ПРОИСШЕСТВИЕ ПЕРВОЕ
Темно. Слышатся шаги и тихий голос:
- Ради бога, осторожнее, профессор!
Словно сам собой движется язычок пламени, зажигая одну за другой свечи в старинных канделябрах.
Светлеет. Теперь можно разглядеть человека, который зажигает свечи фитилем, горящим на конце палки, - это мастер - и маленького профессора в очках. Лицо у профессора испуганное. Оно и понятно. В мерцающем свете глазам представляется зрелище несколько необычное.
Вдоль узкого зала расположились фигуры в фантастических одеяниях всех времен и народов. Наполеон скрестил руки на груди. Нерон с жестокой усмешкой любуется пылающим Римом. Каин убивает Авеля. Мария-Антуанетта склонила голову на гильотину. Полярный исследователь сидит на ледяном торосе.
Рядом с Авелем старинная карета, запряженная тремя конями: синим, желтым и зеленым. На облучке старик в напудренном парике. Он что-то пишет в тетради и негромко бормочет:
- Синус косинуса, помноженный на тангенс гипотенузы, получается два мышиных хвостика и птичий клюв в остатке.
Над головой возницы надпись:
"ЗНАМЕНИТЫЙ МАГИСТР И ИЗОБРЕТЕННАЯ ИМ КАРЕТА ВРЕМЕНИ".
- Не бойтесь, профессор, это обыкновенный музей восковых фигур, - говорит мастер.
Свечи отбрасывают колеблющийся свет. Тени мечутся по сводчатому потолку.
Синий от холода полярный исследователь, протягивая окоченевшие руки к пылающему Риму, вежливо спрашивает:
- Я не помешаю?
- Огоньку хватит, - отвечает Нерон.
Полярный исследователь греется. Рядом с ним Наполеон.
- Они несколько распустились, любезный профессор, потому что я долго отсутствовал, - объясняет мастер. - Обычно они стоят на своих местах и в своих веках. Обычно они тихие и послушные, потому что это ведь только восковые фигуры. Самые обыкновенные восковые фигуры. Так что вам совершенно нечего опасаться. Сейчас я наведу порядок, и мы продолжим разговор.
Повысив голос, мастер обращается к полярному исследователю:
- На место, сударь! Воск тает от огня.
- Но мне холодно. Зуб на зуб не попадает.
- Попросил бы и вас отправиться на место. Надо приучаться к дисциплине, - обращается мастер к Наполеону.
- "На место"… Я там простудился, схватил насморк и по вашей милости снова проиграю битву при Ватерлоо.
- Ничего, ничего. Вам уже не придется проигрывать битв. Пора привыкнуть к тому, что теперь вы только восковая фигура.
Профессор и мастер направляются в глубину зала. Тут стоят высокий табурет и стол. Подвешенные к потолку, качаются неоконченные куклы. На столе керосиновая лампа, краски, кисти, лопаточки.
Мастер, перебирая одну фигурку за другой, задумчиво говорит:
- Вы хотели познакомиться с приемами нашего искусства? Восковое мастерство вырождается, но я еще помню кое-что, и руки еще слушаются. Кого же вам показать?
Выбрав одну из фигурок, он вместе с ней поднимается на высокий табурет.
- Ну конечно, я познакомлю вас с Карлом Фридрихом Питониусом, самым обыкновенным аудитором десятого класса.
Лампа освещает краски на палитре. Мастер не спеша тронул фигурку тонкой кистью; изменил оттенок глаз, потом легким движением исправил форму носа.
Профессор, подняв голову, наблюдает за работой.
- Смотрите, смотрите, - бормочет мастер. - Искусство вырождается, и теперь не часто полюбуешься настоящей Тонкой Восковой Работой. Не так-то часто! Кажется, просто, но все дело в том, чтобы сделать персонаж совершенно как живой, но совершенно не живым. Видите, слышите, как они шумят, эти мои восковые фигурки? А если перейти грань… Если прибавить слишком много воображения, или слишком много сердечности, или слишком много жестокости… О, тогда не оберешься неприятностей. Итак, смотрите внимательно. Сейчас я заканчиваю аудитора десятого класса Карла Фридриха Питониуса. Прибавляем мазок. Еще мазок. Капнем из синего флакончика одну каплю воображения. Видите, он уже слегка шевелится. Еще мазок и…
Мастер приподнялся на табурете. Но едва кисть коснулась фигурки, эта последняя с неожиданным проворством скользнула на пол, прыгнула в карету и, высунувшись из окошка, резким дребезжащим голосом крикнула:
- Гони! Сто тысяч дьяволов, гони скорей!
Магистр натянул вожжи.
Кони рванули с места.
Мастер. Лови! Держи его!
Наполеон. Ко мне, старая гвардия!
Восковые фигурки окружили императора.
- Где наступать? Где обходить? - наперебой спрашивают они.
Император чихает, он не может вымолвить ни слова.
Мастер. Он убежал и угнал драгоценную "Карету времени". Он убежал вместе с моим любимым магистром!
Карета мчится по улице. Кони выбивают искры на каменной мостовой, развеваются гривы.
- Гони! Гони! - кричит магистру аудитор, высовываясь из окошка кареты. - Стой. Тпру!
Дом с массивными, обитыми железом дверями. В зарешеченном окошке показалось бледное лицо служителя. Створки дверей сами собой раскрываются. Виден бесконечный коридор.
- Милости просим, господин Карл Фридрих Питониус. Вовремя! - говорит служитель. - Приказано всем незамедлительно явиться в Департамент Соразмерностей на предмет ПРО-КРУ-СТА-ЦИ-И. Поторапливайтесь, господин аудитор!
- Прокрустации? - переспрашивает Питониус и направляется в глубь коридора.
ПРОИСШЕСТВИЕ ВТОРОЕ
Сдвигаются створки дверей. Еще видна узенькая полоска неба; вот и она исчезла.
По сторонам железные двери с надписями: "ДЕПАРТАМЕНТ", "ДЕПАРТАМЕНТ", "ДЕПАРТАМЕНТ".
- Прокрустация, прокрустация, - озабоченно бормочет аудитор в такт шагам. Остановился и, обернувшись к магистру, спрашивает: - Что это такое - прокрустация? Отвечай! Должен же ты хоть что-нибудь знать. Отвечай и помни: мы уже не в проклятом восковом царстве, где каждый думал и говорил, что хотел, а в настоящем мире, который, слава богу, имеет и дыбу, и виселицу.
- Прокрустация? - повторяет магистр. - Не знаю… Хотя нет… Ну конечно же. Жил в Греции на заре человечества в достославный век Геракла близ города Герма разбойник Дамаст Prokrustus, что в переводе с греческого означает "растягиватель", умерщвленный впоследствии Тесеем. И было у Дамаста ложе, на которое укладывал он путников и растягивал их. А если путник на беду оказывался длиннее ложа, кровожадный Дамаст укорачивал его, отсекая голову.
- Путаников, говоришь, укорачивал?! - заинтересованно переспрашивает Питониус. - Очень, очень дельно. Как его звали? Дамаст? Дельный работник. На самой заре человечества, говоришь?.. И подумать только, с самой зари занимаемся мы этим - укорачиванием путаников, а работы хватает. Ее даже становится больше. Да, работы, слава богу, хватает… Но какое отношение, черт возьми, все это имеет ко мне? Я же аудитор, а не путаник?
Магистр не отвечает.
- Молчишь? - в гневе кричит Питониус. - Стража!
От стен отделяются невидимые раньше серые тени.
- Взять! Заковать в железо! Заточить!
Стража и магистр исчезают. Питониус идет дальше по коридору. Перед ним дверь с табличкой:
ДЕПАРТАМЕНТ СОРАЗМЕРНОСТЕЙ
ПРОИСШЕСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Комната без окон. Против двери, которую робко приоткрыл Питониус, выстроились фигуры, такие неподвижные, что кажутся неживыми.
У каждой на груди лента с надписью: "Аудитор первого класса", "Аудитор второго класса", "Аудитор третьего класса"… "Аудитор седьмого класса" и так далее.
Питониус проскользнул в щель и пристроился с левого фланга рядом с аудитором девятого класса, длинным, костлявым, голова которого возвышается над шеренгой. Сосед чуть скосил глаза, и Питониус сжался под грозным этим взглядом.
Справа и слева поблескивают ржавым железом прямоугольники дверей. У левых дверей на платформе странное сооружение, нечто вроде складного метра. Членики этого метра выскакивают с коротким и пронзительным металлическим звуком. Один членик, второй, третий… Последний - десятый - почти касается потолка.
Над сооружением надпись:
ПРОКРУСТАТОР
Около платформы лестница. По ней бегают - вверх и вниз, вверх и вниз - человечки в черном.
Это служители Департамента Соразмерностей.
На бегу черные человечки щелкают ножницами.
Только щелкание ножниц и стук выскакивающих и снова исчезающих члеников прокрустатора нарушают тишину.
Из правых дверей появляются два герольда.
Первый герольд. Слушайте! Слушайте! Слушайте!
Второй герольд. Внимайте! Внимайте! Внимайте!
Первый герольд. Внимайте новому Главному Установлению Верховного Аудитора.
Второй герольд разворачивает длинный свиток и читает:
Замечено, что некоторые аудиторы десятого, девятого и других низших классов позволяют себе иметь не по чину высокий рост и, соответственно, глядят на аудиторов высших, первых классов сверху вниз, что противоречит всем предыдущим Установлениям и нарушает существующий распорядок.
Второй герольд. Дабы покончить с этим, постановлено: С нынешнего числа и во веки веков всем аудиторам надлежит иметь рост согласно присвоенному классу, но ни в коем случае не ниже и не выше оного.
Первый герольд. Ежели же какой-либо аудитор не растянется до соответствующего размера, разорвется и тем проявит неуважение к высшим видам, отчислить оного как несоответствующего и похоронить за собственный счет.
Второй герольд. И ежели какой-либо аудитор не сожмется до предписанного размера и лопнет при сжимании, отчислить оного как несоответствующего и похоронить за собственный счет.
Стон ужаса проносится по шеренге и обрывается.
Герольды сворачивают свитки.
Старинная мелодия, нечто вроде менуэта. Служители Департамента Соразмерностей занимают свои места.
Двое поднимаются по лестнице.
- Мы измеряем,
Сопоставляем, - напевает первый.
- Лишнее мы отрезаем, - сводя и разводя ножницы, заканчивает второй.
- Мы измеряем,
Сопоставляем
И отрезаем, - поют они оба. Выскакивают членики прокрустатора.
- Один… Два… Три… Четыре… Десять… - считает служитель. Теперь прокрустатор касается притолоки.
- Аудитор первого класса, - вызывает герольд.
Под торжественную музыку от правого фланга шеренги отделяется нечто до крайности крошечное, почти целиком закрытое лентой с надписью "Аудитор первого класса".
"Нечто" четко печатает строевой шаг и тут же на ходу начинает расти.
Шея словно вывинчивается из воротника.
Еще на один виток, еще на один.
Череп удлиняется.
Спина растягивается.
Ноги вырастают из ботфорт.
Аудиторы, которые в первый момент позволили себе злорадно взглянуть на начальника, теперь изображают на своих лицах восхищение. "Сколько же пришлось упражняться, сгибаться, тянуться, чтобы достигнуть такой величественной гибкости членов".
А аудитор тем временем вытягивается, вывинчивается и вывинчивается.
Голова вращается, пока шея совершает равномерно винтообразные движения, и видно, как в глазах аудитора страх сменяется торжеством.
Выше и выше поднимается голова. Все в шеренге невольно повторяют движения начальника.
Только у двух аудиторов совсем плачевный вид: у аудитора второго класса - он еще меньше, чем его непосредственный начальник, - и у не по чину высокого аудитора девятого класса. Последний незаметно пытается сжаться; это у него плохо получается.
А аудитор первого класса между тем уже стоит на платформе и все растет, удлиняется, вытягивается, вывинчивается. Вот он достиг макушкой верхнего членика прокрустатора и от избытка усердия чуть перемахнул через эту границу.
Служитель ловко щелкнул огромными ножницами и отстриг завиток парика.
Под торжественную музыку аудитор возвращается на место.
- Аудитор второго класса! - выкликает герольд.
Он пытается ступать, как его начальник, четко отбивая строевой шаг, крошечный аудитор второго класса. Но как же это плохо получается у него, совершающего, быть может, свой последний путь.
Он вращает шеей, как начальник, и шея вывинчивается, потому что организм его ведь построен по тому же принципу. Но как медленно вывинчивается, как слабо вытягивается череп, покрытый чахлыми волосиками, как неуверенно растягивается спина, гибкая, но все же недостаточно гибкая.
Вот он уже стоит на платформе и тянется, изо всех сил тянется вверх - спиной, головой, шеей.
Он дотянулся до четвертого, пятого, шестого членика, но ножки его, выглядывающие из ботфорт, утончились и дрожат. Талия превратилась совсем в осиную. Еще мгновение, последнее усилие, и аудитор с легким треском разрывается на две половинки, которые падают на платформу.
- Убрать! - командует герольд.
По очереди подходят к прокрустатору аудиторы третьего, четвертого, пятого, шестого и последующих классов.
По очереди они растягиваются или сжимаются, свинчиваются до необходимых размеров и снова занимают свои места в шеренге, приобретающей все более стройный вид.
Теперь уже самому последнему аудиторишке понятна мудрость предначертаний Верховного Аудитора.
Только с девятым аудитором получается неладно.
Поначалу он сжимается вполне успешно. Вот аудиторская голова втянулась в шею, эта последняя ввинтилась в плечи.
Вот уже туловище расплющилось, ноги вросли в ботфорты. Еще одно усилие.
Но, видно, не суждено аудитору продолжать свое существование. Негромкий звук и… совсем, совсем ничего не остается на платформе. Так, какие-то тряпки, ошметки и лента, на которой начертано "Аудитор девятого класса".
Был аудитор, и не стало его.
- Аудитор десятого класса! - выкликает герольд.
Питониус молодцевато подходит к прокрустатору и сокращается вполне успешно, только слегка замедленно.
Нетерпеливо сведя ножницы, служитель Департамента Соразмерностей отстригает парик и верхнюю часть головы Питониуса. Теперь он как раз достигает границы самого нижнего членика прокрустатора.
- Прикрыть! - глухим голосом командует аудитор первого класса.
Второй служитель берет с пола крышку от кастрюли и прикрывает голову Питониусу.
Снова появляются герольды.
Первый герольд. Слушайте! Слушайте! Слушайте!
Второй герольд. Внимайте! Внимайте! Внимайте!
Первый герольд. Внимайте новому Главному Установлению Верховного Аудитора!
Второй герольд (разворачивает свиток и читает). Постановляю: аудиторов второго и девятого класса как не соответствующих нашим видам отчислить и незамедлительно похоронить за собственный счет.
Первый герольд (берет свиток и продолжает чтение). Приказываю всем аудиторам: усердствуйте, усердствуйте и еще раз усердствуйте, чтобы занять освободившиеся места аудиторов второго и девятого класса.
Питониус (в сторону). Усердствовать?! Ну, за этим дело не станет. Усердствовать, усердствовать и еще раз усердствовать!
ПРОИСШЕСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сводчатый подвал. Из черного провала вырываются языки пламени. Над провалом надпись: "УПРАВЛЕНИЕ ИЗЯЩЕСТВА И ПРОГРЕССА", пониже: "ДЕПАРТАМЕНТ СЛЕДСТВЕННО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ".
Стоят наготове секретари в длинных мантиях с гусиным пером за ухом и мелом в руке. За низким столом - Питониус.
Аудитор хлопает в ладоши.
Дверь распахивается, и, приплясывая, появляются три группы чертей - черные, оранжевые и фиолетовые. Каждая группа держит по длинной кочерге.
- Начнем! - приказывает Питониус.
Черти помешивают кочергами в провале. Пламя усиливается.
- Немного терпенья, - напевают черные черти.
- Оставив сомненья, - отзываются оранжевые.
- Получим признанье, - низкими голосами заканчивают фиолетовые.
- Испанские сапоги… Дыбу… Клещи… - отрывисто командует аудитор.
Служители с требуемыми орудиями исчезают в провале.
- Признавайся, кто с кем связан? - спрашивает аудитор.
Доносится слабый голос магистра:
- Синус косинуса, помноженный на тангенс гипотенузы, получается два мышиных хвостика и птичий клюв в остатке. Синус связан с косинусом, и тангенс связан с котангенсом.
- Он признался! - кричат черти.
"Синус связан с косинусом, и тангенс связан с котангенсом", - огромными буквами, скрипя мелом, записывают секретари на черной грифельной доске.
- Синус с косинусом и тангенс с котангенсом, - приглушенно, разными голосами, наклоняясь друг к другу, повторяют все: черные, оранжевые и фиолетовые черти, часовые с алебардами, секретари.
Когда шепот смолкает, Питониус вскакивает на стол и пронзительным голосом кричит:
- Синус связан с косинусом, и тангенс связан с котангенсом. Что и требовалось доказать! Что и требовалось доказать!
В дверях появляется аудитор первого класса:
- Кого допрашивали?
- Магистра, изобретателя "Машины времени".
- В чем признался?
- Признался, что связан с синусом и тангенсом. А синус связан с косинусом. И тангенс связан с котангенсом.
- Отлично. Казнить магистра!
Протягивает герольду свиток. Тот читает: "Постановили: Карла Фридриха Питониуса, аудитора десятого класса, в ознаменование проявленного усердия произвести в аудиторы девятого класса, если означенный аудитор представит к утру по установленной форме в соответствующий департамент удовлетворительные сведения о сорока двух поколениях своих предков.
Если же в назначенное время вышеназванный чиновник не представит требуемых сведений в соответствующий департамент, казнить означенного чиновника".