Причалив, индейцы молча - они все делали молча, и вовсе не потому, что не любили поговорить - спрятали лодки в осоке и некоторое время шагали вдоль берега зыбкой болотистою тропой, несколько раз заставившей Громова невольно вспомнить один не самый радостный эпизод из легендарного советского фильма "А зори здесь тихие". Слава богу, болотина вскоре закончилось, начался раскидистый, с красными папоротниками и ракитником, лес, холодный и влажный, почти как и болото, так же чавкало под ногами, однако хотя бы тропинка не колыхалась, вот-вот готовая ухнуть в бездонную засасывающую трясину.
Чем дальше от реки и болота, тем идти становилось легче, суше, вот уже и деревья стали куда реже, пошли рододендроны, можжевельники, а сквозь густую листву все чаще и чаще сверкали золотистыми столбиками теплые солнечные лучи.
Не пройдя и километра от берега, индейцы насторожились, принялись пробираться вперед с осторожностью, то и дело прислушиваясь и присматриваясь буквально ко всему вокруг.
Наконец, Красная Сосна и вовсе велел всем остановиться, да, закрыв глаза, с шумом втянул в себя воздух, словно глотнул его, перекатывая во рту и пробуя на вкус. Все остальные индейцы, даже здоровяк Сильный Кулак с верным мушкетом на плече, усевшись на корточки, смотрели на суб-лейтенанта с благоговением и плохо скрытым ужасом, показавшимся Громову весьма неожиданным. Они же были односельчане, эти индейцы. Чего так уж бояться собственного вождя?
Красная Сосна стоял не шевелясь, словно бы прислушивался к чему-то, смуглое бесстрастное лицо его, однако, нельзя было бы назвать безмятежным, было в нем нечто такое, что напоминало вошедшего в транс колдуна или, исходя из местных реалий, шамана. Руки вождя, поначалу опущенные, медленно поднимались, словно крылья, потом снова опускались, прижимаясь к бедрам… вот левая рука скользнула к ожерелью из медвежьих клыков… что-то еще висело на груди Красной Сосны, что-то такое, что - судя по реакции враз зажмурившихся индейцев - не следовало бы видеть никому.
А Громов не зажмурился - присмотрелся! Что ему до каких-то дикарских верований! Однако, как ни старался, не увидел ничего… Вождь просто что-то сжимал в кулаке, что-то очень небольшое… Нательный крестик? А почему бы и нет? Впрочем, потом можно будет понаблюдать, посмотреть на вождя повнимательнее.
Напрягшись, Красная Рука вдруг дернулся и, вытянув руку вперед, выкрикнул что-то на своем языке. Андрей все же разобрал знакомое слово - "ямаси"!
Ямаси… Враги. Так что же, выходит, враги здесь? И вождь их почуял?
А ведь все именно так и обстояло: индейцы вытащили ножи и томагавки, кто-то приготовил стрелы и лук, а сержант Сильный Кулак с неожиданной сноровкой и ловкостью принялся заряжать свой огромный мушкет, больше напоминавший крепостное орудие.
- Двигайтесь как можно более тихо, - взглянув на Громова, шепотом предупредил суб-лейтенант. - Ямаси уже ушли, но могли оставить лазутчиков. Не отставая идите за мной.
Раскинувшееся на лесной опушке, близ заросшего осокой ручья, небольшое - три вигвама и две хижины - селение казалось вымершим, - не было видно ни одного человека, лишь от небольшого, едва тлеющего костерка меж вигвамами поднималась вверх тоненькая струйка дыма. Поперек костра лежало какое-то толстое, обуглившееся посередине бревно, в котором Андрей, присмотревшись, признал тотемный столб.
Суровые лица индейцев исказила гримаса гнева, по знаку Красной Сосны четверо парней вытащили из костра обгоревший тотем, оттащив к одной из хижин. Вождь вполголоса приказал тщательно осмотреть все, и воины кусабо разбрелись по деревне. Громов тоже подошел к ближайшей хижине, сложенной из переплетенных меж собой прутьев и крытой листьями сабаловой пальмы, и, откинув циновку, заглянул внутрь.
В нос ударил запах свежей крови и смерти! Прямо поперек входа лежал совершенно раздетый труп женщины… баз головы! Рядом, на земляном полу, притулились трупики детей, пронзенные - как видно - копьями и тоже без голов. Лужи темной крови привлекали множество жирных зеленых мух, их плотоядное жужжание отдавалось в ушах гнусным протяжным эхом.
- Господи!
Выскочив из хижины, молодой человек хотел кричать, позвать кого-нибудь, но осекся, увидев, как воины вытаскивают из вигвамов такие же обезглавленные трупы, аккуратно складывая их напротив тотема, который двое парней сноровисто вкапывали в землю.
- Ямаси убили всех, - увидев Андрея, тихо промолвил вождь. - Не только воинов. Стариков, женщин, детей… даже самых маленьких.
- Сволочи!
- Вам, белым, наверное, кажется, что это зверство, - скривившись, Красная Сосна покачал головой. - Однако это не так. Разорить селение врага - высшая доблесть! Убить мужчин - чтобы у врага не было силы, убить женщин - чтоб они не нарожали воинов, убить детей - чтоб из них не выросли мстители, которые в один прекрасный момент вот так же явятся в деревне врагов и убьют там всех!
Громов молча сплюнул: что ж, определенная логика в словах суб-лейтенанта имелась. Логика первобытного дикаря! Именно так первобытные люди и жили. Именно такие войны и вели. Именно так! На уничтожение! Все против всех. И не важно, ребенок ты или взрослый, враг не должен жить, враг не должен мстить, враг не должен размножаться.
Прекрасно понимая это (все ж таки историк!), молодой человек тем не менее спросил, почему это ямаси не взяли пленных?
- Им что, не нужны рабы? Деньги?
- Не так нужны, как нам, - дернув шеей, пояснил вождь. - Ямаси - дикие и держатся старых традиций. Нас же считают предателями, холуями белых, хоть мы долго воевали с англичанами и только потом заключили с ними взаимовыгодный союз, не утратив наших обычаев. Разве что многие поверили в Иисуса Христа… но не отринули и Великого Духа! Ямаси же - закоренелые язычники, жестокие дикари. Они обезглавили убитых, чтобы мы не смогли достойно их похоронить, а это очень важно!
- И что вы собираетесь делать?
- Что-нибудь придумаю, - Красная Сосна неожиданно улыбнулся. - Уже придумал! Мы похороним павших со всей подобающей честью. Увы, весь порох ямаси забрали с собой, остались лишь ядра. Во-он в той хижине, она использовалась как амбар. Сходите, отберите, какие подойдут.
- Да, конечно, - глядя на трупы, рассеянно кивнул Андрей.
- Подождите… - вождь жестом остановил его. - Я дам вам в помощь Синюю Молнию, он сообразителен и немного знает английский.
Обернувшись, суб-лейтенант что-то сказал на своем языке, и один из молодых воинов бросился вслед за Громовым.
- Лейтенант сказал - ты говоришь по-английски? - на полпути обернулся Андрей.
Воин - молодой, тощий, с разрисованной синей и красной красками грудью и решительным, но вполне юным лицом - учтиво склонил голову:
- Да, сэр. Говорю. Немного.
- Хорошо.
Пригнувшись, молодой человек вошел в амбар и сразу же увидел лежащие в больших плетеных корзинах ядра, большинство которых годились лишь для фальконета, однако попались на глаза и несколько двенадцатифунтовых, одно из которых Громов и вытащил, показал индейцу:
- Вот такие отбирай, складывай.
- Только железные? - тут же переспросил юноша.
- Каменные тоже. Ну и… Вообще-то это не простое железо - чугун.
Андрей неожиданно для себя улыбнулся: а парень-то и вправду оказался сообразительным, и даже чем-то напоминал Громову незабвенного Саланко, молодого вождя одного из маскогских племен, друга, с которым когда-то - не так уж давно - делил каторгу, а затем - и воинскую славу. Эх, Саланко, Саланко… вот бы кого встретить!
- Маскоги - ваши друзья или враги? - положив ядро в пустую корзину, тихо спросил Громов.
- По-разному, - в голосе молодого воина сквозило безразличие. - Когда как. Но это давно было. Сейчас они близ Чарльз Тауна живут, к нам не лезут. Некоторые. А некоторые - давно ушли во Флориду или дальше еще, на закат солнца, к берегам большой и широкой реки.
- А в этих местах их нет?
- Нет. Здесь мы… и ямаси. Которые тоже много куда уходили и вот снова явились на нашу землю!
- Понятно… Вон ту корзину проверь, - Андрей указал рукой и продолжил расспросы: - А у самого моря, вниз по Саванне-реке, какое племя живет?
- Ямаси живут, - подумав, ответил индеец. - Уходили, потом вернулись. Но это не те ямаси, которые дикие. Эти, что на побережье Большой Воды, с белыми дружат… как и мы.
- А вы все равно друг друга на дух не переносите, ведь так?
Громов усмехнулся и, тщательно осмотрев очередное ядро, аккуратно положил его в корзину.
- Ямаси всегда нашими врагами были! - гордо ответил Синяя Молния. - Они - подлые предатели, гнусные убийцы и твари. На словах - помогают белым, однако при случае не прочь напасть на их селения.
Андрей удивился:
- Что же, в Чарльз Тауне об этом не знают?
- А кто расскажет? Ямаси убивают всех! И как делают - потом оставят на пепелище кисеты маскогов или чероки, даже томагавки - вроде бы кто-то случайно обронил, хотя… Можно ли случайно обронить оружие?
- Понимаю, - кивнул молодой человек. - По узорам, по украшениям, по резьбе запросто можно определить, чей это кисет или томагавк - маскогов, чероки или ямаси.
- Да, можно, - юный индеец вытащил очередное ядро. - Смотрите-ка, сэр, трещина! Берем?
- Возьмем - для картечи сойдет. А ты очень хорошо говоришь!
Юноша довольно улыбнулся - не так уж кусабо и скрывали свои чувства, особенно молодежь.
- Красная Сосна учил меня!
- Сам вождь?
- Он мой брат!
- Ах, вон оно что… - перебирая оставшиеся ядра, протянул Громов. - А почему у тебя такое имя - Синяя Молния?
- Просто три года назад, когда мне было тринадцать и я собирался стать воином, мне явился дух - Синяя Молния. Видение, понимаете? Хотя белым и не нужно этого понимать, а нам - кусабо, маскогам, чероки… даже ямаси - нужно! Никак нельзя без духа, никак.
- Но ты же веришь в Иисуса Христа! - Андрей кивнул на серебряный крестик, висевший на тонкой шее подростка.
- Верю, - искренне кивнул юноша. - Но и без духа - никак. Он не всем является, далеко не всем… а мне вот явился!
Последнюю часть фразы юный воин произнес с непостижимой гордостью, почти выкрикнул.
Громов поспешно спрятал улыбку - это вранье, что индейцы не любят хвастать и похваляться. Любят, да еще как!
- Я помню все, как сейчас!
Судя по лицу Синей Молнии, ему было приятно вспомнить сей волнующий в жизни каждого индейца момент - обретение духа-покровителя - важное и деликатнейшее событие, которым никто, конечно же, не делился с чужаками, но вот этот парень почему-то счел нужным все рассказать… видать, просто больше некому было - и так все в племени знали и наверняка во всех подробностях.
- Я ждал своего видения, давно, с самого детства, - с гордостью промолвил парень. - И знал, что оно не приходит само, просто так. Нет, тут уж нужно постараться - три дня я ничего не ел, бродил один в джунглях, колючками расцарапал себе в кровь грудь, ноги и руки… Шел, не глядя, не знаю, куда, едва не утонул в болоте - выбрался из трясины из последних сил… И тут увидел его! Это было уже на четвертый день. Ударил гром, что-то сверкнуло в небе… но я-то знал, что это была не простая молния, а Он! Мой дух! Он явился ко мне, явился… Мало того! На пути домой я увидел еще одного духа - на этот раз в виде Желтой Совы! Желтой, понимаете!
- Понимаю, - Громов наклонился к очередному ядру, лежащему на самом дне корзины.
Еще бы не понять! Тринадцатилетний мальчишка три дня голодал, скитался по лесам да едва не утонул в болоте, в грозу вот попал - тут у многих крыша бы съехала! А, может, он еще и…
- Синяя Молния, а ты тогда ничего не курил, не глотал, не нюхал?
- Немножко, - с неожиданной откровенностью признался индеец. - Наш пономарь, Черная Ящерица, он ведь еще и шаман. И отец его был шаманом, и дед, и отец деда. Так вот, Черная Ящерица и дал мне снадобье из ядовитых грибов. Сказал - на четвертый день выпить… Я выпил. И не отравился!
- Так у тебя, выходит, два духа? - с любопытством уточнил Андрей. - Синяя Молния и Желтая Сова!
- Ну-у-у нет! - юноша весело рассмеялся. - Так не может быть, чтобы сразу два духа, вполне достаточно одного. Для себя я оставил Синюю Молнию - он ведь явился первым, - а Желтую Сову продал своему другу Тапи. Он очень уж был невезучий, и никак ему не удавалось поймать видение, не удавалось, хоть ты тресни. Конечно, я ему и продал лишнего духа, за две куньих шкурки отдал, он же мой друг! И теперь Тапи зовут - Желтая Сова, и он очень удачливый воин!
- Одна-ако, - потрясенно протянул Громов. - Значит, лишнего духа-покровителя вполне можно продать?
- Обычное дело!
- Да-а-а…
Пока Андрей с Синей Молнией отбирали ядра, Красная Сосна организовывал похороны, все тела погибших были аккуратно сложены на штабеле смолистых стволов и хвороста, причем каждому в изголовье был положен скрученный из осоки клубок, имитирующий голову.
Что и говорить, суб-лейтенант вышел из непростого положения довольно-таки остроумно, если здесь будет уместно употребить это слово. Как бы то ни было, а погребение выглядело вполне достойным: выстроив всех воинов в круг, вождь прочел молитву и еще какое-то заклинание, после чего велел поджигать.
Занявшееся вмиг пламя погребального костра вознеслось к вершинам деревьев, и черные клубы дыма затмили небо. Хворост трещал, разбрасывая жаркие искры.
- Мы отомстим! - тихо промолвил суб-лейтенант по-английски, после чего, повысив голос, разразился краткой, но страстной речью, в которой, по-видимому, призывал всех воинов к тому же, о чем сказал вначале.
Наверное, устроенная ямаси жуткая бойня произвела бы на Андрея куда более гнетущее впечатление, если б он давно уже не сжился с этой достаточно жестокой эпохой, где человеческая жизнь частенько не стоила ни гроша. Тем более - жизнь индейцев. Но и так впечатлений было более чем достаточно: обезглавленные трупы, кровь, костер и тошнотворный запах паленого мяса.
Пепел сожженных зарыли здесь же, после чего индейцы, упав на колени, дружно молились неизвестно кому - может быть, Иисусу Христу, а может - Великому Духу, а скорее всего - и тому, и другому одновременно.
В родное селение отряд Красной Сосны явился лишь к вечеру, когда уже начинало темнеть. Еще немного, и ночь застала бы воинов в пути, впрочем, все они наверняка прекрасно знали реку, так что могли бы спокойно плыть и во тьме, тем более что кусабо здесь не от кого было таиться… разве что от рыщущих по тому берегу ямаси. Хотя… судя по недавней кровавой бойне, ямаси обретались не только на другом берегу.
Разгрузив большую лодку от ядер - хоть немного, а все ж пригодятся, когда каждое ядрышко на счету - неженатые воины отправились спать в свой вигвам, а Красная Сосна с сержантом, распрощавшись с Громовым до утра, отправились доложить обо всем старейшинам.
В хижине Андрея ждал роскошный ужин - тушенный с пахучими травами кролик, свежие маисовые лепешки и… ягодная бражка в пузатой бутылке из черного стекла.
- Патент Джона Кольнета, - поясняя, Том щелкнул ногтем по стеклу. - У полковника Роджерса таких бутылок много.
- Ну ешьте уже, - мило улыбнулась Бьянка. - А то все остынет. На меня не смотрите, я уже поужинала с женой местного вождя. Ее зовут Вешнее Облако, очень милая женщина, немного знает английский.
- Ого! - промычал Громов, уписывая кролика за обе щеки. - Так вы с ней говорили?
- Поболтали кое о чем.
- И о чем же?
- Она сказала, что вождь и старейшины с утра еще отправили гонцов в Чарльз Таун, за помощью. Ямаси - слишком уж много, одним их натиск не выдержать. Продержаться бы до прихода подмоги!
- Если она будет, эта подмога, - хмуро буркнул Андрей. - В чем я далеко не уверен.
- А вот Вешнее Облако - уверена.
- Не понимаю, - покачав головой, молодой человек посмотрел на подругу. - Какой смысл англичанам влезать в индейские распри? Разве что - на стороне потенциальных победителей.
- О, милый, - тихо расхохоталась баронесса. - Эти кусабо ведь здесь, на реке, не просто так сидят. Прикрывают границу! А ямаси, хоть и живут с колонистами мирно, но это, как утверждает Вешнее Облако, до поры до времени. В Чарльз Тауне ямаси не верят. Тем более вот таким - пришельцам, диким. А ты что скажешь, Том?
- Думаю, англичане просто захотят показать свою силу, - негр положил на циновку аккуратно обглоданную косточку. - Случай удобный. И кусабо помочь, и ямаси предупредить - чтоб впредь были посговорчивей. Раз дикари явились сюда, значит, хотят поселиться на землях Каролины. Должны просить разрешения. А если им тут англичане по голове настучат, так и будут просить, и даже - униженно. Что колонистам и надо.
- Ты умный парень, Том, - выплюнув на ладонь косточку, бросил Громов. - Верно рассудил - теперь и я думаю, что так оно и есть на самом деле. Не были бы кусабо уверены в помощи - никаких бы гонцов не отправляли, просто ушли бы. А ведь не уходят и, похоже, не собираются - границу держат, а по совместительству и полицейские функции исполняют - беглых ловят.
- Кстати, о беглых, - резко прервав беседу, Бьянка с плохо скрытой жалостью посмотрела на Тома. - Вешнее Облако сказала, что отправленные за помощью гонцы заодно сообщат и о тебе.
- Думаю, и о нас с тобой доложить не забудут, - невесело усмехнулся Андрей. - Бежать отсюда надо, и чем скорее, тем лучше. Ямаси, конечно, сволочи, но и встревать в местные распри нам никакого резона нет.
- Бежать… - Бьянка растерянно моргнула. - Но здесь кругом болота, а еще эти кровожадные дикари…
- Река, девочка моя! - хлебнув бражки, пояснил Громов. - По реке мы сюда добрались, по реке и уйдем. Том! Ты на у мосточков шлюпку видел? Ну такую большую лодку… Надо только починить бушприт, сделать мачту и гафель - рей для косого паруса, река вполне позволяет лавировать, ловить ветер.
На следующий день, с утра уже, Андрей принялся вновь гонять индейских парней - будущих артиллеристов. Раз десять подряд они заряжали и разряжали пушки, учились правильно выполнять команды канонира и корректировать огонь. Для последней цели Громов испросил у Красной Сосны несколько самых надежных жердей, сплетенные из осоки веревки - других в селении не имелось - и изрядный кусок тонко выделанной оленьей шкуры - якобы для устройства наблюдательного пункта. Шарившийся по мосткам - старательно измеряя шагами расстояние - Том, пользуясь относительной свободой, тщательно осмотрел шлюпку, после чего вполне толково доложил уже за ужином:
- Лодка не гнилая, хорошая, весла хранятся в соседней хижине - амбаре, мачты я не видел нигде.
- О мачте я позаботился, - усмехнулся молодой человек. - Как и о многом другом. Теперь осталось научить вас вязать морские узлы!
- Нас?! - переглянувшись, хором воскликнули Бьянка и Том.
Андрей хмыкнул:
- Именно вас, друзья мои. Быть может, уходить придется быстро - я просто физически не смогу все сделать сам. Да вы не бойтесь, не так уж это и сложно - узлы. Научитесь быстро, а что куда привязывать, я вам покажу не раз.