Глухие, высокие фасады угнетали тусклыми, грязноватыми цветами: охряными, розовыми, лиловыми. Ощущение было странное, будто все ушли на похороны. Ноги Срэта и мои ботинки стучали резко, нарушая унылую гармонию. С неба полились струи теплого дождя, довершая безрадостную картину. В который раз я подумал, насколько похожи все города Галактики. Какие бы существа ни собирались вместе, чтобы построить жилье, всегда дома выстраиваются рядами вдоль улиц. Ну, почти всегда. Этот город напоминал мексиканскую деревню в сезон дождей: сплошная грязь и бедность. В течение часа мы не увидели ни полицейского, ни ратуши, ни правительственного здания - ничего подобного. Я вымок, продрог до костей и поддался душевному унынию.
Когда я решил наконец повернуть обратно, впереди открылась площадь, запруженная прилавками и телегами. Базар прятался под дырявыми навесами различных оттенков серого; по сравнению с пустыми улицами площадь казалась живописной и едва ли не пестрой.
На ближайшем прилавке лежали однообразные серые шары, размером от лимона до грейпфрута. Срэт хотел узнать, что это, но ответ оказался непереводимым. Большой ларь по соседству был полон дохлых жуков - или так мне показалось. Надо думать, вполне съедобно - для любителей. Дальше продавали побрякушки из металла и камня: ювелирные изделия, как во все времена и под любым из солнц. Тускло-желтый металл был, конечно, золотом, только здесь оно почему-то напоминало свинец. Мне захотелось купить что-нибудь, но я решил не торопиться. Следующий предприниматель разбросал по прилавку образцы тканей; похоже, он не различал цветов, по крайней мере, в видимом спектре. Меня заинтересовала одна серебристо-серая тряпица. Я протянул руку и словно обжегся: нет, меня не ударило током - зеридскую ткань на ощупь ни с чем не перепутаешь.
Кусок два фута в длину и фут в ширину, вырезанный грубо и неаккуратно. Вполне может быть лоскутом, выдранным из спины летного комбинезона. Я захотел поднести ткань к глазам, но торговец возмутился, шипя, как горячее масло на сковороде.
- Скажи ему, что я хочу купить.
Не прекращая говорить на своем трескучем языке, торговец упорствовал, дергая ткань на себя.
- Хозяин, он не понимает торгового языка! - заныл Срэт.
Шумно сердясь, торговец дернул сильнее, но я вырвал-таки лоскут у него из рук.
- Осторожнее, хозяин! - проблеял Срэт, хватая меня за руку.
2
Я оглянулся. Дратианин, раздвинувший толпу, мог быть негоциантом, предложившим мне груз глата, - как их различить? - только хитиновые плечи прикрывал белый плащ на манер мексиканского одеяла. Выглядел он недружелюбно. Подойдя вплотную, он что-то протрещал торговцу; тот заскрипел в ответ. В конце концов дратианин встал прямо передо мной.
- Хозяин! - зачастил Срэт, переводя неблагозвучный и неприязненный скрежет. - Страж порядка желает знать, почему хозяин решил ограбить торговца?
- Скажи, что я заплачу за ткань хорошую цену.
Зеленая фишка, которая на Косе составила бы шестимесячное жалованье механика, была принята холодно. Страж порядка выглядел все так же сурово.
- Узнай, Срэт, откуда он взял ткань!
Последовал длинный разговор. Полицейский, цеховой старшина, криминальный авторитет или "защитник прав человека" - дратианин явно оказался значительной персоной. Лавочник боялся его до смерти.
- Хозяин, торговец говорит, что добыл ткань честным путем. Торговец готов принести образец в дар, если хозяин настаивает.
- Я ни в чем его не обвиняю. Хочу только знать, откуда он взял ткань.
На этот раз заговорил авторитет, показывая на другую сторону рыночной площади.
- Хозяин, ткань продал торговцу раб.
- Какой такой раб?
- Человек, хозяин.
- Человек? Вроде меня?
- Он говорит - да, хозяин.
Я попробовал локтем рукоятку термоэлектронного пистолета. Конечно, если толпа рассвирепеет и на меня набросятся скопом, толку от него будет немного, но все же…
- Где он видел раба-человека?
- Здесь, хозяин. Раб принадлежит скромнейшему триарху.
- Узнай, где триарх живет.
- Вон там, хозяин. - Срэт указал на серо-голубой фасад за другими домами, пониже. - Дворец их скромнейшего величия.
- Пошли! - приказал я, не обращая внимания на стража порядка.
Тот, однако, решительно затараторил, обращаясь к Срэту.
- Страж порядка говорит - хозяин забыл про награду.
- Моя оплошность. - Я передал в нужные руки еще одну фишку. - Скажи, что я хотел бы встретиться с триархом и оценил бы помощь в этом деле.
Условившись о цене, страж порядка повел нас через рыночную площадь и по лабиринту тесных улочек. Путешествие закончилось на мощеном дворике под крышей янтарного стекла. Можно было даже подумать, что выглянуло солнце. За деревьями, цветущим кустарником и зеркальным прудом в благодатном полумраке виднелась крытая галерея. Срэт явно нервничал: присев на что-то вроде стула, он заныл негромко и тоскливо. Эврика внимательно смотрела на длинноногую голубую птицу, бродившую в мелком пруду.
Дратианин невысокого роста вежливо осведомился, чего мы желали бы выпить. Эврику он спросил три раза; похоже, он так и не понял, что кошка не умеет разговаривать. Выпивка напоминала густой голубой сироп со вкусом меда и серы.
- Хозяин не должен этого пить, - сказал Срэт, принюхавшись. Сам он осушил свой бокал одним глотком.
Рассеянно глядя в темноту под сводами галереи, куда ушел наш провожатый, я притворялся, что пробую напиток. По стеклу над головой стучал дождь, а здесь, внизу, было душно, как в оранжерее. Через полчаса дратианин вернулся, и не один.
При росте в шесть футов приятель нашего гида в плечах достигал пяти; темно-синее бархатное одеяние пестрело лентами, кистями и кружевами наподобие чепца викторианской эпохи. Звали его Хруба. Он служил у триарха дворецким и говорил на лингва франка , хотя и очень плохо.
- Его величие может даровать одну милость. От вас же будет принято подношение.
- Насколько я понимаю, триарх владеет рабом-человеком. Я бы хотел с ним встретиться, если его величие не против.
Выразив согласие, дворецкий отдал приказ слуге; через десять минут тот вернулся, подталкивая в спину человека.
Крепкого телосложения, с коротко стриженными черными волосами и благородными чертами лица, он был одет в простую темно-синюю юбку-килт. Портил его только уродливый шрам дюйма два длиной, слева под ребрами. Завидев меня, человек остолбенел, шевеля губами.
- Ты… ты - человек! - проговорил он, переведя дыхание. Сказал по-зеридски.
3
Звали раба Хьювиль, и в плену он провел уже десять лет. Захватили его, когда с управлением яхты что-то случилось; в результате корабль занесло далеко в Приграничье.
- Во имя человеколюбия, - взмолился он, - выкупите меня, милорд!
Хьювиль хотел было опуститься на колени, но слуга крепко держал его за руки.
- Сделаю все, что смогу…
- Выручите меня, милорд - не пожалеете! Я из состоятельной семьи…
Хруба взмахнул рукой, и рабу не дали договорить; слуга увел его обратно в дом.
- Сколько? - спросил я, глядя на дворецкого.
- Он ваш.
Выразив благодарность на словах, я предложил деньги. Деньги, имеющие хождение на Косе, здесь, на Драте, мало кто принимает, пояснил дворецкий. Я прошелся по списку полезных вещей на борту "Джонго II", в кладовках и в трюме; мы сошлись на наборе из лекарств, вин, одежды и гипнозаписей.
- Его величие ценит возможность показать свое великодушие! - объявил Хруба. - М-м-м… А не желаете ли вы, случаем, принять еще одного раба?
- Человека?
- В точности так.
- И много у вас людей?
- Владения его величия обширны и многообразны, но людей только двое. Польза в хозяйстве, конечно, есть, но их портит своеволие. - В голосе Хрубы прорезались доверительные интонации. - Вам с ними будет легче, не сомневаюсь.
Поторговавшись десять минут, мы пришли к соглашению. По условиям сделки кладовые "Джонго II" останутся пустыми; хорошо, что у триарха рабов-людей только двое. Третьего я не смог бы себе позволить.
- За подношением, которое его величие принимает в духе доброй воли, отправятся грузовик и носильщики, - важно произнес Хруба. - Желаете, чтобы мы доставили рабов на корабль сами?
- Не беспокойтесь, я сам их заберу, - сказал я, вставая.
- Вы готовы пренебречь церемониями Договора, Честного Соглашения и Взаимного Удовлетворения? - Хруба явно был шокирован.
Я поспешил его успокоить, и дворецкий приказал слугам нести подобающую случаю утварь и припасы.
- Срэт, отправляйся на корабль. Проследишь за передачей товара, примешь людей на борт. Эврику прихвати.
- Хозяин, бедный Срэт боится идти один. И Срэт боится за хозяина…
- Пошевеливайся, не то они успеют раньше тебя!
Срэт печально пискнул и заспешил к яхте.
- Вот и второй раб, - указал рукой дворецкий.
Из ниши на другой стороне дворика, в сопровождении слуги, появилась стройная фигура в серой юбке того же покроя, что килт у Хьювиля.
- Вы сказали - человек? - пробормотал я глупо.
- То есть вы сомневаетесь? - чопорно осведомился Хруба. - Честность его величия подвергают сомнению в его собственном дворце - Дворце совершенной гармонии? Такое бывает нечасто!
- Приношу извинения. - Я все пытался прийти в себя. - Это вопрос терминологии… Не ожидал увидеть женщину.
- Человек женского пола, - согласился Хруба. - Именно человек, и прекрасный работник. Мельче другого, быть может, но трудолюбивый и усердный. Его величие не хотел бы оставить у вас дурного впечатления. Сделка ни в коем случае не должна казаться сомнительной…
Хруба замолчал, глядя, как я слежу за девушкой, которую слуга вел мимо футах в двадцати. Под ребрами у нее был рубец, точно как у Хьювиля. Рядом с серо-зеленой природной кирасой дратианина девичья грудь выглядела бесконечно уязвимой. Когда рабыня повернула голову в мою сторону, я узнал леди Рейр.
4
На долгое, долгое мгновение время остановилось. Леди Рейр прошла мимо, не заметив меня в тени полотняного навеса. Я замычал и осекся, сообразив, что невольно вскочил со стула.
- Этот раб вам особенно интересен?
Судя по голосу, коммерческий инстинкт подсказал дворецкому, что он где-то просчитался.
- Нет, - прохрипел я, садясь. - Шрамы… откуда шрамы?
- Можете ничего не опасаться. Туда вживлен стимулятор. Помогает управляться с рабами… Но не следует ли мне взять обратно предложение его величия? Если дар недостаточно хорош, щедрость триарха может быть поставлена под сомнение…
- Ни в коем случае! Оплошность с моей стороны, не более того.
Сердце бешено стучало о ребра; мне казалось, будто судьба Вселенной висит на волоске. Одно лишнее слово - и сделка не состоится.
Слуги принесли церемониальные сосуды, и беседа прекратилась, пока дворецкий отведывал множество сортов спиртного и расставлял на столе глубокие чаши. До чего же душно… Господи, как оно там - на корабле?
Предложив тост, дратианин вылакал чашу до дна. Я лишь приложил чашу к губам, но хозяин возмутился, гримасничая:
- Вы не пьете? Не отдаете должного Честному Соглашению?
Пришлось выпить. Аромат был скорее приятным, но во рту остался вкус железных опилок. За первым тостом последовал второй; под внимательным взглядом хозяина пришлось пить снова. Как напиток повлияет на пищеварение, я старался не задумываться. Вместо того я вспоминал лицо, промелькнувшее мимо несколько минут назад; лицо, которое за четыре года не постарело ни на один день; представлял себе гладкую загорелую кожу и ужасный шрам…
Хозяин произнес нараспев сложную церемониальную формулу и переменил чаши. Мы выпили еще раз. Срэт, наверное, показывает леди Рейр ее каюту. Нормальная, мягкая человеческая постель, ковер под босыми ногами, кожу пощипывает от ионного душа - впервые за четыре года…
- …так выпьем же еще! - провозгласил Хруба.
Его лингва франка сделался почти непонятным; выпивка действовала неотвратимо, и на меня тоже. Голова гудела, в желудке будто жарили яичницу, а руки налились свинцом. От приторного пойла сводило скулы. Очередную чашу я твердо отодвинул в сторону.
- Больше не могу. - Язык ворочался плохо; с немалым трудом я встал, оттолкнув кресло.
Поднялся на ноги и Хруба. Его тоже качало - а может, это у меня плыло в глазах.
- Не могу не выразить удивления, о человек! - воскликнул он. - Твое усердие в делах чести превосходит даже мое собственное! Мой мозг плавает в океане освященного вина!
Протянув руку, он принял от слуги небольшую шкатулку.
- Это устройство позволяет управлять твоими новыми приобретениями, - пояснил Хруба, передавая мне коробочку. Непослушный палец сам собой наткнулся на защелку, и крышка откинулась. Внутри, на мягкой подкладке, лежало небольшое пластиковое яйцо.
- Эт… эт-то что?
- А, так ты не знаком с дратианской техникой!
Выхватив яйцо из шкатулки, Хруба сунул его мне под нос.
- Вот, кольцо с насечкой: первая риска - напоминание, вторая… - Хруба повернул кольцо до щелчка, - приступ острой боли. Согнется пополам. Третья риска… Третью мы пробовать не будем. Тебе ведь не нужен раб с обугленной дырой в груди? Термитный заряд вживлен прямо в сердце! - Хруба вернул яйцо в шкатулку и сел, едва не промахнувшись мимо кресла. - Контроллер женщины у сопровождающего; он передаст его твоему слуге. Никаких проблем… - Дворецкий икнул, совсем как человек. - А этот… который я покрутил… верни на ноль. Если раб не особо выносливый, он может уже… того.
Я наклонил шкатулку, и яйцо выкатилось на землю. Растоптать его оказалось очень просто, совсем как настоящее яйцо.
- Что ты делаешь? - Хруба вскочил на ноги, глядя то на раздавленное яйцо, то на меня. С ужасом, наверное. - Ты потерял рассудок?
- Мне пора, - сообщил я, направляясь к выходу. Туда, откуда пришел целую вечность назад. Хруба что-то прокричал на местном наречии, и слуга попытался заступить мне дорогу. Я взмахнул пистолетом; слуга исчез.
На улице было темно, и мокрая мостовая блестела в свете желтовато-зеленых фонарей, развешанных по стенам домов. Мне казалось, что я сейчас сдохну. Улица ушла из-под ног, и пришлось ухватиться за стену. В животе будто заворочался острый нож. Не обращая внимания, я двинулся в сторону космопорта, но через полквартала меня скрутило окончательно. Когда я выпрямился, вытирая рукавом блевотину, вокруг собралось полдюжины любопытных дратиан. Боясь, что от вида их лиц мне станет еще хуже, я что-то крикнул; аборигены рассеялись.
Без большого труда, как ни странно, я отыскал улицу, по который мы вместе со Срэтом и Эврикой попали на базарную площадь - туда, где нашелся клочок зеридской ткани. Вот только подъем оказался чересчур крутым. Ноги разъезжались, я упал раз и другой. Живот болел, пустой желудок по-прежнему выворачивало; вставать с каждым разом становилось все труднее. Легкие горели, голова раскалывалась, будто от ударов парового молота. Спотыкаясь, я брел среди двоящихся стен; двухголовые дратиане освобождали мне дорогу.
Вот наконец и порт. Полупрозрачный светящийся купол - вот он, в конце переулка. Недалеко уже. Срэт, наверное, беспокоится; может, вышел навстречу… А на корабле - леди Рейр…
Очнулся я, лежа лицом вниз. Надо мной медленно вращалось равнодушное небо: размытое пятно центра прямо над головой, Коса, сливающаяся с Восточным Рукавом… Нащупав под собой мостовую, я уперся в нее руками и коленями. Хорошо. Теперь можно встать на ноги… Она тоже стоит, красавица, посреди стартовой площадки: броня за долгие годы потускнела, но обводы все такие же плавные, стояночные огни горят янтарными звездами… Я двинулся навстречу; ноги больше не подкашивались.
На моих глазах яркий просвет люка сузился и исчез; янтарные стояночные огни погасли, вместо них зажглись красные и зеленые ходовые. Раздался грохот, бетон под ногами задрожал.
Я на мгновение замер, потом бросился вперед. Ноги не держали; шершавые плиты рванулись навстречу, но удар по голове не затуманил сознания. Оторвав подбородок от бетона, я смотрел, как "Джонго II" поднимается вертикально на столбе бледно-голубого пламени. Через минуту остался только трепещущий голубой язычок на конце гигантской дуги, потом мерцающая желтая точка, потом лишь черное небо.
5
Они стояли вокруг плотным кольцом. Ноги в сандалиях, покрытые роговыми чешуйками, были совершенно нечеловеческими, как у крокодила. Холодный пот покрывал лицо, как густая слизь; желудок завязался узлом, то ли от страха, то ли от вчерашней еды. Я трясся, как медуза, выброшенная на берег.
Ноги зашевелились и пропустили рослого дратианина в белом плаще блюстителя порядка. Крепкие руки поставили меня на ноги, в глаза ударил яркий свет.
- Человек, блюститель порядка требует вернуть двух рабов, полученных в дар от его скромнейшего величия!
- Улетели, - прохрипел я. - Верный Срэт. Гном сраный…
- Человек, ты виновен в преступлении первого разряда - незаконном освобождении раба! В качестве компенсации блюститель порядка требует уплаты штрафа в размере двойной цены каждого из рабов. Награда в тройном размере для него самого и всех помощников.
- Вам не повезло. - Я покачал головой. - Ни денег, ни корабля… Улетели.
Сознание мое помутилось, и надолго. Меня куда-то волокли, светили в глаза, потом будто вспороли, как подушку, но все это было не со мной, где-то далеко…