Вдруг приемник привлек к себе их внимание резким звуком и ярко вспыхнувшим экраном. На экране появился текст: "Слушайте последние известия! Внимание! Синедрион на время приостановил действие Ковенанта! В соответствии со статьей Ковенанта о чрезвычайных положениях сегодня объявляется беспрецедентное чрезвычайное положение, дающее Администратору право задерживать и допрашивать всех членов так называемых Семей Говарда всеми доступными средствами. По распоряжению Администратора его заявление передается всеми средствами информации.
Цитирую: "Приостановление гражданских свобод, гарантированных Ковенантом, распространяется исключительно на лиц, принадлежащих к сообществу, известному как Семьи Говарда. Правительственные агенты имеют право действовать сообразно обстоятельствам, чтобы как можно скорее выявить лиц, попадающих под действие чрезвычайного положения. Гражданам рекомендуется терпимо отнестись к некоторым неудобствам, с коими эти акции могут быть сопряжены. Право граждан на неприкосновенность будет по возможности соблюдено; право на свободу передвижений временно будет ограничено. Впоследствии правительство полностью покроет все издержки".
А теперь, друзья мои и сограждане, что же все это означает для нас с вами? Новости Дня передают комментарий всеми нами любимого Альберта Рейфшнайдера!
- Говорит Альберт Рейфшнайдер. Мое почтение, уважаемые сограждане. Можете не беспокоиться: для рядовых граждан чрезвычайное положение будет ощутимо не больше, чем легкая перемена давления для этих махин, что управляют погодой! Так что успокойтесь и не берите в голову! Оказывайте всяческое содействие прокторам и продолжайте заниматься вашими собственными делами. Если кое-что покажется вам неправильным, не препятствуйте властям, апеллируя к законности, но, повторяю, оказывайте им всяческое содействие!
Вот что значит для нас с вами чрезвычайное положение на сегодняшний день. Что оно будет означать завтра, послезавтра, через год? А то, что ваши верные слуги предприняли вынужденную попытку добыть для вас секрет долгой и счастливой жизни! Пока что не слишком обольщайтесь надеждами; однако, честно вам скажу, все происходящее наводит меня на мысль о заре новой эпохи! Именно так - новой эпохи! Ревностно охраняемый эгоистичным меньшинством, секрет вечной молодости вскоре станет…"
Лонг вопросительно покосился на Либби и выключил аппарат.
- Полюбуйтесь, - прокомментировал Либби, - вот что службы новостей имеют в виду под "беспристрастным изложением фактов"!
Лазарь полез в сумку, закурил и ответил:
- Да ладно, Энди, черт с ними. Всяко бывает - хорошо ли, плохо… Вот сейчас, кажется, ничего хорошего не предвидится - люди снова хотят подраться. На этот раз с нами.
3
К концу дня подземное убежище, известное как Семейная Усадьба, было заполнено до отказа. Родичи продолжали прибывать из Иллинойса и Индианы по подземным туннелям. С наступлением темноты у входа в подземный бассейн началось сущее столпотворение - спортивные подводные лодки, тримобили, вроде того, какой был у Мэри, обычные машины, приспособленные для передвижения под водой. Все они были наполнены беженцами; некоторые из них едва не задохнулись, ожидая под водой очереди к пропускному шлюзу.
Зал заседаний был слишком мал, чтобы вместить всех. Постоянные жители Усадьбы освободили самое большое помещение - столовую, и убрали переборки, отделявшие ее от зала. Ровно в полночь на кафедру поднялся Лазарь.
- Ну что, - начал он, - давайте-ка устроимся поудобней. Кто там впереди, сядьте, чтобы и задние видели. Я родился в 1912 году, есть кто старше? - Выдержав паузу, он продолжил: - Кого выберем в председатели? Давайте, колитесь.
Последовало три предложения, но третий из выдвинутых, не дожидаясь четвертой кандидатуры, поднялся:
- Аксель Джонсон, от имени Семьи Джонсонов. Прошу снять мою кандидатуру и остальным предлагаю сделать то же самое. Лазарь вчера отлично справился с этим делом и рассеял туман, в котором мы чуть не заплутали, так пусть он ведет собрание и сегодня. Времени политесы разводить у нас нет.
Остальные кандидаты тоже взяли самоотвод, а других никто не выдвигал. Тогда Лазарь сказал:
- Хорошо. Прежде, чем начнем прения, я бы предложил послушать Старшего Поверенного. Возражений нет? Итак, Зак, что у тебя? Из наших - сцапали кого?
Заккур Барстоу был известен всем, поэтому сразу ответил:
- От имени Поверенных. Наш доклад еще не совсем готов, однако сведений об аресте кого-либо из родичей пока не поступало. Из девяти тысяч двухсот восьмидесяти пяти родичей, которые жили открыто, девять тысяч сто шесть уже сообщили, что находятся в безопасности. Это было десять минут назад. Они находятся либо в других Семейных Усадьбах, либо в домах родичей, не известных властям, либо в прочих безопасных местах. Предупреждение Мэри Сперлинг оказалось удивительно эффективным, если учесть то исключительно короткое время, которое прошло с момента его передачи до момента введения чрезвычайного положения. Однако мы все еще находимся в неведении относительно участи ста семидесяти девяти человек. Надеюсь, в ближайшее время они дадут о себе знать - во всяком случае, большинство. Многие из них, скорее всего, просто не имеют возможности с нами связаться.
- Зак, давай ближе к делу, - потребовал Лазарь. - Каковы шансы, что все они доберутся до укрытий безо всяких яких?
- Совершенно никаких.
- Это как же?
- Уже известно, что трое из них, под своими официальными именами, находятся в пассажирских кораблях, совершающих рейс на Луну. Те, о которых мы ничего не знаем, вероятно, тоже в сходной ситуации.
- Вопрос! - с места вскочил небольшого роста, взъерошенный человек и ткнул пальцем в сторону Старшего Поверенного. - Всем ли родичам, которым сейчас грозит арест, была сделана гипнотическая блокада?
- Нет. Но ведь…
- Я желаю знать, по чьей вине!
- Заткнись! - взревел Лазарь. - Ты нарушаешь порядок ведения! И мы здесь не для того, чтобы выяснять, кто в чем виноват! Давай дальше, Зак.
- Хорошо. Однако частичный ответ на поставленный вопрос я могу дать. Всем известно, что предложение хранить наши тайны при помощи гипноблокады было провалено на Совете, проголосовавшем за смягчение "Маскарада". И помнится, брат, задавший этот вопрос, приложил руку к провалу данного предложения.
- Неправда! И я настаиваю на…
- Закрой пасть! - Лазарь метнул яростный взгляд на возмутителя спокойствия, затем, приглядевшись к нему повнимательнее, добавил: - Браток, да ты же - явное свидетельство тому, что фонду надо было заниматься не долголетием, а селекцией! - Лазарь оглядел зал. - Высказаться сможет каждый. Но только в порядке очереди, установленной председателем. И если этот парень еще раз сунется, я вобью его зубы ему же в глотку! Как, я верно веду собрание?
По залу прошелестел шепот, как одобряющий, так и негодующий, но возражений не последовало. Заккур Барстоу продолжал:
- Следуя совету Ральфа Шульца, Поверенные в течение последних трех месяцев пытались сделать так, чтобы все заявившие о своем существовании родичи подверглись гипноблокаде, и почти преуспели в этом…
Он остановился.
- Давай, Зак, не тяни, - буркнул Лазарь. - Мы в безопасности? Или нет?
- Нет. По крайней мере двое из тех, кого наверняка арестуют, гипноблокаде не подвергались.
Лазарь пожал плечами.
- Печально. Все, ребята, играм нашим конец. Один кубик сыворотки правды сведет весь наш "Маскарад" на нет. Это в корне меняет ситуацию - во всяком случае, изменит ее через пару часов. Что будем делать?
В рубке управления трансконтинентальной ракеты "Валлаби", совершавшей рейс в южное полушарие, вдруг ожил телеком и - щелк! - выбросил лист бумаги с сообщением. Второй пилот взял послание, прочел, перечитал еще раз…
- Шкипер, должен вас огорчить.
- Неприятности?
- Читайте сами.
Прочитав сообщение, капитан присвистнул.
- А, черт бы их взял! В жизни никого не арестовывал. Кажется, даже не видал ни разу… С чего же начнем?
- Доверяюсь авторитету командира.
- Ах, так? - с издевкой отозвался капитан. - Ну, раз доверяешься, тогда действуй.
- Что? Да я не то имел в виду! Именно вы уполномочены, как представитель власти! А я пока что вас у коммуникатора подменю.
- Ты меня не понял. Я уполномочен представлять, так что выполняй приказ представителя власти.
- Погоди, Эл! В контракте ничего не…
- Выполняй.
- Есть, сэр.
Второй пилот отправился на корму. Корабль уже вошел в атмосферу и по пологой траектории шел на посадку, так что можно было идти без помех. Про себя второй пилот размышлял, как выглядел бы арест в условиях невесомости. Вероятно, пришлось бы ловить арестуемого сачком для бабочек… Добравшись до кресла с нужным номером, он тронул пассажира за локоть:
- Мое почтение, сэр. В документах ошибка. Могу я попросить ваш билет?
- Отчего же, конечно.
- Вы не против пройти со мной в служебное помещение? Там мы сможем сесть и спокойно во всем разобраться.
- Пожалуйста.
Отведя пассажира в служебную каюту, второй пилот предложил ему сесть, затем спохватился для виду:
- Вот память дырявая… Оставил бумаги в рубке.
Он повернулся и вышел. Как только дверь за ним закрылась, пассажир услышал странный щелчок. Заподозрив неладное, он дернул дверь, но та оказалась заперта.
В Мельбурне за ним явились два проктора. Следуя под их конвоем через космопорт, пассажир выслушал немало насмешливых и недоброжелательных замечаний.
"Наконец-то попался один из этих!" - "Этот-то?! Ей-богу, вовсе не старый с виду". - "Эй, почем нынче обезьяньи семенники?! Да не пялься ты так, Герберт". - "А что?!" - "Да моя бы воля, я б им всем!.."
Его отвели к Главному Проктору, который с формальной любезностью предложил арестованному сесть.
- Что ж, сэр, - сказал Проктор с едва различимым местным акцентом, - если вы не окажете сопротивления и позволите сделать вам всего лишь один укол…
- С какой целью?
- Я уверен, вы, как лояльный гражданин, не станете оказывать сопротивления властям. Вам не будет причинено ни малейшего вреда.
- Это к делу не относится. Я настаиваю на объяснении. В конце концов, я - гражданин Соединенных Штатов.
- Естественно. Однако Федерация имеет в каждом из входящих в нее государств свою юрисдикцию, а в данный момент я действую от имени Федерации. Извольте закатать рукав.
- Я отказываюсь подчиняться и настаиваю на уважении моих гражданских прав.
- Взять его!
Для этого потребовались объединенные усилия четырех человек. Но, едва игла коснулась кожи арестованного, тот внезапно стиснул зубы; лицо его исказилось от боли. Теперь он перестал сопротивляться. Блюстители порядка ждали, когда подействует наркотик. Наконец Проктор аккуратно приподнял веко арестованного и сказал:
- Думаю, готово. Весу в нем не больше ста сорока фунтов, так что должно быстро подействовать. Где там список вопросов?
Помощник передал ему бумагу.
- Гораций Фут, вы меня слышите?
Губы арестованного шевельнулись; казалось, он хотел что-то сказать, но из открытого рта хлынула струя крови.
Проктор взревел и, запрокинув голову арестованного, быстро его осмотрел.
- Хирурга! Он язык себе почти что откусил!
Капитан лунного шаттла "Мунбим" вертел в руках только что полученное сообщение.
- Эт-то еще что за фокусы? - ощерился он на второго помощника. - Объясните-ка, мистер!
Второй помощник сосредоточенно разглядывал потолок. Кипя негодованием, капитан, далеко отставив от себя бумагу, принялся читать вслух:
- "…меры предосторожности, гарантирующие неспособность задержанного причинить себе какой-либо вред. Предлагается привести его в бессознательное состояние, не производя при этом действий, способных вызвать подозрения относительно характера ваших намерений".
Капитан отбросил листок.
- Да я им что - надзиратель из Ковентри?! Что они там о себе возомнили?! Указывать мне, что я должен делать с пассажирами моего корабля?! Да ни за что на свете! Ни один закон не может заставить меня… Или как там насчет законов?
Второй помощник молча смотрел в потолок. Капитан перестал расхаживать по каюте.
- Начхоз! Где начхоз?! Почему его никогда нет на месте?!
- Я здесь, капитан.
- Вовремя, нечего сказать!
- Я все время был здесь, сэр.
- Отставить пререкания! Вот - ознакомьтесь и действуйте.
Передав документ начальнику хозчасти, капитан вышел.
Корабельный механик под надзором начхоза и врача кое-что изменил в системе кондиционирования одной из кают. Под действием небольшой дозы усыпляющего газа два беспокойных пассажира тут же забыли все свои заботы.
- Еще один рапорт, сэр.
- Оставьте на столе, - устало сказал Администратор.
- Советник Борк Вэннинг шлет свои поздравления и просит аудиенции.
- Скажите, что я очень сожалею, однако сейчас слишком занят.
- Но он настаивает на аудиенции, сэр.
- В таком случае, - вызывающе ответил Администратор Форд, - можете сказать ему, что достопочтенный Борк Вэннинг пока что не вправе наводить в этом кабинете свои порядки.
Секретарь не отвечал. Администратор устало коснулся лба кончиками пальцев и продолжал:
- А впрочем, Джерри, ты ему этого не говори. Будь дипломатичен, но ни под каким видом его не впускай.
- Слушаю, сэр.
Оставшись в одиночестве, Администратор взялся за поступивший рапорт, бегло проглядел "шапку", дату и входящий номер:
"Краткий отчет о допросе временно объявленного вне закона гражданина Артура Сперлинга" (полный текст прилагается).
"Во время допроса допрашиваемый находился под воздействием стандартной дозы неоскоп., незадолго до этого получив неустановленную дозу усыпляющего газа. Антидот…"
А, дьявол, да когда у них кончится этот словесный понос? Неужели ни один служащий без этого не может? Администратор, пропустив несколько строк, продолжал читать:
"…подтвердил, что его имя - действительно Артур Сперлинг, он из Семьи Фут, возраст - сто тридцать семь полных лет. (На вид около сорока пяти; медицинское заключение прилагается). Он подтвердил, что состоит в родстве с так называемыми Семьями Говарда; указал, что общая численность Семей - свыше ста тысяч человек. Будучи спрошенным о правильности этого числа (правильный ответ - около десяти тысяч), настаивал на своей правоте".
Эту часть рапорта Администратор перечел дважды, затем пробежал глазами остальное, вычленяя главное.
"…настаивал на том, что столь продолжительный срок его жизни является не более, чем результатом благоприятной наследственности, хотя сообщил, что для сохранения моложавой внешности к нему действительно применялись методы косметического омоложения. В ответ на предложенную версию о том, что, когда он был младенцем, его родители могли применять к нему методы искусственного воздействия с целью увеличения продолжительности жизни, согласился, что такого варианта исключать нельзя. Будучи настоятельно расспрошен об именах лиц, возможно, занимавшихся такого рода операциями, вернулся к первоначальному заявлению, будто такой методики не существует. При тестировании на произвольные ассоциации назвал имена и даже несколько адресов около двух сотен "родичей", ранее в качестве долгожителей по нашим документам не проходивших - список прилагается. После этого у объекта наступил полный упадок сил и абсолютная апатия, из коей его невозможно было вывести при помощи стимуляторов, отвечающих его физическим возможностям. (См. медицинское заключение.)
Выводы, сделанные на основании приблизительного анализа по методу Келли-Холмса: знаниями об искомом объект не располагает и в оное не верит; не помнит, чтобы искомое применялось когда-либо к нему (очевидно, заблуждается). Следовательно, знаниями о способах воздействия на организм в целях его консервации располагает лишь малая - не более двадцати человек - группа, представитель которой достаточно легко может быть выявлен методом тройного исключения.
Возможность обнаружения группы рассчитана, исходя из двух допущений. Во-первых, топологическое социальное пространство весьма обширно и включено в физическое пространство Западной Федерации. Во-вторых, между выявленными субъектами и группой, которую необходимо найти, существует по меньшей мере одна связующая нить. Первое допущение подтверждается статистическим анализом списка имен "родичей", пока что не объявивших о своем существовании. Тот же анализ свидетельствует, что названная объектом численность Семей соответствует действительности. Предположение же, что группа, обладающая искомым, имеет возможность применять его дистанционно, без контакта с пациентом, - просто абсурд. Предполагаемое время обнаружения - 71 ±20 часов; к такому выводу пришли специалисты, занятые в данном расследовании. Расчет времени будет…"
Форд хлопнул отчетом о кучу бумаг, громоздившихся на его столе рядом со старомодным пультом. Кретины безмозглые! Не узнать отрицательного результата, когда он перед самым носом - и еще имеют наглость психографами называться!
От внезапно нахлынувших усталости и отчаяния он спрятал лицо в ладонях…
Лазарь постучал по столешнице рукоятью бластера и рявкнул:
- Не мешать оратору! Продолжай, - обратился он к говорившему, - покороче только.
Бертрам Харди кивнул.
- Еще раз повторяю: эти мотыльки-однодневки, что мельтешат вокруг, не обладают ничем, достойным нашего с вами уважения. Потому с ними надо бороться исподтишка, коварно, вероломно, а когда наше положение упрочится, заявить о себе с позиции силы! Больше мы не обязаны заботиться об их благе: охотник убивает жертву без предупреждения. И…
Из задних рядов донесся шум. Лазарь снова постучал по столу и вгляделся в зал, ища нарушителя. Харди упорно продолжал:
- Теперь нам всем ясно, что так называемое человечество раскололось на два лагеря. С одной стороны, Homo vivens, то есть мы с вами. С другой - Homo moriturusl. Их век прошел, как прошел век динозавров, саблезубых тигров и бизонов. Нам не пристало впредь скрещивать свою живую кровь с их кровью, как не пристало бы, например, жениться на обезьянах. Так давайте же смиримся с ними на время, подсунем им любую ложь, наговорим с три короба о вечной молодости - но лишь затем, чтобы выиграть время; чтобы тогда, когда наши расы - что неизбежно - сойдутся в последней битве, победа оказалась на нашей стороне!
Аплодисментов не последовало, но Лазарь видел, что многие колеблются. Хотя слова Бертрама Харди шли вразрез с привычным для них образом мыслей, слова эти, казалось, были словами самой судьбы. Впрочем, в судьбу Лазарь не верил. Он верил в… впрочем, какая разница? Чего ему очень сейчас хотелось, так это переломать братцу Бертраму руки.
Ева Барстоу попросила слова.