдет то, ради чего люди на Земле копят деньги, годами откладывая по копейке, или вступают в борьбу за немногие вакантные места в корпорациях, ведущих здесь бизнес, либо, как я, заключают весьма сомнительные контракты.
Я окунусь в воды Аквариса.
От этой внезапной мысли меня пробила нервная дрожь. Я улыбнулась дурашливо и повторила: "Идем". Шел третий день моего пребывания на планете, а я лишь раз видела океан и еще ни разу не попробовала его воду хотя бы пальцем.
Мы тронулись с места, когда Артур еще ходил, поправляя кепки и панамки на детях младшего отряда. Те с любопытством глазели на Ди, а особенно - на Мамонтенка. Я невольно прибавила шагу, подумав, что хорошо бы нам обогнать младший отряд и не маячить всю дорогу у них перед глазами.
Выйдя на центральную аллею мы миновали еще пару отрядов, только-только собиравшихся выходить, и я окончательно успокоилась. Перед подковой с надписью "Аквамарин", обозначавшей выход из лагеря, ребята из дежурного отряда, прятавшиеся в тенечке от жаркого солнца, записали время выхода на море. Паренек пятнадцати-шестнадцати лет скользнул взглядом по колонне, считая детей по головам, и сверив цифры в тетради: 34 ребенка, трое сопровождающих, не стал уточнять, кто именно стоит в сопровождении отряда. Очень уж жарко было на солнце, и не хотелось выходить из-под сени раскидистых акаций.
Я перевела дух, и мы вышли, наконец, на лестницу.
Дохнуло свежим морским бризом. Океан, прятавшийся до того за деревьями, простерся от горизонта до горизонта, насколько хватало глаз. Обозначая разницу глубин, менялся его цвет, становясь от насыщенно-синего ярко-бирюзовым. Светилась граница силового ограждения, очерчивая обширную акваторию пляжа. Серой, едва заметной нитью посверкивал на солнце орбитальный лифт. От него шел, подпрыгивая на волнах, казавшийся маленьким отсюда катер. Было видно, как далеко под нами спускаются по лестнице другие отряды. Подойдя к перилам можно было глянуть вниз и отшатнуться от головокружительной высоты обрыва. Розово-белые скалы из песчаника были почти отвесны. Их мягкие наслоения, образующие красивый, плавный узор, обозначали, как медленно те поднимались со дна, постепенно превращаясь в плато. В длинных горизонтальных бороздах, образовавшихся под воздействием ветра, воды и сезонных перепадов температур, нашли приют зеленоватые лишайники и кусты чахлой растительности. По правую руку широкая лестница не была ограждена ничем, кроме наступающего прямо на нее дикого леса. Его плотные заросли лучше любых заборов сдерживали не в меру любопытных детей. Пробиться сквозь них здесь было практически невозможно. И лишь когда мы спустились ниже, к развязке нескольких тропинок, одна из которых, как я уже знала, вела к выходу на причал, другая, наверняка, к базару, лес отступил чуть дальше, потесненный человеком. Океан скрылся за гребнем невысокого холма, но шум его волн слышался все отчетливей. Мы свернули на третью тропку. Длинной прямой лентой она бежала в узкой ложбине вдоль лугов, где ярко-зеленая трава поднималась выше человеческого роста. Я оглядывалась, опасаясь, как бы кто не потерялся в этой траве, но дети, уже не раз ходившие этой дорогой, не обращали внимания на манящие дикие заросли, в которых так удобно было бы играть в прятки или казаки-разбойники. Только девочки, отбегая от дороги, срывали яркие цветы, в изобилии росшие у обочин, и плели себе венки. Холм становился все ниже и шире, пока мы не вышли, наконец, к океану.
Высокие волны накатывали на белый песок пляжа, отсутпая с тихим шипением перекатываемой гальки. Та узкой полоской тянулась вдоль всей линии прибоя. Длинные ленты и мохнатые бороды водорослей, зацепившись за камни, полоскались в чисто-белой пене.
Плаврук, дочерна загоревший, атлетически сложенный мужчина встретил нас у границы пляжа.
- Привет! - белозубо улыбаясь, поздоровался он со всеми сразу, - убираете линию прибоя, пять минут купаетесь, выход из воды по свистку, из-под навесов без кепки не выходить, по солнцу много не бегать. В общем, все как всегда. - И он обернулся ко мне, подмигнув.
Я сообразила, что все это было сказано исключительно для меня, как для новенькой здесь.
- Спасибо, - я улыбнулась в ответ.
- Роман Константинович, Роман Константинович, а трамплин будет? - загалдели мальчишки.
- Сами делайте себе трамплин, - ответил плаврук, смеясь, - тяжелые вы уже, на плечах вас таскать.
- Ну Роман Константи-и-инович, - затянули ребята, и плаврук махнул рукой.
- Ладно.
Судя по всему эти уговоры тоже уже стали этаким своеобразным ритуалом, повторявшимся изо дня в день.
Мы прошли дальше, под деревянные навесы с плетеными шезлонгами. Дети побросали пакеты с вещами, полотенца и, скинув обувь, помчались к линии прибоя, принялись собирать и оттаскивать в яму, вырытую поодаль, запутавшиеся в камнях водоросли. Девчонки хохотали и отпрыгивали, когда волны набегали на их босые ступни.
Детдом был уже здесь. Они тоже убирали пляж, и только Ильсур Айсович плыл батерфляем вдоль всей силовой линии, обеспечивающей безопасность акватории пляжа от обитателей местных глубин. "Метров пятьсот, а может и больше", прикинула я, глядя, как стремительно преодолевает пловец дистанцию.
Когда его голова и плечи поднялись над водой в очередной раз, рядом, за чуть светящейся полосой силового барьера, вынырнула, блеснув на солнце, темно-серая крутая спина с острым треугольным плавником. - Дельфины! Дельфины! - закричали дети, указывая на выпрыгивающих из воды животных.
Те сопровождали пловца до тех пор, пока он не повернул к берегу и не выбрался на сушу. Развернувшись, стая устремилась в океан. По толпе детей прокатился разочарованный вздох.
- Видали? - спросил Ильсур Айсович, проходя мимо и отфыркиваясь, словно морж. На его шее, как у настоящего пловца, болтались очки. Мокрые волосы, небрежно зачесанные назад, открыли широкий, покатый лоб с мощными надбровными дугами. - Какие красавцы! - В его голосе сквозило неподдельное восхищение. - Говорят, их завозят сюда сотнями. Настоящая эмиграция. А в обмен они работают на подводном и надводном строительстве. Осуществляют разведку территорий, изучают местную фауну… Эх!
Я без труда поняла досаду в последнем возгласе Ильсура Айсовича. Я и сама испытывала горечь, глядя на них. Воды Земли, несмотря на строгую политику в области экологии, все меньше и меньше подходили для этих созданий, чей интеллект был признан равным человеческому еще в двадцать первом веке. Получив возможность переселиться на новые, еще не освоенные людьми территории, дельфины с радостью ухватились за нее. Но теперь сами помогали техногенному освоению своего нового дома.
Глава 16
Купание. Драка на пляже. Разбирательство
Пляж выматывал совершенно.
Я едва ощутила момент, которого ждала так долго. Окончив уборку, дети выстроились в линию, а по свистку плаврука с визгом и гиканьем бросились в воду, обдав меня каскадом брызг. Вода казалась ледяной. Я зашла по колено. Меж пальцев вскипал мелкий, словно пыль, песок. Дно было идеально чистым, а вода прозрачной насквозь. Я шла дальше, и дальше, но все так же четко различала редкие мелкие камешки, наполовину зарывшиеся в песок. Зайдя по пояс, я нырнула. И вынырнула лишь когда ткнулась мягко в стену силового заграждения. Здесь было достаточно глубоко. Я окунулась, подняв руки над головой, и достала дна пальцами ног лишь тогда, когда вода принялась щекотать запястья. Вполне достаточно, чтоб утонуть, если, к примеру, судорогой сведет ногу.
Все дети, естественно, резвились там, где поглубже. Лишь самые маленькие не рисковали заходить далеко, катаясь на волнах у самого берега, да мальчишки, приседая, вставали друг другу на плечи, а потом, распрямляясь, прыгали в воду, словно с трамплина. Многие плавали на удивление хорошо. Впрочем, я тут же подумала, что и сама, живя на Земле, плавать училась совсем не в открытых водоемах, а в бассейне.
Я пересчитала детей по головам. Все пока были здесь. Плаврук стоял на берегу. Еще несколько молодых парней расположились на вышках, возведенных прямо над силовым заграждением. Оттуда они легко просматривали всю акваторию пляжа. Я тоже пыталась следить за детьми, но вскоре поняла, что это бесполезно. Пришли отставшие отряды, и в воде стало тесно. Дети смешались, и уже невозможно было понять, где тут кто. Когда через пять минут раздался сигнал свистка, я выбралась из воды почти с облегчением.
- Не пытайся их контролировать, - ко мне подошел плаврук. - В воде за детьми приглядываем мы. Ты, главное, организуй их на пляже. Да смотри, сколько человек входит в воду и сколько выходит.
Я кивнула, но он ушел не дождавшись ответа. Принялся ругать мальчишек, затеявших какие-то чересчур опасные забавы в воде.
Дети, забежав под навесы, похватали полотенца и, стуча зубами, сидели на горячем песке, кутаясь в них.
- Растирайтесь, - сказала я, беря свое полотенце и садясь рядом, - растирайтесь и расслабьтесь. Дрожь пройдет.