- Да хрен знает. Стреляй во всё что торчит и бликует на башне.
- Хорошо. А ты вообще по танкам из РПГ стрелял? Пробьет в лоб?
- Только по мишеням, на стрельбах. Но по опыту знаю, что в лоб взять танк тяжело.
- Давай долбить по одному танку? Нервы у них не железные, глядишь начнут вилять и подставят бока? - Предложил я.
- Давай, попробуем. - Согласился Андрей.
Мы разошлись по позициям. Вражеская техника скрылась из поля зрения в низине. Враг рассчитывал на то, что у нас не будет достаточного времени прицелиться по ним, когда они появятся перед нами на пригорке метрах в четырехстах от линии окоп. Шесть танков и четыре БМП со скорострельными пушками, против трех орудий и двух старых БМП, которые вряд ли смогут пробить танк. Есть еще гаубицы на соседней высоте, но только пара из них сможет выстрелить прямой наводкой, остальные будут за холмом, и смогут стрелять только навесом.
По мере ожидания танков, то начинал бить озноб, то становилось жарко, смелые мысли менялись на малодушные, уверенность в победе сменялась ожиданием неотвратимой смерти. Хотелось быстрее увидеть танки, чтобы начался бой, во время которого нет места дурацким мыслям.
Мне стало интересно, как переносит ожидание Андрей. Тот стоял, как суслик возле норки и смотрел вдаль приставив ладонь ко лбу. Я проследил траекторию его взгляда. Со стороны, откуда совсем недавно нас атаковала толпа зомби поднимался одинокий пыльный след. Я развернул винтовку, чтобы рассмотреть его источник. Я был удивлен, потому что им оказался мотоцикл, летящий к нам, на всех парусах. Через пару минут я смог увидеть, что на нем восседают двое мужчин, а еще через пару стало видно, что за рулем Марат.
- Это Марат! - Крикнул я Андрею.
Радости нашей не было предела. Пусть нам осталось пожить недолго, но факт, что наш товарищ вернулся живым и здоровым сильно прибавлял оптимизма и боевого настроения.
- Не стрелять! - пронеслось по окопам.
Когда мотоцикл стал еще ближе я разглядел и Олексея, держащего за пояс Марата.
Мотоцикл почти влетел в окопы. Марат спрыгнул и помог спуститься Олексею. Я заметил, что рука у Олексея была перебинтована.
- Ранен? - Спросил я запыхавшимся голосом.
- Укушен. - Негромко сказал Марат.
Олексей поднял к нам свой взгляд. В его мимике чувствовалось желание выразить на лице сожаление по поводу случившегося, но нечеловеческий взгляд отбирал все внимание только на себя.
- Да, мужики, не думал, что начну превращаться в одного из этих. - Горестно сказал Олексей.
От былой радости не осталось и следа. Все бойцы из нашей группы молча смотрели на зараженного товарища и молчали. Было ощущение, что ты ничем не можешь помочь смертельно раненому другу, умирающему на твоих глазах.
- Не смотрите так, без того тошно. - Попросил Олексей.
Прибежал Седов. Увидел глаза Олексея и замер. При том, что он был командиром роты и ему требовалось по приказу начальства застрелить зараженного самостоятельно или отдать такой приказ кому-то из своих подчиненных, авторитет нашего подразделения не позволил ему выполнить приказ.
- Доложите, что у вас там было? - Обратился он к Марату.
- Почти ничего. Вокруг засады из зомби. Они понатыкали их, как мин противопехотных. Не знаю, как у них получается, но только зараженные слушаются их. Лежат и ждут, когда рядом пройдут, а потом кидаются. А попробуй разгляди их в темноте, на земле. Вот и нарвались.
- Корректировщик где? - Спросил Седов.
- Съели. - Ответил Олексей. - А меня только за руку цапнули.
Седов заметался, не зная, что приказать.
- Андрей, это твой боец, поступай так, как знаешь. Но только с минуту на минуту появятся танки. - Выкрутился он.
- Танки? - Переспросил Марат.
- Да, с той стороны идут, скоро на бугор поднимутся. Мы тут по ходу, на самом острие прорыва. - Объяснил Андрей ситуацию товарищу.
- Охренеть! - Приствистнул Марат. - и много?
- Шесть танков и четыре БМП-2, с пехотой наверно.
- Слушайте, мужики, не хочу, чтобы вы в меня стреляли! - Олексей вдруг вскочил. Его взгляд заиграл ледяными отблесками. - Дайте мне гранатомет и несколько выстрелов, пойду схоронюсь на фланге, может подобью несколько, и вам грех на душу не брать.
Мы переглянулись. Мысль Олексей подал правильную, несмотря на начавший развиваться в организме мицелий. Мы переглянулись, и наши взгляды выражали одобрение.
- Хорошо, Олексей. - Андрей обнял товарища и похлопал его по спине. - На тебя всегда можно было положиться.
Каждый боец нашей группы обнял Олексея. Зараженный человек становился опасен своими спорами не раньше, чем на третий день с момента заражения. Ему вручили заряженный гранатомет и еще три заряда сунули в вещмешок. Олексей взобрался на край окопа.
- Прощайте. - Сказал он и развернувшись побежал.
Героизм обреченного. Была в этом некая торжественность. Олексей словно добровольно уводил Смерть к себе, чтобы у нас было больше шансов остаться в живых. Каждый из нас, смотрел ему вслед и понимал это.
Вначале ветер донес до нас рев мощных моторов и лязг гусениц, а затем первыми показались танки. Они шли в линию, держа дистанцию на расстоянии пятидесяти метров друг от друга. Танки дали залп. Окопы накрыло шесть взрывов. Были они пристрелочными и не совсем точными. Наши орудия и с соседней высоты ударили в ответ. Семь разрывов подняли огонь и землю, но ни один не достиг цели. Автоматическая зарядка танков позволяла им вести огонь с большей интенсивностью, чем орудия заряжаемые вручную.
Снова шесть выстрелов сотрясли наши окопы. Снаряды легли уже ближе. Орудийные расчеты, демаскировав выстрелами приняли основной огонь на себя. Танки выстрелили еще по разу, прежде, чем вокруг них подлетела земля. Я видел, как взрыв поднял одно наше орудие и опрокинул его колесами вверх. Расчет погиб на месте.
Накрывшие взрывы только забросали танки землей. Все шесть машин были на ходу. А из-за бугра уже показались боевые машины пехоты идущие вторым порядком. Их тонкие и длинные стволы задвигались в поисках цели. Из жерл их орудий показались вспышки выстрелов и наши позиции накрыли трассирующие снаряды.
Наши БМП переключились на обстрел вражеских боевых машин пехоты, против брони которых они были более эффективны. Я взял на прицел ближний танк. Пыль и дым мешали хорошо рассмотреть где у него находятся прицелы. Я выстрелил наудачу, в место, которое мне показалось наиболее подходящим для расположения прицела. Искры брызнули по броне, не причинив вреда танку.
Неожиданно, одна из вражеских БМП загорелась. Боезапас не сдетонировал одним взрывом, а просто выгорел в течении нескольких секунд. Столб жаркого пламени поднялся на десятиметровую высоту. Я взял правее и увидел стоящего на колене Олексея. Он победно согнул руку в локте. Враг, в горячке боя вряд ли мог заметить одинокого стрелка, находящегося во фланге.
Наши позиции продолжали утюжить. Фугас, выпущенный из вражеского танка, попал в башню нашей БМП. Выстрел прошел вскользь, но для такой машины с тонкой броней и этого было достаточно. Снесло прицел и сорвало крышку люка. Только чудом не сдетонировал боезапас. Командир экипажа был тяжело ранен, а экипаж контужен.
Потерь в живой силе считать было некогда. Медики носились по окопам, как угорелые. А я продолжал выискивать прицел на танке. Приблизительно я представлял, что он находится где-то в районе командирского люка. Туда и старался стрелять, пока мой огонь не привлек внимание. Близкий разрыв снаряда уронил меня на дно окопа. Винтовка полетела вслед за мной и больно ударила по лицу. В ушах засвистело и мир на некоторое время выпал в другую реальность. На до мной нагнулось обеспокоенное лицо Андрея. Я пытался сказать ему, что со мной все хорошо, но не слышал своего голоса.
Я попытался встать, но Андрей сунул мне кулак под нос, доходчиво объяснив, что не стоит этого делать. В руках он держал РПГ. Андрей согнувшись добежал моей позиции и осторожно выглянул. Почти сразу рядом с ним поднялись фонтанчики от пуль. Он пригнулся. Каким-то чутьем я понял, что танки уже совсем рядом. Наверное, я терял сознание на некоторое время.
Земля заходила подо мной ходуном. Края окопов стали осыпаться мне прямо на лицо. Я постарался прикрыть лицо руками, но когда я поднес их к лицу, увидел, что все они в крови. С виду руки были целыми. Может, это не моя кровь? Я набрался сил и поднял голову. Бронежилет на груди был рассечен большим осколком, который так и остался торчать из него. Всё место вокруг осколка было засыпано слипшейся от крови землей. Я вдруг испугался, что умру, и страх снова вернул мне слух. Взрывы, очереди, и лязг гусениц заполнили мою голову.
Я, с трудом сел. Картинка немного поплыла перед глазами и сфокусировалась на Андрее, который бил себя кулаком по каске, показывая мне, на количество оставшихся мозгов в моей голове.
- Все нормально. - Сказал я ему. Не уверен, что он услышал, но мои намерения продолжить бой стали ему очевидны.
Я выглянул за край окопа и сразу пригнулся. Впереди стоял танк и водил стволом в поисках цели. Одна гусеница у него была сбита. С этих позиций он не даст нам выстрелить, мы скорее всего уже под прицелом.
Я подошел к своей позиции.
- Отойди. - Попросил я Андрея, который с удивлением смотрел за моими действиями.
Сметенный взрывом бруствер присыпал приготовленный для боя гранатомет и засыпал выстрелы. Я разгреб землю и нащупал "трубу" РПГ. Осколок скреб по моим ребрам и сильно мешал двигаться. Я расстегнул застежки "броника" и снял его вместе с осколком. Рваные края осколка причинили боль при выдергивании его из тела, но меня это почти не беспокоило. В голове осталась только одна мысль - "я должен уничтожить танк", все остальное меня не касалось.
Я выдернул "трубу" и стряхнул с нее землю.
- Чего ты собрался делать? - Спросил Андрей. - С той стороны не обойти, там завал, все равно придется вылезать наружу.
Только сейчас я увидел что стало с нашими позициями. Один вражеский танк смог пересечь линию окоп, но далеко не ушел. Его обгорелое тело без башни коптило небо черным солярочным дымом. Рядом лежала башня. Этот танк и обвалил окоп, переезжая через него. Окоп, длинной в пятнадцать метров, это все, что у нас было для маневра.
Можно было выстрелить навскидку, и почти со стопроцентной вероятностью погибнуть потом от прилетевшего снаряда.
- А чего он нас не накроет парой выстрелов? - Спросил я товарища, более искушенного в боевых вопросах.
- Я думаю, что у него снаряды кончились, или пушку заклинило. Он как на гуслю встал, больше не стрелял. Но пулемет лупит исправно. Ты как?
- Нормально. Осколок, похоже, неглубоко вошел. Продержусь.
- Слава богу, Серега. Я чуть не подумал что ты богу душу отдал. Такая железяка из груди торчала. Значит, повоюем еще.
- Обязательно. Какой у нас расклад, а то я немного пропустил.
- Расклад такой. Ни одного орудия не осталось, ни одного БМП. Соседнюю высоту тоже отутюжили артиллерией. Так что осталось нас не густо, но и этих из "Армии Возрождения" почти никого. Олексий наш "беху" сжег одну и танк, а потом его… Царствие ему небесное.
В дальних окопах началась автоматная стрельба и взрывы ручных гранат. Танк, стоявший перед нами, забарабанил из пулемета. Мы с Андреем переглянулись как по условному сигналу. Андрей первым высунулся из окопа и вскинул гранатомет. Я поднялся следом.
Танк развернул башню влево и поливал свинцом наши окопы, в которые рвалась пехота "Армии Возрождения". Лучше цели, чем развернутая боком башня и не придумать. Первым выстрелил Андрей, затем я. Два выстрела переросли в третий, мощный взрыв взорвавшейся боеукладки. Башню отбросило в сторону.
- Теперь пойдем, нашим поможем. - Предложил Андрей. - Хотя. - Он с сомнением посмотрел на рану на моей груди. - Ползти ты не сможешь.
- А я сейчас винтовку найду и буду прикрывать тебя. - Я и сам понимал, что лежа стрелять не смогу.
Мы договорились, что Андрей поползет в сторону только что подбитого нами танка, а я буду прикрывать его из окопа.
Картина боя на данный момент выглядела так. Все танки врага дымили на различном удалении от линии наших окоп. Пара горела в непосредственной близости, подожженная гранатометами, остальные были подбиты еще на подходе. Три БМП так же догорали в поле. Но одна все-таки смогла не попасть под огонь и ее десант пытался занять наш правый фланг. Пушка не давала нашим бойцам поднять голову. Десант противника прячась за броней машины тоже стрелял.
Винтовка лежала в том же месте, в которое нас отбросило взрывом. В моем вещмешке еще оставалось с пяток снаряженных магазинов. Я сдул с оружия песок и водрузил на край окопа.
Андрей полз через воронки, которыми были густо усеяны наши позиции. Слева не затихала стрельба. Пушка БМП гулко выпускала короткие очереди по два снаряда, раздававшиеся разрывами в наших окопах. Наши бойцы не имели возможности отвечать прицельным огнем.
Наконец Андрей показал мне, что занял позицию и готов стрелять. Я махнул ему в ответ. Из-за подбитого танка стали раздаваться короткие автоматные очереди. Вражеская пехота залегла и стала отстреливаться в ответ. Я поймал в прицел стрелка с банданой на голове. Его свирепое выражение лица подтолкнуло выбрать именно его в качестве цели. Уж очень он хотел убивать.
Отдача отозвалась болью в грудной клетке. Несколько ребер у меня точно были сломаны или перебиты осколком. Пуля достигла цели. Испуганные страшным попаданием крупнокалиберной пули в голову, бойцы противника постарались не поднимать головы. Тут до экипажа БМП дошло, что ее десант отстал. Башня стала вращаться в поисках цели. Я дал выстрел под башню, затем еще один и скрылся в окопе.
Над головой взлетела в воздух земля и по ушам снова ударила взрывная волна. Но она была совершенно не сравнима с разрывом снаряда танка. Я даже не обратил на нее внимания. Позицию нужно было менять.
Снова застрочили автоматы. Вдохновленные бойцы из нашей роты наконец-то начали вести огонь. БМП должна была отвлечься от меня и начать стрельбу по другим. В то места где я был еще несколько секунд назад ударили снаряды. Это был контрольный выстрел, хорошо, что меня там уже не было. Я шел за своим гранатометом.
Выстрел к нему пришлось откопать. С заряженным оружием я стал думать из какого места удобнее выстрелить, чтобы не промахнуться и не попасть под огонь.
Левый фланг с моей позиции был скрыт от меня неровностями рельефа. Вражеская БМП двинулась именно в ту сторону. Пришлось выбираться из окопа. Я подал знак Андрею о своих намерениях. Он показал, что тоже начинает двигаться вперед.
Я перебрался через осыпавшиеся стенки окопа мимоходом заметив, что из под земли торчит чья-то рука. Двинулся дальше, в сторону не смолкающей стрельбы. Мимо просвистела пуля, вторая ударилась о край окопа. Я пригнулся пониже, потому что стреляли именно по мне. По всей длине окопа лежали тела наших бойцов. Даже блиндаж был разрушен. Я забрался в него, протискиваясь через обвалившиеся бревна. Командир роты Седов лежал под одним из бревен, прижатый им.
Я отложил оружие и бросился помогать командиру. Вместе, нам кое-как удалось сдвинуть тяжеленное бревно.
- Спасибо тебе. Кажись перелом обеих ног и мышцы раздавило. Ничего не чувствую.
Я попробовал оттащить командира из под завала, но в этот момент над нами раздался шум двигателя и лязг гусениц. На крышу блиндажа въехала БМП. Схватив в одну руку гранатомет, а в другую командира, я вытащил обеих из под завалов, которые грозили обрушиться еще сильнее под тяжестью боевой машины.
Привод поворота башни загудел вращая ее. БМП напоминала стального зверя охотящегося за людьми. Она высматривала жертву хищно вращая башней, как головой.
Ствол замер и через мгновение выстрелил вдоль окоп. В ответ прилетели несколько пуль, отрикошетив от брони они с воем унеслись в небо, или воткнулись в землю. Стоять рядом с машиной стало опасно.
Командир взял в руки мой гранатомет, а я двумя руками схватил его за шкирку и поволок, пятясь задом.
- Оставь меня здесь. - Седов указал на вырытое углубление пулеметчика.
Тяжелого командира пришлось усаживать в выемку, чтобы он не торчал наружу. Я сунул ему в руки первый попавшийся автомат, взял в руки гранатомет и…. Увидел как на меня смотрит ствол пушки БМП. Я наивно полагал, что еще нахожусь в ее мертвой зоне, но это было не так. Ствол опустился достаточно низко, чтобы сделать из меня кучу нестыкующихся останков.
Стрелок медлил. Я чувствовал как он смотрит на меня в прицел. Может быть он решил поиграть в ковбоев и ждет когда я сделаю движение, чтобы выстрелить. А может быть перед смертью всегда так. Время останавливается, чтобы насладиться последними мгновениями жизни. У меня был выбор: выстрелить из гранатомета или прыгнуть в сторону, прямо на командира роты.
Я глянул в сторону Седова. Его глаза по пятаку ясно дали понять, что он думает о моих шансах. Но тут мне в голову пришла идея. Нужно было резко прыгнуть вперед, "щучкой", как в речку. Наверняка стрелок не успеет опустить ствол так резко. Была-не была, думать некогда. Я сиганул и почувствовал ветерок от пролетевших над головой снарядов. Позади бухнуло. Меня не зацепило. Мотор БМП взревел, пытаясь уйти от неминуемой гибели, но с такого расстояния я не мог промахнуться.
Граната попала в надгусеничную полку. Все люки хлопнули выпустив из себя энергию взрыва. Машина заглохла. Боеукладка не взорвалась. Наверное, ее осталось совсем немного, поэтому и не зацепило кумулятивной струей. Из люка водителя показалась окровавленная голова. Водитель вылез наполовину из люка и потерял сознание.
- А у тебя стальные яйца. - Произнес Седов из своей "прятушки".
- Спасибо.
- Ты ранен? - Спросил он, только заметив кровавое пятно на моей груди.
- А, пустяки. - Сказал я и упал без сознания.
Пришел я сознание оттого, что кто-то возился у меня на груди. Я открыл глаза и ослеп от яркого света.
- Что, очухался боец? - Спросил меня добродушный мужской голос, лицо которого я не мог разобрать из-за яркого света.
- Да, а вы кто? - Яркий свет немного пугал меня, напоминая истории людей вышедших из клинической смерти.
- Не бойся, не апостол Петр. Врач я, хирург.
- Что со мной. Все на месте?
- Да как сказать…
Я немного напрягся и попытался двинуть конечностями. Они повиновались.
- Мозг выбило взрывной волной, но это относится к легким ранениям, даже без госпитализации.
Я сделал попытку посмеяться, но грудь заболела.
- Подожди, не шевелись пока, а то шов кривой будет. - Попросил меня хирург.
Я приподнял голову и увидел, как он вытягивает окровавленные нитки из моей груди, как рваные края раны тянутся на ниткой. Я снова чуть не отключился.
- Не смотри лучше. Давай просто поговорим?
- Хорошо. Кто из наших выжил, не знаете?
- К сожалению не знаю. Ранения все в основном в голову, тяжелые. С вашей высоты в нашей палатке шестнадцать человек. Ты наверное, самый легкий из них.
- Товарищи мои, какие-нибудь выжили?
- Я не знаю точно, кто были эти парни, которые помогали сгружать тебя, но только один из них сильно ругался, что ты его не выкопал, и просил вынуть у тебя сердце и зашить в грудь булыжник.
У меня перед глазами встал момент, когда я перебирался, через осыпь в окопе. Из под нее торчала рука. Может быть это и есть тот самый боец?