Из здания вышел Бердышев и заспешил к главнокомандующему.
- Добрый день - заговорил он громко издалека - Мы вас уже заждались. Совсем не знаем, что делать?
Президент подошёл к Бердышеву, пожал ему руку.
- Ну, ведите нас к своим зелёным человечкам - натянуто улыбнулся он - А они и вправду зелёные?
- Вправду - ответил Бердышев - Только не человечки. Под два с половиной метра ростом.
Вся делегация поспешила к зданию.
- Один из них что-то говорил, но мы естественно ничего не поняли. Нужно направить сюда лучших лингвистов и языковедов, пусть начинают с ними работать - говорил Бердышев, шагая рядом с президентом по коридору - Как там насчёт проблемы, о которой я вам говорил?
- Всё уже решается - ответил президент - Но мы не можем сделать так, чтобы об этом молчали все, это невозможно. Есть один способ, это держать их пока здесь. Может, они и не захотят ничего узнавать о нашей планете. Побудут здесь немного, да и улетят себе восвояси.
- Лингвисты, лингвисты нужны - возбуждённо продолжал Бердышев - Иначе мы никогда не узнаем, зачем они прилетели. А может они уже знают? - спросил вдруг Бердышев, остановившись - Мы же в космос спутник отправили с полной информацией!
Президент тоже остановился и посмотрел на генерал - майора.
- Будем надеяться, что нет - проговорил он задумчиво - Да и вообще, может, они и не обратят на это никакого внимания.
- Может они уже требуют - медленно произнёс Бердышев, посмотрев в глаза президенту - Откуда мы знаем, что он там целых десять минут говорил?
Они ещё с секунду посмотрели друг другу в глаза, и быстро зашагали к комнате отдыха.
Вселенная не стоит на месте. Мы не стоим на месте. Ничего не стоит на месте. Разве мы несём ответственность за других? Мы идём к своей цели. Человеческой. Работая локтями, руками, мозгами. Какое нам дело до других?
Президент вошёл в комнату, бросив охране, чтобы те оставались в коридоре. Вслед за ним вошли Бердышев, и советник по вопросам безопасности. Они втроём посмотрели на пришельцев. Пришельцы заинтересованно посмотрели на них.
- Да они похожи, очень похожи - подумал президент - Только меньше, и на двух ногах. Больше похожи на этих, как же их?
Он взял Бердышева под локоть.
- Мы постараемся сделать всё возможное, чтобы они ничего не узнали - проговорил он шепотом, и, развернувшись, вышел.
Он зашагал по коридору к выходу. Охрана молча последовала за ним вдоль стен.
- Что ему сейчас тут делать? Пусть работают лингвисты, шифровщики. Пусть разбираются в их языке, пусть учат их и учатся сами - принялся размышлять он.
Вслед за ним из комнаты выскочил советник по вопросам безопасности, и недоумённо засеменил следом.
- Вспомнил, как их - президент щёлкнул пальцами - Диплодоки. Да, больше всего они похожи на диплодоков. Такие же длинные, дурацкие шеи.
- Сколько там динозавры жили? - спросил он у поравнявшегося с ним советника.
- Точно не помню - советник виновато улыбнулся - Несколько десятков миллионов лет, по-моему. А может и сотен - советник округлил глаза.
- Да, много - подумал президент - А мы сколько? Тысяч сто? Двести? Генерал-майор прав. Вдруг им и вправду придёт в их динозавровые головы заявить свои права на Землю, когда они узнают, что миллионы лет она принадлежала таким же, как они. А с их технологиями, эта заявка окажется очень серьёзной. Нужно, чтобы эта информация никогда до них не дошла. Придётся археологам и Спилбергу забыть о своих работах. Хотя, эти их долбаные динозавры сами виноваты, слабыми оказались, вот и вымерли. А мы, люди, здесь абсолютно не причём. Мы просто идём вперёд, в ритме эволюции, работая локтями, руками, мозгами. Вселенная ведь не стоит на месте. Она эволюционирует.
Восьмой хобот
Сегодня Врикс проснулся в превосходном настроении. Впрочем, он все последнее время и засыпал в этом настроении, и мечтал в этом настроении, и бродил в нём по Лужайке, ну и, конечно же, в нём просыпался. Все объяснялось достаточно просто. Он уже предощущал, или если сказать точнее, предвосхищал то значимое в его жизни событие, которое вот-вот должно было произойти. Он жил и дышал этим предвосхищением.
Он ждал того дня, когда у него наконец-то появиться восьмой хобот. И с появлением этого хобота он перешагнет в новый и, наверное, самый счастливый период своей жизни.
Восьмой хобот даст ему право выбрать себе представительницу противоположного пола из своих одногодок и уйти с нею в Долину Взрослых. Впрочем, он не мечтал о каких-то там среднестатистических представительницах. Его сердце уже давно и навсегда было отдано лишь одной из них, той, на которую он стал смотреть неожиданно для себя совсем по-другому, когда на его голове вырос седьмой хобот. До этого Лула была для него всего лишь другом для игр и веселья на Лужайке. Они вместе бегали в дальние сады, в которых в изобилии росли сочные, сладкие плоды маунги. И они, смеясь, срывали их и наедались до отвала, утоляя голод, всегда приходящий после веселых игр. А потом бежали наперегонки до ручья вытекающего из темного, веющего прохладой леса и утоляли жажду. А после, довольные, они долго лежали в зеленой, густой траве на берегу ручья и вглядывались в лес, который, как им казалось, хранил множество тайн, и загадывали друг другу разные загадки, которые сами друг для друга и придумывали.
- Угадай, - говорил Врикс, - Старый-старый, тридцать на голове.
- Это старец Хог! - кричала Лула и громко смеялась.
И Врикс громко смеялся вместе с нею.
Но, как только у него появился седьмой хобот, все сразу изменилось. Они все также бегали в сад, но теперь он, наслаждаясь плодами маунги, смотрел, как откусывает от плода Лула и ему почему-то это нравилось. И когда они, утолив жажду, лежали у ручья, он уже не вглядывался в темный лес, а смотрел на Лулу. И совсем не мог сосредоточиться, когда Лула задавала загадки.
- Что с тобой, Врикс? - спрашивала Лула.
А Врикс слышал ее, ставший вдруг таким волнующим голосок, и не мог ничего ответить.
- Ты, наверное, заболел, - говорила Лула.
А Врикс глупо моргал глазами.
Вечером Врикс возвращался в свою маленькую норку под высоким Свогом, растущим на краю Лужайки, ложился спать, но сон подолгу не шёл к нему. Врикс думал о Луле. И внутри него становилось то вдруг хорошо-хорошо, то вдруг, как будто, что-то сжималось и ему хотелось плакать.
Он совсем не знал, как ему быть, что делать с этими новыми, непонятными ощущениями. Сначала он решил попытаться не замечать их, но не смог. Тем более что с каждым днем они становились всё сильнее, и что хуже, всё болезненнее. Стоило ему увидеть Лулу, как его сердечко сжималось и ему казалось, что он сейчас умрет или расплачется.
Тогда обеспокоенный странными ощущениями, Врикс собрался духом и решил сходить к старцу Хогу, надеясь, что тот объяснит ему, что с ним происходим.
Одним ранним утром, он, обходя Лужайку по краю, чтобы никто его не увидел, отправился к старцу, живущему у подножия горной гряды, в пещере. Старец Хог сидел у входа в пещеру и ел плод маунги. Его тридцать хоботов на голове покачивались в такт жующему рту.
- Старец Хог, - смущенно заговорил Врикс, - Я хотел у тебя узнать…
- Я знаю, Врикс, о чем ты хочешь узнать, - перестав жевать, сказал Хог. - Я ждал, что ты вот-вот придешь. У тебя появился седьмой хобот, а все у кого появляется седьмой хобот рано или поздно приходят ко мне, чтобы спросить. Для этого я здесь и нахожусь, - старец добродушно рассмеялся.
- Что со мной Хог? - потупившись, спросил Врикс. - Я заболел?
- Ни в коем случае, - ответил Хог и повертел головой. - Ты в полном порядке. Просто ты полюбил. Наверное, Лулу?
- Откуда вы знаете про Лулу? - испуганно спросил Врикс.
- Не перебивай, - сказал Хог. - Как же не знать. С тех пор, как ты попал на Лужайку, еще когда у тебя было всего три хобота, вы и не расставались с ней. Все время вместе играли. Да-а, каждый день вместе. Я часто наблюдал за вами. И уже тогда я догадывался, что когда вы подрастете обязательно составите пару. Да-а, обязательно. Ведь вы всегда играли в стороне от других, и вам никогда не было скучно вдвоем. Ведь так, малыш? И вот то, о чем я догадывался - ты полюбил Лулу.
- И что мне теперь делать? - спросил Врикс, взглянув на старца.
- Ничего особенного. Жди появления восьмого хобота. Как только он появится можешь привести Лулу сюда, к пещере, и я проведу вас по священному гроту в долину взрослых лунгов. Так было уже сотни раз. Да-а, сотни. Здесь на Лужайке вы растете, играете, и когда у какого-нибудь лунга появляется восьмой хобот, он может выбрать себе пару из своих одногодок, а я провожу их в долину. Я делал это уже сотню раз, - повторил Хог и устало посмотрел на Врикса. - А теперь иди.
- Но, Хог! А когда же появиться восьмой хобот? - Врикс с мольбой посмотрел на Хога. - Ответь, пожалуйста. Ведь любить так тяжело. Иногда мне даже плакать хочется.
- Я знаю, - кивнув головой, сказал Хог. - Когда я был таким же, как ты, я тоже очень сильно любил. И никак не мог дождаться, когда же появится восьмой хобот. Но это произошло. Да-а. И намного раньше, чем я ожидал. Тогда я пришёл к старцу Куну со своей возлюбленной, и он провел нас по священному гроту. И мы прожили с моей Вулой очень долгую и счастливую жизнь. А когда она ушла в Страну Облаков, я был направлен сюда, на Лужайку, так как старый Кун уже слишком ослабел для выполнения… - Хог поморщившись, посмотрел на Врикса. - Ну, ты меня старика прямо разговорил. Ладно. Хватит тебе все выспрашивать. Иди и жди. А когда дождешься, приходи с Лулой, и я… - глаза Хога неожиданно закрылись, и он захрапел.
Врикс, не решившись будить старца, развернулся и побежал на Лужайку.
- Долго ли еще ждать? - думал он на бегу. - Хотя - это, наверное, не главное. Все равно же когда-нибудь произойдет. Все же, наверное, дождались. И я, как и все, тоже дождусь. А когда дождусь, возьму Лулу, и приведу к пещере. А Хог проведет нас в Долину Взрослых. И мы проживем с Лулой долго и счастливо. Ах, Лула. Навсегда. Вместе. Разве может что-то быть лучше в этом мире? Нет. Ничего не может быть.
На Лужайке он встретил Лулу, и они вместе побежали в дальние сады, и ели плоды маунги, а потом пили чистую, прохладную воду из ручья, и всматривались в темный лес. Зеленые листья слегка шевелились от легкого ветерка, а Врикс отгадывал загадки, которые ему задавала Лула, и был счастлив.
Шло время. Врикс терпеливо ждал.
И вот, проснувшись этим утром в превосходном настроении, Врикс, как обычно ощупал свою голову и с радостью обнаружил на ней, с левой стороны, небольшой бугорок. Он понял, что вот-вот должен появиться тот самый долгожданный восьмой хобот. Он запрыгал от счастья в своей норке и решил отправиться к далекому водоему, чтобы посмотреться в него. Ему очень хотелось увидеть новый нарост на голове. И он, выскочив из норки, со всех ног помчался по зеленой траве Лужайки, время от времени щупая бугорок на голове.
Добравшись до водоема с чистой прозрачной водой, он встал на корточки и принялся разглядывать свое отражение. Да! Точно такой бугорок был у него за день до появления седьмого хобота. Значит, уже завтра! Уже завтра он сможет привести свою единственную, свою возлюбленную Лулу к пещере, и Хог поведет их к новой жизни. Жизни счастливой. Такой счастливой, что и представить ее он даже боялся. Ему хотелось кричать от радости, кувыркаться в высокой зеленой траве, смеяться и жить, жить, жить! Врикс вгляделся в свое отображение, сосредоточив взгляд на бугорке. Его сердце билось сильно и радостно, казалось всё тело трясёт от его ударов. И вдруг, он увидел, как со дна водоема поднимается какая-то странная вещь, сплетенная из тонких волосков. Он присмотрелся, удивлённо распахнул глаза, и почувствовал, как на его спину что-то мягко упало. А потом что-то отвратительно пахнущее закрыло ему рот, и он почти сразу уснул.
Проснулся Врикс от того же неприятного и незнакомого ему запаха. Так пахло повсюду. Он увидел, что находится в странном ограждении, сделанном из каких-то тонких, но очень прочных веток. Справа от него, в таком же ограждении сидел трублит. Большая, но безвредная птица, обитающая в темном лесу. Лежа у ручья, они с Лулой иногда видели таких. Но трублит был неразумным и спросить, что с ним произошло и где он находится, Вриксу было не у кого. Он потрогал восьмой хобот появившийся на голове.
В это время пришло незнакомое, огромное существо, посмотрело на него и бросило плод маунги. Но есть Вриксу не хотелось.
- А ловко мы его, а Виктор Сергеич? - спросил молодой парень у сидевшего в кресле первого пилота, мужчины средних лет.
- Да, с птичкой пришлось дольше повозиться, - согласился мужчина.
- Да, подольше, - подтвердил парень, усаживаясь в свое кресло. - Теперь, главное, доставить их в целости и сохранности. В зоопарке на Земле мы за них хорошие денежки получим.
- Доставим, Макс, - уверенно проговорил Сергеич. - Деньги и вправду за них хорошие можно получить. Особенно за пушистого, с хоботами который. Больно уж он смешной. Семь хоботов на голове…
- Восемь, - перебил Макс. - Я когда ему их грушу относил, посчитал. Знаешь, а он немного похож на этого китайского медведя. Как его, панда, что ли?
- Есть немного. Если бы не хоботы.
- И глаза.
- А что глаза?
- Да какие-то они у него. Не знаю. Разумные, что ли? И грустные. Как будто он чего-то лишился.
- Да брось ты, - хмыкнул Сергеич. - Это же простая зверушка. Чего ему лишаться? Груш мы ему местных пока набрали, а на Земле придумают, чем кормить.
- Да, наверное, - буркнул Макс, нажимая на кнопки на пульте. - Я запускаю фотонки.
- Валяй, - уставившись на монитор, бросил через плечо Сергеич. - А кстати, ты на что деньги за этих зверюшек собираешься потратить? Небось, есть любимая бабенка?
- Да какая там любовь, - Макс махнул рукой и усмехнулся. - Ты ж знаешь, Сергеич, нету ее, любви этой.
- Ты прав, - Сергеич закивал головой - Нету любви. Так, выдумка одна. Ну что ты там, включил фотонки?
Война и сало
Газета "Массаракш! Мир наизнанку", сентябрь 2008
Закрыл я дверь на все замки, шторы задвинул, свет само собой не включаю. Достал из тайника небольшой кусочек сала, отрезал от него квадратик, положил его в рот, жую, и слёзы текут по моим щекам. О, какое же это наслаждение, и какая же это боль! За этот кусочек сала я отвалил уже почти десять тысяч. А что будет дальше? С каждым днём достать сало всё труднее и труднее, ну и, конечно же, дороже. А всё из-за этих гадов.
Прилетели два года назад на своих тарелочках. Скопом целым. Вокруг Земли выстроились, ощетинились. Ну и главного своего на Землю посылают. То ли обычай у них такой, то ли что?
Ну, этот главный, расфуфыренный весь, с какой-то пирамидкой на голове, фотокарточки нашим генералам показывает, мол, глядите, какие у нас пушки на тарелках, да лазеры на поясах. В миг вам шею свернём. Жезл белый ручкой своей протягивает и хрюкает что-то по-своему, это вроде, войну объявляет. Сдавайтесь, мол, несчастные, всё равно вам каюк.
Ну, у нас один гений нашёлся. Давайте, говорит, этого расфуфыренного в плен возьмём. Всё равно войну нам не выиграть, а так время потянем, да может, и выторгуем себе что-нибудь.
Согласились все. Этому расфуфыренному, его же жезлом, по голове дали, и в самый секретный, да самый глубокий бункер уволокли.
Ну, а те, что вокруг Земли ощетинившись, через пару часов связались с Землёй, поинтересоваться видимо, где наш товарищ, ждём его, ждём, а его всё нету. А наши им запись того, как мы их главного пленяем. Ошарашили пришельцев, так, что те сперва совсем сникли, а как в себя пришли, руками замахали, глаза выпучили. Вроде как, отдавайте его нам и всё тут.
Сутки руками махали, а не нападают. Наверное, боятся главного своего ненароком зашибить. Не знают ведь, что он в самом глубоком, а потому и самом безопасном бункере сидит.
Ну, наконец, успокоились. Фото своего этого показывают, и пальцами своими короткими в него тыкают. Наши сразу догадались, поговорить с ним хотят. И решили им телемост устроить.
И тут незадача. Этот расфуфыренный в бункере взял и помер. То ли переволновался, то ли аллергия у него на бункерную пыль была, непонятно. Только помер скоренько. Сидел, сидел, вдруг бах, на пол упал, ножкой своей зелёной пару раз дрыгнул и представился. Ну, наши врачи его, конечно, попытались спасти, но сами понимаете, если не знаешь, как устроены часы, а лезешь их ремонтировать, то обязательно доломаешь. Вообщем, и этого доломали. А те всё в фотографию тычут. Давайте-ка его, поговорить надо.
Ну, тут опять нашёлся гений. На компьютере расфуфыренного нарисовал, программки составил, чтобы тот ртом шевелил, да глазами хлопал. А вот насчёт речи…
Заметил этот гений, что уж больно их речь на свинячье хрюканье похожа, взял и в каком-то свинарнике записал пару минут самого отборного хрюканья. Ну и смонтировал всё это с изображением.
Вообщем, сидит их главный в экране, ртом шевелит, глазами хлопает, и хрюкает, как недорезанный. А те, слушают внимательно и головами мотают.
Помотали головами, а через пару часов завели свои тарелочки и исчезли в неизвестном направлении.
Что он им там нахрюкал, до того и большие учёные до сих пор додуматься не могут. Но с того дня, свиней, за спасение Земли и человечества, объявили священными животными. Их не то что убивать и есть, их ударить теперь нельзя, посадят, как того расфуфыренного, в самый глубокий бункер, и сгноят в неизвестном направлении.
Месяц назад, сосед мой на "свином" деле попался. Остановили его представители отдела по борьбе с нарушениями прав свиней, обыскивать стали. А у того, за пазухой пятьдесят грамм свежего сала, только что с великими предосторожностями у "черных мясников" приобретенное. Соседа своего я больше не видел, но об участи его страшной догадываюсь.
И вот сижу я в полной темноте, жую сало и слезами обливаюсь. Оно конечно если бы не свиньи, всё по-другому могло обернуться. Напали бы эти гады, и уничтожили нас всех до последнего. Но с другой стороны - мой дед ел сало, мой отец ел сало, и я без сала прожить не могу.
И вот сижу в темноте, слёзы горькие утираю, да думаю.
Ну почему они, например, не крякали, а? Ну почему? Уж я бы, как-нибудь без утятинки, того…
Возвращение на Артру
Разве может быть что-нибудь прекрасней Артры? Что-то совершенней, гармоничнее и важнее для нас? Ответ может быть только один - нет!
И поэтому я возвращаюсь. Возвращаюсь на планету, которой я снова нужен. Которая позвала меня из самой глубины моего сердца, заставив меня отринуть и забыть всё неважное, всё несовершенное, всё наносное. Зачем мне не моё?
Артра мой дом. Как давно я не был в нём, в моём доме? Как давно я не чувствовал себя хозяином, не боялся, не прятался, не оборачивался от лёгкого шороха? Я уже не помню такого времени. Я помню лишь страх. Вечный страх перед… смертью? Перед самим страхом? Перед другими боящимися? Или перед жизнью?
Я не знаю. Но страх этот вечен и непреодолим. Он никогда не закончится здесь. Он закончится только там, на Артре.
Сколько их, уже вернувшихся? Сотни? Тысячи? Миллионы? Это держится в секрете. Но так не может долго продолжаться, ведь скоро все закончится. Здесь. А там, на Артре, продолжится. Продолжится так, как и должно быть.