Алексей и Джейн вскарабкались в кабину. Было запрошено разрешение у диспетчерской, самолет вначале медленно выехал на полосу, начал разгон, оторвался от земли…
- Вы, Алексей, не стесняйтесь, можете покруче вести, - сказала Джейн, - Я привыкла, мне даже интересно.
- Да? - Алексей, улыбаясь, повернул к ней лицо, - Ну держитесь!
Он что-то сделал на пульте, Джейн заметила - такого рычажка на ее "Чайке" не было… Потом потянул на себя ручку, серебристый нос с синими полосами закрыл небо. Джейн вдавило в кресло перегрузкой - самолет шел вверх горкой.
- Что это вы сделали? - спросила она, с трудом подняв руку и указав на рычажок.
- Форсаж, - пояснил Алексей.
- У "Чайки"?
- Я же ее модернизировал… она у меня в спортивном варианте. Слава Богу, начальник разрешил… Внимание!
Джейн почувствовала сильный крен… мгновение, и она повисла вниз головой, на ремнях… еще один переворот - они снова летели, как положено.
- Бочка, - пояснил Алексей, улыбаясь, - Больше мой драндулет ничего не позволит… Ну как, ничего?
- Нормально, - выдохнула Джейн. Ей хотелось привести в порядок прическу, но самолет снова круто пошел вверх, тяжело было поднять руки.
- Правда, я не знаю, зачем мне это нужно, - добавил Алексей некоторое время спустя, - я вожу пассажиров, которые все равно не переносят всяких фокусов. Да и начальство не позволит… так, на всякий случай сделал.
- И скороподъемность у вас… ничего себе! - заметила Джейн, глядя на электронные табло.
- Мотор стоит хороший, - объяснил Алексей, - Я попросил… Меня теперь начальник использует, чтобы возить важных персон… несмотря на психическую неустойчивость.
Самолет набрал высоту, Алексей выровнял нос. Джейн облегченно вздохнула и стала поправлять волосы.
- К сожалению, на "Чайке" ничего особенного и не изобразишь, - пожаловался пилот, - конструкция не рассчитана.
- Но есть же спортивные малые самолеты…
- Конечно, но "Чайка" - чисто пассажирская машина, абсолютно устойчивая, надежная, легкая в управлении, но для фокусов совершенно не годится… Мы немного ее переделали с ребятами, но фюзеляж же весь не поменяешь.
- Все равно, - сказала Джейн, - Вы молодец… форсаж, надо же. А на аэробусе интереснее? Там ведь тоже ничего не изобразишь…
- На аэробусе интереснее, там по-своему интересно, - Алексей задумался, - Понимаете, это такое огромное чудовище, которое ты усмиряешь, поднимаешь вверх… там свои правила, свои проблемы, вести его гораздо труднее, тут не поотвлекаешься, музыку не включишь… Аэробус с воздухом совсем по-другому взаймодействует. И ответственность чувствуешь за пассажиров. Я бы предпочел все-таки аэробус.
- Вам не разрешают? - спросила Джейн. Алексей пожал плечами.
- Первый год - не разрешали. Хотя я прошел переквалификацию, достаточно успешно. Потом я пошел к начальнику и говорю: как-то глупо. Говорите, что я психически неустойчив, а доверяете мне возить всяких шишек… Тогда уж и на аэробус бы пустили… ну он и разрешил. А сейчас - как его левая нога захочет. В основном разрешают, но когда особые задания, вот как с вами, тогда опять на малый приходится… ну и по результатам обследований, - лицо Алексея опять затвердело, - ему ведь все результаты передают.
Джейн почувствовала совершенно неуместную, глупую жалость.
- Алексей, - сказала она, - Вы, может быть, думаете, что я о вас все знаю… Честное слово, я не стала ничего читать. То, что там в компьютер о вас внесено. Там, конечно, очень много. Но я даже смотреть не стала, только увидела дату вашего рождения - и все. Это, мне кажется, даже непорядочно как-то…
- Спасибо, - коротко сказал пилот. Джейн сжала кулаки. За что это ему?
- Можно музыку включить?
- Да, конечно, - обрадовалась Джейн. На этот раз Алексей поставил совсем другой диск.
Незнакомая музыка, и незнакомый мужской голос… удивительное исполнение, подумала Джейн - голос эстрадный, не поставленный, но насколько же артистичный, глубокий, проникновенный. Песня шла по-русски:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.Они из той поры, с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не оттого ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Какая-то старая песня, совсем старая, подумала Джейн.
- Какое это время? - спросила она Алексея. Тот ответил глуховато:
- Середина двадцатого века. Это Марк Бернес. Вам, наверное, ни о чем не говорит…
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня.
И в том строю есть промежуток малый…
Быть может, это место для меня.Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на Земле.
- Это тоже о войне, - сказала Джейн. Алексей долго молчал, казалось, он не ответит ничего. Но потом он заговорил.
- Это было странное время… странное и толком не понятое, не осознанное. Мы просто не успели его осознать - некому было. Когда исчезли последние остатки этого времени, мы уже перестали существовать как народ и превратились в население.
Джейн подавила в себе желание возмутиться последней фразой и тихо спросила.
- Какое время вы имеете в виду?
- Так называемый советский период. Он интересен, собственно, только тем, что это был последний период величия моего народа.
- Но Алексей… советский период - это же… как вы можете им восхищаться, вы, православный человек? Коммунисты же разрушали церкви…
- Видите ли, я ничего хорошего о коммунистах и не хочу сказать. Да и не восхищаюсь я этим периодом. Это тяжелое было время, страшное… Просто в свое время меня интересовал двадцатый век, я уже рассказывал вам на кладбище. Это нужно было как-то переосмыслить, понять… а мы не успели. Согласно распространенному в то время мифу, советское время было однозначно мрачным, безбожным, кошмаром, и так это и осталось в массовом сознании. Не было создано значительных произведений, объясняющих адекватно советское время. А если кто-то их создал - значит, они не дошли до людей. Это время для нас фактически - терра инкогнита. Когда я слушаю песни того времени… вы знаете, не поэзия - поэзия мало отражает это время… и проза тоже. А именно вот песни… я пытаюсь представить тот народ, ту обстановку, что их породила - и это такая прекрасная, светлая мечта… настолько прекрасная, что мне не верится, что она существовала в действительности. Конечно, я отдаю себе отчет, что жизнь была намного сложнее, чем песни… - Алексей умолк.
Тот же певец начал новую песню. Джейн прослушала ее целиком… текст, действительно, оказался таким, что мороз бежал по коже.
Враги сожгли родную хату,
Убили всю его семью.
Куда теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.Стоит солдат, и словно комья
Застряли в горле у него.
Он говорит: "Встречай, Прасковья,
Героя-мужа своего!Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол!
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел".Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал.
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.Вздохнул солдат, ремень поправил,
Достал мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой."Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой…
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.Сойдутся вновь друзья-подружки,
Но не сойтись вовеки нам!"
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.Он пил солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
"Я шел к тебе четыре года.
Я три державы покорил!"Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд…
А на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
Джейн украдкой снова взглянула на Алексея. Он сморгнул, прозрачная слеза скатилась по щеке. Почувствовал взгляд Джейн, тряхнул головой.
- Ничего… песня трогательная.
- Да, песня потрясающая, - подтвердила Джейн, - даже жаль… Ведь Ликей объемлет всю мировую культуру, а вот эти песни остались как-то в стороне.
Алексей усмехнулся.
- Солдат, Джейн… не воин. Тем более, не воин Света. Просто солдат. Вы чувствуете разницу? Их много было, солдат, миллионы. Миллионы их погибло, чтобы спасти свою Родину. Потому что на Родину шла страшная чума… страшнее не бывает. Шли сверхлюди, которые хотели поселиться на русской территории, а русских объявить людьми второго сорта… они хотели развратить русских, лишить их общей веры… кстати, у них была разработана программа планирования семьи. На завоеванных территориях они пропагандировали аборты и контрацепцию… И вот чтобы спасти Родину от этой чумы, они все и полегли. Их тела рвали гранатные осколки, пули, они в ужасе вжимались в землю, слыша свист бомб, они загородили своими телами путь для сверхлюдей. Они разные были, Джейн, и в большинстве своем - так себе людишки, самые обычные. Пьяницы, бескультурные, тупые, необразованные рабочие и крестьяне, люди массы, из них никогда не вышли бы ликеиды… В общем, такой мусор истории.
- Алексей, зачем же вы так… разве я или вообще ликеиды называют людей мусором истории?
- Называют… даже и прямо так называют. Но вы - нет, пока еще. Потому что еще не до конца осознали разницу между ликеидами и людьми.
Бернес пел между тем другие, хорошие и светлые песни - про товарища, который улетает в далекий край, про темную ночь, про двух летчиков, которые не прыгнули из самолета с отказавшим мотором, а дотянули его до леса, чтобы машина не рухнула на город, и погибли при этом сами.
В могиле лежат посреди тишины
Отличные парни отличной страны.
Светло и торжественно смотрит на них
Огромное небо, огромное небо - одно на двоих.
- Алексей… вы настолько новые вещи для меня открываете, - чистосердечно сказала Джейн, - Я даже не подозревала… я не русская, и конечно, я не могла знать…
- Это вполне естественно, - согласился Алексей. Он помолчал некоторое время.
- Если бы вы знали, с какими ухищрениями я доставал эти записи…
Когда они выходили из здания Челябинского аэропорта, сердце Джейн пело и ликовало.
Первый шаг сделан! За все время полета Алексей ни разу не замкнулся в себе, он охотно говорил с Джейн, рассказывал, спорил… Похоже, он стал считать ее своей. Ему с ней стало легко. Он больше не воспринимает ее как лазутчика из стана врага.
Все-таки психология - великая наука!
- Простите, вы - мисс Уилсон?
Джейн вздрогнула. Юноша в черной парке обращался к ней.
- Да… А вы…
- Я из Генетической Консультации. Меня зовут Эдик Лавров. Я должен вас забрать - вот машина…
Эдик подвел Джейн и Алексея к своей машине - красному лендроверу.
- Я отвезу вас к Элине… А потом уже вы с ней вместе пройдете в Консультацию. Так она распорядилась, вы ничего не имеете против?
- Вот так, Алексей, - заметила Джейн весело, повернувшись к пилоту, - сразу видно деловых людей… Даже машину выслали - такое на моей памяти впервые.
Самое главное сейчас - чтобы Алексей постоянно чувствовал себя на равных с ней. Не слугой, не извозчиком - спутником-ликеидом.
Эдик вел машину по заснеженным улицам. Джейн с любопытством вглядывалась в серые и желтые старинные дома, широкие мостовые, заиндевевшие голые ветви… Своеобразная атмосфера в этом городе.
- У нас вчера только первый снег лег, - пояснил Эдик, - Может, стает еще… обычно в ноябре снежный покров устанавливается.
Лендровер выехал за город, остановился у ворот большой усадьбы.
- Здесь живет Элина, - пояснил Эдик. Ворота гостеприимно разъехались в стороны. Огромный снежно-белый пес - южно-русская овчарка - молча бросился к гостям. Джейн даже остановилась от неожиданности. Но пес лишь завилял хвостом и принялся обнюхивать одежду Джейн и Алексея, на Эдика он попытался поставить передние лапы.
- Пошел, Барс, пошел! - крикнул молодой генетик. Втроем, сопровождаемые собакой, они пошли по заснеженной широкой аллее к трехэтажному дому, выполненному в стиле русского сказочного теремка из чистого дерева.
- Как в сказке, - прошептала Джейн. Резное крыльцо вело к вполне современному входу - широким дверям из дымчатого стекла, автоматически раскрывшимся перед гостями. За дверями шел простенок, продуваемый теплым воздухом, дальше - другие двери, открывшиеся в просторный холл… нет, зимний сад. Джейн и Алексей пробирались по узким тропинкам между тропическими зарослями. Где-то в ветвях щебетали птицы.
Гости вышли на полянку из белого пеноорганика, где возвышался такой же белый шаровидный фонтан и стояли скамеечки. Навстречу на полянку вышла красивая, ухоженная женщина в мягком домашнем желтом костюме - Джейн сразу ее узнала.
- Здравствуйте, Элина, - пожала ее руку и отступила так, что Алексею просто ничего не оставалось, как тоже подать руку Элине.
- Это Алексей Старцев, пилот высшей категории, - представила его Джейн, - Он меня сопровождает.
- Я очень рада, - голос Элины оказался таким же, как и по ВН, мягким, певучим, чуть пришепетывающим, - Я думаю, что мы расположимся, позавтракаем и отправимся на работу… Есть возражения?
- У меня к вам есть одна женская просьба… если можно, наедине, - попросила Джейн.
Элина указала гардероб, открывающийся в стене. Гости освободились от верхней одежды, затем Элина потянула Джейн в одну из дверей.
- Моя просьба касается Алексея, - начала Джейн, перейдя на английский, - Видите ли, я принимаю в нем участие… он был ликеидом, перенес серьезную психическую травму, и теперь вынужден работать на малых самолетах, хотя у него высшая категория. Он не носит значка ликеида и вообще уверяет, что он не ликеид. Но я прошу вас отнестись к нему снисходительно и относиться к нему совершенно так же, как и ко мне. Он ликеид, воевал на Иранском фронте, имеет награды.
- Разумеется, моя дорогая… вы можете не беспокоиться. Я понимаю вас, - ответила Элина.
Завтрак - оливки, сыр, белое вино, яичница с томатами - был сервирован в малой столовой, со стенами, усыпанными блестящей каменной крошкой. Элина, мгновенно сориентировавшись, выделила наверху комнату для Джейн, и рядом - другую, для Алексея. Петербуржцы, быстро устроившись и переодевшись, спустились в столовую и теперь воздавали должное великолепному завтраку.
Джейн разглядывала стену - настоящее произведение искусства. Из крошки разных камней была выложена целая картина, речной пейзаж, синее небо, склонившиеся над рекой березы.
- Вам нравится? - спросила Элина, - Это наш местный промысел. Великолепно, верно?
- Да, чудесно…
- Мой муж, к сожалению, должен был уйти раньше, - пояснила Элина, - но вы обязательно познакомитесь позже с ним. Мой муж работает в мэрии консультантом… примерно так же, как вы, Джейн - фактически он занимает руководящую должность. Его пытались выдвинуть на пост мэра, но он принципиально считает, что мэром должен быть местный уроженец. А Роберт из Канады, как и я…
Элина помолчала и добавила.
- Если бы не муж, мне никогда не удалось бы сделать ту работу, которую я хочу вам показать. Совершенно необходимо, чтобы ликеиды из разных отраслей работали вместе.
- Да, этого очень не хватает, - подтвердила Джейн.
- Алексей, вы хотите сопровождать нас? Или отдохнете здесь? - спросила Элина.
- Если можно, я бы здесь остался, - робко сказал пилот.
- Прекрасно! Разумеется, у нас будут чисто специальные беседы, вам может быть скучновато. ВН есть в вашей комнате, библиотеку вам покажет Марфа… Марфа!
Прислуга, румяная симпатичная молодая женщина, появилась в дверях.
- Я оставляю на ваше попечение вот этого молодого человека… Кстати, со стола можно уже убирать… идемте? - обратилась она к Джейн.
Было намечено поработать в консультации, а на следующий день, во вторник, выехать на одну из передвижных станций, организованных Элиной для маргиналов.
В самой консультации Джейн, собственно, не нашла ничего нового… Все было организовано по общему образцу. За исключением, пожалуй, особого духа, который Элина, похоже, вносила повсюду, ее собственного духа… казалось, здесь в самом воздухе, в любой комнате, витает незримый образ Элины - всегда доброжелательное, веселое лицо, темные цепкие блестящие глаза, каштановые локоны, мягкий, своеобразный, певучий голос. Она заполняла собой консультацию, формировала весь настрой сотрудников, посетителей, входя в здание, человек непроизвольно начинал улыбаться, ощущая почти домашний уют, спокойствие, радость…