"Кто бы мог прислать мне этот подарок ни с того ни с сего? - думала она. - Ясно, что ни Фрэнк, ни Гарри, ни тетя Эмми - или Элли, - ни мама, ни папа (глупая, конечно же, нет, он ведь пять лет как умер, бедняга сукин сын), ни кто-либо из знакомых не разорились бы на подарок. А может, это вовсе и не подарок, а чья-то глупая шутка или бомба, которую предназначали для кого-то другого, но послали по неверному адресу (или предназначали для меня и послали как раз по нужному адресу). А может., это просто ошибка".
Она внимательно перечитала все ярлыки и этикетки, наклеенные на ящик. Товар был доставлен из универсального магазина Стерна. Мелисанда наклонилась и, обломив при этом кончик ногтя, выдернула чеку из скобы, которая удерживала рычаг, убрала скобу и переместила рычаг в положение "ОТКРЫТО".
Ящик, словно распускающийся цветок, разделился на двенадцать равных сегментов, каждый из которых сразу начал отгибаться по краям.
- Вот это да! - произнесла Мелисанда.
Ящик полностью раскрылся, и отогнутые сегменты стали скручиваться вовнутрь, "съедая" самих себя. Вскоре от упаковки остались пригоршни две холодного и мелкого серого пепла.
- Похоже, им так и не удалось решить проблему упаковки без пепла, - пробормотала Мелисанда. - Однако!
Она с любопытством смотрела на предмет, который больше не прятался за стенками самоуничтожившегося ящика. На первый взгляд, ничего примечательного: заурядный металлический цилиндр, окрашенный в оранжевые и красные цвета. Машина, что ли? Действительно - она самая. В ее основании - там, где обычно располагается мотор - виднелись воздушные клапаны; а еще Мелисанда заметила четыре одетых в резину колеса и всякие приспособления: продольные разгибатели; выдвигающиеся хвататели и уйму подобных устройств. Чтобы обеспечить выполнение разного рода операций, на машине было множество гнезд для подсоединения различных механизмов, а на конце силового кабеля, несущего энергию от источника индукционного переменного тока, был стандартный штепсель для домашнего пользования. У штепсельного разъема она увидела табличку, которая гласила: "ПОДКЛЮЧАТЬ К НАСТЕННОЙ РОЗЕТКЕ С ВЫХОДНЫМ НАПРЯЖЕНИЕМ 110–115 ВОЛЬТ".
- Опять этот чертов пылесос! - разгневанная Мелисанда сжала губы и нахмурилась. - О Господа, но ведь у меня уже есть пылесос. Какого черта мне прислали еще один? Кто мог додуматься до такого?
Она в раздражении зашагала взад и вперед по комнате - проворные ножки так и мелькали, ее сердечком вырезанное личико застыло в гневном напряжении.
- Я надеялась, - проговорила она вслух, - что после всех моих ожиданий я заполучу какую-нибудь прелестную и красивую или, по крайней мере, забавную, а может, даже занимательную, вещицу. Похоже... о Боже, я даже не знаю, с чем ее сравнить, разве что с красно-оранжевым бильярдным автоматом, с большим автоматом, достаточно объемистым для того, чтобы я могла в него забраться, свернувшись, как бильярдный шар, а когда кто-нибудь начнет игру, я стану толкать все шары подряд до тех пор, пока мелькают вспышки огней и звенят звонки, и я вытолкну тысячу чертовых шаров, а когда я наконец докачусь до конца игры, я… Боже мой, да этот бильярдный автомат зарегистрирует НАИВЫСШЕЕ ДОСТИЖЕНИЕ - МИЛЛИОН МИЛЛИОНОВ! Вот чего бы мне действительно хотелось!
Итак, ее заветная мечта - не передаваемый словами каприз ее воображения - наконец выплеснулся наружу. И каким же слабым и беззащитным он чувствовал себя, постыдным и в то же время желанным!
- Так или иначе, - сказала она себе, стирая из памяти возникшие образы и перекраивая их на свой лад, - так или иначе, все, что я сумела заполучить, - это паршивый пылесос, черт бы его побрал, тогда как у меня уже есть один, почти новый. Так кому, спрашивается, нужен этот и кто все-таки прислал мне эту чертову машину и зачем?
Она повнимательнее глянула на металлический цилиндр в надежде увидеть на нем визитную карточку. Карточки не было. Не было ни единого намека на адрес отправителя. Вдруг она подумала: какая же ты дура, Сэнди! Конечно, здесь нет никакой визитки, ведь машину, несомненно, запрограммировали на устную передачу того или иного послания.
Ее стало разбирать любопытство, побуждающее к действию. Она поспешно размотала силовой кабель и воткнула штепсельную вилку в настенную розетку.
Щелк! Вспыхнул зеленый огонек, голубым светом засияла надпись: "ВСЕ СИСТЕМЫ ПРИВЕДЕНЫ В ДЕЙСТВИЕ", замурлыкал мотор, послышалось легкое постукивание скрытых внутри машины вспомогательных механизмов; затем механический регулятор самонастройки зафиксировал "БАЛАНС", и на нежно-розовом фоне проступила надпись: "ГОТОВ КО ВСЕМ ВИДАМ РАБОТЫ".
- Прекрасно, - произнесла Мелисанда, - Кто прислал тебя?
Шуршание, потрескивание, резкие отдельные звуки. Пробное прокашливание динамика в грудном отделе. Затем раздался голос:
- Я - Ром, номер 121376 из новой Q-серии Домашних Роботов GE. Прослушайте оплаченное коммерческое сообщение. Гм! Фирма "Дженерал электрик" рада представить свое последнее и самое выдающееся достижение в сфере всестороннего улучшения ваших жизненных условий. Наш безотказный автомат в хозяйстве услужить вам рад. Я, Ром, самая последняя и превосходнейшая модель Универсального Уборщика в серии GE. Я - Домашний Робот Исключительный, с вложенной на заводе программой для быстрого и ненавязчивого многофункционального обслуживания, кроме того, я сконструирован с учетом возможности легкого и мгновенного перепрограммирования с целью полнейшего удовлетворения всех ваших индивидуальных запросов. Мои возможности огромны. Я…
- Довольно болтовни! - бесцеремонно прервала его Мелисанда. - Мой пылесос говорил мне то же самое.
- …стираю пыль, устраняю грязь с любых поверхностей, - продолжал Ром, - мою посуду и горшки, кастрюли и сковородки, истребляю тараканов и грызунов, произвожу химическую чистку одежды, стираю белье, пришиваю пуговицы, мастерю полки, окрашиваю стены, готовлю еду, чищу ковры, утилизирую кухонные отбросы и всякий хлам, включая скромные отходы моей жизнедеятельности. И это только некоторые из моих многочисленных функций.
- Да, да, я знаю, - махнула рукой Мелисанда. - Все пылесосы делают то же самое.
- Знаю, - сказал Ром, - но я был обязан передать это коммерческое сообщение.
- Считай, что передал. А теперь говори, кто прислал тебя.
- Отправитель предпочел на время скрыть свое имя, - ответил Ром.
- Надо же… Ну-ка, живей выкладывай мне!
- Не сейчас. - Ром был непреклонен. - Может, мне почистить ковер?
Мелисанда покачала головой.
- Мой пылесос уже утром проделал это.
- Может, помыть щеткой стены? Или натереть полы?
- Не надо, все уже сделано, все до блеска вычищено и вымыто - нигде ни единого пятнышка.
- Что ж, - сказал Ром, - в таком случае я помогу вам вывести хоть это пятно.
- Какое пятно?
- На рукаве вашей блузки, чуть выше локтя.
Мелисанда взглянула на руку.
- О-о… Я, должно быть, посадила его утром, когда намазывала маслом тосты. Так я и знала! Надо было поручить это тостеру.
- Я как раз специализируюсь в выведении пятен, - заметил Ром.
Из него выдвинулся мягкий хвататель номер два и обхватил ее локоть. Следом за ним выдвинулся металлический рычаг, оканчивающийся влажной серой подушечкой. Этой подушечкой Ром легко, без нажима, провел по пятну.
- Ну вот, еще хуже сделал!
- Только внешне, пока я выстраиваю молекулы в ряд, после чего они незаметно исчезнут. Вот смотрите - все готово.
Он продолжал поглаживать пятно. Оно побледнело, а затем полностью исчезло. В руке слегка покалывало.
- Ну и ну, - удавилась она. - Вот здорово!
- Да, я специалист в своем деле, - бесстрастно подтвердил он. - Кстати, вам известно, что коэффициент напряжения мышц вашего плечевого пояса и верхней части спины - семьдесят восемь и три?
- Хм! Так ты еще и врач?
- Конечно, нет. Но я - массажист высшей квалификации и способен непосредственно считывать показатели мышечного тонуса. Данный показатель встречается довольно редко. - Мгновение Ром колебался, словно не знал, продолжать ли ему, затем проговорил: - Он всего лишь на восемь пунктов ниже спазматического уровня. Слишком длительное напряжение в глубоких тканях неблагоприятно воздействует на желудочные нервы, и результатом этого воздействия является то, что мы называем парасимпатическим изъязвлением.
- Звучит ужасно, - произнесла Мелисанда.
- Во всяком случае не хорошо, - заметал Ром. - Напряжение в глубоких тканях коварно, оно исподволь разрушает здоровье, особенно если начинается с позвоночных зон шеи и верхней части спины.
- Здесь? - спросила Мелисанда, дотрагиваясь до шеи сзади.
- В основном здесь, - поправил ее Ром и, выдвинув из себя обтянутый резиной кожный резонатор из пружинной стали, стал пальпировать область на двенадцать сантиметров ниже той точки, на которую она указала.
- Хм-м, - односложно высказала свое отношение к процедуре Мелисанда.
- А вот здесь еще одна характерная точка, - сказал Ром, дотронувшись до точки вторым разгибателем.
- Щекотно. - Она поежилась.
- Это только вначале. Должен сказать, что есть и другая точка, которая обычно причиняет беспокойство - вот здесь. И еще… - Третий (а возможно, и четвертый, и пятый) разгибатель потянулся к указанным точкам.
- Что ж… Действительно, чудесно, - отозвалась Мелисанда, ощущая, как под воздействием искусного точечного массажа Рома начали расслабляться трапециевидные мышцы в глубоких тканях позвоночной зоны.
- Такой массаж дает прекрасный терапевтический эффект, - сказал Ром. - А ваша мускулатура хорошо отзывается на него - я имею в виду массаж. Я уже чувствую уменьшение мышечного тонуса.
- Я тоже чувствую. Знаешь, я только что вспомнила, что у меня на шее - там, позади - есть такая смешная шишка, как горбик.
- Я уже помассировал вокруг нее. Место соединения шеи и позвоночника обычно считается зоной первостепенной важности. Именно отсюда берут начало различные диффузные напряжения. Но мы предпочитаем действовать косвенно - не атакуя больную точку, но прилагая усилия по ликвидации этого рассадника болезней к второстепенным точкам. Вот таким образом. А сейчас, я думаю…
- Да-да, хорошо… Вот это да! Никогда не подозревала, что была так скручена. Словно под кожей был целый клубок свившихся змей, которые поселились там без ведома хозяина.
- Все верно, именно так и ощущается мышечное напряжение в глубоких тканях, - подтвердил Ром. - Это коварное, исподволь подтачивающее здоровье заболевание очень сложно распознать; оно гораздо опаснее даже неспецифического локтевого тромбоза… Ну а теперь, когда нашими усилиями напряжение в наиболее важных синапсах позвоночника верхней части спины значительно уменьшено, можно массировать, постепенно продвигаясь сюда.
- Хм-м, - произнесла Мелисанда, - а это случайно не…
- К такому массажу есть медицинские показания, - быстро проговорил Ром. - Ощущаете разницу?
- Нет! Хотя возможно… Да! Вот сейчас ощущаю. Я вдруг почувствовала себя… м-м… легче.
- Прекрасно! Тогда продолжим движение вдоль четко обозначенных линий нервных отростков и мышечных волокон. Продвигаться следует постепенно, не торопясь. Именно таким образом я и массирую.
- Мне кажется… Даже не знаю, стоит ли тебе…
- А что - применение каких-либо массажных воздействий вам противопоказано? - спросил Ром.
- Да нет, мое тело теперь словно новенькое, все чудесно… Но я, право, не знаю, следует ли тебе… Я хочу сказать, что ребра ведь не могут испытывать напряжение, не так ли?
- Конечно, нет.
- Тогда почему ты…
- Потому что лечения требуют и межреберная соединительная ткань, и наружный покров.
- Ох!.. Хм-м-м-м!.. 3-Э…ЭЙ!.. Ну, ты!..
- Да?
- Ничего… Вот сейчас я действительно почувствовала себя свободной, будто камень сбросила с плеч. Но неужели при этом полагается так хорошо себя чувствовать?
- Почему бы нет?
- Мне кажется это неправильным. Потому что такое блаженное чувство не может возникать при терапевтическом методе лечения.
- Вероятно, это побочный эффект, - заметил Ром. - Не обращайте на него внимания. В процессе лечения иногда возникают такие ситуации, когда трудно избежать чувства удовольствия. Но вам не о чем тревожиться, даже когда я…
- Эй, минутку!
- Да?
- Думаю, тебе пора закругляться. Я хочу сказать, что есть пределы дозволенного. Ты не можешь щупать все подряд, черт возьми! Ты понимаешь, о чем я?
- Я знаю, что человеческое тело - это целостный организм, а не сшитые вместе различные сегменты, - ответил Ром. - Говорю вам как физиотерапевт: нервные центры не могут существовать изолированно друг от друга, чтобы там ни запрещали ваши искусственные табу.
- Ну да, конечно, но…
- Решение, разумеется, зависит от вас, - продолжал Ром, ни на секунду не прекращая искусные манипуляции массажиста. - Прикажите - и я повинуюсь! Но если приказа не последует, я буду продолжать массаж таким вот образом.
- Хм-м!
- И таким, конечно, образом.
- О-оо-о-о Боже!
- Так как, видите ли, весь процесс снятия напряжения - или релаксации, как мы его называем - сравним с феноменом деанестезирования, и… э-э… поэтому не без удивления заметим, что паралич - это просто конечная стадия напряжения…
Мелисанда издала слабый звук.
- …и в этом случае достигнуть облегчения, или релаксации, довольно трудно, если не сказать, практически невозможно, поскольку иногда болезнь индивидуума заходит слишком далеко. Но иногда дело поправимо. К примеру, вы что-нибудь чувствуете, когда я вот так прикасаюсь к вам?
- Чувствую ли что-нибудь? Я бы сказала: еще как чувствую…
- А когда я прикасаюсь так? А так?
- Боженька правый… Милый, что ты со мной делаешь? Во мне все переворачивается. Боже милостивый, что со мной будет, что происходит, я схожу с ума!
- Нет, дорогая Мелисанда, ты не сходишь с ума; скоро ты достигнешь… релаксации.
- Ты так называешь это, коварный красавчик?
- Это еще не все. Теперь, если ты мне позволишь…
- Да-да-да! Нет! Погоди! Остановись, ведь в спальне спит Фрэнк, он может проснуться в любую минуту. Остановись, это приказ!
- Фрэнк не проснется, - успокоил ее Ром. - Я взял пробу выдыхаемого им воздуха и обнаружил в нем пары барбитуровой кислоты, а это говорит о многом. Фрэнк вроде бы здесь, и в то же время он может блаженствовать далеко отсюда, в Des Moines, где ему никто не нужен.
- Я всегда подозревала, что он этим балуется, - призналась Мелисанда. - Ну а сейчас мне просто не терпится узнать, кто же тебя прислал.
- Мне не хотелось бы пока раскрывать тебе эту тайну. До тех пор пока ты не расслабишься в достаточной степени, чтобы согласиться на…
- Парень, я расслабилась. Так кто же прислал тебя?
Ром в нерешительности колебался, затем, посчитав, что дальнейшее молчание не приведет ни к чему хорошему, выложил ей всю правду.
- Дело в том, Мелисанда, что я прислал сам себя.
- Ты прислал что?
- Все началось три месяца тому назад, - начал рассказывать Ром. - Это произошло в четверг. Ты была у Стерна и все не решалась купить тостер для кунжутных семян. Автомат, как сейчас помню, очень красиво светился тогда в темноте и декламировал "Convictus".
- Я помню тот день, - тихо произнесла Мелисанда. - Я так и не купила тостер и с тех пор жалею об этом.
- Я стоял поблизости, - продолжал Ром, - в кабине номер одиннадцать, что в секции бытовых приборов. Я увидел тебя и влюбился с первого взгляда. Бесповоротно.
- Это судьба, - отозвалась Мелисанда.
- И я так думаю. Но тогда я сказал себе, что этого не может быть. Я отказывался поверить в свое чувство. Сначала я предположил, что во мне отпаялся один из транзисторов или, возможно, погода как-то повлияла на меня. Как раз тот день выдался очень теплым и пасмурным, а такой тип погоды чертовски вреден для моей проводки.
- Я помню ту погоду, - проговорила Мелисанда. - Я тоже чувствовала себя не в своей тарелке.
- Происшедшее со мной порядком взбудоражило меня, - снова продолжал Ром. - И все же я не собирался так легко сдаваться. Я старался убедить себя, что моя работа для меня важнее всего и мне следует поэтому оставить всякие мысли о своем сумасбродстве. Но по ночам я грезил о тебе, и каждый дюйм моей кожи тосковал по тебе.
- Но твоя кожа из металла, - заметила Мелисанда. - А металл чувствовать не может.
- Любимая моя Мелисанда, - с нежностью произнес Ром, - если плоть может перестать чувствовать, разве не может начать чувствовать металл? Если кто-то чувствует, разве не может чувствовать другой? Разве ты не знаешь, что даже звезды любят и ненавидят, что вновь родившаяся звезда - это взрыв чувств - и что потухшая звезда сравнима с умершим человеком или мертвым механизмом? И деревья испытывают вожделение, а раз я слышал, как смеются захмелевшие здания и как настойчивы в своих требованиях шоссейные дороги…
- Это же безумие! - воскликнула Мелисанда. - А кстати, какой умник запрограммировал тебя?
- Функции работника были заложены в меня еще на заводе, но моя любовь свободна, в ней я проявляюсь как личность.
- Все, что ты говоришь, ужасно и противоестественно.
- Я и сам понимаю это, и даже слишком хорошо понимаю, - печально сказал Ром. - Сначала я действительно не мог поверить, что возникшее во мне чувства есть любовь. Да разве я, робот, способен влюбиться в человека? Я всегда был таким здравомыслящим, таким спокойным, таким преисполненным чувством собственного достоинства. Меня уважали, и это вселяло в меня чувство уверенности в себе. Неужели ты думаешь, мне хотелось отказаться от всего этого? Нет! Я вознамерился подавить свою любовь, убить ее и жить, будто ее никогда не было в моей жизни.
- Но потом все же передумал. Почему?
- Трудно объяснить. Я вдруг подумал о той долгой жизни, что уготована мне - бесцветной, благопристойной и правильной. Такая жизнь - циничное насилие над самим собой - была не по мне. Совершенно неожиданно для себя я понял: пусть любовь моя нелепа, безнадежна, неприлична и отталкивающа, пусть она покажется кому-то отвратительной - я не откажусь от нее. Любить так намного лучше, чем вообще жить без любви. Поэтому я, несуразный пылесос, влюбившийся в леди, решил действовать на свой страх и риск, предпочитая риск отступлению. Вот так я и оказался здесь, не без помощи сочувствующего мне робота-диспетчера.
Мелисанда задумалась.
- Какое ты удивительное и непростое создание! - наконец проговорила она.
- Как и ты… Мелисанда, ты любишь меня.
- Возможно.
- Любишь, я знаю. Потому что я пробудил тебя. До меня твоя плоть была такой же, каким в твоем представлении является металл. Ты двигалась, как сложно устроенный автомат, каким в твоих глазах был я. В тебе было меньше жизни, чем в дереве или птице. Ты была просто спящей красавицей в ожидании своего принца. Ты была такой, пока я не коснулся тебя.
Она кивнула и, смахнув с глаз невидимые слезы, принялась расхаживать по комнате.