Круг замкнулся, мы вернулись к тому, с чего начали. Во второй раз это "хочешь увидеть" прозвучало скорее как предложение приобрести информацию ("Замечай все"), чем совершить действие ("Не высовывайся"). Поэтому я уселась на платформе, скрестив ноги, что гораздо удобнее для моих старых изношенных костей, вдохнула полной грудью и проговорила:
- Почему бы и нет, черт возьми?
- Ты хочешь увидеть демонстрацию? - снова спросил Синий.
- Да. - Простой односложный ответ, понятный роботу. Чего, собственно, ожидать, я не знала. Чужаки, космические корабли, войны, странные далекие земли, едва ли постижимые человеческим разумом… Но мне достались картинки со свалки.
Синий испустил полосу света, которая превратилась в трехмерную голограмму, не слишком отличающуюся от той, что я однажды видела, когда мы со школой ездили на экскурсию в Музей науки (нет, вспоминать нельзя!), только она была более протяженной во времени и подробной. Хмурая малышка в лохмотьях, одна из многих тысяч, ковыляет к выгребной яме. Большая собака с пятнистой шкурой бросается вперед, хватает ребенка за одежду и оттаскивает назад, не давая ему упасть в яму.
Коричневый пес средних размеров с ошейником собаки-поводыря ведет какого-то человека, постукивающего по земле белой тростью.
Собака, принадлежащая Армии, из этих, хорошо откормленных, с лоснящейся шерстью, обнюхивает кучу мусора, что-то там находит и замирает в стойке, привлекая внимание.
Группа подростков мучает щенка. Он корчится от боли, но долгим затяжным крупным планом показывается, как он пытается лизнуть ладонь мучителя.
Тощая маленькая собачонка проскальзывает между камней, забегает внутрь кривобокой крошечной хибарки и кладет кусок гнилого мяса рядом с лежащей на земле старой женщиной.
Демонстрация продолжалась, все в том же духе, но странно - люди на картинках едва видны. Нагота ребенка, его перепачканные ножки и круглые коленки, увядшая шея старухи, камуфляжная униформа над коричневыми армейскими ботинками, руки мучителей… Нигде человека не показывали целиком. Люди не в фокусе. Только собаки.
Демонстрация закончилась.
- Эти собаки ведут себя неправильно, - подытожил Синий.
- Собаки? Которых ты показывал?
- Эти собаки здесь ведут себя неправильно
- Эти собаки здесь. - Я указала на мокрых вонючих собак в клетках.
Некоторые из них, наевшись, притихли. Другие рычали и лаяли, трансформируя свою злобу в попытки вырваться на свободу и прикончить меня.
- Эти собаки здесь. Да. Что надо делать?
- Ты хочешь, чтобы эти собаки вели себя так, как те, которых ты показывал?
- Эти собаки должны вести себя правильно. Да.
- Ты хочешь, чтобы они… делали что? Спасали людей? Вынюхивали взрывчатку на свалках? Работали поводырями у слепых, кормили голодных и любили своих мучителей?
Синий ничего не ответил. И опять у меня возникло впечатление, что я со своими вопросами вышла за рамки его мыслительного процесса, словарного запаса или чего-то еще. Странная догадка шевельнулось внутри.
- Синий… ты ведь не сам построил этот Купол… или звездолет, который тут приземлился, так? Ты… просто компьютер.
Молчание.
- Синий, кто говорит тебе, что надо делать?
- Что надо делать? Эти собаки ведут себя неправильно.
- Кто хочет, чтобы эти собаки вели себя правильно? - спросила я и обнаружила, что голос у меня хрипит от волнения.
- Хозяева.
Хозяева. Это слово многое мне говорило. Люди, которые развязывали войны; они управляли корпорациями, превратившими Землю в руины, произвели на свет биологическое оружие, уничтожившее миллиарды людей, и теперь отсиживались в городах, отправляя отходы своей жизнедеятельности на свалки, в лагеря беженцев! Хозяева - еще одна тема, о которой я запретила себе думать, но не потому, что меня охватывали тоска и печаль. Просто душила ярость.
"Правило выживания № 5. Не давай воли чувствам, не связанным с выживанием".
- Хозяева здесь? В этом… внутри?
- Нет.
- Кто же тут внутри?
- Внутри есть эти собаки. Так, ясно.
- Хозяева хотят, чтобы эти собаки здесь, внутри, вели себя так, как те собаки, которых ты показывал?
- Да.
- Хозяева хотят, чтобы эти собаки были преданными и послушными? Чтобы они охраняли хозяев?
Синий опять промолчал. Но я и не нуждалась в ответе, замысел хозяев был мне уже ясен. Люди их не интересовали - возможно, потому, что мы в конце концов уничтожили свой мир и друг друга. Мы не заслужили общения. Но собаки… животные-компаньоны, способные на бескорыстное служение и безоговорочную любовь даже при жестоком обращении с ними… Насколько я знала, собаки были уникальным явлением во Вселенной. Насколько я знала…
- Что надо делать? - спросил Синий.
Я посмотрела на грязных, рычащих и испускающих зловоние животных. Часть из них - дикие псы, часть - когда-то имела хозяев, некоторые больны, по крайней мере один уже умер. Я постаралась подобрать наиболее простые слова, опираясь на выражения, которые Синий знал.
- Хозяева хотят, чтобы эти собаки здесь вели себя правильно.
- Да.
- Хозяева хотят, чтобы я заставила этих собак вести себя правильно.
- Да.
- Хозяева дадут мне пищу и оставят меня внутри, чтобы я научила этих собак вести себя правильно?
Долгая пауза. Мое выражение содержало повышенное количество элементов грамматики. Но в конце концов Синий отозвался:
- Да.
- Если эти собаки не будут вести себя правильно, хозяева… Что надо делать тогда?
Еще одно долгое молчание.
- Найти другой человек.
- А этот человек здесь?..
- Убить.
Я вцепилась в края платформы. Руки мои задрожали.
- Выпусти меня наружу!
- Нет.
- Я должна быть снаружи.
- Эти собаки ведут себя неправильно.
- Я должна заставить этих собак вести себя правильно.
- Да.
- И хозяева хотят, чтобы эти собаки показали… - Тут я перестала подбирать слова для Синего.
Я попыталась сформулировать мысль для себя самой, только для себя, но даже это у меня не вышло. Слова сталкивались у меня в голове, как бильярдные шары: преданность, служба, защита, - но не сходили с языка. Ну не могла я это сказать, и все тут. Я приготовилась к смерти. Чужаки, пришедшие бог знает откуда, рассматривают умирающую Землю как гигантский супермаркет домашних животных, их заинтересовало только приручение собак, которое произошло десять тысяч лет тому назад, и ничего больше - ни существование на планете человеческой цивилизации, ни ее возможные достижения. Только собаки. И хозяева хотят, чтобы эти собаки показали…
Тут Синий удивил меня новым словом.
- Любовь, - сказал он.
"Правило № 4. Замечай все". Мне нужно собрать всю возможную информацию, начиная с самого робота. Синий извлек откуда-то мусорные отбросы, хлеб, воду и клетки. На что еще он способен?
- Синий, убери отсюда воду.
Он убрал - вода просто просочилась сквозь пол, и стало совершенно сухо. Черт возьми, ну чем я не пророк Моисей, повелевающий водами Красного моря! Я забралась на платформу, висящую над собачьими клетками, и окинула их внимательным взглядом.
- Ты назвал лагерь беженцев и свалку адом. Откуда ты взял это слово?
Молчание.
- Кто сказал "ад"?
- Люди.
У Синего есть камеры, ведущие наблюдение снаружи Купола! Конечно, именно это он и делал, ведь он видел, как я нашла на свалке первого щенка. Может быть, Синий поджидал кого-нибудь вроде меня, одинокого и не представляющего угрозы, кто приблизился бы к собаке. Но очевидно, что перед этим он вел наблюдение и узнал слово "ад" и, возможно, тогда же записал эпизоды для своего показа. Я продолжила накапливать информацию, которая могла пригодиться мне в будущем.
- Это собака мертва. - (Тело первого щенка разлагалось и смердело.) - Она умерла. Не действует.
- Что надо делать?
- Убрать мертвую собаку.
Долгая пауза - раздумывает, что ли? Обращается к базе данных? Связывается с чужаками? И какой же у него уровень интеллекта, если он сам не может сообразить, что мертвая собака никогда не будет вести себя правильно? Слишком сложно для искусственного разума?
- Да, - наконец сказал Синий, и маленький трупик бесследно исчез.
Я нашла еще одну мертвую собаку и другую, уже практически сдохшую. Синий "растворил" первую и сказал "нет" относительно второй. Очевидно, мы должны были позволить ей помучаться перед смертью. Интересно, как роботы понимают смерть? Я насчитала в Куполе двадцать три живые собаки, сама же я принесла только трех.
- Синий… прежде чем ты привел меня сюда… другой человек пробовал обучать собак?
- Эти собаки ведут себя неправильно.
- Да. Но другой человек, не я, был внутри? Заставлял собак вести себя правильно?
- Да.
- Что произошло с ним или с ней? Нет ответа.
- Что надо делать с другими людьми?
- Убить.
Я протянула руку к стене и потрогала ее. Стена была гладкая и скользкая, под кончиками пальцев возникло легкое, но неприятное покалывание. Я убрала ладонь.
Все компьютеры умеют считать.
- Сколько человек ты убил?
- Два.
Три - магическое число. Но колдовство тут не работает. Ни заклинания, ни магические круги; и всадники на белых конях не прискачут сюда, чтобы спасти меня. Я знала это еще со времен Войны. Просто выжить…
Итак, собаки.
Я выбрала маленькую шелудивую пуделиху. Она не укусила меня, когда старик от нее избавился, и не проявила особой злобы прошлой ночью. Это уже начало.
- Синий, убери одну собачью клетку. Но только эту одну. Клетка исчезла. Собака с недоверием уставилась на меня.
Как мне следовало реагировать? Вступить в общение на собачий манер? Обнюхать ее или помочиться? Зверюга была маленькая, но зубастая. И тут меня осенило.
- Синий, покажи мне, как эта собака вела себя неправильно.
Если б я смогла увидеть, что она делает не так, было бы от чего отталкиваться.
Синий приблизился на расстояние фута к собачьей морде. Пуделиха зарычала и отскочила. Робот отплыл по воздуху немного назад, и собака затихла, но продолжала стоять в угрожающей позе, если только такое определение применимо к существу, весящему девять или десять фунтов, - уши торчком, ноги напряжены для прыжка, шерсть на загривке вздыбилась.
- Ко мне, - сказал Синий.
Собака не отреагировала. Робот повторил свои передвижения, и Шелудивая сделала то же самое.
- Ты хочешь, чтобы собака шла за тобой, - констатировала я. - Как те собаки, что ты показывал.
- Да.
- Ты хочешь, чтобы собака шла к тебе, когда ты говоришь "ко мне".
- Любовь, - сказал робот.
- Что значит "любовь", Синий? Он не ответил.
Этого робот не знал. Его хозяева наверняка имели какое-нибудь понятие о любви, но черт его знает, что это было. И я тоже совсем не уверена, что разбираюсь в этой теме. Что характерно, они поручили Шелудивую… которая никогда не "полюбит" робота, и не пойдет к нему, и не будет лизать его, потому что собаки, даже я это знаю, ориентируются по запахам… они оставили ее на попечение металлическому шару, не пахнущему ни как собака, ни как человек. Неужели чужаки, пославшие сюда Синего, не могли додуматься до такой простой истины? Наблюдали ли они за всем этим фарсом или просто засунули полуразумный компьютер на Землю, под эту перевернутую вверх дном чашу, и сказали ему: "Найди для нас преданных собак". Кто знает, как рассуждают чужаки?
Я даже не знала, как думают собаки. Какая у них логика? Есть люди, которые намного лучше меня разбираются в этом деле, - профессиональные дрессировщики или парни из телешоу, что заставляют тигров прыгать через горящие обручи. Но их тут нет. Что ж… Я присела на корточки на почтительном расстоянии от собаки и скомандовала:
- Ко мне!
Она на меня зарычала.
- Синий, подними платформу повыше. - Я подняла руку на уровень плеча, показывая высоту.
Платформа удалилась от пола на указанное расстояние.
- Сделай немного печенья на платформе. Робот не отреагировал.
- Сделай немного… сыра на платформе.
Снова никакой реакции. Да, сыр на свалке не увидишь.
- Сделай немного хлеба на платформе.
Опять мимо. Может, платформа неудобна для использования?
- Сделай немного хлеба.
В ту же секунду из стены посыпались буханки.
- Хватит! Достаточно!
Шелудивая набросилась на хлеб и впилась в него зубами, другие собаки встрепенулись и залаяли. Я подняла одну буханку и положила на край платформы.
- Убери остальной хлеб.
Буханки испарились. Неудивительно, что собаки взирали на нас с подозрением. И я сама была слегка сбита с толку. В моей голове внезапно всплыла фраза из давно забытой детской книги: "Здесь все появляется и исчезает так быстро!"
Я понятия не имела, в какой мере робот сможет или захочет исполнять мои распоряжения.
- Синий, сделай другое помещение для меня и этой одной собаки. Отдельно от других собак.
- Нет.
- Сделай эту комнату больше.
Помещение стало равномерно расширяться во все стороны.
- Перестань. - Движение прекратилось. - Сделай эту комнату больше с одного конца.
Ничего не изменилось.
- Ладно, сделай всю комнату больше.
Когда комната окончательно приняла новые размеры, в моем распоряжении оказалось пространство площадью сорок квадратных футов, посередине которого сгрудились клетки с собаками. После получаса экспериментов я добилась того, чтобы переместить платформу в один из углов - не слишком далеко от песьего зловония, но все же лучше, чем ничего ("Правило № 1. Бери все, что можешь"). Я получила углубление в полу, наполненное теплой водой, а также пищу, питьевую воду, мыло, немного чистой одежды и моток веревки. Отвлекая Шелудивую кусочками хлеба, я привязала веревку к ее потертому ошейнику. После этого залезла в теплую воду и немного отскребла с себя грязь, затем затащила туда пуделиху. Она меня цапнула, но я ее все-таки как-то вымыла. После водной процедуры собака хорошенько отряхнулась, посмотрела на меня и устроилась спать на жестком полу. Я попросила у Синего мягкий коврик.
- Другие люди делать так, - сказал он.
И Синий их убил.
- Заткнись, - огрызнулась я.
В большой комнате не было ни дня, ни ночи, ни ощущения реальности. Я спала и ела, когда хотела, в остальное время работала. Синий никогда не покидал помещения. Он расположился в углу как огромное всевидящее око. Большой Брат или Боженька, не иначе.
В течение нескольких недель - по моим приблизительным подсчетам - я выдрессировала Шелудивую, обучив ее подходить по моему зову, сидеть и следовать за мной по команде. Я сделала это, раздавая куски хлеба и другие материальные блага. Пуделиха даже слегка растолстела. Мне было наплевать, черт с ней, пусть станет толстой, как Фиона. Чесотка у собаки не прошла, но я никак не могла втемяшить в электронные мозги Синего понятия об элементарных лекарствах. А даже если бы он и понял меня, я не знала, какой препарат просить. Больной щенок тем временем умер в своей клетке.
Я кормила и мыла других собак, каждый день выгребала дерьмо из их клеток, но этим наши отношения ограничивались. Все мое время отнимала Шелудивая. Она относилась ко мне настороженно, никогда не сворачивалась клубком у моих ног и частенько рычала. В общем, любовь в этом месте как-то не приживалась.
Несмотря на это, Синий вдруг выплыл из своего угла и впервые за неделю заговорил, напугав меня чуть ли не до смерти:
- Эта собака ведет себя правильно.
- Да, спасибо, я старалась… нет, Синий…
Робот подплыл к морде Шелудивой, скомандовал "ко мне!" и отъехал. Собака уселась и принялась вылизывать лапу. Синий вернулся ко мне.
- Эта собака ведет себя неправильно.
Я приготовилась умереть.
- Нет, послушай меня… Послушай! Собака не может тебя унюхать! Собаки так ведут себя с людьми, потому что люди пахнут! Ты понимаешь?
- Нет. Эта собака ведет себя неправильно.
- Послушай! Как, черт возьми, ты можешь чему-нибудь научиться, если не хочешь ничего слушать? Ты должен иметь запах! Тогда собака будет тебя слушаться!
Синий остановился. Мы стояли, замерев - неестественная нелепая сцена, - пока робот соображал. Даже пуделиха перестала вылизывать лапу и уставилась на нас. Говорят, что собаки чуют запах страха.
Наконец Синий спросил:
- Что такое запах?
Невозможно объяснить, что такое запах. И пробовать не стоит. Вместо этого я стащила с себя юбку, разорвала и стянула тряпки, которые я носила как нижнее белье, и принялась тереть ими робота. Синий не выказал какой-либо реакции. Я надеялась, что он сделан не из такого материала, как сам Купол, с чьих гладких стенок соскальзывало любое распыляемое вещество. Но конечно, он был такой же скользкий! Поэтому я разорвала свои тряпки на полоски и привязала к нему обрывками веревки, еле справившись с дрожащими пальцами.
- Попробуй еще раз позвать собаку, Синий.
- Ко мне! - позвал робот и немного отплыл от Шелудивой. Пуделиха посмотрела на него, потом на меня, потом опять на парящий в воздухе металлический шар. Я задержала дыхание с безумной надеждой, что я таким образом уменьшу свой собственный, исходящий от меня запах. Шелудивая не двинулась с места.
- Эта собака ведет себя…
- Она пойдет, но пойдет за мной! - медленно, разделяя слова, сказала я. - Она чувствует мой запах и твой… мы оба пахнем одинаково, и это ее смущает! Но она пойдет к тебе как миленькая, если меня здесь не будет! Ты понял?
- Нет.
- Синий… Я сейчас заберусь на платформу. Смотри, я это делаю. Подними платформу очень высоко!
Секундой спустя мои голова и задница взлетели к потолку с такой скоростью, что меня едва не расплющило. Я не могла видеть, что происходит там, внизу. Я услышала, как Синий позвал "ко мне!", и, замерев, крепко зажмурила глаза. Моя жизнь зависела от чесоточной собачонки со скверным характером.
- Это собака ведет себя правильно, - провозгласил Синий.
Робот опустил мою платформу так, что она зависла в нескольких ярдах над полом, и я могу поклясться, что он смотрел прямо на меня - хотя шарообразное тело, обвязанное моими тряпками, было скрыто от моих глаз.
- Это собака ведет себя правильно. Эта собака готова.
- Готова? К чему?
Синий не ответил. В следующую секунду в полу открылась дырка и Шелудивая, коротко взвизгнув, провалилась в нее. Дырка тут же затянулась. В это же мгновение одна из собачьих клеток посреди комнаты истаяла в воздухе, и ко мне бросилась большущая немецкая овчарка.
Я завизжала от ужаса и выкрикнула:
- Подними платформу!
Платформа взлетела вверх за миг до того, как эта тварь схватила меня.
- Что надо делать? - монотонно вопросил робот. - Это собака ведет себя неправильно.
- Ради бога, Синий…
- Эта собака должна любить.
Овчарка, оскалив зубы, рычала и подпрыгивала, пытаясь достать ускользнувшую добычу.