- Дворянское прошлое ни при чем, - сказала Ангелина. - Вы знаете, что дед Артем на мельнице отыскал?
- Нет. Я даже не знаю, что он мельницу отыскал, - сказал Эдуард. - В порядке ли этот памятник народной архитектуры?
- Покосился, но в порядке. Дед Артем там нашел две бочки черной икры. Вот куда рыба шла! - сказала Ангелина.
- Какая рыба? - удивился Эдуард Олегович. - Прости, Гелечка, я здесь не первый день живу и уху обожаю, но ни осетров, ни белуги в нашей речке испокон веку не было.
- Не было, а икра есть. Да вот дед идет, у него и спросите!
Вошли Андрюша с дедом Артемом. Андрюша устал, волосы слиплись, но вид у него был победоносный. Дед ковылял сзади в одном башмаке, вместо второго найденный где-то валенок.
- Как его здоровье? - спросил Андрюша у Ангелины.
- Завтра встану, - ответил сам Вениамин. - Попадись мне это привидение! Я сам виноват - испугал его.
- Привидение? - спросил Эдуард Олегович. И взгляд его уперся в порванный зеленый камзол деда Артема.
- Не я, - сказал дед, - другой призрак. Истинный. Если не притворяется. Он кинул на стол связку ключей. - Сходи в погреб. Знаешь, за клубом? Мы этого преступника и спекулянта там заперли с Андрюшей.
- Мне сказали, что он грузовик утопил, - сказал Эдуард. - Вы не представляете, какое чувство стыда я испытываю из-за его грязных поступков.
- Якшался с ним, - сказал дед Артем, - а теперь осуждаешь.
- Я искренне надеялся его перевоспитать, - сказал с чувством Эдуард Олегович. - Нет безнадежных людей.
- Тогда бери ключи, осмотри его, раз уж ты фельдшер.
- Как войдете, не пугайтесь, - добавил Андрюша. - По дороге домой его Мишка раза два корябнул. Да и осы искусали. Глаза не открываются.
- Его немедленно надо вывести из подвала, - сказала строго Элла. - Как можно больного человека держать в сырости и холоде?
- Ничего, - сказал дед Артем, - под замком ему полезно посидеть. И охладиться.
- Дед Артем совершенно прав, - сказал Эдуард. - Совершенно, абсолютно. Василий может представлять опасность для общества. И эти две бочки с икрой меня очень насторожили. Я из правления позвоню в милицию.
- Это точ-на, - сказал дед Артем. - Погодя надо будет сходить в мельницу снова, опечатать помещение. А ты, - обратился он к Эдуарду, - бери йод, или зеленку, или какой там пластырь и отправляйся в тюрьму подвального типа. Если боишься, возьми с собой Андрея. А в милицию не дозвонишься. Кто-то в правлении телефон разбил. Вдребезги.
Андрюша вздохнул - он уже час мечтал, как ляжет и вытянет ноги… такая усталость владела им. Но он понимал, что заменить его некем. Веня - инвалид, остальные мужики на сенокосе.
- Пойдем, - сказал он и подобрал ключи со стола.
23
Дед Артем поглядел им вслед, присел у кровати.
- Скажи мне, дорогой, - попросил он, - никакой надежды на узнавание?
- Какое узнавание? - не понял Вениамин.
- Привидения.
- Нет. Все так быстро произошло.
- Уж лучше бы я ему попался, - вздохнул дед Артем. Помолчав, добавил: Надо на мельницу снова идти. А то привидение все следы заметет.
- Я пойду с вами, - оказал Вениамин слабым голосом.
- Молчи, - сказала Ангелина, - тебе говорить вредно.
- Нет, пойми, деду одному идти нельзя. Мы не знаем, чего привидению хочется.
- Хулиганить ему хочется, вот что, - сказал дед. - Я пока Мишку оставил у мельницы. Пускай побережет.
- Скоро должен Колька вернуться, - вспомнила Ангелина. - Он тебя на мотоцикле подвезет. Или хоть Андрюшу подожди.
- Это, конечно, правильно, - сказал дед Артем. - Я бы и подождал, если бы не тайна, которая в голове вертится, а не укушу.
- Что еще? - спросил Веня. - Если филологическая, могу быть полезен.
- Нет, гастрономическая, - сказал дед. - Я все о двух бочках с черной икрой. В наших краях никогда осетров не водилось.
- Вы думаете, они ее откуда-то привезли? - спросила Элла. - Ведь в магазине ее не бывает?
- У нас в магазине крупа бывает, - сказал дед.
- Это, наверно, контрабандисты, - сказал Вениамин. - Они ее переправляют дальше. Ниточка, понимаете, от Каспийского моря к Ледовитому океану.
- Через горы без дороги икру волочить? Нет, тайна не в этом. А в том, что икра черная бывает, красная, а вот желтой не бывает. А я в мельнице и бочку с желтой видал.
- Бывает, - раздался голос от дверей. Там стоял Сеня. - Вы не рыбаки, не знаете. Это селедочная икра.
- Селедочная? - Старик задумался. - Конечно, глупая моя голова! Конечно, как я сразу не понял!
- Это Васька ловил, - сказал Сеня. - И мы ему иногда ловили. Все ребята. А Васька в озерах глушил и в речке.
- Селедка у нас крупная, - раздумывал дед, - больше метра, весьма крупная, другой такой нигде нет, эндемик. Я Джеральду Даррелу на остров Джерси об этом уже сообщал. Но чтобы селедочную икру собирать…
- И красить, - сказал мрачно Вениамин. - Вот зачем ему черная тушь в таких количествах.
- Точ-на! - возрадовался дед. - Селедочную икру красить и за осетровую выдавать. Вот это преступники! Их производство в мельнице тысячи рублей дохода дает! Недаром привидение там ошивалось, особенно если ему кассу компенсировать хочется.
Вернулся Андрюша, распаренный и усталый настолько, что провалились глаза. Бросил куртку на стул, напился воды.
- Ну как там? - спросила Элла. - Как Василий?
- Обойдется, - сказал Андрюша. - Травма у него в основном психическая. Он Эдуарда даже не узнал сначала. И говорить не может. Рычит и прячется под подушку.
- Андрюша, свет мой, - сказал дед жалобно, - устал ты небось ужасно?
- Есть немного, - ответил Андрюша, усаживаясь на скамью и вытягивая ноги.
- А вот надо снова на мельницу сходить. Надо.
- Нет, - сказал Андрюша, - не надо.
- Надо, Андрюша, - поддержал деда Вениамин.
- Может, не стоит? - вмешалась Элла. - Подождем милицию. Там преступники и медведи.
- Милицию не дождешься, - сказал дед, - потому что ее еще и не вызывали. Да и медведя сменить надо, неблагородно животное держать так долго на посту.
- Может, вы Эдуарда позовете?
- Какой из него помощник, - сказал дед, - он чужой.
- А Андрюша?
- Андрей - человек военный, - сказал дед, - строевой.
Андрей не был военным человеком, но доверие деда, выраженное в столь странной форме, почему-то польстило. Он молча поднялся.
24
Еще за километр до мельницы они увидели столб черного дыма.
- Ах ты, - крикнул дед, - там же медведь! Как бы чего не вышло!
Они в молчании добежали до края поляны.
Мельница горела, как аккуратно сложенная поленница дров, ровным свечным пламенем. Видно, за столетия древесина просохла и прокалилась - таких дров нарочно не сыщешь.
Они подбежали ближе - пламя отражалось в озере и на крыше кабины утонувшего грузовика. Неподалеку в траве, оскалившись, но не зло, а удивленно, лежал убитый Миша.
Дед не смотрел на мельницу, присел на корточки рядом со зверем.
- Как часовой, - сказал он, - до последней капли крови.
- Опоздали, - вздохнул Андрюша.
- Я виноват, - сказал дед. - Мне думать надо. Эта липовая икра больших денег стоит.
- Но Василий сидит в погребе, я сам видел, мы с Эдуардом Олеговичем недавно там были…
- Разве это так важно?
- Важно, - сказал Андрюша. - Настоящие привидения не стреляют. Никогда не поверю.
- Поверишь в привидение, в остальное уж легче, - сказал дед. - Закопать его надо. А то кто-нибудь захочет шкуру снять…
Пламя от мельницы смешивалось с солнечным светом, накладывалось на него, и было неправильно, что пожар происходит в середине дня, а над Мишкой вьются мухи.
- Надо бы кому-нибудь здесь остаться, - сказал Андрюша.
- И пулю в лоб? Да, пулю в лоб? - спросил дед, поглядел на медведя и добавил: - Может, и лучше бы мне, дураку, эту пулю.
Вдали, на краю леса, зло ревела медведица. Но не подходила.
25
Вениамину вроде бы полегчало. Ангелина прибежала с фермы, пыталась уговорить его поесть, но Веню тошнило, от еды он отказался. Дед Артем, когда они с Андрюшей, закопав медведя, без сил приплелись из леса, спрятался у себя дома, сказав, что больше ничего не хочет и лучше помрет. Зато прилетел Гришка, сидел на окне, смотрел на Веню и говорил ему латинские фразы. Веня переводил их слабым голосом, и ворон кивал, одобряя правильность перевода. Элла сказала:
- Гриша, может, хватит отвлекать Вениамина? Ему нужен покой.
- Он мне не мешает, - возразил Вениамин.
- Никогда, - сказал ворон.
Андрюша, еще в запале и на нервном взводе, вдруг вскочил, бросился к погребу, присел на корточки перед маленьким окошком.
- Василий, ты знаешь, что мельницу сожгли?
- Ууу, - сказал Василий в ответ. Он был в нервном шоке.
- Кто это сделал? - спросил Андрюша. - Лучше ответь сразу. Шуточки кончились. В деревне находится маньяк с ружьем.
Василий внимательно слушал, не перебивал, а потом вдруг ответил грубым словом и завыл снова. Больше Андрюше ничего добиться не удалось, но, когда он уходил домой, показалось, что вслед из погреба донесся смешок. Может быть, показалось.
А еще через час вернулся Эдуард Олегович, который на велосипеде укатил было в Красное, чтобы вызвать вертолет и милицию. Его встретили у околицы мальчишки и принесли за ним велосипед. Ему не повезло. Километрах в десяти от деревни, у моста со львами, он на повороте не удержался и упал в кювет. Переднее колесо отлетело - спицы наружу. Вот и тащил три часа обратно велосипед на себе.
- Понимаете, - сказал он, - велосипед не мой. Я не мог оставить его на дороге, где каждый может его похитить.
Эдуард Олегович был пропылен, волосы слиплись, косо приклеились к черепу. Он сидел у постели Вениамина, страшно расстроенный неудачей. Элле было жалко его.
- Вы поступили как настоящий медик.
- Я давал клятву Гиппократа. Другого морального пути у меня нету.
Эдуард Олегович поднялся, поманил Андрюшу на крыльцо. Там, понизив голос, сказал:
- Лично я, - усики его чуть шевелились под носом, как живые, - лично я не верю в местный фольклор. Но иногда начинаю сомневаться. Вороны говорят, медведи стреляют…
- О медведе не беспокойтесь, - горько сказал Андрюша. - Медведь погиб. Его застрелили.
- Как это случилось?
- Он мельницу защищал, а мы с дедом опоздали.
- Прискорбно. Они заметали следы. Преступники. Но кто они - вот главный вопрос. Завтра здесь будет милиция, и тогда Василий во всем сознается. Вы ведь тоже думаете, что он был не один?
- Думаю, - сказал Андрюша.
Над деревней опускался мирный вечер, коровы расходились по дворам, пастух оттянул кнутом, и хлопок показался Андрюше новым выстрелом. Солнце садилось в сизое с оранжевой оторочкой облако.
- Погода портится, - сказал Эдуард, проследив за взглядом Андрюши. Кстати, где ключи от погреба? Мой долг осмотреть его.
- У деда ключи, - сказал Андрюша. - Но я думаю, дед спит.
- Ну тогда я попозже, хотя меня не прельщает возможность вновь встретиться с этим бугаем.
Вернулись в дом. У Вени оказалась повышенная температура - тридцать семь и пять. Не очень большая, но все-таки… Эдуард решил сходить за аспирином, а Элла вызвалась его сопровождать - ей хотелось на свежий воздух. Облако, в которое село солнце, постепенно закрыло половину неба, поднялся ветер. Ангелина вдруг расплакалась и ушла из комнаты. Ей было жалко медведя.
- Здесь больше странностей, чем положено деревне, - заметил Вениамин. Весь день думаю об этом.
- Ноги гудят, - отозвался Андрюша. - Я слишком часто бегаю по лесу. По крайней мере двумя странностями с сегодняшнего дня меньше.
- Элла не зря говорит, что ты циник, - сказал Веня, морщась от боли. - Ты имеешь в виду мельницу и медведя?
- Да, прогресс цивилизации сильно бьет по сказкам. Сказку, как видно, можно эксплуатировать. В хороших ли, плохих целях, но эксплуатировать. Медведь стреляет из пушки, а из селедки делают осетровую икру. Главное, чтобы никто не удивлялся. Был бы дракон, сторожил бы колхозный амбар.
В комнате разливались голубые сумерки. Далеко-далеко раскатился гром, потом на мгновение комнату высветило зарницей.
- Свет зажечь? - спросил Андрюша.
- Не надо. А если это не сказка? - сказал Вениамин. - Если ей есть физическое объяснение?
- Что ты имеешь в виду? - спросил Андрюша.
Ему хотелось спать и не нравилось, как блестят глаза Вениамина. Ангелина звенела посудой - мыла ее на кухне.
- Марциальные воды, - сказал Вениамин. - Эти загадочные марциальные воды для императрицы.
- Которые были развенчаны коварным медиком Блюменквистом.
- Но если в восемнадцатом веке до Петербурга докатился слух, он должен был на чем-то основываться!
- Кто-то хотел выслужиться и сыграл на царицыном суеверии, - сказал Андрюша и задремал. Слова Вени достигали его сознания, но путались с дремой, с началом сна.
- А если этот источник существует? На верстовом столбе у пушки есть надпись: "До Царицына ключа 9 верст". Подумай, какие здесь бабочки, рыбы, ягоды, Гришка наконец! Разве бывают такие крупные вороны?
- И молоко, - откликнулась Ангелина из кухни, голос ее был далеким-далеким: Андрюша вновь бежал за грузовиком… - Есть ключ, приближался девичий голос. - В горах, в лесу. Никто туда не ходит: ход завалило, секунд-майор как сгинул, так и завалило. Откуда у нас в реке такая вода хорошая? Дед Артем говорит: санаторий надо ставить. Она же откуда-то течет? Живая вода, живая вода - в этом есть смысл?
Живая вода текла и текла перед глазами Андрея, сияя на солнце и переворачивая маленькие камушки.
- Елена туда ходила, - сказал кто-то, - майора водой поливала, а царице не досталось. Смешно, правда? Царские сатрапы остались с носом.
Андрюша так и заснул, облокотясь о стол, и спал, пока рука не ушла в сторону и голова не ткнулась носом в скатерть. Показалось, что секунд-майор ударил палкой по лбу его, а не Веню… В комнате горел свет. Эдуард Олегович с тревожным, смущенным лицом склонился над кроватью. В одной руке он держал чайную ложку с таблеткой аспирина, в другой - стакан воды.
- Выпей, - говорил он Вениамину, - это проверенное средство. Поможет обязательно.
- Ему бы укол сделать, - сказал со сна Андрей.
- Зачем? - Глаза Вениамина агрессивно горели. У него начинался жар. - Мне лучше.
Таблетку он все-таки проглотил.
- Я тоже устал за сегодняшний день, - сказал Эдуард. - Испытания, выпавшие на мою долю, когда я не жалея сил мчался в село Красное за помощью! Нет, я не набиваю себе цену…
- Мы так не думаем, - сказала Элла, глядя на него с сочувствием, которое раздражало Андрюшу. Он подошел к окну. Гром гремел чаще, а ветер уже наскакивал на дом так, словно хотел помериться силой со стенами. Андрюша прикрыл окно, и Веня сказал:
- Не надо, Андрюша, душно.
Элла положила ладонь на лоб Вене.
- Ну-ка, - сказала она, - давай еще разок поставим градусник.
Веня не сопротивлялся, глаза его горели, он что-то шептал.
- Что такое? - спросила Ангелина.
- Шучу, - прошептал Веня, - шучу, не обращайте внимания. - Он улыбнулся, но глаза смотрели отрешенно.
Дверь приоткрылась. Вошел дед Артем.
- Большая непогода, - сообщил он, оглядев сидевших в комнате. - А вы лекарство ему давали? Нужны антибиотики.
- Виноват, - сказал Эдуард. - Но ведь это первый случай в нашей деревне за два года. Я лекарства давно не выписывал.
- Он ездил на велосипеде в Красное, - сказала Элла.
- Небось не доехал, - усомнился дед.
- Велосипед сломался, - сказал Эдуард. - Можете посмотреть, колесо пополам. Чуть живой остался. Была бы еще одна жертва.
- Хватит жертв, - сказал дед, все еще стоя над Вениамином. - Ему бы живой воды.
- Неплохо бы, - сказал Эдуард Олегович. - Но лучше вертолет.
- Я пойду в Красное, - сказал Андрюша.
- Ты не дойдешь до утра, - сказал Эдуард. - Тридцать пять километров под ливнем и в бурю.
- Я не могу позволить, - сказала Элла.
Три старухи из тех, что сидели вчера перед клубом, а потом пели для Эллы, вошли рядком, сели, поклонившись, на скамью у двери, отказались от чаю.
- Ты не пришла, - сказала одна из них Элле. - Вот мы и пришли.
- Спасибо, - ответила Элла. - У нас несчастье.
- Знаем, - сказали старухи. Они были разные, но схожи с Ангелиной глазами, чистотой кожи и статью.
- Спасибо, - сказал и Веня, окинув их лихорадочным взором. - Вы пришли петь? Пойте, вы мне не мешаете.
- Плох, - сказала одна из старух. - Жар повышается.
- А у Эдуарда, конечно, антибиотиков нету, - сказала вторая.
- Мне они были не нужны. Здесь все здоровы. Я даже их не заказывал.
- За живой водой надо, - сказала первая старуха.
- Я пойду в Красное, - сказал Андрюша, - вызову вертолет.
- Вертолет - это хорошо, но лучше бы его не трогать, - сказала вторая старуха. - Живая вода лучше.
- Живая вода, жилая вода, пожилая вода, - мелодично и тихо запел Вениамин.
- Чувствует, - сказала первая старуха.
- Нуждается, - подтвердила третья, а вторая напомнила:
- Девица должна идти. Любящее сердце. - И все обернулись к Ангелине. Та покраснела, сказала серьезно:
- Я бы пошла, но пути не знаю.
- И никто не знает, - сказала первая старуха, - но ходили.
- Туда же ход потерян, завален обвалом, - сказал Эдуард.
- Ход потерян, - согласился дед Артем, - я проверял.
- Проверка - это, конечно, современно, - сказала первая старуха, - а моя бабка старика своего выходила, когда его волки задрали. Помирал ведь…
- А как она туда ходила? - спросил Эдуард.
- Незнамо, - ответили старухи. Потом третья сказала:
- Верно, Гришка дорогу знает к Царицыну ключу.
- Нет дороги, - сказал дед Артем. - Останемся, бабы, на почве исторической правды.
- А ты, баламут, молчи. Тоже мне, привидение! Не твоя колготня, стояла бы мельница, - сказала первая старуха.
- Стояла бы? А вы знаете, что там селедочную икру в черную красили?
- Красили, - согласились старухи. - На той неделе милиционер обещался приехать. Без шуму.
- Все-то вы знаете, бабы, - сказал дед с отвращением.
- Знаем, - согласилась вторая старуха и кивнула Элле на деда Артема. Шебутной он, выдержки маловато. За архивным документом человека не видит. Старухи захихикали.
- Хорошо, - вдруг сказала Ангелина, - я пойду. Пойду!
- Добро, - сказала первая старуха.
- Постыдись, - возразил Эдуард. - Ты же комсомолка, кончала училище, готовишься в вуз.
Резкий порыв ветра распахнул окно, молнии сверкали совсем близко. На подоконник уселся Гришка, скосил глазом в комнату.
- Сведешь девку к живой воде? - спросила вторая старуха.
- Омнианпрекларрррарара! - воскликнул ворон.
- Закрой окно, - сказала строго Элла, - у Вени жар.
- Рук нету, - ответил ворон, захлопал крыльями, взмыл, смешался с синевой вечера, молниями и черными облаками.
Элла бросилась закрывать окно.
- На рассвете пойдешь, - сказала первая старуха, - он покажет. Не отказался.