Радужные кольца под куполом стали голубыми, затем фиолетовыми и, наконец, красными. Тарелка начала подниматься вверх и исчезла во мраке. Вместе с ней ушло и чувство подавленности.
- Она улетела, правда? - прошептала Рут.
- Она улетела.
- Фары включились, - сказала она.
Турлоу взглянул на потоки света, льющиеся из фар в рощицу. Потом вспомнил форму тарелки - точно гигантский паук, готовый броситься на них. Он поежился. Что за создания были в той ужасной машине?
Точно гигантский паук.
В мозгу всплыло воспоминание из детства: во дворце Оберона стены из паучьих ног. Были ли это эльфы, маленький народец?
"Где зародились эти мифы?" - подумал доктор, роясь в памяти, пока наконец не вспомнил стихотворение из тех давних дней:
Видишь дивную дорожку
На холме по-над рекой?
То путь в край волшебный эльфов,
Мы идем туда с тобой.
- Не лучше ли уйти? - спросила Рут.
Турлоу завел двигатель; руки двигались автоматически.
- Они остановили мотор и выключили фары, - сказала Рут. - Зачем им понадобилось делать это?
"Они! - подумал он. - Она больше не сомневается".
Доктор вывел машину из рощицы и повел к Морено-Драйв.
- Что будем делать? - сказала Рут.
- А что мы можем сделать?
- Если мы начнем рассказывать об этом, люди решат, что мы свихнулись. Кроме того… мы вдвоем… там…
"Нас ловко сделали", - подумал он, представляя, что сказал бы Вейли, перескажи Турлоу ему происшествия сегодняшней ночи. "Говорите, вы были с чужой женой? А не могло ли чувство вины вызвать наведенный бред?" И если он попытался бы возразить или развить свои мысли, то услышал бы: "Эльфы, говорите? Мой милый Турлоу, а хорошо ли вы себя чувствуете?"
Рут прислонилась к нему.
- Энди, если они могли заставить нас ненавидеть, не могли ли они заставить нас любить?
Он направил машину к обочине, заглушил мотор, поставил машину на ручной тормоз, погасил фары.
- Сейчас их здесь нег.
- Откуда мы знаем?
Турлоу оглядел ночное небо - чернота, под тяжелыми облаками не видно ни звезды… ни сияния зловещей тарелки… Но за деревьями, окаймляющими дорогу, - что там?
"Могут ли они заставить нас любить? Черт дернул ее задать этот вопрос! Нет! Я не могу так думать про нее! Я должен любить ее… я… должен".
- Энди, что ты делаешь?
- Думаю.
- Энди, мне даже сейчас все это кажется слишком нереальным. А вдруг есть другое объяснение? Я имею в виду остановку мотора… Моторы глохнут, фары гаснут - сами по себе. Ведь правда?
- Чего ты от меня хочешь? - спросил он. - Чтобы я сказал: "Да, я чокнутый, я сумасшедший, я…"
Она закрыла его рот ладонью.
- Все, чего я хочу, это чтобы ты занялся со мной любовью и никогда не прекращал этого.
Доктор попытался обнять Рут, но она оттолкнула его.
- Нет. Когда это случится, я хочу быть уверена, что это мы сами занимаемся любовью, а не кто-то заставляет нас.
"Черт бы побрал ее практичность! - подумал он. - Нет! Я люблю ее… но я ли ее люблю? Сам ли я чувствую это?"
- Энди! Ты не мог бы сделать кое-что для меня?
- Что?
- В доме на Манчестер-Авеню - где мы с Невом жили - остались кое-какие вещи, которые я хотела забрать, но боялась идти одна. Отвезешь меня?
- Сейчас?
- Еще не поздно. Нев может быть на заводе. Отец ведь сделал его помощником менеджера. Никто не говорил тебе, что он из-за этого на мне женился? Чтобы заполучить фирму.
Турлоу положил ладонь на ее руку.
- Ты хочешь, чтобы он знал… о нас?
- О чем тут знать?
Он убрал руку и снова взялся за руль.
- Хорошо, дорогая. Как скажешь.
Турлоу завел мотор, выехал на дорогу. Ехали в молчании. Шины шуршали по мокрому асфальту, мимо проносились другие машины с ярко горящими фарами. Турлоу подрегулировал поляризующие очки. Это было нелегко: очки должны обеспечивать хорошую видимость и в то же время защищать глаза от боли, от внезапной вспышки света.
Через некоторое время Рут сказала:
- Я не хочу ссор и неприятностей. Подожди меня в машине. Если понадобится помощь, я позову.
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я зашел внутрь вместе с тобой?
- Он ничего мне не сделает, если будет знать, что ты здесь.
Он пожал плечами. Возможно, что она была права.
Разумеется, она должна была изучить характер Нева Хадсона. Но Турлоу все еще испытывал ноющее чувство отложенного решения. Он подозревал, что события нескольких последних дней, даже угрожающее столкновение этого вечера имели какой-то странный смысл.
- Зачем я вышла за него замуж? - спросила Рут. - Я до сих пор задаю себе этот вопрос. Бог знает. Я - нет… Казалось, просто подошел момент, когда… - она пожала плечами. - После сегодняшнего вечера я раздумываю, знает ли кто-нибудь из нас, зачем мы делаем то, что делаем, - она взглянула на Турлоу. - Почему так получается, милый?
Турлоу вздохнул. Вопрос бил прямо в точку. Не "кто эти существа?", а - "чего они хотят? Почему лезут в нашу жизнь?"
8
Фраффин пристально смотрел на изображение над рабочим столом. Это был Лутт, Капитан Корабля, широколицый чем с кожей стального цвета, жесткий и резкий в решениях, которому, однако, недоставало проницательности. В нем сочетались все лучшие качества управляющего технической стороной работ, но эти самые качества мешали его теперешнему назначению. Он явно приравнивал хитрость к осторожности.
Миг молчания оповестил Лутта о том, что Режиссер недоволен. Фраффин почувствовал, что кресло сжимает его, взглянул на серебряную сесть пантовива на противоположной стороне каюты. Да, Лутт был в точности как аппарат. Его нужно было правильно приводить в действие.
Фраффин провел пальцем по челюсти, сказал:
- Я не приказывал беречь невосприимчивого. Тебе было велено доставить женщину, и немедленно!
- Если я совершил промах, я покрыл себя несмываемым позором, - сказал Лутт. - Но я действовал на основании последних указаний относительно невосприимчивого. То, как вы отдали эту женщину другому, то, как вы…
- Он был забавным развлечением, не больше, - сказал Фраффин. - Келексель попросил исследовать туземца и упомянул по имени конкретно эту женщину. Она должна быть доставлена немедленно, целая и невредимая. Условие не распространяется на любого другого туземца, который попытается помешать вам в выполнении приказа. Я понятно говорю?
- Режиссер говорит понятно, - сказал Лутт. В его голосе слышался страх. Лутт отлично знал возможные последствия неудовольствия Фраффина: увольнение с должности, дающей доступ к нескончаемым удовольствиям и развлечениям, окончание жизни, которая не могла надоесть. Капитан жил в чемском рае, из которого с легкостью мог переместиться на какую-нибудь третьеразрядную должность, и ничто его не спасет, ибо они с Фраффином делили одну вину, за которую последует неотвратимое ужасное наказание, если их разоблачат.
- Незамедлительно, - сказал Фраффин.
- Она будет здесь прежде, чем пройдет половина этой вахты, - сказал Лутт. - Я удаляюсь, чтобы исполнить ваш приказ.
Изображение, померкнув, исчезло.
Фраффин откинулся назад. Все шло довольно неплохо, несмотря на задержку. Представить только, Лутт пытался разделить влюбленных, манипулируя их эмоциями! Этот болван должен знать, как опасно проделывать подобное с невосприимчивым. Ладно, женщина скоро будет здесь, и Келексель сможет исследовать ее, как захочет. Все средства и инструменты для подчинения воли туземцев будут к его услугам, разумеется - как знак любезности. Пусть никто не усомнится в радушии Режиссера Фраффина.
Фраффин усмехнулся.
"Пусть глупый Расследователь насладится туземкой. Пусть оплодотворит ее. Его плоть поймет это, когда все будет сделано. Совершённое размножение приблизит время, когда ему понадобится омоложение, и куда он сунется? Пойдет назад к Главенству и скажет: "Омолодите меня, я породил нелицензированное дитя"? Его род не позволит этого, так же, как не позволит Главенство со своими закостенелыми принципами.
О нет! Келексель будет знать, что на режиссерском корабле есть свои Омолодителн, свой врач. Он приползет, умоляя, говоря себе: "Я могу произвести столько детей, сколько захочу, и черт с ним, с Главенством!" Стоит ему однажды получить омоложение, и корабль заполучит его".
Фраффин снова усмехнулся.
Они даже смогут вернуться к чудесной маленькой войне как раз вовремя, чтобы успеть сделать из нее законченное произведение.
9
Рут была удивлена, обнаружив, что наслаждается яростью, которая сгустилась в комнате. Так долго сдерживаемое чувство, которое возникло этой ночью с Энди, наконец нашло выход. Она смотрела на то, как Нев нервно заламывает розовые руки с младенческими складочками на костяшках. Она знала, что руки выдавали его чувства, вне зависимости от того, что говорили скрытые под маской остатки чувств. Восемь месяцев совместной жизни с этим мужчиной принесли достаточно знаний. Слова слетали с ее полных губ, точно бамбуковые щепки, вонзаясь в наманикюренную душу Нева.
- Можешь сколько угодно вопить о супружеских правах, - сказала она. - Фирма теперь моя, и я не желаю, чтобы ты ошивался вокруг нее. Я знаю, зачем ты на мне женился. Ты недолго меня дурачил, Нев. Недолго.
- Рут, ты…
- Хватит! Энди ждет меня на улице. Я собираюсь забрать кое-что из вещей и ухожу!
Широкий и высокий лоб Нева сморщился. Глазки-пуговки глядели без выражения.
"Опять разошлась, вот и все. И получает от этого удовольствие, черт бы ее подрал! Я вижу это по тому, как она трясет головой, точно кобылица… блудница… кобылица… блудница… кобылка, высококлассная шлюха".
Рут отвела взгляд. Нев пугал ее, когда смотрел так. Она оглядела комнату, раздумывая, было ли там что-то, что она хотела бы сейчас забрать. Ничего. Это была комната Нева Хадсона в сочетающихся приглушенных красно-коричневых тонах, со старинными восточными безделушками, роялем в углу, закрытым футляром для скрипки, в котором скрывались три бутылки ликера и набор стаканов. Неву это нравилось.
Давай напьемся и будем играть прекрасную музыку, дорогая. Незанавешенные окна за роялем смотрели в ночь, на огни в саду, на лужайку, яму для барбекю, кованую железную мебель, с которой после дождя стекали прозрачные капли.
- В Калифорнии супруги вместе владеют имуществом, - сказал Нев.
- Лучше еще раз перечитай закон, - сказала она. - Фирма достанется в наследство мне.
- В наследство? - спросил он. - Но твой отец еще не умер.
Она стояла, глядя в ночь, отказываясь признать его правоту.
"Черт бы ее побрал! - думал он. - Мне следовало прикончить эту бабу, но не с фирмой, вовлеченной в сделку. Она думает об ублюдке Энди Турлоу. Она хочет его, но мои мозги ей нужны, чтобы управлять фирмой. Этот мерзкий сопляк в ее постели! Она не получит его, уж я позабочусь об этом".
- Если уйдешь к этому Турлоу, я разрушу его карьеру и разорю тебя, - сказал Нев.
Рут повернула голову, демонстрируя греческий профиль и строгую линию стянутых узлом на затылке рыжих волос.
Едва заметная улыбка тронула ее губы и тут же исчезла.
- Ревнуешь, Нев?
- Я предупредил тебя.
- Ты женился на мне ради фирмы, - сказала она. - Какая тебе разница, как я провожу время?
Она повернулась к нему лицом.
"Задергался, ты, свинья! О чем я думала? О чем я только думала, когда променяла Энди на тебя? Кто затмил мой разум, заставил сделать это?" Она неожиданно почувствовала себя ослабленной неистовой ненавистью. "Может ли выбор быть правильным, правильным, правильным? Энди выбрал эту дурацкую стипендию вместо меня, с невинными глазами, мерзавец! Где я оставила свою невинность? Не думая о животных телах и силе. Неужели я выбрала в Неве силу? Но он позволил мне забрать ее у него, его собственную силу, и теперь я использую ее, чтобы ненавидеть его".
- Дочь убийцы! - выпалил он.
Она взглянула на него.
"Неужели это то, что я выбрала? Почему, почему, почему! От одиночества, вот почему! Я была совсем одна, когда Энди бросил меня ради дурацкой стипендии, а здесь остался Нев, Нев, Нев, настойчивый, любезный, как лиса. Пьяна, я была пьяна, и полна ненависти. Нев использовал мою ненависть, и это единственная сила, которая у него была. Ненавижу свою ненависть, тогда я не должна ненавидеть, а он бессилен. Я не буду ненавидеть его, даже если он положит мне руку на колено, так мило, так мило, и еще немного выше, а потом мы уже были в постели, женатые, а Энди в Денвере, и я все равно была так одинока".
- Я ухожу, - сказала она. - Энди отвезет меня к Саре. Если ты попытаешься остановить меня, я позову его и уверена, что он сумеет справиться с тобой.
Тонкие, точно ремешки, губы Нева сжались. Глазки-пуговки злобно сверкнули, но маска осталась на месте.
"Я уничтожу обоих. Щебечешь, сучка, об Энди? Что ж, я показал милому честному старине Энди мальчика со встроенной системой чести, и что бы она сказала, если бы узнала, что я был одним из тех, кто помог назначить ему эту стипендию?"
- Ты знаешь, что подумают в городе, - сказал он. - Яблочко от яблоньки недалеко падает. Они встанут на мою сторону. Ты знаешь.
Она топнула ногой.
- Ах ты свинья!
"Разумеется, дорогая Рут. Сердись и топай, сколько вздумается, как прекрасное животное. Господи, как я хотел бы затащить тебя в постель прямо сейчас, разъяренную, ранящую, бросающуюся, извивающуюся и вздрагивающую. Боже мой, ты великолепна, когда злишься. Я больше подхожу тебе, чем твой Энди, и ты должна это знать. Мы с тобой два сапога пара и добьемся того, чего хотим. К черту честь, нет чести, нет чести у нее, у нее, у нее. Какое она животное, когда сердится! Но жизнь именно для этого - брать, брать, брать, пока не насытишься под завязку. А она бредит Энди, уходит обратно к нему, но Энди не отберет ее у меня, нет, голубчик, я отделаюсь от него так же легко, как и в прошлый раз, и Рути ползком приползет к своему вечно любящему Неву, который знает, что создан для нее. Восхитительная, разъяренная, восхитительная. Если бы только у меня хватило пороху сейчас затащить тебя в спальню… ладно, я избавлюсь от Энди точно так же, как в прошлый раз".
- Мы заключим сделку, - сказал он. - Убирайся вместе с любовничком, но не вмешивайся в то, как я веду дела. Ты сама сказала: какое мне дело до того, как ты проводишь время.
"Давай, компрометируй себя, - подумал он. - Я получу тебя с потрохами".
Рут умчалась по коридору, распахнула дверь спальни, включила свет.
Нев поспешил за ней. Он встал в дверном проеме, глядя на то, как она срывает одежду с вешалок и швыряет на постель.
- Так как насчет этого? - спросил он.
Она через силу выдавливала слова, зная, что они говорят больше, чем она хотела открыть.
- Хорошо! Бери фирму… или что ты там еще хочешь. Мы знаем, что для тебя ценно, - она повернулась к нему лицом, почти плача и изо всех сил стараясь скрыть слезы. - Ты самое омерзительное создание, какое я встречала! Ты не достоин быть человеком, - она поднесла ладонь ко рту. - И я думаю, что ты не человек.
- Что это должно… - он запнулся, уставился мимо нее на застекленную створчатую дверь, ведущую во внутренний дворик. - Рут… - Имя прозвучало сдавленным вздохом.
Она оглянулась.
Створчатая дверь открылась, обнаружив три приземистые фигуры, одетые в зеленое. Они направлялись в комнату. Их головы показались Рут странно большими, глаза слабо светящимися и пугающими. Они несли короткие трубки из серебристого металла. Была какая-то высокомерная сила в том, как целенаправленно они зашли внутрь, мимоходом наставив металлические трубки на тех, кто был в спальне.
Рут удивилась, как пришельцам удалось открыть дверь так, что они с Невом не услышали.
Позади Нев, разинув рот, сказал:
- Послушайте! Кто…
Его голос сорвался, превратившись в пугающий свист, как будто Нев был проткнутым воздушным шаром, из которого выпустили воздух. Мелодичный вибрирующий голос полился изо рта создания, которое стояло справа от Рут.
"Этого не может быть, - подумала она. - Это те создания, которые напугали нас в роще. Чего они хотят? Что они делают?"
Внезапно Рут почувствовала, что не может пошевельнуться. Голова была цела, ум ясен, но тело не подчинялось сознанию.
Одно из созданий встало прямо напротив нее - странный маленький человечек в зеленом трико, туловище частично скрыто в Дымчатой разбухшей окружности. Она вспомнила, как Энди описывал то, что видел: "Горящие глаза…".
"Энди!" Рут хотела крикнуть, но голос не слушался. Какими мягкими и ускользающими казались слова!
Что-то прошуршало мимо, и Рут увидела, что Нев идет, точно его тянут за ниточки. Она сконцентрировалась на пятне пудры на его плече и пульсирующей вене на виске. Нев неожиданно покачнулся вперед с тем же странным марионеточным видом, неловко рухнул на открытую створку двери. Раздался грохот, звон разбитого стекла. Пол вокруг мужчины окрасился алым. Нев забился в конвульсиях, затем замер.
Крошечное создание перед ней вдруг отчетливо проговорило:
- Несчастный случай, видите?
Рут не могла ничего ответить, чувствовала лишь отдаленный ужас где-то внутри рассыпающихся волн - все, что осталось от нее. Рут закрыла глаза и подумала:
"Энди! О Энди, помоги мне!"
Рут услышала, как одно из этих существ снова заговорило мелодичным вибрирующим голосом. Она попыталась открыть глаза, но тщетно. Волны тьмы начали омывать то, что осталось от ее сознания. Затем сознание померкло, и разум сконцентрировался на одной странно уместной мысли: "Этого не может быть, потому что никто не поверит в это. Это просто кошмар, вот и все".
10
Турлоу сидел в черной машине с трубкой в зубах, думая о том, что же могло задержать Рут в доме. "Стоит ли мне все-таки войти? - спрашивал он. - Неправильно, что я остался здесь, а она с ним один на один. Но она сказала, что сможет справиться с ним".
"Думала ли Адель, что сможет справиться с Джо?"
Это безумная мысль.
Снова шел дождь, мелкая противная морось, затуманивавшая фонарь на углу. Он повернулся, взглянул на дом - гостиная была освещена, но за задернутыми шторами не было ни намека на движение.
"Когда она подойдет к двери, я выйду и помогу ей нести… Нет! Черт подери, я должен зайти в дом сейчас. Но она должна знать, справится ли с ним".
Справится с ним!
Что они представляли собой, эти двое? Почему она вышла за него?
Турлоу покачал головой, отвернулся от дома. Ночь казалась слишком темной там, где не было уличных фонарей, и он ослабил настройки линз.
Что задерживало ее?
Доктор внезапно подумал о парящем предмете, который видел в роще. Этому должно быть какое-то логическое объяснение. Возможно, если бы он позвонил в Управление военно-воздушных сил… анонимно… Кто-то должен знать простое, логичное объяснение.
Но что, если они не знают?
Боже мой! А вдруг эти психи высадились из тарелки и все это время находятся здесь?
Турлоу попытался взглянуть на часы, потом вспомнил, что не завел их. Черт, она что-то слишком сильно там задерживается!
Точно поезд, переведенный вдруг на какую-то причудливую стрелку, мысли перекинулись на воспоминание об отце Рут, о требовательном взгляде его глаз. "Позаботься о Рути!"
И та штуковина около окна Джо - что это было такое?