* * *
Лиза каждый раз невольно вздрагивала, когда кто-то проезжал мимо. Но как только они выехали на шоссе, Турк повел машину энергично, что-то шепча себе под нос, низко надвинув на лоб матерчатую кепку. Ибу Диана сидела и молча вглядывалась в проносящийся мимо, навсегда ускользающий мир.
Лиза все не решалась заговорить, но наконец решилась:
- А кто такой Аврам Двали?
- Давайте для начала вы сами расскажете мне, что о нем знаете.
- Ну, он тоже преподавал в Американском университете, но он был как бы себе на уме, на факультете его не очень любили. Потом он ушел по неизвестным причинам. Это было где-то за полгода до исчезновения отца. Один человек в архивном отделе сказал мне, что последнюю зарплату ему переслали чеком в Кубелик. Если верить матери… - (Лизе редко удавалось разговорить мать на темы, связанные с прошлым, и это всегда давалось тяжело и ей, и матери.) - Если верить матери, он несколько раз бывал у нас дома, когда работал в университете. В справочнике его адреса в Кубелике нет - но у него сейчас нет и никакого другого постоянного адреса. Я думала поехать в Кубелик и выяснить, существует ли еще его абонентский ящик, или, может быть, остались какие-то сведения о его владельце. Но, судя по всему, это было безнадежной затеей.
- Вы подошли очень близко к тому, о чем даже не имели представления. Неудивительно, что Генетическая Безопасность вами заинтересовалась.
- Так Двали был замешан в одном из этих течений, которые собираются установить связь с гипотетиками?!
- Он не был замешан. Это его рук дело. Он создал это течение.
Диана рассказала Лизе, как Двали стал Четвертым за много лет до того, как перебрался в Новый Свет.
- Я редко с ним общалась после того, как он поступил работать в университет. В Порту и вокруг Порта обитают - без преувеличения - тысячи Четвертых. Многих мы даже не знаем, они просто доживают свои лишние десятилетия, никому не показываясь на глаза. Кому-то больше хочется общаться, кому-то меньше. Но рано или поздно почти со всеми перезнакомишься и поймешь, кто к какому направлению принадлежит.
- У Двали, как я понимаю, было свое направление?
- Можно и так сказать. К счастью, людей с подобным образом мыслей не так уж много.
Диана поколебалась, прежде чем продолжать.
- Что такое четвертый возраст? Зрелость после зрелости. Мы переняли это у марсиан и так же называем. Только в отличие от них у нас "четвертость" не означает никакой само собой разумеющейся зрелости. На Марсе это получается благодаря самому курсу и сопутствующим процедурам. Но Аврам Двали принес в ряды Четвертых свою собственную манию.
- Какую?
- Пообщаться с запредельным - потрогать гипотетиков. Понимаете, некоторым людям почему-то мало быть просто людьми. Им хочется пощупать Бога и таким образом утвердить свою исключительность. Один из парадоксов земной "четвертое™" - то, что курс часто притягивает именно таких людей. Мы стараемся, по возможности, держаться от них подальше, но… На Марсе существуют законы. У нас их нет.
- И он решил создать…
- …коммуникатора. Человеческий интерфейс. Он подошел к делу со всей серьезностью. Навербовал себе сторонников среди Четвертых. Потом скрылся вместе с ними. Мы много лет не могли их найти.
- И никто не пытался ему помешать?
- Пытались, конечно. Двали не первый, кому это пришло в голову. Но раньше сообща удавалось пресекать подобные попытки. Во многом благодаря Сьюлин Муа, ее авторитет непререкаем почти для всех нас. Но только не для Двали, для него проблемы нравственности не существуют. Когда Сьюлин первый раз приехала сюда, он и его община уже залегли на дно. С тех пор мы о них практически ничего не знали. Поэтому ничего не могли поделать. Было уже поздно.
- Вы хотите сказать, что есть ребенок…
- Да. Как мне говорили, его зовут Айзек. Ему сейчас двенадцать.
- Мой отец пропал двенадцать лет назад. Вы думаете, он мог присоединиться к этой группе?
- Нет. Судя по тому образу, который вы набросали, и по тому, что я знаю о приемах Двали вербовать сторонников, - нет. Скорее всего ваш отец не с ними.
- А могло ли быть так, что отец знал что-то опасное для них, и они его схватили?
- Лиза, мы Четвертые. У нас иммунитет против таких вещей. То, о чем вы говорите, возможно, но крайне маловероятно. Я слышала о Двали много плохого, но предположить, что он способен на такое? Нет. Если вашего отца и похитили, скорее это работа Генетической Безопасности, они уже тогда вовсю охотились за Двали.
- Но зачем было УГБ его похищать?
- У них всегда одно "зачем": допрос с пристрастием. А если он еще и оказал сопротивление…
- Почему он должен был его оказывать?
- Не знаю. Я не видела вашего отца.
- Хорошо, допрос… А потом что? По-вашему, они его убили?
- Не знаю.
- Лиза, в УГБ имеется так называемый Исполнительный комитет, - вмешался в разговор Турк. - Они сами себе выписывают разрешения и делают все, что захотят. Я уверен, что именно они схватили Томаса. Он Четвертый - а Четвертых, как известно, трудно допрашивать. Они не боятся смерти и куда легче переносят боль, чем мы. Выбить что-либо из упертого Четвертого - это значит, в конечном счете, его прикончить.
- Так ты думаешь, что Томас…
- Боюсь, что да. А если он еще жив, значит, они увезли его в какую-то секретную тюрьму, где убьют не сразу, а чуть позже.
Неужели Брайан все это знал?.. Перед Лизой на миг промелькнуло устрашающее видение: парни из отделения УГБ при консульстве, втихую посмеивающиеся над ее наивными попытками приоткрыть правду об отце. Все это время она ходила над пропастью, ежеминутно рискуя свалиться. Ее спасало одно: собственное невежество.
И все-таки нет. УГБ как учреждение, пожалуй, на это способно. Но не Брайан. Каким бы несчастливым ни был их брак, она знала его натуру. С ним бывало всякое - но убийцей или соучастником убийства он бы стать не смог.
* * *
Диана беспокоилась, что их машина и одежда могут вызвать подозрения. У Турка был собственный опыт ухода от преследования. Выехав из лесу, они оказались в промзоне Порт-Магеллана. Слева в сумерках виднелся океан, справа - нефтеперегонные колонны в отсветах садящегося солнца.
- Там пара машин - они ехали за нами еще до того, как мы выбрались на шоссе. Похоже, нас пасут. Или это у меня уже воображение разыгралось?
- Тогда не стоит сразу в "Эранджи", - сказала Диана. - Сворачивайте при первой возможности.
- Я не уверен, может, все это ерунда. Просто они уже долго за нами едут.
- Предполагайте худшее. Надо уходить на первом же повороте - на заправку, куда угодно. Я знаю тут кое-кого… - сказал Турк. - Кому можно доверять. И у кого можно переночевать.
- Турк, вы молодчина. Но, если мы с вами подставим еще кого-нибудь, это будет совсем не дело. И к тому же Лизе, наверное, будет не очень приятно знакомство с вашими бывшими подругами.
- О подругах не надо, - сказал Турк, покраснев.
Он свернул на заправку рядом с магазинчиком. В этой части Порта жили в основном рабочие с нефтезаводов. Сколоченные наспех домики давно успели прохудиться.
Турк припарковался в стороне от колонок поддеревом, похожим на зонт. Было уже совсем темно. Вокруг заправки горели желто-оранжевые фонари.
- Машину оставляем? - спросил Турк. - В нескольких кварталах отсюда автовокзал. Можно сесть на автобус до Рисовой Бухты и доехать до "Эранджи". Но доберемся не раньше чем к полуночи.
- Да, так лучше всего, - сказала Диана.
- Чертовски не нравится мне в очередной раз бросать машину. И вообще, кто финансирует этот наш вояж?
- Друзья и друзья друзей, - ответила Диана. - Не беспокойтесь. И ничего не берите из нее.
Лизе разрешено было сходить в магазинчик и купить что-нибудь поесть: они с самого утра ничего не ели. Турк с Дианой тем временем открутили и выбросили номерные знаки.
Лиза купила сыру, крекеров и воды в дорогу. В углу прилавка лежала кучка б/у мобильников. Как писали в журналах, они пользовались популярностью у драгдилеров, предпочитающих сохранять анонимность. Лиза схватила первую попавшуюся трубку и положила в корзинку. Затем расплатилась, вышла и направилась во внутренний дворик магазина, с сумкой в одной руке и телефоном в другой.
Брайан откликнулся почти немедленно.
- Слушаю.
Лиза на секунду замерла, услышав его голос. Ей захотелось дать отбой.
- Брайан! Привет. Мне сейчас неудобно говорить. Но со мной все в порядке.
- Лиза… дорогая… где ты?
- Потом расскажу. А сейчас слушай. Это важно. Запиши имя: Томас Джинн. Т-о-м-а-с. Д-ж-и-н-н. Его забрали пару дней назад, скорее всего без ордера, просто схватили и увезли - УГБ или кто-то, кто работает под прикрытием УГБ. Ты можешь что-нибудь об этом узнать? Как на твой просвещенный взгляд, похищения людей - это нормально? Можешь сделать что-нибудь, чтобы его отпустили?
- Лиза, послушай меня. Послушай! Ты не понимаешь, во что тебя впутали. Ты сейчас с Турком Файндли, да? Он тебе говорил, что он преступник? Поэтому он и уехал из Штатов. Лиза, он…
Она обернулась и увидела Турка, обходящего магазин. Прятаться было поздно. Она захлопнула крышку телефона, но опоздала. В слепящем искусственном свете лицо Турка просто кипело злостью. Не говоря ни слова, он выхватил у нее телефон и швырнул его прочь.
Телефон пролетел мимо фонарного столба, кувыркнулся в воздухе, как бабочка, и упал в овраг.
Лиза была слишком поражена, чтобы что-то говорить. Она обернулась к Турку. Его лицо было серо-синим. Она никогда его таким не видела.
- Ты что, б…, вообще ничего не понимаешь?!
- Турк…
Он не слушал. Он схватил ее за руку и потащил в сторону улицы. Она пыталась вырваться. Сыр и крекеры посыпались на асфальт.
- Турк, я тебе не девочка!..
- Ты уже, блин, все доказала, - проорал Турк. - Какая ты… не девочка.
* * *
Поездка на автобусе выдалась, что и говорить, не слишком веселой.
Лиза угрюмо сидела поодаль от Турка, глядя в темное окно. Она приказала себе не думать ни о его грубости, ни о том, в чем, возможно, была ее ошибка, ни о том, что она услышала от Брайана, - по крайней мере, покуда не успокоится. Но когда ее злость поутихла, она почувствовала себя бесконечно одинокой. Последний автобус на юг ехал полупустым. Кроме них, в салоне было еще несколько людей с суровыми лицами, в штанах цвета хаки и синих рубашках - должно быть, поденщики, живущие за городом из соображений дешевизны. За спиной у Лизы кто-то что-то бормотал себе под нос на фарси.
Автобус периодически останавливался у железобетонных терминалов и придорожных магазинов и складов. Мир заброшенных людей и неверных огней. Город остался позади, впереди было только шоссе и бескрайняя морская тьма.
Диана Дюпре прошла по проходу между сиденьями и села рядом с Лизой.
- Турк думает, что вы должны более серьезно относиться к риску, - сказала она.
- Он сам вам так сказал?
- Нет, это мое мнение.
- Я серьезно отношусь.
- Но с телефоном вы просчитались. Скорее всего звонок не засекут но кто знает, что у них за техника? Может, они пользуются чем-то таким, о чем мы даже понятия не имеем.
- Понимаю, - ответила Лиза. - Просто…
Она не знала, как это выразить. Просто слишком большой кусок ее прежней привычной жизни ускользал теперь навсегда под вращающимися колесами автобуса.
* * *
К тому времени, как они доехали до ближайшего к "Эранджи" склада, Турк перестал наконец скрежетать зубами. Лицо его приобрело трогательно-застенчивое выражение. Он поглядывал на Лизу искоса, словно прося прощения. Она делала вид, что этого не замечает.
- Отсюда около полумили до "Эранджи", - сказал он. - Как вы смотрите на маленькую пешую прогулку?
- Положительно, - сказала Диана. Лиза только молча кивнула в ответ.
* * *
От склада к аэродрому вела проселочная, еле-еле освещенная дорога. Лиза вслушивалась в хруст гравия под ногами и шелест ветра в низкорослом кустарнике - деревьев здесь не было. В зарослях травы стрекотали насекомые, которых можно было бы спутать со сверчками, если б не какой-то похоронный тон в их стрекоте - словно кто-то безутешный, беззвучно рыдающий, без конца водил ногтем по расческе.
Они подошли к ограде "Эранджи" сзади, подальше от главных ворот. Турк выудил из кармана ключ и открыл запертую на цепь калитку.
- Нам лучше постараться не привлекать к себе внимания, пока не дойдем до места. Сам терминал закрывается в десять, но тут всегда есть кто-то из техников, а на новой полосе теперь еще и ночная охрана.
- Разве ты не имеешь права приходить сюда, когда захочешь? - спросила Лиза.
- В общем-то, имею. Но все-таки лучше, чтобы нас никто не видел.
Они подошли к небольшому алюминиевому ангару - одному из множества таких же вдоль взлетной полосы. На воротах его висел замок.
- Я не шутил насчет лома, - сказал Турк. - Сейчас будем искать что-нибудь, чем можно взломать замок.
- Твой самолет заперли в твоем собственном ангаре?
- Да, все довольно глупо вышло. - Он отошел в сторону, подыскивая подходящий инструмент.
Лиза вспотела, ноги у нее болели от ходьбы и хотелось в туалет. О том, чтобы переодеться, нечего было и мечтать.
- Не сердитесь на Турка, - сказала Диана. - Он вам доверяет и одновременно побаивается. Он…
- Вы что, и дальше так собираетесь?.. Все эти мудрые наставления… Мне это уже надоело немного.
Диана застыла, широко раскрыв глаза. А потом - к облегчению Лизы - рассмеялась.
- Я хотела сказать, простите, конечно… Но…
- Не стоит! Я ничуть не обиделась. Одно из искушений старости: поучать молодых.
- Я понимаю, чего Турк боится. У него обыкновение сжигать за собой мосты. А мне мои мосты все еще дороги. У меня есть другая жизнь, у меня есть дом…
- И тем не менее, - снова улыбнулась Диана, - как сказал бы мудрец, сейчас вы находитесь здесь.
* * *
Турк вернулся с куском арматуры и просунул его под дверную петлю. Ее было куда легче оторвать от ворот, чем сломать сам замок. Покорно хрустнув, петля упала на землю. Он раздвинул в стороны высокие стальные створки и включил свет.
Его самолет был на месте. Двухмоторный "Скайрекс". Лиза помнила его еще с того неудачного полета в Кубелик. Казалось, с тех пор промелькнула целая жизнь.
Турк занялся самолетом, пока Диана и Лиза сидели в грязноватой подсобке для техников. Затем Лиза вышла наружу и увидела Турка, беседующего явно на повышенных тонах с человеком в форме. Человек был маленького роста и лысоватый. Вид у него был определенно несчастный.
- Я должен буду позвонить мистеру Эранджи, - говорил он. - Вы же сами понимаете.
- Мне нужно всего пару минут, - отвечал Турк. - За эти годы я выкупил у него ангар уже трижды или четырежды. Должно же и мне что-то причитаться?
- Я настоятельно советую вам этого не делать.
- А я ничего и не делаю. Пятнадцать минут - а потом звоните куда хотите.
- Я делаю вам предупреждение. Вы не сможете сказать, что я вам это позволил.
- У меня и в мыслях нет что-то подобное говорить.
- Хорошо, пятнадцать минут… Нет, лучше - десять.
Охранник повернулся и удалился.
* * *
Когда-то, говорил Турк, аэродромы в Экватории были везде, где только можно было найти место под взлетную полосу. Маленькие четырехместные винтовые самолеты могли доставить кого угодно куда угодно, и никого не волновали никакие пассажирские декларации. Все постелен но изменилось под давлением Временного Правительства и авиакомпаний. Рано или поздно, говорил он, большой бизнес и большая власть сровняют аэродромы типа "Эранджи" с землей. Даже взлет в неурочное время теперь не вполне законен. Скорее всего это будет стоить ему лицензии. Но его уже и без того задавили. Что ему теперь терять.
Он вывел самолет на свободную полосу и начал разбег.
В этом весь Турк, подумала Лиза. Это он умеет делать лучше всего. Собраться по тревоге и полететь неизвестно куда. В каком-то смысле он верил в искупительную силу дальних мест. У нее самой такой веры не было.
Самолет взлетел, болтаясь из стороны в сторону, словно воздушный змей. Мотор тихо урчал, за окнами мелькали лопасти винтов. Впереди виднелись озаренные лунным светом горы. Ибу Диана смотрела в окно и шептала про себя что-то вроде: "Надо же, самолет, и такой тихий. Раньше было совсем не так. Раньше… сколько лет прошло…"
Лиза видела наклонившуюся вправо дугу берега и далекую, все уменьшающуюся, сверкающую кляксу Порт-Магеллана. Она смотрела исподволь на Турка, ожидая, что он все-таки заговорит с ней, - может быть, даже извинится наконец. Но он молчал. Только раз неожиданно обернулся. Лиза как раз глядела в окно на ослепительный след падающей звезды, прочерченный над пиками и ущельями и растворившийся в безмолвии западной пустыни.
ГЛАВА 14
Страшный снимок, пришедший с утра по электронной почте, совершенно выбил Брайана из колеи. Это заставило его вспомнить то, чего совсем не хотелось бы помнить.
Ему тем летом должно было исполниться тринадцать, и он работал на общественных началах в епископальной церкви, прихожанами которой были его родители. Сам он не был таким уж набожным подростком: догматика давалась ему с трудом, занятия по Закону Божьему он обычно прогуливал. Однако церковь - физически и как учреждение - обладала той же незыблемой силой, что и закон (позже Брайан стал называть это про себя словом "устои"). Она предполагала порядок вещей. Его родители, пережившие экономический и религиозный хаос Спина, посещали ее каждые выходные. Брайан любил эту церковь еще и из-за хвойного запаха свежевыстроенной часовни, из-за утреннего света, дробящегося в витражах. Поэтому он охотно согласился поработать в церкви на каникулах. Поначалу было скучновато. Он подметал часовню, открывал двери пожилым прихожанам, исполнял всякие мелкие поручения пастора и хормейстера. Но в середине августа его попросили помочь в организации ежегодного пикника.
В пригороде, в котором жил Брайан, было множество зелени и ухоженных парков. Пикник традиционно происходил в самом большом из парков. "Ежегодный приходской пикник" - от самого этого обычая и этих слов веяло чем-то чудным, архаичным. Впрочем, в воскресном листке он назывался Днем Семейного Единения. "Объединиться" явилось множество семейств - от стара до млада, от дедов до внуков. Брайан без устали хлопотал, расстилая одноразовые скатерти, разнося бокалы и ведерки со льдом, пока наконец не разгорелось веселье. Стали раздавать бесплатные хот-доги, дети - из которых он мало кого знал - принялись подбрасывать в воздух летающие тарелки, под ногами копошились младенцы. И день выдался для праздника что надо - солнечный, но не жаркий. Ветерок уносил дым от гриля. Тогда, в тринадцать, Брайана несказанно пьянила эта атмосфера праздника: словно полдень замер во времени и длится вечно.