- Радиация ее практически не затронула, что удивительно, - продолжал он, наглядно продемонстрировав Дарко реакцию зрачков Димитрии на свет. - Наверное, все оттого, что она не имела никаких связей с беженцами - там всякие инфекции расходятся на раз-два. - Медбрат щелкнул пальцами. - Между прочим, очень любопытный факт для стационарной станции, - добавил он. - Она могла бы…
Но Дарко перебил мужчину на полуслове:
- Нет, мы не будем ее в это ввязывать.
Димитрия, хотя еще туго соображала, тщетно пыталась вникнуть в суть разговора. То, как резко Дарко оборвал медбрата, не дав ему договорить, было, по меньшей мере, подозрительно. Раз радиация не подействовала на ее организм так сильно, то что это могло значить, скажем, для Посланцев?
- Как знаете. - Медбрат криво ухмыльнулся и, пока Димитрия отвлеклась на разговор двух мужчин, быстро засунул ей ложку с лекарством в рот. По тому, как скривилась при этом девушка, можно было судить, что это был отнюдь не цветочный нектар.
- Вы не могли бы провести полный осмотр, Томо? - обратился к медбрату Дарко. - Ну, там всякие болезни, недомогания. Мы должны знать о состоянии ее здоровья досконально. - Последнее слово он выделил особенно четко.
- Хорошо. Дайте мне несколько часов. И, - медбрат повернул голову в сторону Дарко и впервые посмотрел прямо на него, - принесите ей чего-нибудь поесть. Что-нибудь мясное, каких-нибудь овощей, зелени. Ну, вы понимаете. Я боюсь, как бы у бедняжки не случилось авитаминоза - она явно питалась не слишком разнообразной пищей.
Дарко согласно кивнул и направился в сторону выхода. Что-то терзало его, но даже сам себе он не мог дать полного отчета, что именно. Если бы Димитрия не была девушкой, все было бы гораздо проще, но Посланцы определяют всех особей женского пола как носительниц потенциальной опасности в том случае, если они все еще имели возможность производить на свет здоровое потомство. А тот факт, что облучение девушки не было таким сильным, как у остальных, говорил о том, что она вполне могла возродить человечество буквально из пепла.
Но даже в том случае, если подозрения Дарко подтвердятся, им придется избавиться от нее. Рано или поздно.
Глава четвертая
- Покажите язык. Нет, я говорю, откройте рот и высуньте язык так сильно, как только сможете. Вот так, умница. Теперь закройте глаза и указательным пальцем правой руки…
Голос медбрата Томо шел фоном. Димитрия машинально делала все, о чем он просил. Приседала, пока у нее не сбивалось дыхание, прыгала вокруг своей оси на одной ноге, позволяла втыкать себе в вены острые иглы, которые были подсоединены к разного рода компьютерам, которые без умолку пищали и сигналили о чем-то. Димитрии, по сути, было все равно, все ли с ней в порядке или нет. Она была жива, и на данный момент ее все устраивало.
- В последнее время вы заболевали, допустим, простудой? Чувствуете ли вы какие-нибудь недомогания? Слабость, сонливость?..
На каждое предположение врача Димитрия отрицательно качала головой. Действительно, она сама не замечала, что за время одиночества даже ни разу не простужалась, но тогда ей было не до таких глупостей. Когда она училась в школе, она была вполне обычным ребенком: болела, как все, когда был сезон гриппа или когда переедала мороженого. Она перестала болеть, кажется, после тридцать первого года - это было время, когда люди стали меньше общаться из-за возможности распространения инфекции. Никто толком об этой болезни не знал, но поговаривали, что она как-то действовала на работу мозга, так что желающих сойти с ума особо не наблюдалось.
- Все в порядке, - тихо пояснила Димитрия медбрату. Ей хотелось уже поскорее закончить осмотр.
- За исключением того, что вы довольно-таки бледно выглядите и у вас нехватка некоторых витаминов, не могу с вами не согласиться. Хотя… - Мужчина в задумчивости помедлил. - Откиньте голову назад и сосчитайте до пятнадцати…
И все муки ада пошли по второму кругу.
Спустя час медбрат Томо, наконец, позволил девушке присесть обратно на кушетку и немного отдохнуть.
- Хорошенько я вас помучил, а? - приподняв голову от каких-то своих пометок, подбадривал ее он.
Димитрия вымученно улыбнулась, но про себя отметила, что чувствовала себя уже значительно лучше по сравнению с тем, какой Дарко принес ее на борт.
- Не думаю, что они захотели бы, чтобы я сказал вам то, что собираюсь сказать, но все же. - Медбрат серьезно поджал губы, и Димитрия подсознательно напряглась, приготовившись выслушивать страшный вердикт. - Не знаю, уместен ли повод для поздравления, но с вами действительно все в порядке. Я думаю, если мы покажем вас на стационарной базе, то вы сможете помочь Посланцам в их пока что не удавшемся эксперименте. В целом, это реальный шанс для вас получить их доверие. Те… эмм… экземпляры женских особей, которых Посланцы забрали в тридцать четвертом, не обладали достаточной выносливостью, чтобы все прошло без осложнений. Ваш же случай уникален из-за того, что в крайне малой степени ваш организм все же поражен радиацией, что делает вас более крепкой и восприимчивой.
Так вот о чем он хотел сказать Дарко, поняла девушка. Сдать себя врагу в качестве подопытного кролика, чтобы сохранить свои шансы на выживание.
- Другой вариант? - прищурившись, спросила Димитрия.
Томо вздохнул. Эту часть информации он явно не собирался ей сообщать, даже несмотря на свою болтливость.
- Вы можете попытаться возродить человечество, не связываясь с Посланцами, но это рисковое дело, практически без малейшего шанса на успех предприятия. Во-первых, если Посланцы узнают о ваших "проделках", то вы моментально попадете в черные списки и не протянете в живых и нескольких суток.
- А во-вторых?
- Во-вторых, как мы уже с вами совсем недавно убедились, оставаться на земле для вас сейчас крайне опасно. Я искренне удивлен в вашем относительно хорошем состоянии здоровья. С каждым годом беженцы все больше отдаляются в своей психологии и физиологии от людей: я проводил некоторые исследования… Ну, да неважно. В общем, после того, что я сейчас сообщу капитану о вашем состоянии, девять из десяти, что он предложит вам отправиться на стационарную станцию. А там уж решать вам. Кстати, как вас зовут? - Мужчина не очень умело сменил тему, но Димитрия была благодарна ему и за это. - Прошу прощения за нетактичность, вы настолько интересный экземпляр для меня, что я совсем забыл о том, что вы настоящая. - Медбрат издал негромкий смешок. - Меня зовут Томо, как вы, наверное, уже поняли. Я к вашим услугам.
- Димитрия.
- Вас так прямо и зовут? - удивился мужчина.
- В каком смысле?
- В прямом. Меня же никто не зовет полным именем. Я его специально, так сказать, скрываю, чтобы избежать излишней официальности.
Димитрия пожала плечами. Она все пыталась заставить выкинуть из своей головы то, как называли ее друзья и родные до войны. Но маленькой Димки уже не существовало, равно как Сараево - города, который сохранился только в ее памяти.
- Просто Димитрия, - сдавленно кивнула девушка.
- Ладно, Димитрия. - Медбрат снова издал негромкий смешок. - С вашего позволения я отлучусь в поисках капитана.
Оставшись одна, Димитрия наконец позволила себе оглядеться. По внешнему виду лазарет мало чем отличался от остальных помещений на корабле: такие же белые глянцевые стены и подобный им почти стеклянный потолок. Девушка даже смогла разглядеть в нем свое отражение, и выглядела она не самым лучшим образом: целые пряди волос выбились из на быструю руку сооруженной косы, а взгляд был тяжелым и усталым. Сейчас Димитрия что угодно бы отдала за несколько часов спокойного сна.
Вдоль стен расположились низкие многоярусные столики из желтоватого металла. Столики были намертво прикручены к полу, как и стоявшие на них коробки с медикаментами были прикручены к самим столикам.
Запах в лазарете стоял приятный, умиротворяющий. Наверное, медбрат специально распылил в воздухе какое-нибудь успокоительное, подумала девушка. Пахло свежими розами. Димитрия была уверена, что уже успела забыть этот глубокий, нежный, чуть сладковатый запах, но она по-прежнему могла различить его среди сотен других. После войны не то чтобы о розах - вообще ни о каких цветах и речи идти не могло.
В помещение быстрыми широкими шагами вошел Дарко. Даже, скорее, не вошел, а ворвался. Ноздри у него раздувались, как у разъяренного быка, он тяжело дышал, и ладони его от ярости сжимались во внушительного вида кулаки.
Не успела Димитрия и подумать о том, что послужило причиной столь резкого настроения солдата, как следом за ним в палату вошли несколько мужчин, которые на носилках несли чье-то грузное тело.
Капитан Лекса значительно изменился с момента их последней встречи: он хрипло и прерывисто дышал, белые волосы прилипли к вспотевшему лбу, приоткрытый в немом крике рот внушал ужас. На груди черного комбинезона расползлось пятно алой крови, и можно было разглядеть длинные рваные раны, оставленные смертоносными ногтями одного из беженцев.
Сразу же за процессией с носилками в лазарет уверенным шагом вошел и медбрат Томо. От прежней веселости на его лице не осталось и следа, а вновь сдвинувшиеся к переносице густые кустистые брови говорили о напряженности и сосредоточенности доктора.
Кто-то - наверное, Дарко? - резким движением задернул у кровати Димитрии шторку из той же плотной черной ткани, из которой были на корабле все текстильные предметы - начиная от одежды и заканчивая постельным бельем. После этого девушка не могла разглядеть того, что происходило за непроницаемой завесой, но временами ей удавалось расслышать короткие тяжелые всхлипы капитана и четкие команды медбрата. Для капитана Лексы эти раны вполне могли оказаться смертельными: он не обладал необходимыми для регенерации способностями, которые получали беженцы после длительного излучения. Капитан был стар да и все время проводил в полетах на своем корабле, в результате чего все контакты с излучающими радиацию местностями были сведены практически к нулю.
Другое дело - Димитрия. Даже небольшие дозы облучения позволяли ее организму быстро восстанавливаться и возобновлять работу всех жизненно важных органов. От поразившего девушку шока уже не осталось и следа. Она чувствовала себя отлично, хотя волнение за капитана, который после короткого разговора уже успел запасть ей в душу, заставляло ее сердце биться быстрее.
Но вот до ушей Димитрии стали долетать обрывки разговора. Солдаты, принесшие в лазарет своего капитана, уже, наверное, покинули лазарет, так как вдалеке слышался топот тяжелых сапог.
- Вам больно, капитан? - Этот голос Димитрия знала хорошо - он принадлежал Дарко.
- Да что уж там. Залатают - буду как новенький. - Раздался короткий всхлип. - Боже, Томо, что ты как жмешься, как баба на выданье! Шей смелей!
- Это я виноват в том, что вам пришлось одному сражаться с дюжиной беженцев.
- Нет, сын мой, ты спас ту девушку - это главное. Чует мое сердце, неспроста мы заглохли именно здесь. Вот ты веришь в судьбу?
Дарко не знал. Тогда, когда он встретил Эву, он верил, а когда она умерла, перестал. Ответа на вопрос не последовало, но капитан Лекса и сам понял, с чем было связано молчание солдата. Он знал, как Дарко любил его дочь, и был безгранично счастлив, когда познакомился со своим будущим зятем. В его глазах он нашел ту любовь, о которой многие девушки могли только мечтать. Тогда все это казалось запредельной сказкой. Для всех: для Дарко, для капитана и для Эвы, которая подумала, что наконец-то нашла свое счастье. Но, как и во всякой бочке меда, в этой нашлась своя ложка дегтя.
- А я верю, - прохрипел капитан. Было видно, что он не переставал говорить только для того, чтобы заглушить ураган боли от полученных ран. Томо старался обработать и зашить их как можно быстрее, но кровь все не желала останавливаться.
Дарко распирала беспричинная ярость. Нет, не на капитана, а на ту самую судьбу, в которую тот так верил. Мужчина оперся руками на импровизированный операционный стол, на котором лежал капитан Лекса, и тихо произнес, стараясь избегать его внимательных глаз:
- Тогда скажите мне, капитан, что в таком случае нам делать с девушкой, если Посланцы, едва о ней узнают, тут же перемелют ее в порошок ради своих опытов, которые, черт возьми, вряд ли когда-нибудь увенчаются успехом!
Подстрекаемый только своей короткой бравадой, Дарко внезапно затих и, прикрыв ненадолго глаза, перевел дыхание. Он слишком много сил отдавал этой маленькой девочке. "Она того не стоит", - уперто шептал ему внутренний голос, но воспоминания об Эве, которые накатывались на него при виде Димитрии, действовали на Дарко гораздо сильнее.
- Через три дня состоится слет, ты знаешь. - Капитан Лекса вновь начал говорить спокойным и уверенным тоном. - Если девочке удастся попасть на него, избежав того, что о ней узнают на стационарных базах, то у нее еще будет шанс.
- Где территориально будет проходить слет?
- Где-то на границе Финляндии и Норвегии, но сейчас уже вряд ли определишь, чьи это территории. Границы-то сместились.
- Сколько у нас есть времени?
- Чуть меньше двух недель, - ответил капитан.
Ограничение по времени было их самым главным препятствием. План на первый взгляд казался безнадежным. Если Димитрии и удастся преодолеть такое расстояние всего за пару недель, что было крайне сомнительно, то на каждом пограничном пункте ее будут обследовать, и очень скоро информация о странной девушке дойдет и до Посланников. Это была смертельная авантюра, которая ставила на кон все, что команда капитана Лексы строила все эти годы. Если правда выйдет наружу, всех их ждет неминуемая гибель.
Дарко знал, к чему клонил капитан, предлагая привести Димитрию на слет: если остальных участников эмблемы золотого вихря удастся убедить в том, что не все еще потеряно и они могут перестать нести службу Посланцам, то ситуация сможет обернуться в пользу человечества. Но проблемы, с которыми им предстояло столкнуться в том случае, если они решатся на это предприятие, казались просто катастрофическими. Только полнейший безумец смог бы согласиться.
- Я могу прикрепить к ней несколько моих солдат, - добавил капитан. Несмотря на его тяжелое состояние, чувствовалось, как с каждым словом крепнет от возбуждения его голос. - Она сильная девочка, Дарко, она не пропадет.
Он знал это и без него. Но удача когда-нибудь может и изменить Димитрии, и тогда все старания окажутся напрасны. А он не хотел, чтобы еще одна невинная душа умерла по его вине.
- Я пойду с ней один, - жестким тоном сказал Дарко, показывая тем самым, что не потерпит никаких возражений.
- Как знаешь. - Капитан изобразил безразличие и попытался пожать плечами, и лишь когда боль полоснула его нутро, вспомнил, что был ранен. На самом деле он предчувствовал, что Дарко скажет именно это. Как и капитан, Дарко чувствовал какую-то особенную связь, пролегающую между погибшей Эвой и Димитрией. Они были двумя разными сторонами одной медали.
- Мне потребуется оружие и запас воды на неделю. Продовольствие еще можно будет где-нибудь найти, но вот вода почти везде отравлена. Нужна одежда для девушки и один спальный мешок. Мы выдвигаемся через сорок минут.
Димитрия вздрогнула. За разговором мужчины почти забыли о ее незримом присутствии, и девушку удивило, с какой легкостью они приняли решение касательно ее судьбы, даже не спросив ее согласия. Оно и понятно - здесь ее за человека никто считать не собирался; все воспринимали ее лишь как потенциальную прародительницу - людей ли, гибридов… Мало кого это волновало. Всех занимал только тот факт, что Димитрия оказалась недостаточно облучена, чтобы иметь больное потомство, и одновременно имела небольшую дозу облучения, которая гарантировала ей и ее детям выживание.
Это было так странно… Жизнь Димитрии остановилась, когда она была пятнадцатилетним подростком, и вот теперь на нее возложили надежду, что эта крохотная девочка сама в скором времени может стать матерью. Когда из маленькой Димки она успела превратиться во взрослую женщину?
Внезапно полог, за которым она находилась, дрогнул, и перед ней показалось уверенное лицо Дарко. И если сначала Димитрия и хотела с ним поспорить, чтобы дать ему понять, что она вправе сама решать, куда и с кем ей идти, то теперь она не могла вымолвить и слова, глядя в эти налившиеся тьмой глаза.
По лицу девушки Дарко понял, что она слышала каждое слово, но для него было тем лучше. Он жестом велел Димитрии подниматься и следовать за ним. Теперь это уже не был тот благородный мужчина, с которым Димитрия пила воображаемый кофе в кофейне, но грубый и упертый солдат, который будет делать только то, что считает правильным.
- А как же капитан?.. - только и смогла вымолвить она, но шедший впереди нее Дарко оборвал ее на полуслове:
- Раны несерьезные. Скоро заживут.
Конечно, он так не думал и переживал за капитана Лексу не меньше, чем Димитрия, но Дарко не привык показывать слабость и знал, что капитан тоже не любит, когда кто-то его жалеет.
Димитрия ему не поверила, но спорить не стала. В таком состоянии с Дарко было труднее договориться, чем с кучкой голодных беженцев.
- Я никуда не пойду, - заявила она, еле поспевая за солдатом.
- Еще как пойдешь. - Хорошо, что Димитрия шла сзади и не видела, как опасно сверкнули глаза Дарко.
Это снова начинало напоминать глупую игру, где каждый все равно оставался при своем мнении.
- Не пойду.
- Пойдешь.
- Попробуй заставь. - Димитрия и сама не знала, откуда в ней взялось столько силы и наглости одновременно, но для девушки это было уже дело принципа, совсем как тогда, когда она была трудным подростком и задирала всех мальчишек в школе.
Димитрия остановилась прямо посередине коридора - то же пришлось сделать и Дарко. Он повернулся к ней и на мгновение прикрыл веки от усталости.
- Чего ты хочешь? - медленно произнес он внезапно смягчившимся голосом.
Этот вопрос поставил девушку в тупик. Она ожидала всего чего угодно: того, что Дарко начнет спорить, кричать на нее, - но совсем не того, что он так быстро сдастся. Неожиданное поведение солдата мгновенно остудило пыл Димитрии. Она даже растерялась.
С какой стороны ни посмотри, он спас ей жизнь всего несколько часов назад, а она уже пыталась выставлять свои условия. Димитрия прекрасно это понимала, но ей не нравилось чувствовать себя вещью, ходовым товаром. Ей не нравилось, когда ей пытались распоряжаться без ее ведома.